========== Северус. Январь 1954 г. ==========
Железнодорожная станция в Уике не располагала к долгим прощаниям, к тому же Северус так и не научился выражать свои чувства, особенно находясь под прицелами взглядов соседей. У Гарри таких проблем не было, но он был слишком деликатным, чтобы ставить Северуса в неловкое положение. Северный ветер, трепавший красно-жёлтый шарф Гарри, ощутимо пах снегом.
— Не простудись! — Северус поправил его воротник, не зная, что ещё сказать.
— Я тоже буду скучать, — взгляд Гарри стал серьёзным. — И по тебе, и по Рею.
Северус постарался улыбнуться:
— Я так Рею и скажу.
— Скажи, ага. И пусть он там будет поосторожнее с этой своей работой — мне Драко писал, что на «Бристоле» плевать хотели на технику безопасности, и их новые «Бью» ещё довольно сыроватые.
Северус усмехнулся:
— Ну, если сам Драко сказал…
— Он никогда не говорит о том, чего не знает! — горячо вступился за друга Гарри. — Как и его отец.
Аргумент был весомым хотя бы потому, что авторитет Люциуса не оспаривался никогда. Впрочем, Северус и сам знал, что в «Бристоль Айркрафт» экономили на всём. Когда закончилась война, казалось, что самое страшное уже позади, однако затянувшийся кризис доказал иное. Северус всегда считал себя очень неприхотливым — это, кстати, помогло ему выжить в плену, — но ежедневное меню, состоящее из трески и круп по карточкам, было способно вогнать в депрессию кого угодно. К тому же идущее полным ходом сокращение королевских ВВС грозило отставкой, и Северус отлично понимал коллег, которые в поисках лучшей доли отправлялись в Канаду или Австралию. Если бы он был один, то, скорее всего, тоже поддался бы общему настроению, но у него был Гарри, был Рей, был дом в Уике, а ещё были некоторые обязательства перед Люциусом.
— Разумеется, Гарри, — Северус попытался улыбнуться. — Драко очень достойный молодой человек.
— Когда ты так говоришь, мне кажется, я слышу цокот копыт лошади, везущей дилижанс.
— Это поезд.
Гарри оглянулся и с удивлением подтвердил:
— Ага. Рановато что-то.
— Это просто часы на станции немного отстают.
— Ну да…
Северус не знал, что ещё добавить. Все нужные слова уже были сказаны дома. Гарри впервые уезжал один и так надолго, а от этого становилось не по себе. Северус ни мгновения не сомневался, что попытка поступить в лётную школу будет удачной, а стало быть, у Гарри начнётся совершенно другая жизнь.
— Береги себя, — Северус никогда не умел подбирать слова. — И ещё… это… возвращайся. Здесь тебя всегда будут ждать. И я… и Рей.
— Хорошо, — Гарри серьёзно кивнул и закусил губу. — Я обязательно вернусь. Когда растает снег.
Северус неловко пожал протянутую руку и не стал сопротивляться, когда Гарри его обнял. Почему-то казалось, что с его отъездом непременно всё станет по-другому, вот знать бы ещё как.
— Береги себя, — повторил Северус шёпотом, — и возвращайся, как будет время… ну, или желание.
Гарри ещё раз крепко стиснул его в объятьях и, забросив на плечо сумку, поспешил занять своё место в вагоне. И когда он только успел вырасти?! Северуса распирала гордость за своего воспитанника, которого как-то незаметно стал считать сыном. Иногда он представлял, что бы сказала Лили, увидев Гарри. Наверное, сначала бы расплакалась, хотя никогда этого не умела, а может быть, и нет. Вот Джеймс бы непременно пошутил…
Северус смотрел на Гарри и не мог разобрать выражение его лица сквозь мутное стекло вагона. Впрочем, ему могли помешать и тени прошлого, которые никуда не делись и всегда были где-то рядом. М-да, с годами кое-кто стал слишком сентиментальным. Поезд тронулся, и хотя уже можно было уходить с перрона, Северус всё ещё стоял, кутаясь в шарф от ледяного ветра. Зима в этом году выдалась холодной.
