— Солнышко мое, помнишь, Грен учил тебя закрываться?
— Помню.
— Закройся. Вот просто от всего внешнего закройся.
Барнс тягостно вздохнул. Брок зачем-то сам затаил дыхание.
— Плохо получается, — пожаловался Барнс.
— А ты не спеши.
Несколько минут было совсем тихо.
— Кажется, получилось, — сказал Барнс.
— Хорошо, Баки. Себя ты слышишь?
— Д-да… — неуверенно ответил Барнс.
— Давай по шагу за раз. Ты умеешь.
— Смятение, — начал перечисление Барнс. — Привязанность.
— К кому?
— К Стиву. К Броку. К тебе, но не так.
— Кого ты любишь?
— Обоих.
— Кого ты хочешь?
— Обоих. Хочу заползти в кровать с ними и уснуть. И проваляться так дня три.
— Что мешает?
Долгое молчание.
— Про Брока я и так все знаю, — вздохнул Барнс. — И про Стива знаю. Только мне нужно, чтобы он сказал. Вдруг я ошибаюсь?
— Если ошибки — твои, почему наказываешь ты — его?
— Хочешь сказать, что я мудак?
— Хочу сказать, что ты неправ. Обиду ты высказал?
— Да.
— Свои желания обозначил?
— Я не уверен, что Стив меня услышал.
— Значит, поговори с ним еще раз.
— Я хочу триаду, Тикки. Их обоих. Сразу. Только, знаешь, для людей это ни фига не просто, а они люди.
— На то людям язык и дан, чтобы разговаривать. Да к тому же разговоры о законодательном разрешении триад с каждым годом все громче, а законы тут люди принимают.
— Я… — молчание. — Мне все время кажется, что Стив слышит не меня, а что-то у себя в голове.
— А Брок?
— С ним проще. Знаешь, я до истерики рад, что Стиви здесь и в безопасности, только, мне кажется, я не справляюсь. Как в самом начале.
— Кто сказал, что справляться должен ты один? Вас трое. Справляйтесь вместе.
— Я всегда был самым старшим.
— Туатта, — напомнила Туу-Тикки.
— Подросток, говоришь?
— Да. Так что самый старший из вас сейчас Брок. Баки, это пройдет. Это не продлится долго. Тебя в линьку столкнуло. И совет при линьке тот же, что и всегда.
— Делать только то, что хочется и что доставляет удовольствие?
— Ну да. Больше ничего не сработает.
— Можно я тогда у тебя посижу до вечера? Метнусь за планшетом и буду переводить.
— Конечно, котик. Только я шить буду, машинка стучит.
— Это ничего, — что-то зашуршало. — И чего ты такая умная?
— Алька — шестой подросток в доме. Опыт, мой хороший.
Стив сидел на траве ни жив ни мёртв, дурея от услышанного. Он совершенно по-дурацки улыбался, вновь смотрел то на ладони, то на Брока и понимал, что он совсем по-идиотски счастлив, впервые получив на это разрешение, услышав самые важные слова, хоть и сказанные не ему и не для него. Он нужен Баки, действительно нужен, это не сон и не его придумка.
Столько лет он учился прятать неправильного себя, загонять эмоции как можно глубже, улыбаться, жать руки даже тем, от кого от всей души воротило, смотреть всегда прямо, ничего для себя, только мир имел значение — и вот она, награда за весь пиздец, что творился с их жизнями.
Стив глянул на Брока и улыбнулся, чувствуя, как печёт под веками, как горячие слёзы текут по щекам, и его наконец отпускает, разрушая последнее, что осталось от каменного монумента Капитана Америка.
Брок крепко обхватил Роджерса за плечи. Самого его триада вполне бы устроила. Брок был жадным, знал это за собой, и, если проклюнулась хоть малейшая возможность получить все, он не собирался от этого всего отказываться. А что Барнс линяет и вообще гребаный тинейджер, так и это пройдет. Линьку такого рода Брок раньше не наблюдал, но слышал о ней. Грен, правда, на время линьки сваливал куда-то зеркалом. Может, и Барнсу свалить?
