Здесь и сейчас - raksha_satana

========== Стычка ==========

В от­кры­тое ок­но лил­ся яр­кий сол­нечный свет, за­пол­няя со­бой по­кои и при­зывая ос­та­вить все и вый­ти на воз­дух. И гер­цог ве­рон­ский хо­тел бы это­го, осо­бен­но те­перь, ког­да нуж­но было при­нимать ре­шение. Он по­дошел к ок­ну, взгля­нул на не­бо, та­кое си­нее и чис­тое, и с до­садой про­вел ла­донью по ли­цу, от­го­няя соб­лазн.

У влас­ти всег­да на по­вер­ку боль­ше под­во­хов, чем при­виле­гий, осо­бен­но, ес­ли власть переда­ет­ся по нас­ледс­тву. Ес­ли ва­ши пред­ки уп­равля­ли го­родом, будь­те го­товы, что вас бу­дут срав­ни­вать с ни­ми, на вас бу­дут смот­реть оце­нива­юще и лю­бая оп­лошность бу­дет как на ла­дони.

Гер­цо­гу Делла Ска­ла все это бы­ло по­нят­но дав­но. По­лучив власть в Ве­роне, он ждал не рай­ской не­ги, но суровой до­ли. По­тому что го­род, ко­торый он знал и лю­бил с са­мого детства, был на са­мом де­ле зме­иным гнез­дом, и гер­цог влез в са­мое его сер­дце. Ве­рона… Ну за что Гос­подь на­казы­ва­ет нас? По­чему ни дня по­коя нет в этом прок­ля­том и прекрасном мес­те? Сно­ва Мон­текки, сно­ва Ка­пулет­ти. Ког­да это кон­чится?

О но­вой схват­ке меж­ду дву­мя враж­ду­ющи­ми се­мей­ства­ми гер­цо­гу до­нес­ли пол­ча­са на­зад, ког­да уже слу­чилось все, что мог­ло слу­чить­ся. К та­ким со­об­ще­ни­ям гер­цог дав­но при­вык и обыч­но прос­то от­прав­лял стра­жу разогнать сце­пив­шихся про­тив­ни­ков. Но в этот раз все заш­ло слиш­ком да­леко. Пе­репал­ка меж­ду ла­ке­ями привлекла вни­мание гос­под, Ро­мео и Бен­во­лио Мон­текки, а там, где эти двое хва­та­ют­ся за шпа­ги, всег­да мож­но ожи­дать появле­ния мо­лодо­го нас­ледни­ка Ка­пулет­ти, Ти­баль­та. И он не от­ка­жет се­бе в удовольствии скрес­тить кли­нок с не­навис­тным се­мей­ством. Ах, да, еще и Мер­ку­цио. Герцог по­мор­щился. Ни од­на стыч­ка на ули­цах не уд­ру­чала его так силь­но, как тот факт, что всег­да в них учас­тву­ет его собс­твен­ный пле­мян­ник. Ры­жий наг­лец сам на­рыва­ет­ся на дра­ку и всег­да ве­дет бой в аван­гарде, нап­ле­вав на бес­ко­неч­ные уве­щева­ния от дя­ди. Иногда ка­жет­ся, что он по кро­ви бли­же сво­им друзь­ям Мон­текки, чем гер­цо­гу. И мож­но сколь­ко угод­но взы­вать к благора­зумию Мер­ку­цио, про­ходит па­ра дней, и все вновь повто­ря­ет­ся. Но в этот раз схват­ка при­няла сов­сем уже не­шуточ­ный обо­рот, в по­тасов­ке на уз­кой ули­це по­гиб­ло нес­коль­ко го­рожан, по­желав­ших всту­пить­ся за честь той семьи, которая бы­ла им ми­лее. В ито­ге два ре­мес­ленни­ка, отец и сын, ока­зались за­коло­ты в тот момент, когда бросились с но­жами на ох­ра­ну Ка­пулет­ти. И нес­четное ко­личес­тво раненых, в том чис­ле и сын Мон­текки, Ро­мео. Жертв было бы боль­ше, ес­ли бы гер­цо­гу не до­нес­ли о про­ис­шес­твии, и он не от­пра­вил сол­дат ра­зог­нать тол­пу и задержать зачинщиков.

