Билет на эту гонку Драко подарил ему два месяца назад. Участвующие в ней машины, были все сконструированы им, и Малфой смеялся, что одни его творения будут соревноваться с другими, чтобы в итоге он победил сам себя.
На гонку Гарри трансгрессировал из дома на площади Гриммо.
После того, как он вернулся в особняк Малфоя, прошла ровно неделя.
Открыв дверь и скинув намокший под дождем плащ на руки Микки, Поттер направился в свою комнату. Он не представлял, что он может сказать Драко после того, что произошло в квартире Снейпа. Ему было тошно от самого себя. Если бы только можно было вернуть время назад — он никогда не пошел бы к Малфою! Поддавшись секундной слабости, теперь Гарри расплачивался за свои ошибки болью и чувством вины.
Драко нашелся в кабинете. Он сидел за столом, сплошь заваленном бумагами, схемами и чертежами. Его длинные светлые волосы слегка колыхались от порывов ветра, дующего из открытого окна. Белые, красивые руки лежали поверх стопки с документами. На нём были простые домашние темно-синие брюки и кашемировый свитер, который Гарри подарил ему на день рождения.
Поттер неслышно подошел к Драко и мягко положил руки ему на плечи. Малфой вздрогнул всем телом и запрокинул голову.
— Уже вернулся? — сдержанно спросил он.
Гарри понял, что слизеринец злится. Голубые глаза сверкали из-под светлой челки и смотрели прищурившись, настороженно.
Гарри смотрел на стройного, гибкого Малфоя, который был настолько хорош собой, что наводил на мысли о вейлах, эльфах и других магических существах, внушающих благоговение перед своей красотой. Поттер подсознательно сравнивал двух слизеринцев, которые были в его жизни, занимали огромное место в его сердце, и не понимал собственную душу. Его нетерпеливая душа оставалась недвижима, когда умный, ласковый Драко пытался достучаться до неё через нежные прикосновения, терпеливое ожидание, внимание и сочувствие. Она тянулась к тому, другому, в полутемную, уютную квартиру, где белый рояль и покрывала на креслах, которые Гарри выбирал. В том месте жила музыка. Она звучала для Северуса, только для него.
Как-то Малфой попросил Поттера сыграть что-нибудь ему. У него в особняке было старинное немецкое пианино с двумя чугунными канделябрами, с фигурным пюпитром — очень красивое. Оно даже звучало ближе к клавесину, нежели к фортепиано. Глаза Гарри загорелись, когда он увидел его, но когда он поставил пальцы на клавиши и взял первый аккорд, его будто сковала судорога. Мелодия получалась сухая и бездушная, были созвучия, интервалы и штрихи, но не было музыки, не было магии, которая скрывалась среди струн старинного инструмента. И Гарри больше не притрагивался к этому фортепиано.
— Я ухожу.
Малфой на мгновение застыл, а потом поднялся из-за рабочего стола. В его глазах зажглось моментальное понимание, однако он еще надеялся обернуть все в шутку:
— Куда уходишь? — спросил он, — надолго?
Гарри не ответил. Он только взял своего молодого любовника за руку и поцеловал узкую бледную ладонь в самый центр. Считалось, что магия у волшебников ближе всего к центрам ладоней, и такой поцелуй означал наивысшую степень доверия. Гермиона однажды рассказывала ему это еще в Хогвартсе.
Драко вздрогнул.
— Ты помирился с ним?
Гриффиндорец пожал плечами и отпустил руку Малфоя.
— Наверное, после того, что я собираюсь сделать, помириться с Северусом мне не удастся никогда.
— Тогда куда ты уходишь?
Гарри снова пожал плечами, но теперь уже менее уверенно.
— Пока вернусь на площадь Гриммо. Возможно, сделаю там ремонт — надо же как-то жить.
Глаза Малфоя были огромными, и парню было все труднее выносить их взгляд.
— Поттер, сядь и расскажи мне все по порядку.
Голос Драко утратил мягкие интонации, к которым Гарри привык. Сейчас он вспомнил в нём того Малфоя, которого знал в Хогвартсе: бездушного и мелочного.
