— Ни к чему тебе все эти грязные подробности, — отрезает Снейп в ответ на мои претензии. — Достаточно и этого. Твоим друзьям даже малой части неизвестно.
— Это если близнецы им не рассказали, — не соглашаюсь я.
— Неужели ты думаешь, что мы разрешили им находиться в самой гуще событий? — парирует Северус. — Помнишь, что я говорил о детях? Так вот, они тоже к ним относятся.
Спорить с ним бесполезно, поэтому я только вздыхаю и молчу.
— Кстати, как там остальная молодежь? Они еще не потеряли тебя?
Намек достаточно прозрачен даже для меня. Вскакиваю с кресла, желаю Снейпу спокойной ночи и спускаюсь в гостиную, которую оккупировали великовозрастные дети.
— Гарри, где ты был? — вопрошает Джинни, едва меня завидев. — Мы весь дом обыскали!
— Э-э-э… Зачем? — недоумеваю я, бросая взгляд на друзей.
Близнецы неопределенно пожимают плечами, Гермиона демонстративно закатывает глаза, а Рон вообще пропускает вопрос мимо ушей.
— Так где ты был? — не отступает Джинни. Сейчас она очень сильно напоминает свою мать, когда та в гневе.
— Почему это тебя так волнует? — Я вздергиваю бровь и выдерживаю паузу. — У Снейпа.
— И как? — интересуется явно ошарашенным таким заявлением Рон.
— Живой, как видишь, — ухмыляюсь я. — Меня даже не прокляли.
— А зачем ты к нему ходил? — Опять Джинни.
— Это что, допрос? — Глаза ее мечут молнии, но отступать я не собираюсь. — Хотел кое-что узнать.
— Узнал?
— Ага.
— Расскажешь?
— Не думаю.
Падаю на диван рядом с Гермионой, исподтишка наблюдающей за нашей пикировкой.
— Что читаешь?
Она отрывает глаза от чтения и пускается в пространственное объяснение основ молекулярной физики, закона Бойля-Мариотта и какого-то изохорного процесса. Делаю умное лицо и впериваюсь взглядом в книгу, краем глаза следя за Джинни. Ее красные от негодования щеки потихоньку светлеют, а сама она, не обращая внимания на комментарии близнецов, устраивается в кресле, прожигая взглядом Гермиону.
— Спасибо за разъяснения, Гермиона, — благодарю я подругу, нежно целуя в щеку. — Что-то я устал за сегодня. Пойду-ка спать. Всем спокойной ночи!
Я быстро вскакиваю с дивана и так же быстро иду к лестнице наверх, не давая Джинни ни единого шанса на преследование. Хватит с меня на сегодня. Лиха беда начало. Довольный собой, накладываю на дверь запирающее заклятье и засыпаю.
День начинается, как обычно: завтрак, спор с близнецами, а потом Гермиона затягивает нас в библиотеку, чтобы подготовиться к новому учебному году, начало которого вместо сентября запланировано на месяц позже. Из-за войны: все учителя Хогвартса сейчас на баррикадах. Мы с ней сразу же зарываемся в учебники, Рон недовольно ворчит, прежде чем заняться делом, а Джинни в очередной раз безуспешно пытается вывести меня из себя, бросая томные взгляды и доставая своей болтовней. Интересно, где были мои глаза раньше?
После получаса полного игнорирования она надувает свои пухлые губки и наконец оставляет меня в покое. Свобода! Прекрасное чувство, если бы не одна-единственная мысль, как обычно не вовремя всплывшая в голове: а как там дела в Министерстве?
Хлопок аппарации практически неслышен, но я улавливаю его каким-то восьмым чувством и, бросая книгу на стол, срываюсь с кресла и несусь в гостиную. Кингсли, незнакомый аврор и… Снейп. Между ними. Поддерживаемый обоими. Весь в крови. Без сознания.