Кро­воп­ро­литие на ули­це средь бе­ла дня тре­бова­ло бо­лее серь­ез­но­го на­каза­ния, чем обычные нра­во­уче­ния; тем бо­лее что по­учать с тем же ус­пе­хом мож­но бы­ло ста­до баранов. И де­ло не толь­ко в наг­лых соп­ля­ках, хватавшихся за шпа­гу при лю­бом удоб­ном слу­чае. Враж­да двух са­мых вли­ятель­ных се­мей в го­роде (пос­ле Делла Скала) кор­ня­ми уходила в ве­ка, и ник­то уже не пом­нил, с че­го все на­чалось. Ос­та­лась лишь древ­няя традиция ненави­деть и обу­чать это­му де­тей, что­бы те не­нави­дели еще силь­нее. Стар­шие чле­ны се­мей­ств с ко­лыбе­ли растили нас­ледни­ков в не­навис­ти к вра­гам, и мо­лодые Монтекки и Ка­пулет­ти бро­сались с ку­лака­ми друг на друга рань­ше, чем произносили первое слово. Так что гер­цог мог сколь­ко угод­но при­зывать в сви­дете­ли всех свя­тых и заклинать именем са­мой Ма­дон­ны, его слу­шали с поч­ти­тель­ной по­кор­ностью и соглашались. А вечером, в этом он мог быть уве­рен, в двух враж­ду­ющих до­мах поднимали бо­калы за оче­ред­ное на­несен­ное нед­ру­гам поражение.

Гер­цог от­вернул­ся от ок­на. До­сада на пле­мян­ни­ка, на прок­ля­тый го­род и на се­бя са­мого сво­дила с ума, не да­вая при­нять ре­шение. Взгляд блуж­дал по сте­нам по­ко­ев, пы­та­ясь найти хоть что-то в по­мощь. Что мож­но сде­лать с этой бес­ко­неч­ной враж­дой, как унять злоб­ную бу­рю, сме­та­ющую жизнь с улиц? Приг­ро­зить казнью? Это са­мое край­нее средство, пос­ле не­го ар­гу­мен­тов уже не ос­та­нет­ся… Что же де­лать?

Дверь в по­кои ак­ку­рат­но от­кры­лась, и во­шел се­дой слу­га.

— Ва­ша свет­лость, к вам на­чаль­ник стра­жи.

Гер­цог, не по­вора­чива­ясь, сде­лал знак ру­кой, слу­га ис­чез, и вмес­то не­го на по­роге воз­ник вы­сокий страж­ник в пол­ном об­мунди­рова­нии и с мок­рым от по­та ли­цом. Бы­ло вид­но, что лес­тни­ца, ве­дущая в по­кои гос­по­дина, стала да­вать­ся ему уже не так лег­ко.

— Ва­ша свет­лость, — про­гово­рил страж­ник, вос­ста­нав­ли­вая, на­конец, ды­хание. — Ваш при­каз вы­пол­нен, тол­па ра­зош­лась, ле­карь ока­зыва­ет по­мощь ра­неным, за­чин­щи­ков мы взя­ли. Они сей­час здесь, их семьи то­же. Мои лю­ди при­вели всех в боль­шой зал

Страж­ник за­мол­чал, наб­рал воз­ду­ха в грудь, слов­но хо­тел про­дол­жить, но по­чему-то медлил. Гер­цог внимательно пос­мотрел на не­го.

— Апол­ло, в чем де­ло? Что я еще дол­жен знать? Го­вори.

— Ва­ша свет­лость. Это ваш пле­мян­ник, синь­ор Мер­ку­цио. Он нас­то­ял, что­бы его то­же взя­ли под стра­жу, посколь­ку он учас­тво­вал в дра­ке. Мы не смог­ли его об­ра­зумить, ну и приш­лось…

Гер­цог по­мор­щился как от зуб­ной бо­ли. Да кто бы сом­не­вал­ся, что Мер­ку­цио опять в центре со­бытий, на­вер­ня­ка один из пер­вых и за шпа­гу схва­тил­ся.

— Хо­рошо, я по­нял. Спа­сибо, Апол­ло, я сей­час спу­щусь.

