Наконец подошло время последнего урока, и для Чхан Ги он был как благо свыше. «Дар Будды, как сказал бы До Гын», - усмехнувшись, подумал про себя Чхан Ги, тут же удивившись своей мысли.
Последний урок каждому кажется самым лучшим временем, но только тянется он неизмеримо долго, превращая каждую минуту в вечность. Плюс ко всему было не совсем уютно. Ки Су кожей ощущал тревожные взгляды Кёнхва, сидевшей недалеко, за соседней партой. Вроде все было так же как обычно, но женское чутье никогда не обманешь. Что-то изменилось. Сначала Ки Су по утрам выглядел так, будто ночью тонны древесины разгружал, потом он перестал говорить о своих новых высокотехнологичных программах, которые просто обязаны стать новым достоянием министерства государственной безопасности. А как он отвлекается от разговоров, и так ставших нечастыми, потому что он всегда где-то занят? Нет, нужно срочно что-то делать.
Кёнхва оторвала маленький кусочек бумаги из тетради. «Поговорим после уроков?» - написала она и, улучив момент, пока учитель отвернулся к доске, записывая очередное уравнение, бросила записку перед Ки Су. Потянулись долгие минуты. Иксы, игреки, логарифмы – все это так надоедало, что она бы не удивилась, если бы ей это все приснилось. Последнюю запись неожиданно накрыла бумажка. «Извини, сегодня я никак не могу. Дела», - говорилось в ней. Дела! Опять эти неизвестные дела. Она написала в тетради очередной икс, наверное, сильнее, чем обычно, вдавливая стержень ручки, отчего знак получился неровным и больше смахивал на недовольную рожицу.
Когда урок наконец закончился, Ки Су попрощался с Кёнхва, обыденно, как всегда, стараясь скрыть свое не понять откуда взявшееся волнение. Сегодня их команда начнет существовать официально, и это наполняло сердце чем-то вроде гордости и ответственности, и тревоги, и еще множеством различных эмоций. Одиннадцать. Эта цифра часто была для него счастливой. В одиннадцать лет он написал свою первую компьютерную программу, одиннадцатого ноября было его первое свидание с Кёнхва. Теперь он был одиннадцатым номером в команде. Кто знает, может, ему повезет и на этот раз? Защита… Он никогда никого не защищал, и вот теперь ему предстояло защищать целую половину поля.
По дороге, пытаясь достичь максимально возможной скорости в ходьбе, ведь нужно было успеть как можно быстрее, он издали заметил впереди идущую знакомую фигуру человека с крашеными волосами. Ки Су побежал, догоняя Мун Хо, ведь всегда интересней идти с кем-то, а не в одиночестве, пускай даже и с таким необщительным человеком.
- Тоже идешь на регистрацию? – невпопад задал вопрос Ки Су, чувствуя необходимость сказать хоть что-то. На улице было необычно много людей.
Мун Хо чуть повернул голову в его сторону, но так и продолжал молчать, быстро шагая к нужному адресу. Ки Су просто шел рядом, уже потеряв всякую надежду услышать ответ. Вдруг раздался громкий звук разгоняющегося мотора. По дороге пронесся черный мотоцикл, быстро, больше напоминая черный вихрь.
- Это же очевидно, - наконец, спустя довольно долгое время ответил Мун Хо, все-таки решив удостоить своим вниманием навязавшегося спутника.
Больше Ки Су не стал задавать ему каких-либо вопросов, решив, что это все равно бесполезно, ведь на следующий он может ответить и через час, и через сутки. Вдруг подул сильный ветер, пригнавший серые облака.
- О, идет… А я-то надеялся, - пробубнил себе под нос Мун Хо, завидев Гу Юна.
Они проходили мимо станции метро, откуда вытекали потоки людей, один из которых как раз и был Ко. Ки Су заметил его намного позднее, удивившись, что Мун Хо сумел разглядеть его на таком большом расстоянии.
- Привет, - поздоровался Гу Юн, поравнявшись с ними.
Судя по его выражению лица, он тоже был весьма не рад неожиданной встрече и, казалось, обращался к одному Ки Су, в сторону Мун Хо даже не взглянув. Так они и шли, обращаясь лишь к одному собеседнику, служившему им общим передатчиком. Здание, где должна проходить регистрация, было уже совсем близко, как вдруг раздался мелодичный голос.
