В этот момент рояль ступенчато заиграл, и она взмахнула чёрными кружевами пышного платья. Руки не стал с ней церемониться, а дерзко переместился с ней на другой край балкона, чтобы не сбить во время танца горшки с цветами или, того хуже, стол. Вдруг она вновь ощутила до точности ровный вальс Руки; такой она когда-то познала на благотворительном вечере, что устраивал Сакамаки Того, но на этот раз вместе с военной точностью была какая-то вызывающая нота.
Стоило виолончели запеть, как Муками повёл их в такт быстрого фокстрота, так, что Юи едва успевала ноги переставлять. Её маленькие каблучки отбивали ритм о каменные полы балкона, а сама она не могла найти своё место.
«Это не тот Руки, которого я люблю…» — смотрела она на безмолвного юношу с поджатыми губами и холодными серыми глазами, не решаясь что-то говорить. В такие моменты Муками запрещал ей говорить, а здесь было видно, что он не желает иметь с ней разговор.
Его правая рука серьёзно сдавливала её талию, а в левой он едва касался её ладони, всё это вводило в замешательство, а когда виолончель из затишья вновь сделала взлёт следом за аккомпанирующим ей роялем, то Комори всё поняла — она быстро закружилась вместе с Муками и вскоре прогнулась на его руке. В эту секунду, когда её волосы обнажили её шею и линию декольте, Руки хорошо разглядел каждый оставленный след Кино, будто желал увидеть плоды её вранья и собственной никчёмности. Но легче ему не стало…
Юи только успела разглядеть перевёрнутые фигуры вампиров, которые сидели за столом, как перед глазами всё закружилось, и она вернулась в прежнюю позицию.
— А он неплохо танцует, — присмотрелся Кино, — хотя, я думал, мы увидим что-то вроде лебединого вальса, такие как он пылинки с девушек сдувают, а он не щадит её, — загорелись его глаза от такого. Принц ожидал чего угодно, но не ожидал увидеть голую страсть, ведь именно так танцевал Руки. Даже сейчас он показывал Юи, насколько безумна его любовь к ней и желание обладать, а она заметила лишь холодность и свой стыд.
— Некоторые девушки не понимают по-другому, поэтому с ними приходится иногда быть грубыми, — вполне спокойно отреагировал Карла, ведь Муками выполнял его приказ и провоцировал Юи лучше, чем мог кто-либо другой.
— Вот, значит, как… — Кино впитал в себя информацию не лучше губки и продолжил смотреть.
Музыка должна была подходить к концу, но Комори уже не могла перемещать ноги, она запуталась во всех па и тактах, и следовать за Руки не получалось; голова так сильно закружилась после этого опасного наклона, что она уже сейчас была готова лишиться чувств, лишь бы только у него на руках.
— Не халтурь! — услышала она строгую речь Муками и тут же подняла на него свои большие глаза.
«Я бы и рада… но не могу…» — зажмурилась Комори и отдалась в его власть. Сейчас она расслабилась и была готова к провалу, но вампир крепко прижал её к своему телу и приподнял за талию. Ноги Юи перестали волочиться по полу — они заболтались над ним.
Юноша чувствовал, что музыка подходит к концу, и закружил девушку в такт с мелодией виолончели. Красный подол вновь заиграл шёлком и выглядывающим из-под него чёрным кружевом, а Юи почувствовала, что её ослабшую руку перемещают к шее, приказывая держаться. Она подчинилась и не напрасно, только она схватилась за шею Руки, как тот вновь прогнул её тело и под затихающий перелив рояля вернул в исходное положение.
Музыка стихла, а Юи глотала воздух комками, будто век не дышала, а сейчас не может насытиться, в отличие от Руки — он остался таким же холодным.
— Браво! Браво! — восторженно захлопал Кино и даже поднялся со своего места. — А я-то подумал, что танец будет таким же скучным, — протянул он руку Юи и заставил вновь сесть за стол.
В это время подали ужин, и сейчас эгоистичный принц желал одного — хвалебных песен.
— А теперь посмотрим, как ты умеешь произносить тосты! — схватился Кино за бокал с красным вином и уставился на Руки в ожидании.
Слуга, который ублажал господ, закончил разливать вино, и словно тень испарился, а Муками с присущей ему непоколебимостью гордо поднялся и, окинув взглядом окружающих, поднял бокал.