Страж­ник пок­ло­нил­ся гос­по­дину, кру­то раз­вернул­ся на каб­лу­ках и ис­чез за дверью. Герцог Делла Ска­ла сно­ва бро­сил взгляд на сте­ны, ук­ра­шен­ные пор­тре­тами его пред­ков, и глу­боко вздох­нул. Ну что ж. Раз этот бе­зум­ный го­род глух к уве­щева­ни­ям, моль­бам и запре­там, по­ра при­нимать ме­ры бо­лее ра­дикаль­ные. Ра­ди все­об­ще­го по­коя и ми­ра.

========== Приговор ==========

Боль­шой зал был по­хож на ог­ромный улей рас­сержен­ных пчел, го­лоса шеп­тавших­ся людей рас­полза­лись в раз­ные сто­роны, уда­рялись о сте­ны и те­рялись уми­ра­ющим эхом. На пер­вый взгляд кар­ти­на на­поми­нала тор­жес­твен­ный при­ем, ре­гуляр­но ус­тра­ива­емый в до­ме гер­цо­га, но хму­рые ли­ца, буд­ничные одеж­ды и пус­тые сто­лы уби­вали это срав­не­ние. И уж ко­неч­но сов­сем не гос­тя­ми на при­еме выг­ля­дели трое мо­лодых лю­дей со скованными за спи­ной ру­ками и в ок­ру­жении сол­дат.

Гла­шатай воз­вестил о при­ходе гер­цо­га, и де­сят­ки глаз ус­тре­мились в сто­рону па­рад­ной две­ри. Та рас­пахну­лась, и хо­зя­ин до­ма, а за­од­но и гла­ва все­го го­рода, во­шел в зал и, не повора­чивая го­ловы, прос­ле­довал к пь­едес­та­лу, с ко­торо­го во вре­мя при­емов он торжествен­но при­ветс­тво­вал гос­тей. Муж­чи­ны в поч­те­нии пок­ло­нились, жен­щи­ны сделали глу­бокий ре­веранс, гер­цог от­ве­тил на это при­ветс­твие лег­ким кив­ком го­ловы. Толь­ко плен­ни­ки так и ос­та­лись сто­ять на мес­те, ни­как не от­ре­аги­ровав на при­ход герцога. Делла Ска­ла вни­матель­но пос­мотрел на них.

Бен­во­лио Мон­текки, ма­лень­кий, креп­кий, с тор­ча­щими свет­лы­ми во­лоса­ми, ще­голял огромным си­няком на пра­вой ще­ке и ра­зор­ванным во­рот­ни­ком кам­зо­ла. Он то и де­ло дергал ру­ками за спи­ной, буд­то ожи­дая, что око­вы са­ми сва­лят­ся. Ря­дом сто­ял вы­сокий ры­жий Мер­ку­цио, на за­горе­лом ли­це его си­яла на­халь­ная улыб­ка, и ни кап­ли сму­щения от то­го, в ка­ком по­ложе­нии он ока­зал­ся. Гер­цог оки­нул его су­ровым взгля­дом, но пле­мян­ник в от­вет лишь не­вин­но зах­ло­пал гла­зами и с нас­мешкой гля­нул на треть­его плен­ни­ка, стояв­ше­го сле­ва от не­го. Ти­бальт Ка­пулет­ти, как всег­да, во всем чер­ном, сто­ял неподвижно, ши­роко рас­ста­вив но­ги и слег­ка зап­ро­кинув го­лову, так, что его длин­ные чер­ные во­лосы рас­сы­пались по пле­чам. На ли­це, до си­невы блед­ном, ни еди­ной эмо­ции, толь­ко сса­дина у рта и кро­вото­чащий по­рез на гру­ди, прос­ту­па­ющий сквозь пор­ванную ру­баху, бы­ли под­твержде­ни­ем то­го, что час на­зад в нем бу­шева­ли страс­ти. На взгляд Мерку­цио он ни­как не от­ре­аги­ровал, толь­ко силь­нее сжал гу­бы. И так же, как у двух других плен­ни­ков, ни те­ни со­жале­ния на ли­це. Сза­ди чуть по бо­кам от ско­ван­ной тро­ицы сто­яли сол­да­ты, еще чуть по­зади чле­ны се­мей Мон­текки и Ка­пулет­ти, слу­ги и ох­ра­на. Праз­дных прос­то­люди­нов, же­лав­ших пос­мотреть, ка­кая ка­ра пос­тигнет смуть­янов, стра­жа в во­рота до­ма не пус­ти­ла, и им ос­та­валось толь­ко су­дачить об оче­ред­ном про­ис­шес­твии.

