— Сев! — наверное, Гарри увидел его в окно, потому что выбежал на улицу и бросился Северусу на шею. — Сев! Как же я тебя ждал!
Ещё несколько мгновений назад Северус был уверен, что не захочет никого видеть, но оказалось, что к Гарри это совершенно не относится. Сразу же исчезли все тоскливые мысли, и появился чудесный план на вечер.
— Ты надолго?
— На неделю… пойдём в дом. Только мы ещё не успели приготовить ужин.
— Мы?
— Ага, — Гарри беспечно улыбнулся. — Я и Драко. Ему отец сказал, что тебя выпускают. Только почему-то завтра — наверное, мы напутали с датами. Вот мы сразу сюда и рванули. Хотели на море, но тут ведь тоже море есть… и ты. Нас сначала Бродяга к дому не подпускал, а потом Драко с ним договорился. Мы его накормили, и он перестал рычать, хотя близко всё равно не подходит. А ещё мы купили целую курицу, представляешь? Карточки же отменили.
Гарри говорил сразу обо всём, торопливо глотая слова, словно боялся, что Северус сейчас исчезнет. Он даже для надёжности с такой силой вцепился в его руку, что наверняка останутся синяки. Но кто бы возражал? Точно не Северус — он так обрадовался появлению Гарри, что даже решил немного отложить неприятный разговор о «поправке Лабушера». Тянуть с этим разговором точно не стоило, особенно учитывая настрой Крауча и присутствие Драко. Но ведь до вечера не произойдёт ничего непоправимого? Тем более что Бродяга живёт и здравствует.
В доме царил беспорядок, которому Северус не придал бы большого значения — чего ещё ждать от двух влюблённых, оставшихся наедине? — если бы не смущение Драко:
— Привет, Северус, мы тут это… сначала еду приготовить решили. Куриный бульон. Отец сказал, что тебе нужна диета…
Сердце снова сжалось, на этот раз от какого-то странного чувства, похожего на счастье. Всё-таки Люциус никуда не делся и до последнего был рядом… Последние сомнения в его роли при освобождении Северуса развеялись — кто бы ещё мог такое провернуть? — и от этого на душе стало теплее.
— Да я бы обошёлся и без диеты.
— Ага, скажешь тоже, — перебил его Гарри. — Мы тут старались, готовили…
Хорошо, что Северус решил сразу же взглянуть на плоды их совместных усилий, потому что бульон почти весь выкипел, и спина несчастной курицы уже начала пригорать к дну кастрюли.
— Упс… — Гарри смутился. — Мы просто немного отвлеклись… на уборку.
— Главное, что вы успели закончить… уборку.
— Ага. Ты только в спальню пока не заходи — там ещё не всё… закончено.
Как дети, честное слово.
— Да куда я денусь от диетического бульона? Курицу только отделю от кастрюли, и можно будет наслаждаться. А ещё я поставлю чай…
Последние слова Северус прокричал вслед убежавшим мальчишкам, которые явно спешили убрать улики. О том, что может твориться в спальне, Северус предпочёл не думать. В конце концов, не видел — значит не было.
— Сев, ты это… — разомлевший после ужина Гарри жмурился на огонь и явно старался подбирать слова. — Ты же всё понял, да?
Всё-таки решительностью Гарри пошёл в своих настоящих родителей — те тоже ни черта не боялись и особенно вот таких разговоров. Северус вздохнул:
— Понял. И хотел вам немного рассказать о риске. Чтобы вы хорошо представляли себе, чем может грозить… неосторожность.
Северус сильно удивился, услышав в ответ:
— Спасибо, Сев, я знал, что ты нас поддержишь… мы знали… — Гарри стиснул ладонь Драко, с которым делил диван, и улыбнулся: — Спасибо.
Северус ни слова не сказал в их поддержку и вообще собирался отговорить от поспешных решений, но после такого понял, что не сможет выговорить продуманную ещё в поезде фразу: «Ребята, всё это хорошо, но вам лучше расстаться». Просто не сможет! Хотя должен — чтобы уберечь.
— Вы знакомы с законотворческой деятельностью Генри Лабушера?
— Ярого противника англо-бурской войны?
Всё-таки образованность Драко была по-настоящему академической, как, впрочем, и у Люциуса.
— Его, — подтвердил Северус. — Но он знаменит не этим. Что вам известно о судьбе Алана Тьюринга?
