Поттер немного смутился, но всё равно приглашающе похлопал по скамейке рядом с собой:
— Садись.
Северус уселся на жёсткую деревяшку, соприкасаясь с Гарри бедром и даже здесь чувствуя его тепло.
— И что ты думаешь делать дальше, Гарри?
— Ты… ты назвал меня Гарри?
— Почему нет? — Северус улыбнулся и, наконец, решился взглянуть в глаза Поттеру. — Мне кажется, что мы можем себе это позволить.
— Можем, — эхом отозвался тот. — Мы всё можем… если ты меня не убьёшь.
— Ещё раз? — фыркнул Северус. — Интересно за что?
— Ну, это… — Поттер зажмурился. — Я ходил к тебе в комнату.
— Какой ужас!
— Ночью.
— Да неужели?
— Да! — Поттер закусил губу и выпалил на одном дыхании: — Я тебя трахнул!
— И это тебя напугало?
Поттер с удивлением уставился на Северуса и медленно повторил:
— Я тебя трахнул. Мне понравилось. Я хочу ещё!
— И как же ты попал в мою комнату? — Северус иронично улыбнулся.
— Открыл дверь. Заклинанием.
Надо было бы, конечно, его ещё немного помучить — уж очень комично Поттер пугался собственной смелости! — но у Северуса были другие планы. Тем более что такая честность заслуживала в ответ не меньшей откровенности.
— Нет, Гарри. Это было не так.
— А что же тогда это было?
— Я тебя впустил. Сам. И я не спал.
Наверное, Северус никогда не устанет любоваться ошарашенным Поттером. Тот несколько мгновений просто на него пялился, а потом началось:
— Как впустил? Как сам?! Получается, ты готовился? И даже…
Конечно, Северус уже убедился в том, что Поттер умеет логично мыслить, но вот как объяснить ему, что не всеми своими догадками следует немедленно делиться? Пришлось просто перебить:
— Мы с тобой умерли и непонятно каким образом разделили посмертие, а тебя волнуют такие мелочи.
— Мелочи?! Но ведь тогда получается, что ты… меня… тоже…
— То есть то, что я бросился тебя спасать, вообще ничего не значит, а вот смазанная задница…
Вместо ответа Поттер плюхнулся верхом на Северуса и, сжимая острыми коленями бока, принялся целовать. И это точно было лучше любого разговора, потому что слова могли быть лживыми, а такое… Кроме того, Северус сейчас был волен отвечать, как давно хотелось, чтобы Поттер не думал, будто он никогда не проявляет инициативу, поэтому секс с ним не приносит удовольствия партнеру. Мысли Поттера явно были о том же, потому что когда стало нечем дышать, то первое, о чём он спросил, прервав поцелуй, было:
— А мы сможем тут… это… ну… того…
— Какое красноречие, — не удержался Северус. — И это вместо того, чтобы осмотреться, понять, где мы, и решить, что делать дальше.
— Узнаю предусмотрительного профессора! — Гарри улыбался так широко, что эту улыбку хотелось ему вернуть. — Обожаю, когда ты так делаешь.
— Интересно, когда ты успел…
— Пока ты притворялся, — Гарри коснулся его губ таким осторожным поцелуем, будто боялся спугнуть. — Ты улыбался… иногда… и тогда я окончательно терял голову.
— Было бы что терять, — по привычке проворчал Северус. — Слазь с меня, нас ждёт много дел.
Но когда Поттер его слушал? Он лишь удобнее устроился на его коленях и тихо сказал:
— А ты знаешь, что когда я пошёл к Волдеморту, у меня были все Дары Смерти?
— И что это означает?
— По легенде, когда Смерть получает свои Дары обратно, она должна взамен отдать жизнь.
— Это тебе Дамблдор сказал?
— Ага… Он надел мне на палец кольцо с Воскрешающим камнем и отдал Старшую палочку. А мантию-невидимку я сам положил в карман.
— Но ведь Лорд тебя разоружил?
— Он забрал у меня мою палочку. А Старшая так и оставалась в кармане.
— К чему ты это рассказываешь? — насторожился Северус.
— Дамблдор говорил, что, возможно, я сумею вернуться, — улыбнулся Гарри.
— Так это же хорошо! — Северусу показалось, что стало легче дышать. — Конечно, возвращайся!
— А ты?!
