— Э-э-э… понимаешь, Рон, это как-то само собой получилось. Волдеморт наложил на меня Империо, а ты же знаешь, я могу его сбрасывать. Ну, я и сбросил. А он в это время совсем близко от меня стоял. Я толкнул его, он от неожиданности выронил палочку. Я сразу же схватил ее и бросил Аваду. Вот, собственно, и все.
Комнату наполняет гнетущая тишина. А через несколько секунд раздаются хлопки. В ладоши хлопают все находящиеся в комнате люди, одаривая меня своими улыбками. А я, как идиот, смотрю только на Снейпа и улыбаюсь ему одному…
Все остальные события сливаются в одну кучу: меня дружественно похлопывают по плечу, обнимают, целуют, одаривают комплиментами, куда-то тянут, тормошат. Потом усаживают за стол, произносят тосты. Ремус по-родственному треплет волосы на голове, Джинни подкладывает в тарелку лучшие кусочки, Рон громко рассказывает о своей жизни в особняке Кингсли.
После обеда все взрослые члены Ордена, исключая наше Золотое Трио и Джинни, запираются в библиотеке, обговаривая дальнейшие действия. Мы сидим в гостиной, где меня вынуждают рассказать о моих недавних злоключениях. Отбиться не получается, и я преподношу сильно отредактированную и урезанную версию. Молчу про изнасилование и про наши «близкие» отношения со Снейпом, естественно. Девчонки бросают на меня жалостливые взгляды, Рон долго отходит от шока.
— Прости нас, Гарри, — затравленно произносит Гермиона, когда я замолкаю. — Мы и подумать не могли, что ты сам отправишься убивать змею. Ты ведь ничего нам не сказал.
— Я не мог, — каюсь я. — Простите, правда не мог. Я тогда понял, что мне придется умереть. И сказать вам это в глаза язык не повернулся. Вот и ушел по-английски, не прощаясь.
Гермиона бросается мне на шею, утыкаясь лицом в грудь, и всхлипывает. Молча обнимаю ее, окидывая взглядом друзей. Рон стыдливо опускает глаза, а Джинни… Джинни зло поглядывает на Гермиону. Она что, ревнует?!
Глажу Гермиону по спине, сам продолжая наблюдать за Джинни. Она перехватывает мой взгляд, и выражение лица меняется на добродушно-веселое. Вот же… попал!
Спорить с самим собой бесполезно. Да, мне нравилась Джинни. Мы с ней даже целовались. Давно! И сейчас нравится, но… как друг. Подруга. Сестра Рона.
Интересно, как давно я перестал испытывать к ней влечение? И было ли оно вообще? Сейчас уже и не вспомню. Практически сразу после поцелуя мы расстались: уничтожение крестражей требовало нашего непосредственного участия. Холодные, голодные, неприкаянные мы слонялись по всей Англии в их поисках. Поэтому про Джинни я вспоминал нечасто. Наверное, я все же не любил ее. Тогда. И уж точно не люблю сейчас.
Время неумолимо приближается к полуночи. Наконец, миссис Уизли удается разогнать нас по спальням. Моя — в самом конце коридора, на втором этаже. Рядом со спальней Снейпа. Небольшая, но уютная кровать стоит прямо посреди комнаты, скрытая балдахином. Скидываю одежду, облачаюсь в лежащий на покрывале халат и иду в душ. Теплые струи приятно ласкают тело, и когда я случайно касаюсь рукой своего члена, в голове яркой вспышкой проносится вчерашний эпизод, когда Снейп… нет, Северус делал мне минет. Пальцы сами начинают перекатывать яички, другая рука обхватывает оживающее достоинство и начинает гладить его. Лицо Снейпа перед глазами довольно улыбается, вбирая в рот весь мой немаленький член, и я закидываю голову вверх, подставляясь под струи. Рука продолжает уверенные движения, наращивая темп, и через минуту из горла вырывается приглушенный стон, тонущий в потоке воды.
Усталый и расслабленный, я забираюсь под одеяло полностью обнаженным, и засыпаю.
— Гарри! — Бархатный голос вырывает меня из ночного сна, в который я провалился сразу же, как повстречался с подушкой.
— Северус! — шепчу я, напряженно всматриваясь в темноту, и тут же прикусываю язык, осознавая, чем мне может грозить такая фамильярность.