— Он покончил с собой, — быстро отозвался Драко.
— Когда? — опешил Северус.
— Седьмого июня.
Конечно же, Драко это знал, а значит, знал и Гарри. И вот как их предостерегать? После такого-то…
— Вы ведь всё понимаете, — тихо начал Северус.
— Да, — теперь уже Драко с силой сжал ладонь Гарри. — Мы понимаем. И мы готовы рискнуть.
Кто бы сомневался!
— Драко, а ты говорил с отцом?
— Да.
— И?
— В принципе, он желает мне счастья.
— В принципе?
— Я не вдавался в детали.
— Не вдавался, — подтвердил Гарри. — В общем-то, мы об этом и хотели тебя попросить.
— Рассказать обо всём Люциусу?
К такому Северуса жизнь точно не готовила. Мало того, что их отношения с Люциусом были запутаны и непонятны, так ещё и надо было ему сообщить такое… это же… это же… Северус не находил слов.
— Нет, Сев, ему мы сами расскажем, — успокоил Гарри.
— Тогда в чём моя роль?
— Ты мог бы подготовить Люциуса, — Гарри смущённо пожал плечами.
— В последнее время отец жаловался на сердце, — уточнил Драко. — Не хотелось бы довести его до инфаркта. Я, конечно, и сам его немного готовил, но мне кажется, этого недостаточно.
— У Люциуса больное сердце? — Северус вспомнил злополучное «свидание», и ему стало нехорошо. — Он обращался к доктору?
— Нет, — Драко покачал головой. — Не обращался. Поэтому, Северус, понимаешь, как непросто ему обо всём рассказать…
— А почему бы тебе не поговорить с Нарциссой? Она, как никто другой, сумеет его подготовить. Ко всему.
Драко с укором взглянул на Северуса:
— Как ты себе такое представляешь? Она — леди.
Северусу стало неловко за свою бестактность.
— Может, тогда Бель? Она сумеет…
— Подготовить? — Драко иронично поднял бровь, становясь похожим на Люциуса. — Она сумеет. Ты ещё предложи её супруга как эталон деликатности. Нет, Северус, кроме тебя некому.
***
Северусу не спалось. Он решил немного проветриться, но пока одевался, передумал и, вместо того, чтобы пойти к морю, обошёл дом и присел покурить на ступенях дровяника. Он был сам себе противен — прекрасно осознавая важность полученной информации для Люциуса, он не мог себя заставить встретиться с ним, потому что боялся этой встречи. Потому что не мог избавиться от непристойных желаний, а это было бы не только предательством памяти Рея и оскорблением Нарциссы. Нет! Если вспомнить угрозы Крауча, которые не стоило недооценивать, то эта постыдная слабость ставила под удар Люциуса, и допустить подобного Северус уже не мог. Тем более что у него оказалось слабое сердце — не иначе наследие войны.
Когда кто-то дотронулся до его плеча, Северуса едва не хватил удар. Сердце заколотилось так, что, казалось, должно выскочить между рёбер: ночь, тишина, вокруг ни души, а тут такое…
— Бродяга! Какого чёрта?!
Пёс довольно оскалился и вновь деликатно ткнулся мордой в плечо Северуса, явно приветствуя. Кажется, он соскучился, потому что позволил не только себя погладить, но и ласково потрепать за уши.
— Бродяга, где ты научился так подкрадываться?
Хотя, если подумать, чтобы воровать рыбу, нужны особые навыки, и бесшумность, очевидно, была из них самым важным. Бродяга замер, когда Северус принялся чесать его уши, и даже довольно прикрыл глаза, млея от нехитрой ласки.
— Не бойся, дурашка, я тебя больше не брошу, — Северус и сам уже нуждался в какой-то стабильности, а потому был готов хвататься за что угодно, даже за собачьи уши. — Клянусь!
Бродяга, наверное, что-то понял, потому что сначала заглянул в глаза, а потом лизнул щёку, закрепляя клятву. Северус затушил сигарету, но, немного помедлив, закурил ещё одну — ему надо было подумать о том, как жить дальше. Работы у него не было, с деньгами тоже как-то не сложилось. Хорошо, что Гарри была положена стипендия, позволяющая держаться на плаву. А ведь во время войны с этим было гораздо проще…
Мальчишки уехали неделю назад, а Северус всё ещё продолжал искать оправдания своему отказу помочь в их деликатном деле. Правда, теперь мысленно. И пусть Гарри и говорил, что он ни на что не рассчитывал, легче от этого не становилось. Ведь Северус прекрасно знал истинную причину своего решения и не мог счесть её хоть сколько-нибудь убедительной. Он должен был вмешаться и попробовать подготовить Люциуса… хоть к чему-то.