Стив вжался в Брока, что было сил. Сейчас он не ощущал себя ни взрослым, ни уверенным в себе, будто разом откатился в то состояние, когда непонятно было, переживёт ли он зиму, но всё равно одевался и выползал на улицу только ради того, чтобы погреться в лучах своего личного солнышка. Он так любил Баки, что готов был на всё что угодно. Любил ли он Брока? Об этом пока было рано говорить, но тот был таким, как надо: тёплым, большим и твёрдым, как скала. Смешно сказать: бывший враг стал той самой опорой, которой Стиву не хватало, а значит, сердца Стива хватит и на Брока, потому что он уже давно стал «своим».
Брок тихо оттащил Роджерса подальше от дома, за деревья, к заросшему какими-то лиловыми цветами забору.
— Бля… — выдохнул он. — Ну заебись просто. — Он уткнулся лбом в плечо Роджерса. — Ты его подростком-то помнишь? А то я в душе не ебу, куда бечь и что делать.
— Я сам тогда был подростком, Брок, — хрипло ответил Стив, успокаивая зачастившее сердце, готовое вырваться из оков грудной клетки и пуститься в пляс. — Не тому ты задал вопрос. Побудь со мной немного, пожалуйста, — тихо попросил он.
— Думал, ты уже и не попросишь, — хрипло сказал Брок. — Триада, а?
— Мы поговорим об этом, позже, когда Баки перестанет… линять? И мы сможем всё обсудить нормально, а пока надо снова как-то пережить переходный возраст Баки, — Стив несмело, на пробу, коснулся губами шеи Брока.
Брок запрокинул голову, подставляясь.
— Пошли ко мне, пока Барнс там пиздецомой страдает, — предложил он.
— Пойдём, не всё же по кустам мыкаться, — кивнул согласно Стив, потому что всё сказанное, услышанное и сделанное сейчас казалось таким правильным, настоящим, что Стив оживал, наполнялся невесть откуда взявшейся силой и уверенностью, что всё будет хорошо.
========== 13. ==========
Целуясь, они ввалились в дом через кухню и поднялись наверх. Брок слегка охуел от неожиданно свалившегося счастья. Он втащил Роджерса в свою комнату и закрыл дверь на кованую задвижку.
Брок изо всех сил старался быть нежнее и осторожнее, хотя как можно быть осторожным с такой махиной, как Роджерс? Впрочем, даже если на того нашло затмение, Брок не собирался упускать своего шанса. Может, это вообще будет разовая акция. Мало ли чего там хочет Барнс.
Тело горело под прикосновениями сильных рук. Стив жался к Броку, чуть не размазываясь по нему, мял руками крепкую задницу, сходя с ума от вседозволенности, вдыхал терпкий мужской запах и чувствовал, что уплывает, теряется во всём этом, таком нужном, желанном.
— Господи, Брок, — взвыл Стив, вжавшись каменно-твёрдым членом в его бедро, прикусил кожу на шее, помечая наконец так, как хотел.
Брок ахнул. Возбуждение застило глаза, пульсировало в паху. Роджерс оглушительно пах собой.
— Хочу вылизать тебя всего, — хрипло выдавил Брок, толкая Стива к кровати и сдирая с него футболку. — Ты охуенный.
— Да, Господи, да, — Стив сходил с ума.
Столько ночей бесплотных мечтаний, неясных образов после случайно подсмотренного в общей душевой СТРАЙКа… Стив был готов умереть, распасться прямо тут на молекулы, лишь бы ощутить Брока своим. Он понимал, что рядом не Баки. Плевать. Стив горел. Сдёрнул с себя джинсы вместе с трусами, сжал член у основания, чтобы не кончить от одного взгляда на тяжело дышащего Брока.
— Раздевайся! Ну же!
Брок моментально скинул штаны. Шевельнул бедрами, качнув горделиво торчащим вверх членом. Обласкал Роджерса голодным взглядом. И толкнул на кровать, встал перед ним на колени. Облизнул губы, глядя в глаза, и лизнул нежную розовую щелку на крупной пунцовой головке.
Комната пошла рябью. Стив заорал в голос, подавая бёдрами вверх. Сколько бы он ни мечтал, не представлял, лаская сам себя, но никогда не думал, что может быть так хорошо от лёгких прикосновений юркого языка. Изо всех сил вцепившись в полосатое покрывало, Стив закусил губу, стараясь хоть немного сдержаться, продлить новое для себя удовольствие, а не притянуть голову Брока силой, вбиваясь в самую глотку, не кончить. Кое-как выпутав пальцы из разодранных ниток, ласково коснулся волос Брока, отвёл со лба чёлку.