Я обращался к нему на “ты” там, в нашей тюрьме, но по имени никогда не называл. А вот сейчас вырвалось непроизвольно спросонья. Хотел бы я звать его так, ведь у него такое красивое имя: Северус. Север, Сев. Странно, как я раньше этого не замечал. Но! Здесь так много чужих ушей, для которых оно не предназначено. А если еще они узнают, что между нами было…
Снейп никак не реагирует на мое обращение, но мою руку, сжатую своей, тем не менее не отпускает.
— Гарри, прости, что разбудил. Просто хотел убедиться, что ты с друзьями никуда не полезешь на этот раз. Обещай мне, что вы и шагу не ступите из особняка без разрешения.
— Вы куда-то уходите? Профессор? Вы покидаете нас? — Мой голос ломается, когда я забрасываю его вопросами. Что, что со мной случилось, почему я боюсь отпускать его?
— Поттер, успокойтесь, все хорошо, — спокойно реагирует Снейп на мой выпад. — Через пару часов Орден будет штурмовать Министерство. Да и с Пожирателями надо разобраться. Мы уходим на войну, Гарри. Но теперь это наша война. Ты свою миссию выполнил. И не спорь! — Он затыкает мне рот прежде, чем я успеваю вставить свои пять кнатов. — Это будет полноценный бой магов, детям там не место. Да, Гарри, ты еще ребенок, и твои боевые навыки далеки от совершенства. Поэтому ты с друзьями остаешься здесь. Все понял?
Я обреченно киваю, вглядываясь в черные, как ночь, глаза, и где-то на задворках сознания мелькает: какие же мягкие у него пальцы. Кажется, он только сейчас замечает, что все это время непроизвольно поглаживал мое запястье, поэтому резко убирает руку, которая на секунду скрывается в кармане мантии.
— Вот, — он протягивает мне флакон, — это для твоих глаз. Один раз в день по чайной ложке перед завтраком. Попьешь месяц, потом посмотрим.
— Спасибо, Се… сэр, — запинаюсь я, делая попытку придвинуться ближе, но он резко встает с постели, и я замираю.
— Спокойной ночи, Гарри.
— Удачи, профессор.
Снейп уходит, а я продолжаю сидеть и глазеть на закрытую дверь, за которой скрылся он — человек, до недавнего времени бывший моим врагом. И я почему-то переживаю за него. Как давно он стал мне небезразличен? Ответа на этот вопрос у меня пока что нет, поэтому я заставляю себя лечь и подумать об этом позже. Например, завтра.
Утром ко мне в комнату, словно вихрь, врывается Джинни:
— Гарри, подъем! Сколько можно спать? Завтрак уже давно готов! — И бесцеремонно усаживается на кровать. — Как спалось?
— Э-э-э… нормально, Джин. — Я лежу полностью обнаженный, хорошо хоть одеяло прикрывает стратегически важные места. Но даже от этого мне становится неловко, и я краснею, как рак, когда она оценивающе осматривает меня. Натягиваю одеяло как можно выше и прячу под ним выглядывающие худые ноги. — Ты не могла бы подождать за дверью? Мне нужно одеться.
Джинни фыркает:
— Конечно, Гарри! Я буду в столовой! — И испаряется.
Облегченно вздыхаю и выбираюсь из постели. Сам виноват, надо было бросить запирающее на дверь. Хотя тогда бы Северус ко мне не зашел. Или зашел бы, для него это не преграда. Это же Снейп!
Одеваюсь, бегу на пять минут в ванную и спускаюсь вниз. За столом сидят Гермиона, Рон и Джинни. Миссис Уизли накрывает на стол. Замечаю, как дрожат ее руки. А еще она резко поджимает нижнюю губу, когда вспоминает о ком-то из своей семьи. Сейчас все они в Министерстве. И наверняка там сейчас жарко. Из обрывков вчерашних разговоров я узнал, что большинство работающих магов находятся под мощным Империусом, власть в руках Пожирателей, а сам министр — из ближнего круга Волдеморта. Просто так они не сдадутся. Будет бойня. Кровавая бойня. Война, заключительная ее стадия.
Здороваюсь со всеми и плюхаюсь на стул рядом с Роном. Кажется, он не разделяет угрюмое настроение своей матери, потому что поглощает пищу с жадностью голодного гиппогрифа. Впрочем, Джинни тоже не выглядит удрученной, бросая на меня мимолетные взгляды и улыбаясь краешком губ. Только Гермиона напряженно стискивает в руках вилку, кромсая несчастную яичницу. Другая ее рука сильно сжимает чашку с кофе, сама же Гермиона полностью поглощена своими мыслями, и они точно никак не связаны с нами.