Бродяга уселся рядом и, отворачиваясь от табачного дыма, зевнул. Наверное, для него все проблемы Северуса были смешными — а может, именно такими они и были, если рассматривать их под другим углом. Только вот во всякой этой философии Северус разбирался плохо, особенно по ночам. Северус зевнул и, потрепав Бродягу за ухо, затушил сигарету. Пора спать. А утром, наконец, взять себя в руки и пойти на авиастанцию просить любую работу.
Однако уснул Северус лишь под утро и проснулся от тяжёлых ударов в дверь. Сначала ему даже показалось, что начался обстрел, потом некстати вспомнились методы работы полиции. Стук не прекращался, и пока Северус дошёл до двери, он уже был готов к новому аресту.
— Привет! — Бель явно стучала ногой и так энергично, что раскраснелась. — Хорошая погода сегодня.
— Отличная, — согласился Северус и отступил в сторону, пропуская нежданную гостью.
Бель прошла в комнату и несколько раз обошла её, прежде чем усесться в любимое кресло Северуса.
— Присаживайся, — царственно разрешила она.
Северус вдруг понял, что она сильно взволнована, и это так напугало, что он перестал сдерживаться:
— Что случилось?
— Всё хорошо. Почти.
Ну, конечно! Мальчишки всё сказали Люциусу, его сердце не выдержало, но он жив. Пока. Северус решил облегчить задачу Бель:
— И в какой он больнице?
— В смысле?
— Бель, я тебя много лет знаю, — поморщился Северус. — У меня здоровое сердце и меня не надо готовить. В какой госпиталь положили Люциуса?
— Не знаю, — её глаза в ужасе округлились. — Он болен?! У него рак? Он тебе говорил?
Северус растёр лицо ладонями, пытаясь овладеть эмоциями, и начал медленно и тихо:
— Бель, ты пришла сказать мне новость про Люциуса?
— Нет, — она помотала головой. — Я просто хотела с тобой поговорить.
Северус прикусил язык, чтобы сдержать ругательства. Несмотря на свой характер и прочее, всё-таки Бель была леди.
— Не бери в голову, — сумел выдавить он и попытался оправдаться: — Просто Драко собирался сообщить ему одно известие и опасался, что оно послужит причиной сердечного приступа.
— А-а… — понимающе закивала Бель. — У тебя есть, что выпить?
— Только бренди.
Она вздохнула:
— Неси. И захвати бокал. Чистый.
Могла бы не уточнять! Северус принёс почти полную бутылку и единственный уцелевший бокал, оставшийся в наследство от Люциуса. Себе он захватил чашку. Сыра и каких-то других кулинарных изысков в доме не было, но чтобы не показаться плохим хозяином, Северус живописно разложил на тарелке вяленую рыбу в качестве угощения.
— Извини, лимона нет.
— Сойдёт!
Наплевав на манеры, Бель принялась грызть хвост хорошо просушенной рыбы, избавляя Северуса от необходимости придерживаться этикета. В этом Бель была очень похожа на Лили, в присутствии которой можно было расслабиться. Как с лучшим другом. И разговаривать с ней тоже было легко и просто.
— Так что за известие собирался сообщить Люциусу Драко? — деловито поинтересовалась она.
— Это личное, — Северус постарался сменить тему: — А ты о чём хотела поговорить?
Бель отложила в сторону злосчастную рыбу, медленно вытерла пальцы изящным платком и закурила.
— Я задолжала тебе одно признание, — она выпустила тонкую струйку дыма и, не дожидаясь ответа, прошептала: — Это я помогла Рею уйти.
— Я знаю, — Северус никогда не курил в доме, но сейчас наплевал на принципы. — Рей мне написал.
— Тогда почему у следствия не было ко мне никаких вопросов?
— Письмо было слишком личным, чтобы я им с кем-то делился.
— Он не мог оставить тебя без алиби, — уверенно заявила Бель.
Ну, не рассказывать же ей, что он и не оставил?
— Так получилось.
Бель подняла бокал и, глядя Северусу в глаза, выпила.
— За Рея.