Путь от станции занял почти полчаса, и ещё столько же Северус стоял рядом с домом. Он курил, вглядываясь в сереющую вдали гладь холодного моря, и пытался разобраться с нахлынувшими воспоминаниями. Он слишком хорошо помнил себя в возрасте Гарри, свои амбициозные планы и мечты, и совершенно точно мог сказать, что представлял свою жизнь как-то иначе. Можно было, конечно, списать всё на войну, но Северус не любил себя обманывать — дело было совсем не в войне.
Наверное, ему не хватало в жизни цели, ради которой не жалко пожертвовать жизнью. А может, с отъездом Гарри эта самая жизнь потеряла смысл, или так выглядела внезапно наступившая старость — так или иначе, на душе Северуса скребли кошки. Ещё и дом встретил его промозглым холодом и тишиной. Из полуподвала, который когда-то был бомбоубежищем, Северус принёс дрова и затопил камин. Он так и не снял куртку и, подвинув кресло поближе к огню, попытался согреться. Получалось плохо — зимы в Уике иногда были очень холодными.
Северус числился в отпуске, поэтому дежурил по кухне, а значит, в очередной раз ему надо было выдумать, что приготовить из этой чёртовой трески. Рей должен вернуться совсем поздно, и было бы свинством оставить его без горячего. Уже через час, накрыв кастрюлю с похлёбкой одеялом, Северус устроился на диване в гостиной, собираясь почитать, но скоро задремал, пригревшись под тёплой курткой.
Разбудил его стук в дверь, от которого почему-то стало не по себе — так повелось, что с соседями близкие отношения не сложились, и, стало быть, повода для ночного визита не было ни у кого. Рей бы просто открыл дверь и точно не стал бы будить. На всякий случай Северус взял кочергу — их дом стоял на отшибе, а отсутствие работы и средств к существованию многих вводило в искушение. Однако за дверью оказался Харрис — бывший сержант-техник, недавно уволенный в запас и теперь подрабатывающий на станции. Он с опаской покосился на железку в руках Северуса и выдохнул:
— Беда.
— Что случилось?
— Рей.
— Что с ним?
— В больнице… разбился.
Предчувствуя страшное, Северус сжал кулаки:
— Он жив?
— Да.
***
Из сбивчивого рассказа Харриса Северус узнал, что Рей сумел посадить свой G-ALRX на авиастанции в Уике, полосу которой знал лучше всего. Как ни старался он сохранить самолёт, «Бристоль Британия» развалился на куски, протаранив ангар. Пожара удалось избежать лишь потому, что Рей смог избавиться от лишнего топлива и садился с пустыми баками. Второй пилот погиб сразу, а Рея доставили в больницу Уика, где как раз сейчас и спасали его жизнь.
Больше всего на свете Северус боялся, что его не пустят к Рею, поинтересовавшись степенью родства. Наверное, так оно бы и случилось, окажись Рей в любой другой больнице, кроме Уика, где их с Северусом не только хорошо знали, но и уважали ещё со времён войны. Помощник врача не смог сказать ничего обнадёживающего, и Северусу оставалось только мерить шагами узкий коридор и изредка выходить на крыльцо, чтобы покурить. А ночь тянулась и тянулась…
Хорошо, что Харрис не остался с Северусом в больнице, потому что иначе они бы с ним разругались вдрызг. Нервы были напряжены до такого состояния, что приходилось сдерживать себя, чтобы не наделать глупостей — вряд ли кто-то бы из врачей оценил, если бы Северус ворвался в операционную, ну или ещё куда. Когда Северус вернулся с перекура восьмой раз, помощник врача, наконец, соизволил его заметить.
— Всё кончено…
В себя Северус пришёл, сидя на полу и пытаясь убрать от лица вату, обильно смоченную нашатырным спиртом.
— Да жив он… жив… — испуганно твердил помощник врача. — Я операцию имел в виду.
Северусу стало неловко за свой срыв.
— Всё нормально, — попытался успокоить он. — Я могу его навестить?
— Конечно. Уолтер приказал выдать вам халат и проводить в палату.
Рей спал или был в беспамятстве, во всяком случае, он лежал так тихо и неподвижно, что Северусу снова стало страшно. Только дотронувшись до перевязанной почти полностью руки, он убедился, что Рей жив — рука была горячей.
— Ему дважды давали наркоз, поэтому он будет спать ещё долго, — тихо сказал подошедший доктор Майер. — А я бы хотел поговорить с вами.