- Подождите! – кричал Джи Чин, догоняя троих. За его плечом из стороны в сторону качался футляр для виолончели. Скорее всего, он только вышел из музыкального колледжа, находившегося как раз неподалеку, в двух кварталах. Весьма увесистый футляр для Джи Чина казался привычным, словно и не весил ничего. А что могло давать силы, как не удачно сыгранное сложное музыкальное произведение?
Войдя в здание с висевшими перед входом поблескивавшими буквами, вместе составляющими заветное сочетание названия нужной организации, в главном холле они встретили и остальную часть команды, ожидавшую их. Чонхо, всем своим видом говоря, что они непозволительно опоздали, так что произносить это вслух не было необходимости, перестал подпирать одну из многочисленных колонн и, не говоря ни слова, пошел по одному из коридоров. За ним поспешили остальные. Здание было светлое, красивое снаружи и изнутри, в помещениях находилось только все необходимое. К такой обстановке привык разве что Пхён Вун, безразлично разглядывающий все вокруг, да и Мун Хо, бывавший здесь не один раз.
- Все, это последняя… - раздался усталый женский голос из помещения, куда они как раз направлялись.
Услышав эти слова, они подняли страшный шум громко топающих ног, бегом преодолевая последние метры, отделявшие их от чемпионата. Ввалившись всей толпой, они увидели женщину средних лет, собирающую листки со стола, и другую, помоложе, она собиралась выключить свет.
- Постойте, нас тоже надо зарегистрировать, - не отдышавшись толком, выпалил Ки Су.
Женщина положила бумаги обратно на стол, глубоко вздохнув. Да сколько же их еще сегодня придет? Перед ее глазами только и мелькали разные лица молодых людей из разных клубов, пришедших подтвердить участие в любительском юношеском чемпионате. Целых одиннадцать клубов, и вот еще одни… Та, что помоложе, приготовилась впечатывать данные в компьютер.
Перед женщинами стояла самая необычная команда, не внушавшая особой уверенности в том, что они смогут победить хотя бы в одном матче.
- Итак, ваше название? – обратилась к ним девушка, сидящая за компьютером.
- Джам-ёл тайгосу, - не совсем уверенно произнес Ки Су. Это название до сих пор никто из команды не принимал всерьез.
- А, вы та команда, что без тренера, я помню, - отозвалась женщина, заполняя какие-то бланки и периодически потирая переносицу.
- Она издевается? – прошептал Джи Чин.
- Она устала, - ответил ему Ыль Квон.
И было от чего. Регистрация действительно проходила долго, намного дольше, чем они себе представляли. Вопрос – ответ, какие-то документы, что-то написать. За окном внизу, на улицах, настало темное время, позволявшее отдохнуть уставшим от яркого света глазам.
- Кто у вас капитан? – задала не прекращавшая печатать девушка последний вопрос.
Вопрос повис в воздухе. Они начали переглядываться, кто-то незаметно пожимал плечами. Как же можно было упустить такой важный вопрос! И решать его в последний момент. Девушка спокойно ожидала ответ, отдыхая от бесконечного печатания.
- Пак Ки Су, - тихо произнес Чонхо.
На него тут же уставились десять пар ничего не понимающих глаз, но он остался невозмутимо стоять, скрестив руки на груди. Девушка впечатала последнее имя. Наконец-то этим наскучившим заполнениям настал конец, и все уже собирались покинуть комнату регистрации, как вдруг женщина, проверявшая заполненные бланки, сказала:
- Тут кое-что неправильно.
Они все остановились как вкопанные. Что же еще может быть не так?
- В чемпионате могут участвовать юноши от семнадцати лет. Один из ваших игроков еще не достиг указанного возраста, - она даже надела очки, чтобы не ошибиться в прочтении даты рождения.
До Гын тут же опустил голову, спрятавшись за Чхан Ги. Как же много сейчас значили несколько дней, будь они прокляты.
- У вас больше нет игроков? – спросила женщина молчавшую команду.
- Нет, - отозвался Ки Су.