Он рассказал. Про «Третье Око», про собственное будущее, про жертву Северуса и про то, как он собирался действовать дальше. Рассказал все, потому что Драко имел право знать. А слизеринец слушал, не проронив ни слова, пока рассказ не завершился, а потом долго молчал, глядя на Гарри все такими же огромными глазами, полными разочарования.
Повисло молчание, тяжелое и тягостное, как воздух после ливня в жаркий день. Наконец, Гарри произнес:
— Прости меня. Я осознаю, что поступил ужасно, но…
— Ты собираешься провернуть все это, основываясь лишь на словах четырехлетней девочки? — перебил его Малфой.
— Не просто девочки, Драко, — возразил Поттер, — а, возможно, самой сильной предсказательницы современности в будущем…
— А ты не допускаешь мысль, что Рози Уизли могла что-то и придумать. Она же просто ребенок.
Гарри нахмурился. Честно говоря, он не подумал об этом, потому что раньше его крестница не давала повода для сомнения в её словах.
Предсказание её было точным, ярким. Она в подробностях описала Гарри место и время его смерти вплоть до секунды. Пока парень слушал внезапно изменившийся, совсем недетский голос Рози, за его спиной стояли Рон и Гермиона, перепуганные, в любой момент готовые кинуться к дочери, чтобы защитить её от страшного знания. Девочка впала в своеобразный транс. Нечто подобное Поттер видел на третьем курсе, когда Трелони ни с того ни с сего изрекла свое пророчество о пришествии Темного лорда и его слуги, который должен был с ним воссоединиться.
Глаза Рози остекленели, уста выдавали слова низким потусторонним голосом. Она говорила о своеобразном проклятии — Печати Смерти. О том, что его сложно отменить, и что такое случается, когда человеку удается несколько раз чудом спастись от верной гибели.
Под последнее определение Поттер подходил, как никто другой.
Гермиона и Рон опасались, что такие видения плохо скажутся на психике их дочери. Но потом, когда она очнулась, выяснилось, что девочка ничего не помнит о своем предзнаменовании. Она искренне удивилась, почему это мама и папа чуть в обморок не падают от волнения, а крестный Гарри сидит в кресле без движения, пораженный и ошарашенный.
— Поттер, это просто безумие, проделывать такое! — воскликнул Драко, и Гарри увидел тень страха в его глазах.
В его груди родилось теплое, нежное чувство. Он дотронулся до «фарфоровой» щеки Малфоя ладонью, желая успокоить его, однако слизеринец сделал шаг назад, увернувшись от прикосновения.
— И потом, даже если так, если допустить такой дикий вариант, ты уверен, что ты сможешь разрушить Печать?
— Я не знаю, — искренне ответил Гарри, — не знаю. Но думаю, что Печать Смерти завязана именно на Северусе. Вспомни, о чем нам рассказывал Флитвик на своих занятиях. Он всегда говорил: магия не любит парадоксов. Какой бы нелогичной и чудесной не считали её магглы, магия все же подчиняется собственным строгим правилам. И если эти правила нарушить — заклинания разрушаются.
— Но то простые заклинания, типа Люмоса, а не древние неизученные проклятия! — закричал Драко, — нельзя так глупо умирать, Поттер! Ты не для того убивал Темного Лорда, чтобы теперь погибнуть от какой-то Печати Смерти!
Гарри чуть склонил голову к плечу.
— Ты говоришь так, потому что хочешь, чтобы я остался, — произнес он проницательно, но Драко и бровью не повел.
— Еще бы я не хотел! — воскликнул он, рьяно отбрасывая светлые волосы с лица, — не ты ли говорил мне однажды, Поттер, что я — все что у тебя есть?
Гарри с сожалением покачал головой:
— Прости меня за эти слова.
— Да дело сейчас не в этом!
Драко сделал несколько порывистых шагов навстречу к Поттеру, чтобы схватить его за руки. Он будто хотел вытянуть его обратно из его сумасшедшего плана.
— Ты понимаешь, что твоя задумка бессмысленна и очень опасна?
— Она должна быть такой, — спокойно проговорил Гарри, — иначе не сработает.
У Малфоя дрожали пальцы, и парень крепче сжал их. Слизеринец силился сказать еще что-то, но слова покинули его. Впрочем, Поттер и сам понимал, о чем Драко хочет его попросить. Он мягко притянул его к себе и поцеловал в лоб.
