Северус начинает ворочаться, я обхватываю его свободной рукой и трусь носом о шею:
— Доброе утро!
— Привет, — улыбается Северус. — Как ты? Ничего не болит?
— Болит, конечно, но я не прочь повторить! — Откидываю одеяло и седлаю бедра любовника. — Ты же не откажешь мне в такой невинной просьбе, правда? И так неделю будешь отдыхать от своего несносного гриффиндорца.
— Неделю? — удивляется зельевар. — Я думал, ты в Хогвартс как минимум до Рождества едешь!
— Это ты думал, — ухмыляюсь я. — А я пошел к Кингсли и попросил подписать мне разрешение на аппарацию из школы по выходным.
— И что, подписал?
— Нет. Посоветовал подойти к Дамблдору и попросить о том же. А если не согласится, то послать сову в Министерство. Так что итог в любом случае будет один и тот же. То есть положительный.
— Сам додумался или кто подсказал? — удивляется Северус.
— Сам. Не думаешь же ты, что я совсем тупой! Кстати, герой априори быть тупым не может. Просто не имеет на это право, — парирую я.
Северус смеется и тянется за баночкой с обезболивающей мазью:
— Ложись, герой, будем лечить твою геройскую задницу.
Я краснею и слезаю с него, устраиваясь на живот и пряча горящее лицо в подушку.
Длинные пальцы с прохладной субстанцией аккуратно продвигаются внутрь и начинают нежно массировать тонкие стеночки, а когда я уже окончательно расслабляюсь, задевают простату. Яркая волна наслаждения проходит сквозь меня, как вспышка, и я непроизвольно дергаюсь, выгибаясь всем телом. Еще раз. И еще. На четвертый раз я уже начинаю тихонько постанывать, и тогда жаркое дыхание обжигает мою шею, а зубы прикусывают мочку уха.
— У тебя поезд через час, герой, — шепчет Северус. — Как думаешь, успеешь?
Я полностью насаживаюсь на его пальцы, приподнимая зад, и поворачиваюсь лицом к нему:
— Неужели ты думаешь, что я планировал поехать в школу в Хогвартс-экспрессе? Чтобы каждый тыкал в меня пальцем, бросался пожимать руку и поздравлял с избавлением от Волдеморта? Нет уж, спасибо, проходили. На первом курсе. Мне. Не. Понравилось.
— Хм. Точно? — сомневается Северус. Его пальцы выскальзывают из моего ануса и начинают поглаживать набухшие яички, медленно и верно приближаясь к эрегированному члену.
— Точно. Зачем полдня трястись в поезде, если можно за несколько секунд аппарировать в Хогсмит и спокойно дойти до замка за каких-то полчаса?
— Логично, — улыбается Северус, опрокидывая меня на спину, и прикусывает сморщенный сосок. — Значит, времени у нас достаточно? Можно никуда не спешить?
— Ну-у-у… — тяну я. — Вещи я собрал еще вчера, так что до вечера… ах… я… ох… абсолютно свободен! Северус, не останавливайся!
Сильные руки сгибают мои ноги в коленях и аккуратно разводят в стороны. Северус входит в меня резко, одним движением, и на несколько секунд застывает, давая время привыкнуть.
— Северус, можно, — шепчу я ему в ухо, окончательно свыкнувшись с чувством наполненности.
Он находит мои губы, захватывает их в плен и начинает плавные движения бедрами. Уже на второй фрикции его член проходится по простате, и я вскидываюсь вверх, обхватывая его ногами. Легко, непринужденно, словно плывя по течению, он двигается во мне, вызывая вспышки безудержного удовольствия. Я полностью отдаюсь его власти, страстно отвечая на безумные поцелуи, подставляюсь под умелые руки, знающие все потаенные местечки моего тела, жадно насаживаюсь на член, дарящий невероятные ощущения. Изумительно, потрясающе, феерично.
Мы кончаем практически одновременно: сначала я, а спустя пару движений — он. Горячая сперма обжигает прикасающиеся друг к другу животы, а сбившееся дыхание заставляет сердце выпрыгивать из груди от пьянящей радости.
Северус скатывается с меня, накладывая на обоих очищающее, и обнимает свободной рукой. Я зарываюсь в его черные волосы, прилипшие к мокрой от пота шее, и пальцем начинаю вырисовывать изогнутые линии на безволосой груди.
— Чем будешь заниматься в мое отсутствие? — интересуюсь я, подцепляя его сосок ногтем указательного пальца.