- Тогда мы не можем вас зарегистрировать. Для этого необходимо как минимум одиннадцать человек.
- И ничего нельзя сделать? – как можно спокойнее спросил Ки Су.
Вдруг на середину комнаты выбежал До Гын, забыв о своем надежном убежище. Он просто не мог допустить, чтобы команда, совсем недавно образовавшаяся, пострадала из-за него.
- Осталось всего несколько дней, - произнес он, умоляюще смотря на женщину в очках. – Десятого мая мне уже будет семнадцать. Пожалуйста, позвольте нам играть!
Он поклонился, так и оставаясь в таком положении. Все выжидающе смотрели на женщину. Она вновь взглянула на бланк, опустила его, поправила очки. Так пролшла почти минута, долгая и тягучая
- Ладно, будем считать, что твой день рождение был позавчера, - наконец, объявила она свое решение, исправляя на бумаге одну единственную, но тем не менее очень важную цифру.
До Гын выпрямился. Остальные облегченно вздохнули, Мун Хо самодовольно хмыкнул, лицо Чонхо как всегда ничего не выражало.
- Но только при одном условии, - поспешила она разочаровать их.
Бумаги в нашей жизни занимают довольно ощутимую часть, причем не самую приятную и совсем нелегкую. Но какая может быть жизнь, не зафиксированная на этих бумагах? И одно дело их заполнять, так ведь эти бумажные солдаты требуют надлежащего им порядка, не желая достигнуть его сами.
- Вот ведь эксплуататор, - проворчал Чи Ён, вставляя очередную порцию бумаг в папку.
Условие регистрации было несложным, но довольно трудоемким – уложить все бумаги в положенное им место, перенести их туда-то и туда-то, доделать то-то и то-то. С какой стороны ни посмотри не такая уж и большая плата за одну фальшивую цифру в документе, но все равно недовольства, будь оно сокрыто глубоко внутри или напрямую высказано, было хоть отбавляй. Сама На Хён, работник регистрации, внимательно следившая за выполнением работы, тоже не сидела, сложа руки. А за окном уже повисла положенная данному времени суток густая темнота.
Выполняя последнее поручение (кстати сказать, уже третье последнее поручение за полчаса) Гу Юн тяжко вздохнул, в который раз спускаясь в помещение, содержащее всю документацию. Поиски были сложными, ведь красных папок была сотня, но та единственная с тремя вертикальными синими полосами никак не хотела находится, и неизвестно откуда взявшаяся и зачем-то стоявшая на одном из стеллажей фигурка манеки-нэко*, не устав держать левую лапку поднятой кверху, уже успела порядком надоесть. Наконец, на одной из дальних полок сверкнуло что-то синее, и Гу Юн уже успел протянуть руку, чтобы взять уже успевшую стать драгоценностью папку, но она вдруг совсем не захотела поддаваться. Он ухватился за нее крепче, сильнее было действие и с противоположной стороны. Но неожиданно красно-синяя папка поддалась, заставив Гу Юна по инерции отступить на шаг, а потом и вовсе повалиться на пол.
- Что-то призраки в последнее время расшалились, - сказал Мун Хо, выступая из-за стеллажа. – Неужто ты все-таки не потерялся? Долго ж тебя не было…
Всю эту речь человека, которого он и видеть бы не хотел, Гу Юн выслушивал чуть поморщившись. Не пожелал он принять и помощь в виде протянутой руки Мун Хо, а тот не стал заморачиваться.
- Не нужно, уйди лучше, - вместо благодарности произнес он. «Ты мне мешаешь сейчас, да и вообще по жизни» добавлять он не стал.
В итоге, несмотря на все препятствия папка была доставлена в требуемое место, и это действительно оказалось концом всей бумажной и не совсем волокиты.
- Ну что ж, вы, ребята, тут недельную работу выполнили, - подытожила На Хён. – И правда, играть хотите…
- Спасибо вам, - поблагодарил ее опять До Гын, будто чувствовавший себя виноватым, вследствие чего старавшийся сделать больше всех.
Вслед за ним ее поблагодарили и остальные.