Ноги подкашиваются, пелена тумана застилает глаза, и я хватаюсь рукой за стену, чтобы тут же не свалиться в обморок.
— Как он? Почему не в Мунго? — кричит Молли, помогая укладывать раненого на диван.
— Секо и Сектумсемпра, — хмуро отвечает Кингсли. — Он сражался один против четверых, они напали внезапно. А в Мунго бои, там сейчас жарковато.
Сектумсемпра! Бывшие соратники, чтоб их…
Перед глазами мелькают картинки из прошлого: туалет Хогвартса, окровавленный Малфой на полу. Снейп, склонившийся над ним. Плавные движения палочкой. Вулнера Санентур…
— Я знаю исцеляющее заклинание! — кричу я, бросаясь к дивану. — Я могу ему помочь!
Мужчины недоверчиво смотрят на меня, но отходят, освобождая пространство. Опускаюсь на колени, достаю из кармана палочку и плавно провожу ею над Северусом:
— Вулнера Санентур. Вулнера Санентур.
Раны на глазах перестают кровоточить, сращивая края, дыхание становится ровным и более глубоким.
Уф! Откидываюсь назад, безвольно опуская руки. Никогда не думал, что исцеляющее заклятие требует столько силы.
— Давайте перенесем его в комнату, — предлагает Кингсли. И с молчаливого согласия левитирует тело наверх.
— Жить будет, — усмехается он позже, влив в бессознательное тело кучу зелий и оставив его спать. — Это же, мать его, Снейп, он назло своим врагам выживет, чтобы потом отомстить. А ты молодец, быстро среагировал. Исцеляющее откуда знаешь?
— От него же и знаю, — не особо вдаюсь я в подробности. — Я зайду к нему позже?
— Как хочешь, — пожимает плечами Шеклбот. — Круглосуточная сиделка ему не нужна, но это уже на твое усмотрение.
Ха! Не нужна! Как бы не так! Когда я уже в третий раз, перед сном, навещаю Снейпа, он мечется в бреду, по-прежнему не приходя в сознание. Хватаю его за руки, прижимая их к туловищу, убираю прилипшие ко лбу черные пряди, смахиваю со щек скупые слезинки. Он постепенно успокаивается, проваливаясь в глубокий исцеляющий сон. Я придвигаю кресло к кровати, хватаю первую попавшуюся книгу и устраиваюсь рядом с ним, накрыв одну его руку своей.
— Гарри, посыпайся. Гарри! — Чьи-то пальцы ерошат мои густые волосы, ласково перебирая пряди. — Спина будет болеть, вставай!
Открываю глаза и тщетно пытаюсь понять, где я и что от меня хотят. Мой зад удобно устроен в большом массивном кресле вместе с поджатыми ногами, а голова и верхняя часть груди покоится на постели Снейпа, утыкаясь тому в бок.
— Поттер, несмотря на вашу оригинальную позу, вы все же повторяетесь, — усмехается Северус, когда я приподнимаюсь на локтях и всматриваюсь в него сонными взглядом.
— Северус! Ты жив! — Рот разъезжается до ушей, а руки сами обхватывают Снейпа за шею, вводя того в ступор.
— Гарри, перестань, пожалуйста! — Бархатный голос звучит тихо, с легкой хрипотцой, и не сразу проникает в сознание.
— Ты… ты… ты был без сознания! Весь в крови! Зачем ты полез в самую гущу битвы? Неужели нельзя быть осторожнее?
— Гарри, я…
— Не смей так больше делать, слышишь? Не смей подставляться под заклятья! Не смей умирать! — Мой голос срывается на крик, а сжавшиеся в кулаки руки с силой колотят Северуса в грудь.
— Поттер, немедленно прекрати истерику! — Снейп хватает меня за плечи и сдергивает с себя, встряхнув пару раз. — Ты что себе позволяешь?