Вскоре ее состояние начинает сказываться и на мне, и ни предложение Рона сыграть в шахматы, ни веселый щебет Джинни не может вывести меня из состояния отрешенности. Эти двое пытаются растормошить нас, но отголоски недалекой войны прочно окопались в моей голове и головах остальных, и постепенно отрешенное отношение к окружающему миру передается всем. А ближе к вечеру поступают первые новости.
Артур Уизли с Кингсли одними из первых возвращаются в особняк. Оборванные, сильно пахнущие кровью и потом, с сумасшедшим блеском в глазах, они взахлеб рассказывают новости с фронта.
— Все живы, никто из Ордена не погиб… — Облегченный вздох вырывается сам собой, напряжение целого дня постепенно отпускает, а по телу разливается приятная нега.
Остальные новости я слушаю вполуха. Министерство практически пало, Пожиратели окопались на верхних этажах, продолжая бросаться заклинаниями. Их обложили со всех сторон, заблокировали камины и поставили антиаппарационный купол. Поэтому победа — лишь вопрос времени. Авроры, с которых сняли Империус, встали на нашу сторону и теперь воюют плечом к плечу с орденцами. Статья о смерти Волдеморта уже сдана в номер «Ежедневного Пророка» и выйдет самое позднее завтра, хотя об его гибели знает уже вся Англия.
Мы ликуем, и на радостях открываем бутылку шампанского, распивая ее на четверых. Чуть позже к нам присоединяются вернувшиеся близнецы, Перси и Билл с женой. Взрослые не мешают нам, предпочитая после тяжелого дня отдыхать в своих спальнях.
Шампанское ударяет в голову, и мы смеемся, как ненормальные, опустошая уже четвертую бутылку. Кто-то притаскивает неизвестно откуда взявшийся маггловский магнитофон, который орет голосом Битлз, и вся веселая компания начинает дергаться под музыку, перекрикивая друг друга и громко матерясь, обнимаясь и пытаясь при этом не упасть. Пьяные вопли разносятся по всему дому, и так некстати вернувшийся из Министерства Дамблдор, недовольно качая головой, ставит на гостиную заглушающие заклятия и удаляется, не сказав ни слова.
Спустя пару часов и еще три бутылки я уже не стою на ногах, поэтому пристраиваюсь на диване. Глаза застилает белый туман, а чье-то теплое тело пытается умоститься у меня на коленях, обнимая за шею и целуя в уголок рта. Окруживший меня аромат духов не только не возбуждает, а наоборот отталкивает, поэтому я начинаю резко крутить головой, пряча губы, а руками отпихиваю от себя посягнувшую на мою честь размытую фигуру. Фигура вяло сопротивляется, но шею не выпускает, а мокрые поцелуи приходятся то в нос, то в ухо, то вообще в затылок.
— Поттер, немедленно прекратите, вы ее покалечите! — Чей-то приятный баритон звучит совсем рядом, и мягкие сильные руки выдергивают из удушающих объятий.
Меня ставят на ноги, которые тут же подкашиваются, и ловят уже возле самого пола.
— Да, Поттер, не ожидал от вас! — выговаривает мне все тот же голос. — Если не умеете пить, так не беритесь!
Я что-то лепечу в ответ заплетающимся языком и хватаюсь за моего спасителя, полностью повиснув на нем.
— Наказание ты мое! — Сильные руки подхватывают под колени и куда-то несут. Нежный, слегка терпкий запах мелиссы и пижмы сливается с пряным мужским запахом, и я вдыхаю этот аромат всей грудью, прикрывая глаза от блаженства. И отключаюсь.
Утро ожидаемо начинается с дикой головной боли. Пробираясь по стеночке в ванную и обратно, я не сразу замечаю небольшой флакончик на тумбочке с надписью: «Антипохмельное». Снейп!
Отвратительный вкус зелья вызывает очередной рвотный позыв, но спустя несколько минут тошнота отступает, голова становится ясной, и желание жить вновь выступает на первый план.
— Гермиона! — Я влетаю в ее комнату, пару раз стукнув в дверь. — Ты как?
— Средне, — выдавливает она, массируя виски. — Хоть я и выпила не так много по сравнению с вами. Но голова все же болит и спать хочется. А ты?
— А я чуть не умер, — смеюсь я, ловя недоверчивый взгляд. — Что? Снейп оставил мне антипохмельное.