— Желанный мой, — из последних сил прохрипел он и взвыл, мелко дрожа бёдрами, уплывая в белое слепящее ничто.
Роджерс кончил почти мгновенно. Брок жадно проглотил все до капли, выдоил член языком и легонько сжал тяжелые яйца. Член у Роджерса и не думал опадать. Брок ненадолго отстранился, достал из тумбочки презервативы и смазку. У него были определенные сомнения, что на здоровенный хуй суперсолдата удастся натянуть стандартный презерватив, однако получилось.
Брок с силой провел обеими руками по все еще вздрагивающим бедрам Роджерса, размазал по его члену скользкий любрикант и оседлал его. Он трахался с Барнсом с утра, так что дополнительная растяжка не требовалась. Не спеша, покачиваясь, гладя грудь Стива и то и дело цепляя соски, он насадился до конца и удовлетворенно выдохнул. Было хорошо. Было охуеть как хорошо, и Брок собирался от души поделиться этим «хорошо» с Роджерсом.
Стив застонал протяжно, почти жалобно, окинул замершего на нём Брока пьяным совершенно поплывшим взглядом. Он не знал, что делать, как правильно двигаться, чтобы не причинить боли, поэтому гладил Брока по густо поросшим черными волосками бёдрам, подрагивающему животу с густой «блядской дорожкой», обхватив ладонью его член, обвёл большим пальцем головку, чуть сдавил ладонью, лаская по всей длине.
Брок был невероятно красив, прогибая спину, откидывая голову назад, дрожа от удовольствия. Он отдавался с таким огнём, будто желал сплавиться со Стивом, стать одним целым навсегда, потеряться в страсти, перековать её своим невероятным телом во что-то другое.
Стив подхватив его под ягодицы, чуть приподнял и опустил обратно, поддавая бёдрами, входя ещё глубже, заполняя.
— Да! — выдохнул Брок. — Так!
Он весь вибрировал на этом охуенном члене, под большими ласковыми ладонями. Брок сжал и покатал в пальцах соски Роджерса, дождавшись от него полувздоха, полустона и резкого, неконтролируемого движения бедрами.
Стива как перемкнуло. Сдёрнув Брока со своего члена, он повалил его на постель, распростёр под собой, навис сверху, вглядываясь в глаза, будто пытался найти там что-то очень важное для себя, необходимое, как воздух, тот самый ответ, на главный вопрос из трёх слов, но тряхнув головой, вклинился между разведённых ног Брока, приставляя член к растянутому входу и плавно вошёл.
Он гладил Брока по шее, груди, вылизывал ключицы, грудь, оставляя алые метки везде, где только мог дотянуться. И не было в его действиях той вышибающей дух страсти, только щемящая нежность, будто бы он наконец обрёл что-то невероятно важное для себя.
Брок выгибался под ним. У него темнело в глазах, с губ срывались какие-то бессвязные слова, которые он сам не мог расслышать. Роджерс, как таран, прицельно проходился по простате, отчего Брока встряхивало, словно через него пропускали электрический ток.
Было так хорошо, так… много. Так по-настоящему.
Чувствуя, как под ним замер взведённой тугой пружиной Брок, Стив отпустил себя, без жалости вбиваясь в желанное тело, подводя и самого себя к черте, за который уже не будет возврата в мир живых, потому что его разметает на миллиарды сверкающих частиц. Стив не помнил, кричал ли он, не помнил, как сжал в объятиях бьющегося в оргазме Брока, лишь только то, как слепо искал его губы, как сладко целовал, чувствуя судороги удовольствия, прошивающие их обоих насквозь.
Стив и не знал, что бывает так. То, что произошло между ним с Броком нельзя было никак втиснуть в сухое «хорошо», у этого не было названия, категории, и не потому, что это был первый секс. Всё дело было в том, с кем был этот первый секс. С Баки он, скорее всего, просто умер бы от разрыва сердца.
— Мой, — тихо-тихо шепнул Стив, прижавшись губами к влажному от пота виску Брока.
— Твой, чего уж там… — тихо согласился Брок и шевельнулся, выползая из-под Стива. — Тяжеленный, — довольно сказал он.
Сейчас Брок был практически счастлив. Он так давно хотел Роджерса, и совершенно не верил, что получит его, но повезло же! За это везение Брок был готов простить этому миру свое оборотничество, незатыкающуюся арфу в гостиной и даже чертовы сигариллы.