— Ты… жив! — Боль от его хватки отрезвляет, я смахиваю с глаз выступившие слезы и тихонько всхлипываю. — Прости. Я боялся, что ты умрешь. Когда тебя принес Кингсли, ты был такой… такой…
— Глупый ребенок, — улыбается Северус, и обнимает меня одной рукой, притягивая к себе. — Иди сюда.
Меня прижимают к груди и начинают укачивать, словно маленького, бормоча что-то о недалеких гриффиндорцах и непутевых великовозрастных детях, не умеющих держать себя в руках. Глаза закрываются сами собой, я неосознанно обнимаю теплое мускулистое тело, вжимаясь в него, и проваливаюсь в сон.
Будят меня нежно, целуя куда-то в висок и поглаживая плечо.
— Гарри, семь утра, вставай.
— Зачем? Еще так рано! — бормочу я, не спеша открывать глаза.
— Надо! Как ты думаешь, что будет, если кто-то из Ордена увидит нас спящих в одной кровати?
— А? Что? — Сон слетает в меня в то же мгновение, я резко подрываюсь и тут же, не удержав равновесия, падаю на пол.
— Поттер, ты, как всегда, оригинален, — ржет Северус, протягивая мне руку. — Не ушибся?
— Э-э-э… нет. Спасибо. — Принимаю помощь и оказываюсь на своих двоих. — Ну, я пошел?
— Иди.
Тихо прикрываю дверь и на цыпочках проскальзываю в свою комнату. Семь утра, а сна уже ни в одном глазу. Промучавшись с полчаса, иду в душ, а потом спускаюсь на кухню. Аромат ванильных булочек застает меня уже на лестнице, и я, истекая слюной, присоединяюсь ко взрослой компании, сидящей за столом. Неспешно позавтракав, глава дома с боевыми соратниками аппарируют в Министерство, а я помогаю миссис Уизли с посудой. Вскоре к нам присоединяется Гермиона — еще один жаворонок в нашей компании. Рон и Джинни спускаются пару часов спустя, когда все дела на кухне уже переделаны, а завтрак разложен на тарелки и накрыт согревающими чарами.
— Гарри, где ты был? — тут же набрасывается на меня Джинни. — Я зашла к тебе вчера перед сном, а в комнате пусто! Я прождала час, а ты так и не соизволил явиться!
Я впадаю в ступор от такого заявления и довольно долго пялюсь на Джинни, которая не устает меня поражать своим поведением.
— Джинни, а зачем ты приходила ко мне вчера?
— Это неважно, Гарри. Где. Ты. Был?
— А вот мне тоже интересно послушать, что моя младшая сестра забыла в комнате моего друга ночью, — осторожно влезает в разговор Рон.
Джинни слегка тушуется, и начинает мямлить:
— Э-э-э… я… хотела пожелать Гарри спокойной ночи. — Но тут же берет себя в руки. — Я что, не имею права?
— Приходить ночью ко взрослому парню? Нет!
— Я совершеннолетняя! Мне семнадцать! И вообще, тебя, Рональд, это не касается! Мы с Гарри сами разберемся, правда, Гарри?
— Да, Джинни, — мило улыбаюсь я. — Это неважно, где я был ночью. Где и с кем. Тебя. Это. Не. Касается. Я тоже совершеннолетний, если помнишь. Поэтому имею полное право на личную жизнь, и отчитываться о ней не намерен. Ни перед кем. Поняла?
— Но Гарри, — ноет Джинни, — ты меня неправильно понял. Я волнуюсь за тебя! Я думала, что с тобой что-то случилось!
— И поэтому ты никого не предупредила о моем отсутствии, не пошла меня искать? — парирую я. — Ты сама-то веришь в то, что говоришь, Джин?
— Гарри, как ты можешь обвинять меня? Ты же знаешь, как я к тебе отношусь! Тебе не стыдно?