Северус отказывался говорить о медицинской страховке, пока Уолтер Майер не описал, что же произошло с Реем. Врач был отвратительно честным:
— Состояние тяжёлое. Множественные переломы рук и рёбер — не самое страшное. У Мальсибера серьёзно повреждён позвоночник, и я не могу дать никаких гарантий…
Доктор Майер продолжал говорить о возможных перспективах, но Северус уже почти ничего не слышал — ему приходилось видеть человека со сломанным позвоночником, который никогда больше не поднялся с кровати, и представить на его месте Рея не хватало сил. После такого говорить о медицинской страховке казалось отвратительным. Тем более что её и не было — сокращение из Королевских ВВС лишило Рея многого, в том числе и бесплатного лечения, а в «Бристоль Айркрафт» экономили на всём. Плохо было и то, что отъезд Гарри заставил расстаться с накоплениями, и теперь за услуги госпиталя платить было просто нечем. Конечно же, признаваться в этом Северус не собирался.
Рей проснулся через четыре часа. Ему явно было очень больно, но вместо жалоб он виновато взглянул на Северуса:
— Прости. Я не смог…
— С ума сошёл? У тебя разорвало турбину — чудо, что ты вообще сел.
— Лучше бы…
— Молчи, Рей! Просто молчи.
Северус слегка стиснул его горячие пальцы, а когда попытался погладить свободное от бинтов запястье, Рей поморщился от боли.
— Я убил Паттерса.
— Нет, Рей…
— Лучше бы на его месте был я.
— Идиот!
— Сев, с такими травмами я не встану.
— Всё будет хорошо.
— Попытайся выбить из «Бристоль Айркрафт» матпомощь… профсоюз… — каждое слово давалось Рею очень тяжело, но он торопился. — В крайнем случае, напиши Тому… он не бросит… поможет… он может…
Рей закусил губу, явно пытаясь справиться с приступом боли, и Северус поспешил его заверить:
— Я найду деньги.
— Сев… только не как я…
— Не думай об этом. Выздоравливай. Мы ещё…
— Ага, — едва слышно согласился Рей, — мы ещё живы.
Сиделке Северус заплатил, попросив в части аванс. Он прекрасно понимал необходимость написать Риддлу, но никак не мог себя заставить, несколько раз начиная письмо и безжалостно комкая бумагу с корявыми буквами, которые складывались в ещё более корявые фразы. Измучившись, Северус сварил себе кофе и вдруг вспомнил одно письмо, вернувшееся с бездушным штампом «Адресат умер».
«Мистер Риддл. Сегодня ночью самолёт Рейнарда потерпел крушение. Второй пилот погиб. Рейнард серьёзно травмирован и нуждается в лечении. Он находится в госпитале Уика. Прошу вас ссудить меня денежными средствами, необходимыми для его лечения. Возврат гарантирую. С. Снейп».
Северус так и не научился писать вежливые и приличествующие случаю письма, а когда перечитал свой опус третий раз, то понял, что так должна звучать телеграмма. Он тут же обругал себя, что такое простое решение пришло в голову последним, и поспешил на авиастанцию, где был телеграф. Там же он сообразил, что Риддлу можно просто позвонить, но телеграмма уже ушла, да и номер человека, занимавшего высокий пост в Министерстве, отыскать было гораздо сложнее. Мысль позвонить Люциусу Северус отверг, испытав болезненный укол совести, что думает о нём в такой момент. К тому же просить Малфоя о помощи было бы чересчур… некрасиво.
Пока Северус занимался делами, ему удавалось неплохо держать себя в руках, но когда вернулся домой, то захотелось завыть от отчаяния. С Реем просто не могло такое случиться. С кем угодно, но только не с ним! Его уже дважды считали погибшим, а он выкручивался и возвращался. Рей всегда был рядом, и Северус настолько к этому привык, что не мог представить, что возможно иначе — это всё равно, что потерять часть себя. Лучшую часть! Рей точно был лучше него, умнее, порядочнее, надёжнее.
Только лет через пять после войны Северус случайно узнал, что Рей пошёл в плен сам, по доброй воле, вслед за ним. И он никогда об этом не говорил, словно естественнее ничего и не было. А Люциус знал об этом и не выдал, доложив командованию только то, что самолёт Рея сбили.