- Ох, не знаю, правильно ли я сделала… - продолжила женщина. – Ну да ладно. И кстати, поздравляю с прошедшим Днем рождения, - добавила она, обращаясь к До Гыну, и подмигнула.
*манеки-нэко – японская маленькая скульптура, изображающая кота с поднятой лапой и приносящая удачу.
Теперь команда существовала официально, и в связи с этим тренировки стали еще более напряженными и длительными. Но сейчас на них лежал груз ответственности, ведь жалко потерпеть поражение, пройдя через такую сложную регистрацию. Приближалась дата, внушавшая нетерпение, трепет и даже страх. Первая игра им предстояла пятого мая. На календаре, совсем некстати висевшем в раздевалке, эта дата была обведена красным карандашом. Кто знает, как все сложится…
Первый раз всегда запоминается на всю жизнь, что бы это ни было. Им предстояло выйти на поле в качестве команды в первый раз. И нужно было не оглядываться на игроков, находящихся сзади, а знать, в какой части поля они находятся. Нужно было бежать не за мячом, а туда, где он окажется в тот момент, когда его можно будет перехватить у соперника. Тающие, как кубик льда летом, дни заставляли порой стучать сердце быстрее в предвкушении начала нового этапа в жизни. И солнце было светлее, и ветер сильнее дул в лицо.
Оставалось совсем немного, несколько дней, как вдруг произошло нечто неожиданное. Было достаточно малое количество человек, чтобы можно было сразу заметить чье-то отсутствие. Все начиналось как всегда: приветствие, разминка, пробежка, отработка пасов, разработка стратегии. И даже опоздали те, которые обычно опаздывают. Чи Ён и Ыль Квон пришли, когда половина разминки уже прошла. И тренер сделал им выговор как обычно, ни больше, ни меньше.
- Если наша полузащита будет всегда опаздывать и надеется на защитников, сумею вас разочаровать, ворота в таком случае они не спасут, - говорил Квон опоздавшим. – Ём, подойди сюда, - позвал он, даже не оборачиваясь. Так прошло полминуты. – Ём! – позвал он снова, начав искать его глазами по всему полю.
Но никто не отозвался. Его тут не было с самого начала! Нашел время прогуливать, когда первый матч уже на носу…
- Где Ём? – спросил Квон у Ки Су, который еще не совсем привык к своим новым обязанностям капитана. Тот только пожал плечами.
Вот и первые трудности. Как же начинать участвовать в чемпионате в меньшинстве? С каждой минутой Квон все больше хмурил брови, участники команды медленно, но верно отходили от него подальше, мало ли что может случиться, если его терпению придет конец. Стало настолько тихо, что было возможно услышать малейшее дуновение ветерка. Когда брови на лице Квона были сведены настолько, насколько это возможно, и До Гын уже прошептал свое обычное «да спасет нас великий Будда», на входе показалась знакомая фигура. Джа Кён шел к ним, может, медленнее, чем всегда. Что-то в нем было не так, но что именно – понять издалека оказалось затруднительным.
- Добрый день, господин Квон, - произнес он, подойдя к команде.
Он заметно нервничал. Вот оно что. Левая рука Джа Кёна была полностью забинтована, он прижимал ее к груди. Он явно чувствовал, что подвел всех здесь собравшихся, и более всех – тренера. Тот ничего не сказал, ни ругал, ни сочувствовал. Лишь спокойно смотрел на него, ожидая объяснений. Тяжело вздохнув, Джа Кён начал:
- Я извиняюсь перед всеми вами, - он поклонился несколько раз, как смог, - но вчера я был слишком неосмотрителен…
Среда, единственный свободный день. Прекрасный день для прогулки после школы по городскому парку, чтобы не спеша обдумать свою жизнь, прошлое и настоящее, поискать работу, сидя на лавочке и издалека рассматривая объявления. Прекрасный день, чтобы поболтать с другом, внезапная встреча с которым очень обрадовала Джа Кёна. Прекрасный день для похода с ним в развлекательный центр.
- Почему ты всегда оглядываешься? – спросил его Чо Хён У, человек, которого Джа Кён знал еще с детства, после его очередного поворота головы назад. День прошел незаметно, и из уголков многолюдной улицы уже начали подкрадываться тени.