— Да здравствует король! — коротко и точно произнёс он, чем завоевал любовь Кино. Если перед началом ужина он его терпеть не мог, то после такого представления он готов был заменить Мерца и наслаждаться мучениями этих влюблённых всю жизнь, но его советник был рядом с ним уже очень давно, и заменить его он бы не посмел.
— За моего регента! — спокойно отреагировал Карла, и юноша разомлел, его прельстили так, что у него голова шла кругом.
— Вот именно! За меня! — отшутился тот и пригубил вина.
Юи была вынуждена сделать то же самое, но на самом деле смотрела только на Руки.
Муками продолжал возвышаться над остальными, и самое страшное было в том, что он смотрел на неё; смотрел сквозь тонкие стенки бокала, когда отпивал вина, смотрел, когда присаживался вновь за стол и продолжал делать это так, будто винит во всём её.
— Кажется, ваши речи и вино сморили меня, — заявил Кино. — Мы покинем вас, — сообщил он своим гостям и, поднявшись, подозвал Юи.
Комори в последний раз посмотрела на Руки большими глазами, в которых читалась мольба о помощи и, спрятав свой страх, схватилась за кончики пальцев своего будущего мужа и короля.
— Мерц, ты за главного! — только услышали гости, и королевская чета скрылась с их глаз, родственников и обманувшихся в своих надеждах мужчин.
***
— Куда ты меня тащишь? — кричала Юи в панике. Кино нетерпеливо покинул малый зал для банкетов и вместе с девушкой отправился к себе.
— В нашу комнату! — ответил он и затолкнул Комори туда быстрее, чем она успела это осознать. — А твой бывший муж умеет с тобой обращаться! — задышал он как-то прерывисто и, посмеявшись, подхватил блондинку чуть выше колен и повалился с ней на кровать. — Теперь я знаю, что с тобой делать! — смело заявил избалованный принц и придавил несчастную к кровати.
— Кино, что на тебя нашло? — первым делом замерла Юи. — Ты же обещал не причинять боли, если я буду послушной… — сжала зубы Комори, когда парень не послушал её, а стал довольно целовать её шею.
— А я и не собираюсь делать тебе больно, — оскалился тот и развязал пышный бант, что вечно болтался у него на шее. — Наоборот, тебе должно стать очень приятно… — блаженно выдохнул он из себя слова рядом с ушком Юи. — И ты впервые назвала меня по имени… Мне нравится это, продолжай. Или можешь называть меня «мой король», то и другое будет очень кстати. Не знаю, что так возбудило меня, вино или этот танец, но твоё лицо и тело во время этого безумного вальса заставили меня хотеть тебя, а, возможно, я даже чуть-чуть ревную; со мной ты не ведёшь себя столь дерзко, а зря! Так мы бы уже давно перешагнули через эту глупую ступень ухаживаний и знакомства друг с другом.
— Ты пьян… — сказала в ужасе девушка, видя, как горят щёки Кино, и дыхание его обрывается, колыша широкую грудь.
— Я уже сказал, что, вполне возможно, но на твоё несчастье, дело тут не в вине, похоже, я опьянён тобой… — оставил он шею блондинки в покое и пустился с поцелуями вдоль её тела. — Не бойся, я вознагражу тебя за хорошее поведение, — улыбнулся Кино, сидя у неё в ногах и, приподняв тяжёлый подол красного платья, стал страстно усыпать поцелуями её колени и ноги.
— Остановись… — зажмурилась Юи, пуская слезу. Она закусила губу, понимая, что вампир целует с каждым разом выше и выше, а вскоре она уже его не остановит и не изменит случившегося.
«Я должна поговорить с Руки… »— сжала она смятую постель и дёрнула белокурой головой. Сбоку на тумбе стоял тот самый графин из прозрачного стекла, из него Кино любил поливать её, щедро, добротно, как неухоженный цветок, а сейчас этот сосуд стал ключом к её освобождению.
Комори потянулась к медной ручке и, подцепив её пальцами, со всей силы ударила вампира по голове.
У Кино в глазах от такого зарябило; мало ему было красного подола с чёрным ажурным подьюбником, в котором он запутался, так ещё и тонкие стёкла сквозь звон в ушах и разламывающуюся от боли голову посыпались с его тёмных волос.
Кровь тонкой дорожкой потекла по его носу, и медные глаза загорелись от бешенства.
— Ты, мелкая дрянь! — закричал он. — Почему ты вечно показываешь норов?! — вспомнил вампир и ножницы для икебаны. — Ты сама напросилась… — проскрипел он зубами и схватил Юи чуть выше лодыжек.