Некоторое время они полежали, обнявшись. Потом Брок предложил:
— Метнемся в город за куревом?
— И на пляж давай? Устал в четырёх стенах сидеть, — кивнул Стив, глядя на Брока как-то по-особенному, как он всегда смотрел только на Баки.
Стив одевался быстро, натягивая одежду, усмехнулся, заметив вырванную с мясом пуговицу, искоса глянул на совершенно по-блядски расцвеченную засосами шею Брока. Вот оно, правильное. Не хватало только Баки, но и эта нехватка была временной, потому что Баки хотел быть с ним, с ними, а Стив всегда делал то, что хотел Баки.
— Я только в душ и планшет из сада заберу, подождёшь?
— Да я тоже в душ, — лениво ответил Брок. — Жду внизу. На машине поедем.
Он уже изучил местные правила — это оказалось несложно. Брок, как был, голышом потопал в ванную. В теле гуляла томная сладость, а в голове — блаженная вытраханная пустота. Не хотелось даже думать, каково будет, когда он окажется в постели сразу с двумя своими суперсолдатами. Его ж тогда разорвет от счастья.
Натянув непритязательные черные джинсы и майку-борцовку, Брок сунул в карман карту и телефон, надел трекинговые сандалии, которые ему купил Барнс, и встал перед камином. Как всегда, играла арфа, с кухни доносился аромат пирога, но Брок хотел пожрать в городе. Имел право. И обязательно накормить Роджерса. Брок в душе не ебал, что там у Роджерса с деньгами, но ему-то точно не выплачивали «волчьи».
В очередной раз поглядев на свое фото на водительских правах, Брок покачал головой. Все-таки настолько смазливым в давно минувшей юности он не был. Вот что значит много и со вкусом ебаться с тем, кого любишь. Сука Барнс прав — Брок любил его. И Роджерса любил. И они оба его. И хрен они теперь куда рыпнутся.
Стив влез в те самые узкие джинсы и голубую футболку, глянул на себя в зеркало. В нём уже почти ничего не осталось от Мидгарда, и не стремился он туда, за столько дней не задумавшись почти ни разу о том, как там поживают Мстители, справляются ли с конкретно поехавшим миром или разбежались в стороны и, как пауки, бросаются на любого, кто потревожит их покой.
Стив больше так не хотел, никак не хотел. Мидгард чуть не уничтожил Баки, не выпил его самого, не раздавил Брока, даже асгардскому божеству и то раздали по самое не могу, чуть не стерев его в пыль, до пустой, едва живой оболочки. Казалось, Мидгард кормился кровью, чужими мечтами и страданиями. А здесь у них появился шанс начать всё заново, узнать друг друга с тех сторон, которые никогда бы не открылись там, стать единым целым втроем.
Он сел на переднее сидение, рядом с Броком, пристегнулся, как бы случайно коснувшись колена Брока, провёл ладонью по бедру.
— Поехали.
Брок взял машину Грена — тяжелый пятиместный тентованный пикап. Ему посрать было, что думают о нем на этой машине другие участники дорожного движения на юрких бесколесных машинках, ярких, как детские игрушки. Пикап Грена был благородного синего цвета, и Броку это нравилось.
Особо кататься по городу Брок не стал. Он, еще будучи волком и рассекая по Сан-Франциско с Барнсом, приметил табачный магазинчик на окраине. Припарковавшись в половине квартала от него, Брок вышел из машины, принюхался.
— Пахнет хорошо, — сообщил он и предложил Роджерсу: — Давай пожрем. — Брок кивнул на деревянную вывеску «Pod Gigantami», подошел поближе. — Польская и баварская кухня.
Стив пожал плечами, подсчитывая на что у них сегодня хватит времени. Он хотел ещё раз пройтись по художественным лавкам и просмотреть ассортимент, за те пять минут, на которые они с Баки заскочили в какой-то мелкий магазинчик, Стив успел взять только основное. Да и странно было тратить деньги на не такие уж и необходимые ему сейчас вещи.
Заказав себе бигос и какой-то суп с непроизносимым названием, Стив огляделся по сторонам. Было странно, что на них никто пялится, не тыкает пальцем, не старается исподтишка сфотографировать. Посетители ели, тихо переговариваясь между собой и совершенно не обращали внимания на двоих мужчин за дальним столиком.