— Я должен идти.
Еще ровно секунду Малфой смотрел на него. В его взгляде ужас смешался с горечью и обидой, разрывающие сердце Гарри в клочья. А потом он весь словно подобрался, выпрямился, подбородок взлетел вверх, а белокурые волосы всколыхнулись непримиримо за плечами.
Лицо его приняло закрытое выражение.
— Поттер, предупреждаю, если ты сейчас выйдешь в эту дверь, назад дороги не будет.
Повисла пауза, в которой для Драко умерла последняя надежда.
— Ты меня спас, — тихо выговорил Поттер, не решаясь более прикасаться к слизеринцу, — ты — один из самых лучших людей по эту сторону вселенной, Драко. И я так сожалею, что не смог сказать тебе то, что обещал. Ведь ты…
— Хватит.
Слово било наотмашь. Малфой весь превратился в напряженную струну и смотрел на Гарри таким взглядом, что тот ощущал себя под дулом ружья.
— Уходя, уходи, Поттер!
Гарри развернулся и вышел, почти ожидая, что ему в спину сейчас прилетит заклинание. Но ничего не произошло.
Он просто ушел от человека, который долгое время посвящал ему всю душу. И ненавидел себя за это.
***
Большая синяя машина с нарисованными молниями по бокам вылетела из-за поворота, с диким ревом пронеслась мимо питлейна и, мгновением спустя, уже скрылась за противоположным изгибом дороги. Гарри взглянул на наручные часы. Оставалось немного.
Через два ряда от него тучный маггл с раскрашенным лицом медленно жевал бургер, запивая его каким-то напитком из картонного стаканчика. Гарри взглянул налево, где в проходе обосновались журналисты и операторы с большими камерами. Некоторые все еще пытались делать репортажи, но из-за рева машин все равно ничего не было слышно.
Оставались считанные мгновения.
Над головой Поттера пролетела большая птица, и парень приготовился.
Следом произошли сразу несколько событий: маггл уронил на себя недоеденный бутерброд, а у одного из операторов опрокинулась видео камера. Гарри взглянул на ближайший к нему монитор. Красная машина уже набрала такую скорость, что ей не удалось справиться с юзом. Повернувшись поперек трассы, она продолжала катиться боком по инерции, но её уже догоняла синяя, уже успевшая сделать круг.
Послышался удар, транслируемый через все мониторы, и зрители взволнованно охнули. Некоторые повскакивали с мест. Гарри тоже встал со своего пластикового кресла. На нем был накинут красный дождевик из плотного полиэтилена.
На землю упали первые крупные капли начинающегося ливня, и в этот момент в образовавшуюся свалку на дороге врезалась желтая машина. Ехавшая полным ходом, она наскочила на синюю, взмыла вверх, как по трамплину, и, кувыркаясь, полетела вперед прямо на вип-ложу. Сидевший за рулем спортсмен вылетел из раскрывшейся двери еще на земле, и, судя по всему, отделался ушибами.
Вправо отскочило широкое здоровенное колесо. Оно проломило ограждение и упало в первый ряд. Люди кинулись врассыпную, послышались предупреждающие вопли, и Гарри увидел, как на него, кувыркаясь, неслась покореженная желтая машина.
Инстинкт самосохранения умолял своего хозяина сдвинуться с места и начать двигаться в противоположную сторону от опасности. Но Поттер прирос к полу. Его взгляд был прикован не к летящему на него куску смятого железа, а к выходу между вип-ложей и трибунами. Рука его сжалась в кармане в кулак, он ощутил, как по запястью его резанул отколовшийся кусок пластмассовой спинки кресла в соседнем ряду. Гарри успел только моргнуть, как перед ним, задержав летевшую машину в дюйме от его головы, возникла мощная пленка протего.
Оставшиеся в вип-ложе немногочисленные магглы пораскрывали рты. Синяя, переливающаяся пелена из сгустившегося света взметнулась из-под ног Гарри до самых верхних рядов, и машина с оглушающим лязгом врезалась в неё, разбрызгав вокруг мелкие серебристые искры.
Инстинктивно съежившийся Гарри распрямился и улыбнулся.
В проходе с высоко поднятой палочкой застыла черная фигура. Поттеру даже показалось, что он видит гневный блеск в его глазах, но с такого расстояния, он не был в этом уверен.