— Нет! — закричала Комори и продолжила сопротивляться. Она замахнулась остатком графина — ручкой и кусками стекла, что остались на ней, но вампир пресёк её действия.
— Больше я не буду с тобой шутить! — грозно посмотрел Кино и, схватив Юи за икры, волоком стащил с кровати, забросил на плечо и злой, с окровавленной головой, пошёл в подвальное помещение, там он швырнул Комори в темницу и с психа захлопнул дверь с металлическими решётками. — Теперь ты будешь сидеть здесь, если покои короля тебе кажутся цирковой ареной, то можешь устраивать представление здесь, но не рассчитывай на важную публику, здесь твоими зрителями станут крысы да блохи! — выговорился принц и, отдав распоряжение на сей счёт, покинул подвал. — Хоть сегодня высплюсь… — пошагал он к себе, морщась от неприятного пощипывания, что исходило от его разбитой головы. — Чёрт, неприятно… Мерц! — эгоистично прокричал он ещё в коридоре. — Мерц! Маразматик ты старый, тащи свой зад в мои покои и прихвати чего-нибудь обезболивающего! — отдавал он приказы налево и направо, лишь бы зализать свою помятую гордость.
Продолжение следует…
Комментарий к Часть 3. Да здравствует король!
Всем спасибо за Ваше внимание! Фанфик вышел раньше срока, поскольку на меня немного оказали давление, то я нарушаю правило пятницы и открываю доступ на главу сегодня. Вся информация по фанфику и другим интересным моментам из ДВ в группе Дьявольские возлюбленные~Рыцарь-Вампир:https://vk.com/club86592009
Продолжение – «Часть 4 – Три королевы» планируется в начале июля, но, как и всегда, может что-то измениться =)
========== Часть 4. Три королевы ==========
***
В угрюмом подвальном помещении замка Юи провела всю ночь. Сыро, влажно и мерзко — вот то, с чем пришлось столкнуться Комори. Сквозняк сифонил из каждой щели, продувая так, что кровь в жилах стыла. Временами земля содрогалась, и из выбитых щелей тянуло запахом серы — где-то дымил спящий вулкан, он будто храпел, и, когда это происходило, Юи хваталась за решётки и держалась так, словно переживала, что земля сейчас уйдёт из-под ног и поглотит её.
Она осталась совершенно одна… Какое-то время ей грезилось, что её вот-вот спасут, а потом наступала тишина… Глухая и тяжёлая, такая от которой душу выворачивает наизнанку и хочется кричать.
Дверь её темницы охраняли те же безмолвные стражи. Но эти были иными… До этого она встречала демонов в красных кожаных кольчугах, быстрых и беспрекословно послушных. Казалось, что верность и повиновение у них в крови. А эти… Этих Комори и заметила-то ни сразу. Первым делом она напугалась; когда среди пустых камер она заметила движение и блеск золотых глаз, то забилась в угол своей тюрьмы и не высовывала носа из тени своего шёлкового платья. Позднее она присмотрелась и разглядела мужскую фигуру. Амуниция её новых стражей была серой, похожей на чешую змеи — влажная, с грязным блеском и мелким рисунком. Из-за этого они сливались во тьме подземелья, но с этого момента Юи поняла, что здесь её не оставили без охраны.
Близился рассвет, однако для Комори он стал роскошью — здесь, что ночью, что днём, дребезжал единственный свет — большой чан возле величественных ступеней со статуями первых демонов, который день и ночь горел ярким почти красным пламенем.
У Юи не было сил плакать или искать выход, возможно, ей что-то подлили в графин с водой, но после того, как она узнала, что здесь не одна, то уснула на голой деревянной койке впервые не пожалев, что её платье — это целое облако ткани, тюлей и прочей дребедени, из которой, оказывается, можно извлечь пользу.
Дверь её темницы заскрипела, когда сутки едва ли отсчитали шесть часов утра, тогда через порог её кельи переступил Кино и набросил на её продрогшие плечи свой красный блейзер.
Юи разлепила свои глаза и уже набрала в грудную клетку воздуха, но юноша прикрыл её рот рукой и позвал за собой.
Кино был сам не свой: печальный, холодный и уставший, похоже, что он играл всю ночь или не сомкнул глаз по другой причине, но Комори не посмела спросить; они просто шли по замку, миновали все возможные залы и вышли к двери, что вела на стены замка. Юноша отворил старую, но по-прежнему крепкую дверь, и прохладный воздух обдул лица непрошеных гостей.