И Северусу оставалось лишь гадать, почему такое ему даже не приходило в голову: то ли от чувства долга, то ли от недостатка другого чувства. И как за такое можно отблагодарить? Но Рей никогда не ждал благодарности. Он просто был рядом. Всегда. Как в ту ночь перед расстрелом — тогда ближе него у Северуса никого не было. Как и сейчас. Только вот ещё вчера это почему-то не замечалось — всё затмило недовольство собственной жизнью. Заснул Северус на диване возле камина, и снилось ему далёкое лето у моря, когда Рей учил его плавать, а потом они сидели бок о бок на горячем камне, пытаясь согреться, и согрелись, когда начали целоваться… как давно это было… было…
Разбудил его стук в дверь. Грохот был такой, что спросонья ему показалось, будто начался обстрел. Северус хотел было возмутиться бесцеремонностью раннего визитёра, но за дверью оказалась Беллатрикс.
— Ещё скажи, что ты дрыхнешь, — начала она с претензий и, обернувшись, позвала: — Том, ты ещё не влез в окно?
— И тебе доброго утра, Бель, — Северус отступил в сторону, пропуская гостью. — Не ждал вас так рано.
— Том собрался сразу, как получил твою телеграмму.
— А ты?
— Ты не рад меня видеть? — фыркнула Беллатрикс. — А я его сопровождаю как личный пилот. Если будешь себя хорошо вести, я покажу тебе свою «Сессну». Она уверенно держала сто двадцать пять миль в час, для такой малышки просто…
— Что с ним? — внезапно появившийся на пороге Риддл перебил супругу, взглянув на Северуса так, что сразу появилось желание оправдаться. — Какой прогноз?
— У него сломан позвоночник.
— Это не приговор, — сжал кулаки Риддл, — в Лондоне я знаю великолепного хирурга.
— А Рея можно перевозить?
— Нужно! — веско перебил Северуса Риддл. — Бель сделает это. Правда, дорогая?
— Разумеется, — Беллатрикс утвердительно кивнула и прошлась по комнате, с интересом разглядывая обстановку. — Собирайся, Северус.
— Но…
— Не бросишь же ты Рея?
— Нет, но у меня завтра заканчивается отпуск.
— Так увольняйся, — пожала плечами Беллатрикс.
— А жить мы на что будем?
— В Лондоне вам гораздо проще будет найти работу, — Риддл говорил тихо, и с ним совершенно не хотелось спорить. — А у Рейнарда появится шанс на выздоровление. Впрочем, про себя решайте сами, а о нём я позабочусь.
— На каком основании?
— Как друг. У меня не меньше оснований, чем у вас, а возможностей помочь больше.
Северус почувствовал себя загнанным в тупик: с одной стороны, Рей нуждался в этой помощи, а с другой — Риддл недвусмысленно заявлял о своём праве решать. И за Северуса тоже.
— А вам не кажется, что Рей может думать иначе?
— Не сомневаюсь. Именно поэтому я сначала пришёл к вам. И я уверен, что вы не захотите навредить Рейнарду из-за своего ущемлённого самолюбия. Я ошибаюсь?
— Нет. Навредить Рею я не захочу в любом случае.
— Вот и славно. Я знал, что мы найдём общий язык.
Северусу никогда не нравился Риддл, но вместе с тем восхищала его способность не только оперативно разработать план действий, но и организовать всех причастных так, чтобы этот план начал работать. А ещё с его появлением зародилась надежда на то, что всё не так страшно и, возможно, даже обойдётся малой кровью.
В больницу они пришли, уже имея чётко расписанный график дел на ближайшие три дня, и Северус невольно втянулся в этот ритм. Действительно, сколько можно жалеть о прошлом, когда надо действовать?
Доктор Майер не понял, с кем имеет дело, а потому поначалу возражал, что больному нужен полный покой, а транспортировка может навредить.
— Ваша вера в чудо-врача, конечно, дело хорошее, но везти мистера Мальсибера на поезде — не самое лучшее решение. Вы, конечно же, можете рассказывать о возможности авиаперелётов, но я даже не буду отвечать, просто спрошу вас о перегрузках при взлёте и посадке. Что скажете, господа?
— «С-51 Драгонфлай» в строю уже восемь лет.