— А что я? — Северус удивился такому вопросу. — Я рад, что мы с тобой встретились и объяснились. Поверь, было бы гораздо хуже, если бы это всё осталось невысказанным. Вот я так и не сумел объясниться с Ли… с твоей матерью, и это терзало меня. А сейчас…
— Вы с ней?! — глаза Гарри округлились от ужаса.
— Нет, конечно, — поморщился Северус. — У меня немного иные предпочтения, но Лили долгие годы была моим единственным другом, а дружба оставляет в душе не менее глубокий след.
— Как, например, твой бывший? Кто он?! Малфой?
— Люциус бы сейчас рассмеялся от твоих предположений.
— Северус, но ведь это всё уже было кончено? Ты же не собираешься к нему вернуться и…
В смехе Северуса явно были истерические нотки. Всё-таки ход мыслей Поттера ему, наверное, никогда не понять.
— Гарри, я умер. И я точно ни к кому не вернусь.
— Даже ко мне?
Сердце — или что там бывает у призраков? — предательски сжалось. Северус втянул Гарри в поцелуй, чтобы немного подсластить эту пилюлю.
— Я бы вернулся, Гарри… к тебе… но это невозможно.
— Почему?
— У меня не было в карманах Даров Смерти, если ты об этом.
— А что с тобой случилось?
— Со мной случилась змея. Но я сумел её уничтожить. Поэтому возвращайся и ничего не бойся.
— Нагини?
— Да, — Северус невольно потёр шею.
— Но ведь Артур выжил после её укуса.
— Выжил. А я здесь.
— Северус, но ведь ты пришёл сюда за мной! Так? — во взгляде Гарри светилась такая надежда, что убивать её было больно.
— А что это меняет? — тихо спросил Северус.
— Всё! Как ты не понимаешь?!
— Ну, наверное, просто я не такой умный, как ты.
— Ты умный… ты очень умный… только ты не хочешь понять простую вещь: ты пришёл сюда за мной по своей воле, а значит, там тебя ещё можно спасти. Поэтому и вернуться мы тоже сможем вместе. Просто иди за мной – и всё!
— У тебя всё слишком просто.
— А зачем усложнять? Нам надо торопиться, пока ты там ещё жив. Просто возьми меня за руку и пойдём.
— Будто ты знаешь куда.
Слова о возможной жизни Северус пропустил мимо ушей. Он не любил тешить себя пустыми иллюзиями, но подыграть Гарри был готов. Почему нет? Если ему будет приятно. Поттер пребывал в том замечательном возрасте, когда хочется куда-то идти с непоколебимой уверенностью, что за поворотом ждёт что-то невообразимо прекрасное.
— Мы это обязательно поймём. Вместе. И я тебя точно не отпущу. Теперь ты мой.
Такого Северусу не говорил никто и никогда, наверное, просто потому, что никто и никогда не хотел его присвоить, поэтому как отвечать, было совершенно непонятно. Вместо ответа Северус взял Гарри за руку, сцепляя пальцы.
— Ну, попробуй, если ты такой умный.
Поттер дерзко улыбнулся и встал, потянув за собой Северуса.
— Пойдём. Тебе понравится. Обещаю.
Отвечать Северус не стал. Он не хотел расстраивать или разочаровывать Гарри, потому что не сомневался, что из тумана тот выберется один. Но так было даже лучше — если у него всё получится, то наградой станет целая жизнь впереди, в которой Северус был бы крайне сомнительным приобретением. Пусть уж так: расстаться без разочарований и с самыми тёплыми воспоминаниями. Между прочим, не каждый бы так сумел. А грусть со временем вытеснят свежие впечатления, которых в жизни Гарри ещё будет очень много.
В густое облако тумана они вступили плечом к плечу, и Поттер до боли сжал пальцы Северуса:
— Пожалуйста, не отпускай. Что бы ни случилось – не отпускай… пожалуйста…
Северус держал Гарри за руку и шёл с ним, не разбирая дороги. В голове билась одна-единственная мысль, что его последним желанием будет то, чтобы слова Дамблдора оказались правдой, и чтобы выход отсюда действительно был. Гарри должен жить! Он слишком живой для этого места, в нём слишком много тепла и любви – он должен жить! Поэтому, когда Северус понял, что Гарри просто растворяется в этом тумане, то лишь счастливо улыбнулся — значит, будет жить! А остальное неважно.