«Для чего мы пришли сюда…» — Юи смотрела ему в спину и молчала, ветер раздувал её пышное красное платье и грозился сбросить со стены, если она посмеет сделать неверное движение.
— Подойди, — сухо сказал Кино, подзывая её к стене; он упирался локтями в крепкую кладку из камней и смотрел куда-то вниз, туда, где обрывались стены замка и на острых, истерзанных временем серых камнях, белым песком лежали останки их самых заклятых врагов. — Здесь умерла моя мать… — заговорил юноша, стоило Юи выполнить его приказ. — Она заняла место моего отца, когда из вашего мира поступили известия о его смерти. Регентство было временным, но она держалась на троне ради меня, а когда через месяц Карла заявил о своих правах, она не выдержала и сбросилась в этот овраг. Вы женщины такие странные создания, я вас не понимаю… — обернулся он вдруг на Юи, и ей стало не по себе. Обида и одиночество выступили на лице Кино, и она впервые чётко осознала, что жертва здесь далеко не она сама. — Он никогда не любил мою мать, никогда не обращал внимания на меня, а она лишь повторяла его имя и ждала каждое полнолуние. Так объясни мне за что?.. За что вы любите таких высокомерных ублюдков и продолжаете следовать за ними? Для вас лучше смерть, чем жизнь без их вечных истязаний?! — Кино повышал голос, и, кажется, отчаяние брало над ним верх. Юи следуя голосу рассудка, сделала шаг в сторону, но вампир расценил этот жест, как ответ на все его вопросы.
— Я не разрешал двигаться! — прокричал он и схватил Комори за шею. В этот же миг Юи повисла животом на серых ограждениях и, не скрывая ужаса, смотрела в страшный овраг, между вековым лесом и их замком, что уходил к самому небу. — Может быть… может быть, стоит прервать твои страдания прямо сейчас? — быстро дышал юноша и сдавливал цыплячью шею Юи. — Зачем заставлять тебя страдать? Ведь рано или поздно ты поступишь со мной точно так же — сбросишься со стен замка моего отца и оставишь меня! — прокричал Кино во всё горло и стая летучих мышей, которая спряталась под стеной замка в ожидании ночи, взмыла в воздух и с писком, накинулась на Юи.
— Нет! — закрылась она руками, болтаясь между жизнью и смертью, уповая лишь на милость Кино.
— Никто не желает оставаться рядом со мной… — выдохся юноша и перебросил Юи обратно на стену. Они оба упали на холодные каменные полы и притихли. — Со мной всегда только мой дядя… — заговорил Кино через какое-то время. — Даже твои основатели слиняли, как только у них появился такой шанс, а меня кормили обещаниями о лучшем мире, обещали, что в мире людей больше не останется вампиров, которые превратили мою жизнь в ад! Я выпустил их… Отец был бы в ярости, но дядя прикрыл меня, ведь я был ещё ребёнком… Сейчас он единственный кому я доверяю, на секунду я поверил, что могу положиться и на тебя, но ты такая же, как и моя мать — эгоистичная, высокомерная и не видящая дальше своего носа, — оскорбил он Юи и гордо поднялся.
Девушка так и сидела на полу в его красной куртке, хлопала глазами и не понимала, как выразить всё то, что творилось в её душе и голове. Ей хотелось пожалеть Кино, обнять и простить, но сколько раз она допускала эту ошибку? Вампиров нельзя жалеть — это она уяснила точно, в противном случае он и правда может сбросить её вниз.
— Но, несмотря на это, ты мне нужна, я подумаю над тем, чтобы выделить для тебя отдельную комнату, а пока я думаю, ты вернёшься в темницу. Наша свадьба состоится, нравится тебе это или нет, а если ты и дальше будешь проявлять неуважение по отношению ко мне, то я сброшу тебя с этой стены, по большей части ты не так уж и важна, только твоё имя имеет значение. Жители уже прозвали наше время эпохой трёх королев, смешно, ведь они не знают, что ко всему приложил ручку наш папаша: Корделия, моя мать и ты — все вы связаны с ним, но я положу этому конец, больше не будет этого мерзкого воспоминания, вскоре все будут восхвалять меня, ведь я продолжу род королей и сделаю этот мир по-настоящему сильным.