— Все, хватит! — громким голосом прерывает нас Гермиона. — Гарри был у меня. Он зашел спросить меня… можно ли сдать экзамены за последний курс заочно. А ты же знаешь, что, если я начинаю рассказывать, то это надолго. Вот мы и проболтали с ним полночи. Вспомнили Хогвартс, наши приключения. Опомнились уже под утро. Да, Гарри?
— Да, Гермиона. Больше не буду рисковать приходить к тебе так поздно. Спать хочу — умираю, — театрально зевнул я.
— Прости, — притупилась подруга. — Я не нарочно! Ты тоже виноват! Знаешь же, у меня тормозов нет.
— Ага, прешь напролом, как Хогвартс-экспресс, — хрюкнул Рон. — Ладно, проехали. Какие у нас планы на ближайшее будущее?
Учеба, учеба и еще раз учеба. У Гермионы. А мы иногда прерываемся на перекус, совершаем прогулки во внутреннем дворике, играем с Роном в шахматы, помогаем Молли на кухне, ссоримся с Джинни, а я еще несколько раз проведываю Снейпа, когда он болеет. Целых два дня. И общаемся мы с ним довольно мирно. И мне это нравится! А вечера наше трио коротает в обществе доблестных героев-будущих победителей войны, которая, кстати, подходит к концу. А это означает, что очень скоро все мы вернемся в Хогвартс. Второгодниками. А там… наши беседы с Северусом скорей всего закончатся…
— Гарри, что у тебя со Снейпом? — в лоб спрашивает Гермиона, беря плохой пример с Джинни: повергать меня в шок первым же предложением.
— А что у меня с ним? — делаю я удивленное лицо, забежав к ней в комнату с вопросом по трансфигурации.
— Это же очевидно! — улыбается она. — Он тебе нравится.
— Очевидно? — нервно сглатываю я. — Неужели?
— Ну да. Гарри, ты, конечно, стараешься не выделяться, но твои актерские данные оставляют желать лучшего. То, как ты смотришь на него, как грустишь, когда он уходит, и бросаешь взгляд на дверь, как волнуешься, если он не дома. Про ваши разговоры я вообще молчу! Прости, Гарри, что говорю тебе все это, но ты ведь понимаешь, что, если еще кто-то догадается, то будет плохо. И не только тебе. Профессор Снейп, конечно, маскируется лучше, но и он не идеален. Это если знать, где искать. А я за вами уже неделю наблюдаю. Вы же влюблены друг в друга!
— Стоп, стоп, стоп! Гермиона! Остановись! — Я судорожно глотаю воздух после такого монолога. — Ты о чем? Какая любовь? Я и Снейп? Не смеши! Он же старый!
— Ему всего тридцать восемь, — фыркает Гермиона. — Для волшебника это не возраст. А разница в двадцать лет вообще несущественна. Мне вот всегда нравились мужчины намного старше…
— И именно поэтому ты с Роном, — парирую я.
— Просто нормальных уже разобрали. В магическом мире женятся в двадцать—двадцать пять лет, а в сорок уже все с наследниками. Снейп единственный неженатый остался, да и то здесь мне не светит.
— Да уж, — усмехаюсь я. — Куда тебе, это ведь я — победитель Волдеморта. И мне положено самое лучшее. Гермиона, а тебя не смущает, что мы с ним оба — мужчины?
— И что? В магическом мире это нормально, — пожимает плечами она и тут же делает огромные глаза: — Ты что, не знал?!
— Нет, — честно признаюсь я, заметно напрягаясь. — Что, правда, нормально?
— Ну да. По статистике почти 80% волшебников — бисексуалы, из них больше половины предпочитают однополые отношения. И вообще в мире магов самое главное — магическая совместимость супругов. Мужчины намного сильнее женщин. Опять же, по статистике на десять сильных магов приходится лишь одна равная им по силе ведьма. Из-за этого и много браков мужчин с мужчинами. А жениться на слабой ведьме, если твоя сила намного превышает ее, ты просто не сможешь: магия не позволит. Ты сильный маг, Гарри. И твой Снейп — тоже. Может, в десятку сильнейших он и не входит, но в двадцатку точно. Поэтому вполне нормально, что вас притягивает друг к другу.