Туман сгустился и накрыл Северуса, будто пуховым одеялом, ласково нашёптывая на ухо о том, что всё будет хорошо. Конечно, будет, тем более что хорошо становилось прямо сейчас: спокойно, тихо и очень комфортно. Ради такого можно было и умереть. Немного только мешал свет, слишком яркий и ослепляющий, а потом ещё временами стали накатывать приступы боли: сначала несильные, а потом почти нестерпимые, от них хотелось завыть, но появившийся страх заставлял стискивать зубы. До боли. До скрежета. От этого зубовного скрежета страх усиливался, и очень хотелось убежать, но Северус не понимал куда. А потом он стал слышать голоса, а это уже была дурная примета во всех мирах. С огромным усилием ему удалось разлепить сомкнутые веки – и всё для того, чтобы увидеть лицо Дамблдора с нимбом из яркого света. Северус зажмурился, но разве от Альбуса так просто уйдёшь?
— Северус, мой мальчик, открой глазки, посмотри на меня.
Этот странный человек точно не мог быть Дамблдором, хотя бы из-за сюсюкающих интонаций в голосе, а любопытство всегда было слабой стороной Северуса. Только поэтому он предпринял попытку взглянуть на собеседника.
— Вот и умница, — продолжил тот. — А сейчас я дам тебе один отварчик, и тебе станет хорошо.
Северус послушно открыл рот и позволил напоить себя «отварчиком». Исключительно потому, что хуже ему точно не будет, а сухость во рту была просто кошмарная. Странно, но ему и в самом деле стало легче, и тогда он открыл глаза, чтобы понять, где он. Белые стены, белый потолок, белая борода Дамблдора, и среди этой белизны — яркое пятно фиолетовой сирени в белом стакане на белой тумбочке.
— Ничего не говори, Северус, я сам тебе обо всём расскажу.
По словам Дамблдора выходило, что Северус мало того, что жив и лежит в госпитале Святого Мунго, так ещё и награждён орденом Мерлина за вклад в победу над «самым страшным злом». Однако чем дольше слушал Северус, тем страшнее ему становилось: Дамблдор говорил только о нём, о победе, о помощи Люциуса, об окончательной гибели Тёмного Лорда, о здоровье – и ни слова о Поттере! И это после того, как тот растворился в тумане. Слушать дальше не было никаких сил:
— Га… — прохрипел Северус. — По…
Но, как ни странно, Дамблдор его понял.
— Гарри совершил настоящий подвиг. То, что он сделал, невозможно переоценить. О его самопожертвовании ещё будут слагать легенды и писать книги.
Невыносимо!
— Он жив?
От напряжения, кажется, открылись швы, и Северус почувствовал во рту вкус крови. Дамблдор тут же принялся над ним кудахтать и звать целителей, но главное он всё-таки сказал:
— Жив.
Остальное было неважно. И Северус снова провалился в целительное забытье, на этот раз совершенно счастливым.
В себя он пришёл оттого, что кто-то держал его за руку и осторожно поглаживал запястье. Впрочем, почему кто-то? Это мог быть только один человек. Только один. Северус сжал пальцы и вздрогнул, когда на его руку капнуло что-то горячее… а потом ещё… и ещё…
— Северус… ты… я… жив…
Косноязычие и так было отличительной чертой Поттера, но требовать каких-то связных речей от плачущего человека было просто нелепо, поэтому Северус попытался ему улыбнуться, ну, как умел. В ответ Гарри просто начал целовать его лицо, слизывая солёные капли, и Северус понял, что его собственные веки слиплись от слёз. Не иначе, его настигла проклятая старость с её сентиментальностью – ничем иным он не мог объяснить эту слабость. Хотя, на фоне рыдающего Поттера, он ещё держался неплохо.
— Северус… Северус… Северус… — на разные лады повторял тот. — Я так рад… я так…
Засыпал Северус совершенно счастливым человеком. Надо ли говорить, что и его выздоровление шло на удивление быстро и без осложнений. Поттер приходил к нему каждый день, рассказывал последние новости, держал за руку, даже читал газеты, но ни словом не обмолвился об их разговоре в том тумане. Там почему-то всё было легко и просто. И понятно. И не было ни тени сомнений, и мучительного стыда за собственную откровенность тоже не было. Зато теперь… Северус не знал, что думать. Более того, он не понимал, с какой целью к нему ходит Поттер. Просто навестить? Но зачем тогда целовал в тот самый первый раз? Из чувства долга? Нахера Северусу этот долг?