Гер­цог оки­нул взгля­дом соб­равших­ся, вы­ис­ки­вая ко­го-то.

— Синь­ора Мон­текки.

Вы­сокая чер­но­воло­сая жен­щи­на, сто­яв­шая по­зади Бен­во­лио, быс­тро сде­лала шаг впе­ред и поч­ти­тель­но при­села, дра­гоцен­ности на ее платье свер­кну­ли в лу­чах сол­нца, ос­ве­щав­ше­го зал.

— Синь­ора, нас­коль­ко опас­на ра­на ва­шего сы­на?

— Ва­ша свет­лость, ле­карь ока­зал Ро­мео всю воз­можную по­мощь, он уве­рен, что ра­на быстро за­тянет­ся, но по­ка это не про­изой­дет, мой сын не смо­жет хо­дить, ина­че пор­вутся швы на бед­ре, — синь­ора Мон­текки бро­сила гнев­ный взгляд на чер­но­воло­сого плен­ни­ка. — Это ви­на Ти­баль­та Ка­пулет­ти, он ра­нил мо­его сы­на!

— Бла­года­рю, но об этом я вас не спра­шивал, — хо­лод­но прер­вал жен­щи­ну гер­цог. — Синь­ор Ка­пулет­ти, мне со­об­щи­ли, что сре­ди ва­ших родс­твен­ни­ков ра­неных нет.

Се­дов­ла­сый муж­чи­на, сто­яв­ший за ле­вым пле­чом Ти­баль­та, быс­тро пок­ло­нил­ся и кив­нул. Его же­на, дер­жа суп­ру­га под ру­ку, бу­рави­ла взгля­дом синь­ору Мон­текки.

Гер­цог наб­рал в грудь по­боль­ше воз­ду­ха, и его го­лос заз­ву­чал как цер­ковный на­бат, от­ра­жа­ясь от стен за­ла.

— То, что се­год­ня про­изош­ло, не­мыс­ли­мо и пе­рехо­дит все воз­можные гра­ницы. Враж­да ва­ших се­мей унич­то­жа­ет наш го­род, лю­ди уми­ра­ют, ни в чем не­ повин­ные лю­ди. Я ви­жу, что сло­ва мои на вас не дей­ству­ют. Не да­лее, как три дня на­зад я го­ворит с ва­ми, синь­ор Ка­пулет­ти, я на­де­ял­ся, что вы при­мете ме­ры и об­ра­зуми­те сво­его пле­мян­ни­ка, но нет. Синь­ора Мон­текки, пос­ле смер­ти ва­шего му­жа я на­де­ял­ся, что ваш сын ста­нет бо­лее обдуман­но рас­по­ряжать­ся сво­ей жизнью, од­на­ко это­го так­же не слу­чилось. Вы, трое! — гер­цог про­тянул ру­ку в сто­рону плен­ни­ков. — Вы рис­ку­ете сой­ти в мо­гилу рань­ше времени, ес­ли не прек­ра­тит­ся это бес­смыс­ленное кро­воп­ро­литие. Или, мо­жет, мне облегчить вам за­дачу и каз­нить вас? Су­дя по все­му, вы имен­но на это на­рыва­етесь…

Над соб­равши­мися по­вис­ла та­кая мер­твая ти­шина, что мож­но бы­ло ус­лы­шать, как ве­тер ко­лышет порть­еру у от­кры­того ок­на. Гер­цог по­чувс­тво­вал на се­бе взгля­ды сра­зу всех собравших­ся: жен­щи­ны смот­ре­ли с ис­пу­гом, муж­чи­ны в не­тер­пе­нии, на ли­це Бен­во­лио прос­ту­пило удив­ле­ние. Да­же Ти­бальт, ка­залось, опе­шил от та­кой уг­ро­зы. И толь­ко Меркуцио про­дол­жал улы­бать­ся, прав­да, уже не так са­мо­уве­рен­но. Вот ведь на­хал. Гер­цог сде­лал шаг в сто­рону пле­мян­ни­ка.

— Мер­ку­цио, ес­ли ты ду­ма­ешь, что я шу­чу, ты оши­ба­ешь­ся, я луч­ше сов­сем ли­шусь племян­ни­ка, чем бу­ду в нем ра­зоча­ровы­вать­ся из ра­за в раз.