— Ну да, конечно, — бормочу я, пытаясь разложить по полочкам все, что сейчас рассказала мне подруга.
Я — гей, влюбленный в Снейпа, который старше меня на двадцать лет. А он влюблен в меня. И это нормально. Ну, просто блеск!
— Знаешь, Гермиона, что-то мне нехорошо. Я, наверно, пойду к себе. Ты ведь не против?
— Конечно, Гарри. И будь осторожнее…
С разбегу плюхаюсь на кровать, ругаясь на чем свет стоит.
Гермиона, чтоб тебя! Вот скажи, откуда ты все знаешь? И про меня, и про Снейпа, и про отношения эти… которые в магическом мире. Жил я себе спокойно, никого не трогал. И меня не трогали. Подумаешь, со Снейпом нормально общаться начал. Повзрослели просто. Оба. Общий язык нашли. Еще когда вдвоем в одном доме жили. Ну, притронулся он ко мне как-то раз. И мне понравилось. Я же не монах какой-то! Тем более, возраст такой, гормоны. Я тогда даже поиграл с ним немного, соблазнить пытался. Не знаю, зачем. Скучно мне было, вот и развлекался. Проверить хотел, на самом ли деле наш Ужас Подземелий недотрога или нет. Проверил. На свою голову. После того поцелуя на лестнице полночи уснуть не мог, пока сам себя рукой не удовлетворил. Дважды. А про секс наш спонтанный вообще молчу. То, как он мне отсасывал, до сих пор забыть не могу. Возбуждаюсь от одной только мысли. А гладил как… А целовал…
Неужели и правда он ко мне тоже неравнодушен? Не кричит на меня уже давно, не выставляет идиотом. Вон, недавно спать уложил под боком. Истеричку гриффиндорскую. И чего я тогда на него накинулся? Да, переживал, испугался за него. Он ведь последний знакомый моих родителей, можно сказать, дорог, как память! Старая память. Тридцать восемь, блин. А мне восемнадцать. Он бы мог быть моим отцом. Ой, что-то меня не туда понесло. Зачем мне отец Северус Снейп? Мама, конечно, его любила. Интересно, за что? Теперь уж я не узнаю, но, наверно, было за что. Мама всегда умела видеть в людях хорошее. Папа же его терпеть не мог. Из-за мамы. И просто из-за факта существования. Глупо, конечно, если из-за факта. Он ведь не виноват, что родился таким. Я вот тоже далеко не ангел. Мало того, что некрасивый, не умный, так еще и ущербный. Гей, чтоб тебя… Да если бы отец узнал, что я со Снейпом трахался, он бы мне такого ремня всыпал! А Снейпа вообще бы убил, наверное. Мерлин, стыдно-то как! Я ж тогда его практически вынудил со мной переспать! Ничего не соображал после сцены с этим Волдемортом гребаным. А ведь он прекрасно знал, что ему за связь с учеником будет! Если всплывет, конечно. Знал, и не остановил меня. Спаситель, мать твою. Никого не боится. Шпион хренов.
А руки у него нежные. И пальцы такие длинные, будто он музыкант. Ему мои волосы нравятся. Он их пальцами своими длинными так перебирает, словно на струнном инструменте играет, ласково и трепетно. А губы у него совсем не тонкие, а очень даже вкусные. Мятой пахнут. И нос вовсе не большой, целоваться не мешает. А глаза черные-черные, словно омуты. Утонешь в таких, и не заметишь. И пряди очень мягкие на голове, он их рукой постоянно назад отбрасывает. Оказывается, в школе он защиту специальную наносит, чтобы пары от зелий не вредили. А мы его Сальноволосым Мерзавцем дразнили, думали, что голову не моет. Придурки.