— Ну, тогда это все объясняет, — делает вывод она.
— Что все?
— Твое веселое настроение на фоне подавленности всех остальных, страдающих от последствий вчерашней вечеринки.
— Я не виноват, — оправдываюсь я. — Я не просил его о зелье.
— Гарри, прекрати винить себя во всех грехах, — выговаривает мне Гермиона. — То, что у тебя со Снейпом хорошие отношения, не должно волновать никого, кроме вас двоих.
— А у нас хорошие отношения? — удивленно спрашиваю я. — Как по мне, они абсолютно ровные. Он держится со мной так же, как и с другими.
— Ну, никого из нас он не относил на руках в свою комнату и не укладывал в постель, — улыбается Гермиона, глядя на мое ошарашенное лицо. — И зелье тоже не давал.
— Снейп? Нес меня на руках?
Озвученное не укладывается в голове. Хотя… кажется, такое уже было. Правда, не при толпе народа.
— А еще он спас тебя от Джинни, — продолжает Гермиона, тем самым давая мне возможность восстановить цепь событий прошлого вечера.
— Так вот кто это был, — бормочу я, кривясь от неприятных воспоминаний. — Кажется, я ей нравлюсь.
— О да! — подтверждает Гермиона. — А она тебе?
Я резко вспыхиваю от бестактного вопроса и глубоко вздыхаю.
— Значит, нет. И что ты собираешься делать? Похоже, Джинни собирается приложить все усилия для достижения результата.
— Буду сопротивляться всеми силами, — озвучиваю я. — Волдеморта победил, неужели с Джинни не справлюсь?
— Ну-ну, — смеется Гермиона. — Удачи.
Да, что-что, а удача мне понадобится. Правда, сегодня мне везет. Джинни попадается на глаза лишь вечером, впрочем, как и остальные младшие Уизли. При виде их опухших лиц чувство благодарности к Снейпу прочно занимает мое сознание, и ночью, когда он появляется в нашем особняке, я решаюсь зайти к нему в комнату.
— Добрый вечер, профессор! — радостно произношу я на его приглашение войти.
Он сидит в кресле возле окна с сигаретой в руке и прожигает меня своими черными глазами:
— Чем обязан, мистер Поттер?
На мгновение я теряюсь от такого обращения, и начинаю как обычно лепетать:
— Э-э-э. Профессор Снейп… сэр… Я хотел поблагодарить вас за вчерашнее. Спасибо. Большое. Вы мне очень облегчили жизнь, сэр.
— Облегчил, значит, — повторяет он, и вдруг начинает смеяться.
Легко так, непринужденно, наклонив голову и спрятавшись за свисающими черными прядями, в которые запускает свободную руку. Никогда не видел, как он смеется. Улыбается — да, приходилось. А вот это…
Его смех звучит приглушенно, почти полностью тонет в громком чириканье раскричавшихся непонятно с чего воробьев за открытым окном, и заражает своей непосредственностью. Я с трудом подбираю с пола упавшую челюсть и пытаюсь придать лицу ничем не примечательную гримасу а-ля ничего из ряда вон происходящего не произошло. И жду.
— И часто ты так напиваешься? — интересуется он, отсмеявшись.
— ТАК впервые, — признаюсь я. Маска тут же слетает с лица, и я краснею от стыда, вспоминая, как уткнулся ему в грудь, когда он нес меня в спальню.
— Все когда-то бывает впервые, Гарри. И только в наших силах сделать все, чтобы этого не произошло. — Снейп подносит тлеющую сигарету ко рту и затягивается.
— Прости, это больше не повторится, — виновато кошусь на него, специально называя на «ты» в ответ на «Гарри».
Он долгое время молчит, глядя куда-то поверх меня, и в итоге выдает:
— Ладно, можешь обращаться ко мне по имени после всех наших… приключений. Но только без посторонних!
— Угу, — тут же отвечаю я, не давая ему передумать. Приключений действительно было много. Разных. И нагло плюхаюсь в соседнее кресло, забираясь туда с ногами. — Расскажешь, чем вы занимались эти два дня в Министерстве?
Северус выбрасывает сигарету в окно и монотонно начинает свое повествование. Бархатный завораживающий голос звучит ровно, без тени эмоций, словно читает какой-то трактат о ядах, а вовсе не перечисляет победы Ордена Феникса в этой войне. Рассказ довольно краток и в меру лаконичен.