По­хоже, что эти сло­ва во­зыме­ли дей­ствие, ры­жий на­хал пе­рес­тал улы­бать­ся и ус­та­вил­ся в пол. Гер­цог очень на­де­ял­ся, что это ис­крен­ний по­рыв, но по­верить в это не смел. Он сно­ва об­вел взгля­дом соб­равших­ся, за­ос­трив вни­мание на ли­цах синь­оров Мон­текки и Капулетти, и вздох­нул.

— Од­на­ко, учи­тывая ва­шу мо­лодость, а так­же то, что кро­ме враж­ды, вы боль­ше ни­чего не зна­ете, — Делла Ска­ла вновь пос­мотрел на глав се­мей, и его гла­за свер­кну­ли гне­вом, — я при­нял ре­шение, что вам не­об­хо­димо пре­подать урок тер­пе­ния и по­ка­яния. Вы слиш­ком быс­тро хва­та­етесь за ору­жие, и ник­то из вас до сих пор не на­учил­ся при­нимать ре­шения с хо­лод­ной го­ловой. Что ж, я вам пре­дос­тавлю та­кую воз­можность.

Гер­цог за­мол­чал на нес­коль­ко се­кунд, вы­дер­жи­вая тор­жес­твен­ную па­узу, и его го­лос гря­нул как гром, вне­зап­но об­ру­шив­ший­ся на лю­дей в за­ле.

— Бен­во­лио и Ти­бальт, я при­гова­риваю вас к двум не­делям за­точе­ния в мо­ем за­город­ном по­местье. Вы не смо­жете вый­ти за его пре­делы, и к вам ник­то, кро­ме слуг, вой­ти бу­дет не в пра­ве. Вы бу­дете вдво­ем. Ни­како­го ору­жия. И я пре­дуп­реждаю вас, — эти сло­ва бы­ли нап­равле­ны уже к семь­ям зак­лю­чен­ных, — ес­ли хоть еди­нож­ды вы на­руши­те по­кой на ули­цах го­рода, хоть один из ва­ших ла­ке­ев поз­во­лит се­бе ус­тро­ить ссо­ру или ва­ши со­баки по­дерут­ся, срок зак­лю­чения ва­ших пле­мян­ни­ков прод­лится. Я бы и сы­на ва­шего за­пер, — в сто­рону синь­оры Мон­текки, — но он и так уже на­казан глу­пым ра­нени­ем. Ну а ты, — взгляд гер­цо­га ос­та­новил­ся на ли­це Мер­ку­цио, — ты бу­дешь под до­маш­ним арес­том, месяц. Ни­како­го ви­на. И из сво­их по­ко­ев смо­жешь вый­ти толь­ко по нуж­де.

Ли­цо Мер­ку­цио пок­расне­ло, по­том поб­ледне­ло, в гла­зах зас­ты­ло воз­му­щение и ужас. Он, бы­ло, по­пытал­ся улыб­нуть­ся, на­де­ясь, что дя­дя шу­тит, но, осоз­нав, что в этот раз бу­ря его все-та­ки нак­ры­ла, поп­ро­бовал за­щитить­ся.

— Но, дя­дя, это неспра­вед­ли­во. Ти­бальт на­пал на нас, ког­да мы да­же ору­жие дос­тать не ус­пе­ли, он ра­нил Ро­мео, чуть не убил его. Бен­во­лио толь­ко за­щищал­ся, прик­ры­вая со­бой Ро­мео, не мог же я сто­ять в сто­роне! Это бы­ло бы бес­чес­тно.

Мер­ку­цио яв­но хо­тел упо­мина­ни­ем о чес­ти от­тя­нуть вни­мание гер­цо­га на Ка­пулет­ти, но в этот раз у не­го все по­лучи­лось с точ­ностью на­обо­рот.

— Ах, вот оно что, честь, зна­чит. Ну что ж, до­рогой пле­мян­ник, бу­дет те­бе честь. Ве­ликая честь. Ты бу­дешь за­точен с Ти­баль­том Ка­пулет­ти вмес­то Бен­во­лио, ус­ло­вия те же. И у тебя бу­дет пол­но вре­мени по­думать о чес­ти и о том, как ее луч­ше за­щищать. Уве­рен, что вдво­ем вы най­де­те мас­су спо­собов зас­та­вить свои семьи гор­дить­ся. Бен­во­лио, раз ты так пе­чешь­ся о Ро­мео, бу­дешь уха­живать за ним, по­ка его ра­на не за­тянет­ся, счи­тай, что ты — уче­ник ле­каря. Я все ска­зал.