А их общение становилось всё более формальным. Правда, когда Северус впервые назвал Гарри «мистер Поттер», тот удивлённо округлил глаза, но уже через день и сам стал называть его уважительно и обезличено «сэр». Всё было просто отвратительно, но пока Северус раздумывал о том, как завести разговор на волнующую его тему, Гарри притащил тот самый «Толкователь снов».
— Сэр, вы так долго спали. А что вам снилось?
Неужели не наигрался? Или тоже хочет расставить все точки? Северус постарался выглядеть незаинтересованным и как можно осторожнее ответил:
— Мне снился туман. Сделаете предсказание, мистер Поттер?
— И сделаю! — взгляд Гарри полыхнул опасной зеленью. — Видеть во сне туман — к сомнениям. Если вы видите во сне, что пробираетесь сквозь густой туман, то это предупреждение о том, что вам нужно хорошенько обдумать существующее положение дел и принять решение.
— Говорите, решение?
— Да.
— И какое же решение я должен, по-вашему, принять?
Вместо ответа Гарри принялся водить пальцем по строчкам старой книги, с выражением читая:
— Видеть в тумане приближающуюся фигуру человека — скоро в вашем окружении появится человек, благодаря которому вы познаете все то, что до сих пор не могли почувствовать с вашим постоянным партнером. Не сопротивляйтесь нахлынувшим чувствам, они все равно окажутся сильнее вас.
— Вы мухлюете, мистер Поттер! Вы вписали это сами, — уличил его Северус.
— Да! — Гарри задрал вверх подбородок и с вызовом уставился на Северуса. — Я написал это сам! Потому что не могу видеть, как ты выстраиваешь вокруг себя стены. Мы же с тобой уже всё обсудили и приняли решение!
— Интересно когда?
— В том самом тумане… когда ты признался… а теперь делаешь вид, что мне это приснилось…
— Но ведь это и в самом деле происходило только…
— В моём воображении? Спасибо! Дамблдор меня об этом просветил! Но при этом добавил, что от этого сказанное там не перестаёт быть правдой. Не перестаёт, понимаешь?!
— Нет, — честно признался Северус. — Не понимаю.
— Да что бы ты понимал! — Гарри отчаянно махнул рукой и уселся на край кровати, вынуждая Северуса подвинуться. — Ничего не изменилось! Ничего! И я по-прежнему…
Всё-таки говорить о таких вещах следовало не здесь и не в такой спешке. Поэтому Северус просто дёрнул его за плечи, почти укладывая на себя, и заткнул поцелуем. Целовался Гарри с огромным удовольствием, а когда он с энтузиазмом полез к Северусу под одеяло, пришлось его слегка одёрнуть:
— Не здесь же… войдут.
— Точно! Войдут… но я знаю место, где никто нам не помешает… старый дом… старый домовик… старый камин… старая скрипучая кровать…
— Ты знаешь, как завлечь, — хмыкнул Северус. — И старый я, прекрасно гармонирующий с остальной рухлядью.
— Какой же ты идиот, — рассмеялся Гарри, — но я люблю гармонию во всём.
— То есть ты согласен с тем, что я старый?
— Ты сможешь меня в этом разубедить.
— Мальчишка…
— Это пройдёт, — отмахнулся Гарри. — Так ты согласен вернуться? Я просто боюсь, что у тебя с этим домом связаны не лучшие воспоминания. Но пока нет ничего другого – твой дом сожгли, мне Дамблдор сказал. Если захочешь, мы найдём что-то получше.
— Ну уж нет! Мне нравится тот дом, — Северус вдруг понял, что это действительно так. — И ты не поверишь, каким замечательным собеседником может быть Кричер. И камин прекрасно согревает комнату холодными ночами, а…
Договорить Северус не успел, потому что Гарри снова принялся его целовать, перебивая:
— А кровать будет скрипеть каждую ночь… уж это-то я тебе обещаю…
Северус обнял Гарри, прижимая его к себе. Когда-то давно он решил не верить обещаниям и без труда следовал этому решению. Но сейчас оно казалось немного преждевременным.
— Поживём — увидим.