Северус тянется к тумбочке за сигаретой, прикуривает ее и глубоко затягивается. Выпустив дым, он еще какое-то время не моргая смотрит на потолок и наконец отвечает.
— Думаю, что все же стоит продать тот дом, где Волдеморт провел свои последние минуты жизни. Ты как, не против?
Я на пару секунд впадаю в ступор от такой интерпретации событий, а потом начинаю бесстыдно ржать.
Северус никак не реагирует на это, продолжая глотать дым. Отсмеявшись, я утираю рукой выступившие слезы:
— Ну ты и загнул. Последние минуты, надо же.
— Я подумал, тебе будет неприятно находиться там, — продолжает Северус. — Продам его, и купим что-нибудь, понравившееся нам обоим.
— То есть особняк Блэков однозначно не подходит для нашей совместной жизни? — уточняю я, вглядываясь в его лицо. — Не хочу сказать, что очень уж сильно люблю этот дом, но это все, что у меня есть. Не знаю, смогу ли я продать его, а денег в сейфе родителей вряд ли хватит на покупку нового жилья.
— Гарри, прекрати оправдываться, — обрывает меня Северус. Сейчас он до боли напоминает мне Гермиону. — Не надо ничего продавать. Поверь, у меня достаточно денег для нас обоих. А тебе еще учиться надо.
— Северус, я так не могу, — качаю головой я. — Если мы с тобой собираемся жить вместе, то и дом должны покупать тоже на совместные средства. Иначе я буду чувствовать себя приживалкой какой-то. Нахлебником.
— То есть, вариант, что старый страшный зельевар таким образом покупает героя Всея Британии, не рассматривается? — язвит зельевар.
— Северус, ну какой же ты старый! — вскрикиваю я. — Ты у меня еще ого-го! Гермиона вон обзавидовалась, что ты ей не достался. И не страшный совсем! Очень даже милый. Просто к тебе привыкнуть надо. И вообще, мне все в тебе нравится, вот! А по поводу дома… Школу закончу, потом профессию получу, работать пойду. А лет через пять сможем и о доме подумать.
Северус одним ловким движением испепеляет окурок прямо в воздухе и томно вздыхает:
— Мерлин, как же с тобой сложно, Гарри. Почему ты не можешь просто согласиться?
— А почему ты не можешь просто подождать? — парирую я. — Сев, прошу, давай закроем эту тему, иначе мы поругаемся. Обещаю подумать над этой проблемой позже.
— Хорошо, — соглашается Северус. — Но продажей дома я все же займусь. У меня есть еще магловский коттедж, но в нем жить невозможно. А здесь все же отличная лаборатория. Так что особняк Блэков как никогда подходит для нашего ВРЕМЕННОГО совместного проживания. — И выделяет голосом слово «временного».
Отлично, думаю я, этот раунд я выиграл. Конечно, никто не обещал, что с Северусом будет легко. Он очень своевольный человек, привык всегда и все решать сам, а тут какой-то малолетний гриффиндорец указывает ему, что делать. Сколько их еще будет, этих совместных споров, непримирений и просто обид? Ладно, переживем. Или смиримся. Как получится, будем смотреть по обстоятельствам. В конце концов, пойдем на компромисс.
Тянусь за поцелуем к сладким и таким желанным губам, мимолетно притрагиваюсь сначала к верхней, потом к нижней, провожу языком по обеим, с напором раздвигаю их и врываюсь в рот. Северус мгновенно перехватывает инициативу, подминает под себя и укладывает на спину, впихивая колено между ног. Мой член моментально реагирует на прикосновение, и уже через секунду я толкаюсь им в плотно обхватившую его руку, которая скользит вверх-вниз по твердому стволу. С силой сжимаю ягодицы любовника, заставляя его вскрикнуть мне прямо в рот, быстрым движением ловлю его возбужденное достоинство и направляю внутрь. Северус гортанно рычит, жестко врываясь в мой растянутый анус, я же возвращаю руку на его бедро и стараюсь как можно ближе придвинуть его к себе. Упругий член входит в меня полностью, яйца с силой ударяют при каждом движении, и я исступленно кричу, не в силах продержаться дольше, и кончаю от умелых ласк одного сексуального зельевара.
— Ненасытный, — смеется Северус, догоняя меня и укладываясь рядом. — Сидеть-то сегодня сможешь, герой?
Губы растягиваются в блаженной улыбке, а многострадальная задница в это время старательно выпускает из себя горячую сперму, стекающую на белое покрывало.