Северус её поддержал. Дешёвый бренди был отвратительным пойлом. Он обжигал горло и заставлял ловить ртом воздух после большого глотка. Но при этом очень облегчал общение, слегка развязывая язык и придавая мыслям необъяснимую лёгкость.
— Когда-то я его ненавидела, — голос Бель был таким тихим, что слова удавалось разбирать с трудом. — Мне казалось, что от него все беды, но потом… когда вас готовились расстрелять… я молилась за вас… Ты знаешь, я во всё это не верю, но тут я не знала, чем ещё помочь Тому. И я радовалась вместе с Томом, когда вы выжили. Тогда я отдала Тома ему, не рассчитывая больше ни на что. Единственное, чего я хотела, чтобы он был счастлив, понимаешь?
Северус кивнул. Он впервые видел слёзы в глазах Бель. Это казалось невероятным, как и её следующие слова:
— А Том отдал его тебе…
***
Разговор с Бель получился очень откровенным и принёс Северусу огромное облегчение. Он и не предполагал, что ему так важно сказать о своей боли и своей потере, и просто вспомнить Рея, называя его по имени, с тем человеком, который его тоже знал. И то, как легко Бель брала на себя часть вины, не опуская взгляд и не пытаясь что-то приукрасить или приуменьшить, давало надежду, что и Северус научится с этим жить. Может быть, не сейчас, но когда-нибудь точно. А ещё Бель, кажется, догадалась про отношения Драко и Гарри, если, конечно, Северус понял правильно её полунамёки. Ну, или бренди сыграл с ним злую шутку, как и в том случае, когда Северус спросил Бель о Люциусе. Потом, разумеется, он прикусил язык, сообразив, что выдал себя, но, к счастью, она ничего не заметила, просто ответив, что у Люциуса всё хорошо. Вот и славно!
А ещё Бель привезла Северусу то, что осталось от страховки Рея после оплаты всех счетов за лечение, и это пришлось очень кстати, потому что работы не было. Вообще никакой. Единственным сколько-нибудь полезным навыком Северуса оказалось пилотирование небольших самолётов, а кроме этого он ничего не умел. Даже рыбачить, чтобы прокормить себя и Бродягу. После ареста соседи относились к нему настороженно, и он даже боялся представить, что говорят за его спиной. Особенно если учесть, что в Уике не происходило ничего интересного и достойного обсуждения. Хорошо ещё, что сюда не долетели грязные слушки об их «особенных» отношениях с Реем. Тогда бы не помогло никакое «алиби» от соседки Лили, с которой Северусу когда-то приписали «бурный роман».
Лето кончилось незаметно, а Северус всё ещё не мог понять, что ему делать дальше. Как сказал бы покойный отец, он сейчас болтался, как «дерьмо на стремнине», и мечтал уже прибиться к какому-нибудь берегу, чтобы ощутить почву под ногами. Северус даже набрался наглости и сходил в госпиталь, предложив себя в качестве санитара. Безуспешно.
— Вот ты где! — Блэк, по своему обыкновению, появился внезапно, как осенний снег. — Что ты там делаешь?
— Удочки сматываю, — Северус вдруг понял, что совсем здесь одичал, раз столь откровенно обрадовался Блэку. — Какими судьбами?
— Что, так рад меня видеть? — расхохотался Блэк и вдруг замолчал, заметив оскалившегося Бродягу. — Твоя зверюга?
— Моя. Бродяга, это свой.
— Я свой, ага, — обрадовался Блэк, принимаясь выворачивать карманы. — Да где же она… где? Ага… держи, псина!
Однако Бродяга обнюхал упавшую к его лапам конфету и презрительно наморщил нос. Северус удивился такой разборчивости — сладкое пёс уже успел оценить и даже полюбить! — но вида не подал.
— Ух ты, какой гордый! — восхитился Блэк. — Это ты его так выдрессировал?
— Он сам. Я его не дрессирую.
— Ну да. Суровая дружба двух мужиков. Разве я не понимаю?
— Шут! — Северус не выдержал и рассмеялся. — Так чего ты приехал?
— Поговорить, конечно! — усмехнулся Блэк. — Я же так люблю поговорить, что меня никакое расстояние не остановит. Вот сегодня утром проснулся и решил, что я давно с тобой не разговаривал. А мне это — как росой умыться, вот я и взял у сестрёнки «Сессну» и прилетел.