Снейп резко отвел палочку в сторону, и машина отлетела обратно на трассу, шлепнувшись на землю и подняв тучу пыли. Гарри облегченно разжал руку в кармане и двинулся к нему навстречу.
Северус был так зол, что даже говорить не мог. Он со всего размаху дал парню такую пощечину, что его чуть не развернуло на сто восемьдесят градусов.
Охнув и схватившись за челюсть, Поттер простонал:
— Уф… Что ж, я заслужил.
— Какого черта ты творишь, мать твою! — заорал Снейп, и Гарри впервые стал свидетелем того, как этот всегда собранный и неуязвимый человек настолько вышел из себя. Он схватил его за плечи и встряхнул, словно тряпичную куклу.
— Зачем ты это сделал, я тебя спрашиваю? Отвечай!
— Отвечу, но не здесь, — Гарри только перехватил его поперек груди одной рукой, а другой активировал портключ.
Оказавшись в мрачной гостиной дома на площади Гриммо, Гарри первым делом отбросил авторучку, которая все это время лежала в его кармане, а потом, не давая Снейпу опомниться, поцеловал его. Парень знал, что у него есть ровно мгновение прежде, чем Северус оттолкнет его, и позволил себе этот поцелуй. Потому что могло так статься, что он мог быть последним.
— Поттер, потрудись объяснить, что это за внезапная любовь к суициду, — сказал Северус на удивление спокойно, когда твердой рукой все же отстранил его.
— Ты меня спас. Заклятие пало. Теперь мы можем быть вместе. — Улыбаясь, проговорил Поттер.
Снейп помолчал несколько секунд. Он прикрыл глаза и вздохнул, будто ему приходилось общаться не то с маленьким ребенком, не то с непроходимым тупицей.
— Поттер, это так не работает. Мистер Малфой ворвался ко мне десять минут назад и нес какую-то околесицу про то, что ты решил свести счеты с жизнью на его гонках. Он предупредил меня, а значит, все повторится снова.
Гарри, не меняясь в лице, подошел к Снейпу вплотную.
— Десять баллов со слизерина за недогадливость, мистер Снейп! — воскликнул он с плохо скрываемым торжеством, — на это и был расчет. Я и так уже буду гореть в аду, еще один подлый поступок не усугубит моё положение.
Профессор нахмурился.
— Что ты несешь?
Поттер сделал паузу, которая была достойна премии «Оскар», а потом его губ коснулась нежная улыбка.
— Северус, неужели ты не понимаешь? Ты уже спас меня больше года назад, когда отказался от меня. Тем, что ты ушел из моей жизни, ты разрушил Печать.
— Какую еще печать? — в смятении проговорил Северус.
— О, это нам еще предстоит узнать, — усмехнулся Поттер, — пожалуй, я подброшу эту идейку Гермионе, она давно охотится за каким-то малоизученным проклятием для своей дипломной работы.
Снейп пораженно молчал несколько секунд, а потом медленно опустился на пыльный вычурный диван семейства Блэков.
— Так. Еще раз и повразумительней.
Гарри сел возле него.
Он не верил, что все кончилось. Смотрел на Северуса, который выглядел рассеянным и огорошенным, и с трудом сдерживал радостный смех. Гарри бережно взял натруженные, в мозолях от ножа и пестика руки профессора в свои ладони. Ему до дрожи хотелось целовать эти пальцы, перебирать их до скончания времен, и он был бы счастлив только этим.
— «Третье Око» дает возможность увидеть варианты будущего, так? Но лишь до того момента, пока не принято решение. — Негромко проговорил Поттер, — Когда оно принимается, вариант только один. И ты подтолкнул меня к моему решению, когда рассказал про свою жертву, Северус! Ты уже тогда спас меня, потому что мое будущее изменилось. Рози рассказала мне про этот день. Мне ничего не угрожало.
— Но я видел летящую на тебя железную махину, — возразил Снейп с чувством, — если бы мистер Малфой не предупредил меня, ты бы погиб!
— Драко выполнил свою роль мастерски. Ведь он не мог поступить иначе, правда?
Северус несколько мгновений смотрел в улыбающееся лицо Гарри, а потом в его глазах появилось понимание.