— Не уверен, но попробую. Ты же дашь мне с собой ту чудесную обезболивающую мазь?
— Дам, и еще раз смажу тебя, но уже без домогательств с моей стороны, — обещает Северус. — А теперь я бы немного поспал.
— Я не против, — зеваю я, умащиваясь под подмышкой любовника и закидывая на него ногу. — Разбудишь…
Тихое сопенье переходит в полноценный сон, который все длится и не спешит заканчиваться.
— Гарри, тебе пора, просыпайся! — Теплые губы целуют в висок, нежно взъерошивая непослушные волосы. — Давай, ужинаем и отправляемся. Время поджимает.
Нехотя разлепляю глаза. Северус, полностью одетый, сидит на кровати и что-то там бормочет. Ах, да, кажется, Хогвартс меня заждался. На полусогнутых ползу в ванную, а потом присоединяюсь к Северусу в столовой. Аппетит просыпается зверский, поэтому быстро сметаю все, что приготовил Северус. Последние штрихи, и я с чемоданом и в мантии жду его в гостиной.
Уверенным движением палочки Северус уменьшает мой чемодан до размеров небольшой сумки и прижимает меня к себе.
— Аппарейт!
Хогсмит встречает нас порывистым ветром и темными тучами над головой. До замка идем в полной тишине, я — чуть впереди.
Вообще, это была идея Северуса, проводить меня до ворот школы. Он все же выполнил свою угрозу: уволился из этой клоаки и теперь будет в полной мере наслаждаться свободой, в отличие от меня. А вот героя, чувствую, ждут веселые времена. Год, мне надо продержаться всего лишь год, и тогда относительная свобода постигнет и меня. А Северус, надеюсь, меня дождется. Зря я, что ли, насчет выходных придумал? Если бы не они, я бы, наверно, сдох, пока Рождественских каникул дождался. Три месяца без секса! Нет, я бы наверно, не смог. А Северус? Я так привык видеть его в школе, что теперь даже представить не могу, что зельеварение будет вести кто-то другой. Теперь, правда, есть огромный шанс взять кубок школы — так, как Снейп, баллы снимать никто не умеет. И язвить. И придираться к любой мелочи. И целовать. До дрожи в кончиках пальцев. И улыбаться. Краешками губ. И смеяться. Одними глазами. И…
Чуть ли не утыкаюсь лбом в высокие кованные ворота, Северус вовремя ловит меня и разворачивает лицом к себе:
— Задумался?
— Ага, — на автомате отвечаю я, вглядываясь в его лицо.
Мелкие мимические морщинки упрямо прячутся в уголках его черных глаз, а тонкие губы слегка подрагивают. Странно, но большой аристократический нос нисколько не портит картину, а наоборот — придает лицу некий шарм. А ведь Северус красив, мелькает где-то на задворках моего сознания. Только эта красота понятна не всем. Густые длинные волосы, не смазанные защитным зельем, закручиваются на концах, обрамляя волевое мужское лицо, темные брови нависают над бездонными, в которых хочется потеряться, глазами с пушистыми ресницами, упрямый подбородок с милой ямочкой так и просит его поцеловать.
— Береги себя. — Северус целомудренно целует меня в лоб, напоследок крепко прижав к себе. — Не бросайся в авантюры — их тебе уже с головой хватило за эти годы. И не перечь Альбусу, иначе вышвырнет тебя из школы, как нашкодившего щенка, и не посмотрит, что герой.
— Я на него тогда декану пожалуюсь, — ухмыляюсь я. — Макгонагалл его за нас с тобой порвет.
— Хочешь и ей наших проблем подкинуть? — осаждает меня Северус. Я предсказуемо тушуюсь. Об этой стороне медали я как-то не подумал. — Гарри, я серьезно. Не высовывайся. То, что Минерва на нашей стороне, конечно, радует, но даже ты должен понимать, что с директором шутить не стоит.
— Я все понял, Сев. Прости. Буду пай-мальчиком.
— Уж постарайся. Ну, вроде бы все. Если что, шли сову на Гриммо.
Я грустно вздыхаю, а Северус разворачивается и своим размашистым шагом начинает быстро удаляться от Хогвартса.