Слож­но бы­ло предположить, ка­кие чувс­тва охватили при­сутс­тву­ющи­х боль­ше: ра­дость от то­го, что казнь ми­нова­ла, воз­му­щение от арес­та или зло­рад­ный три­умф, что не­навис­тное семейство то­же ока­залось на­каза­но. Во вся­ком слу­чае, сей­час и Мон­текки, и Ка­пулет­ти были еди­ны. Гер­цог по­дал стра­же знак, и с уз­ни­ков сня­ли око­вы. Бен­во­лио по­тер запястья, с со­чувс­тви­ем пос­мотрел на Мер­ку­цио и по­дошел к синь­оре Мон­текки, ко­торая в сер­дцах за­мах­ну­лась на не­го ве­ером, но, ви­димо, пе­реду­мала и, сде­лав ре­веранс гер­цо­гу, дви­нулась на вы­ход в соп­ро­вож­де­нии слуг. Бен­во­лио хлоп­нул Мер­ку­цио по пле­чу и быстро по­шел сле­дом. Сам же Мер­ку­цио, ос­во­бодив­шись от оков, оп­ра­вил на се­бе порванную ру­баху, по­тер ру­ки и пос­мотрел на Ти­баль­та, ко­торо­го об­сту­пили род­ные.

Капулет­ти был на го­лову вы­ше всех сво­их родс­твен­ни­ков, ему приш­лось нак­ло­нить­ся, нехотя поз­во­ляя тет­ке вы­тереть кровь от по­реза на гру­ди. Синь­ора Ка­пулет­ти что-то говори­ла ему и про­тяги­вала ма­лень­кую фля­гу, от ко­торой Ти­бальт от­ка­зал­ся. Ста­рый синь­ор Ка­пулет­ти с пок­ло­ном по­дошел к гер­цо­гу и что-то про­из­нес впол­го­лоса, ука­зывая на пле­мян­ни­ка. Выс­лу­шав его, гер­цог ко­рот­ко кив­нул, слов­но сог­ла­ша­ясь, и синь­ор Капулет­ти вер­нулся к сво­им род­ным, под­зы­вая из тол­пы слуг ста­рика в ша­поч­ке ле­каря.

Мер­ку­цио наб­лю­дал за этой сце­ной и не­воль­но ус­ме­хал­ся, в пер­вую оче­редь над тем, что сам он ока­зал­ся в си­ту­ации нас­толь­ко не­мыс­ли­мой, что и пред­ста­вить нель­зя. Ему придется две не­дели си­деть вза­пер­ти с мрач­ным племянником Ка­пулет­ти, при­дет­ся тер­петь это­го над­менно­го ти­па и да­же не иметь возможнос­ти на­пить­ся. Стоп, хо­тя нас­чет на­пить­ся… это, мо­жет, и по­лучит­ся. Дя­дя же ничего не ска­зал про ви­но в за­город­ном до­ме… Но си­деть вза­пер­ти, без жен­щин и дру­зей, из раз­вле­чений толь­ко раз­ве что биб­ли­оте­ка и фех­то­вание. Нет, фех­то­вания то­же не бу­дет, ору­жие от­бе­рут. Зна­чит, биб­ли­оте­ка, ви­но и прок­ля­тый Ка­пулет­ти. Очень соблазнительная пер­спек­ти­ва. Мер­ку­цио бро­сил взгляд на сво­его бу­дуще­го со­камер­ни­ка и по­нял, что тот то­же смот­рит на не­го, зе­леные гла­за злоб­но свер­ка­ют, гу­бы сжа­лись в тонкую ли­нию, лоб нах­му­рен. Что ж, од­но ра­ду­ет во всем этом — прок­ля­тый Ка­пулет­ти тоже сов­сем не в вос­торге от сво­ей учас­ти. Эта мысль мо­мен­таль­но при­бави­ла Мер­ку­цио ве­селья, и он улыб­нулся Ти­баль­ту са­мой не­вин­ной из сво­их улы­бок. Ка­пулет­ти фыр­кнул и от­вернул­ся.