Вот все и закончилось. Жизнь сделала очередной вираж, раскалываясь на две части: до и после. До первого октября и после первого октября. До победы над Волдемортом и после нее. До Снейпа и после. Снейп, Снейп, Снейп. Черт побери, вот почему все мои годы обучения ты был такой сволочью? Жутким мерзавцем и ублюдком? Как можно было с этим жить? Зная, что все относятся к тебе с презрением? Смотрят вслед и проклинают? Скажи, а если бы мы не встретились с тобой на той поляне в лесу? Если бы ты не спас меня, а я не убил этого подонка? Наверно, я бы тогда никогда не догадался, какой ты на самом деле, а ты бы ни за что не снял свою намертво приклеенную к лицу маску. И не узнал бы я, что никакой ты не ублюдок, а просто любишь язвить. И не мерзавец, а всего лишь практичный и продуманный. И уж точно не сволочь, а добрый, милый и внимательный. Но только для своих. Чтобы другим неповадно было, мало ли что.
Интересно, ты будешь по мне скучать? По ночам, когда будешь ложиться в холодную постель? И по утрам, когда некому будет разбудить тебя поцелуем? А в столовой будешь пить кофе в гордом одиночестве, потому что никто не принесет тебе его в кровать. А во время чтения книги в библиотеке некому будет прижиматься к твои ногам и обхватывать их под коленками. И никто не будет засыпать на твоей груди, когда ты будешь долго смотреть на горящий огонь в камине, собираясь с мыслями. И целовать тебя тоже никто не будет. Никто, кроме меня…
— Я люблю тебя! — Слова вырываются сами собой, непроизвольно разрушая весь тот хрупкий мирок, в котором я жил до них. Нет, не жил, существовал, потому что назвать это жизнью было бы неправильно.
Но Северус ушел уже слишком далеко, чтобы услышать их, сказанных совсем негромко. Идущих от сердца, которое почему-то упорно молчало до этого момента. Видать, собиралось с силами. И от души, которая все не могла понять, что же это за зверь такой, Северус Снейп.
Я смотрю ему вслед, а он вдруг замирает на мгновение, а потом резко разворачивается.
Услышал? Нет, не может быть, чтобы… Или может.
Ловлю взгляд его черных бездонных глаз, смотрящих прямо на меня. Сквозь меня. Горячих, обжигающих. Любящих.
Ноги сами отрываются от земли и несут меня вперед, не останавливаясь.
— Я люблю тебя! Я люблю тебя! Я! ЛЮБЛЮ! ТЕБЯ!
Сильные мужские руки ловят меня у самой земли, потому что я, не добежав каких-то пару шагов, предсказуемо спотыкаюсь о большой булыжник, совершенно случайно оказавшийся на моем пути, и заключают в крепкие объятья.
— Люблю тебя! Люблю! Люблю! — причитаю я, покрывая поцелуями удивленное лицо, хватая его ладонями. — Ты ведь дождешься меня, правда? Дождешься? Не бросишь?
— Глупый ребенок! — восклицает Снейп, с трудом уворачиваясь от моих поцелуев и захватывая руки. — Неужели ты думаешь, что я смогу променять тебя на кого-то?
— Кто тебя знает, — настаиваю я, когда он отпихивает меня от себя и держит так, чтобы я не смог зацеловать его до смерти.
— Кажется, ты забыл слова мисс Грейнджер, которые она наверняка передала тебе после нашего с Альбусом разговора в библиотеке, — смеется он, видя мое ошарашенное лицо.
— Ты. Знал? И ничего мне не сказал? — Вот же… Слизерин, мать твою. — Но почему?
— Не хотел давить на тебя, — отмахнулся Снейп, отпуская меня. — Ты ведь мог сбежать в любую минуту после такого признания. И не факт, что со мной. А так я дал тебе самому разобраться в своих чувствах. Ты ведь ЭТОГО хотел?
Я согласно киваю и утыкаюсь лбом в его плечо:
— Можешь сказать мне сейчас… ту фразу… из библиотеки? Лично от тебя я ее не слышал.
Снейп слегка наклоняется к моему уху и тихим бархатным голосом произносит:
— Я люблю тебя, Гарри. Буду любить столько, сколько ты позволишь. И не брошу, пока ты сам этого не захочешь. И уж точно дождусь на выходных.
Я обнимаю его за талию и поднимаю голову, заглядывая в светящиеся счастьем глаза:
— Я люблю тебя, Северус Снейп. Буду любить столько, сколько ты захочешь. И не брошу, пока ты сам меня не прогонишь. А на выходных тебе точно от меня не отвертеться. И вообще, черта с два я тебя теперь вообще отпущу. Ты мой, слышишь? Мой! Никому тебя не отдам!