Палец Сакуры застыл над кнопкой пятого этажа. Какой же этот Сасори — козёл! А ведь она считала его милейшим человеком! Ну, уж нет. Всё-таки, ничего у них не выйдет. Она сверкнула глазами и впервые почувствовала, что хочет оказаться от него подальше. Кабина не едет. Значит, нужно разделить территорию. И больше никакого. Воскресного. Печенья.
Лифт был полугрузовой. Два с половиной метра в длину, полтора в ширину. Просторный для тех, кто хочет перевезти софу, невыносимо тесный для тех, кто хочет больше никогда в жизни не пересекаться. Сасори смотрел на неё с опасливым высокомерием, она на него с уязвлённым, но не утерянным достоинством. И, не сговариваясь, Сакура заняла угол возле щитка с кнопками, а Сасори противоположный угол, словно боксёры перед боем. Наступил период молчания, когда им обоим ещё казалось, что лифт вот-вот тронется. Но время шло. Ничего не происходило. Они бесцельно топтались, каждый в своём углу и, в конце концов, у Сакуры лопнуло терпение. И она принялась колотить в двери кулаками, взывая о помощи. Сасори хоть и морщился, но был внутренне рад, что ему не приходится заниматься этим унизительным процессом. Выходило у неё на славу — весь дом должен был слышать. Вот только по-прежнему никто не приходил. А это уже начинало пугать. Когда Сакура выдохлась и в последний раз с чувством вмазала по двери — только моргнул свет.
— Ну, что Вы смотрите? — поинтересовалась она.
— У Вас неплохо выходит, — протянул Сасори. — Если бы была такая профессия, вы могли бы смело оставить свою грязную работёнку.
«Ах, вот оно что! — дрожа от возмущения подумала Сакура, — его, значит, не устраивает, что я официантка, а не какая-нибудь там очкастая докторша наук! Возомнивший о себе сноб!». Он и выглядел, как сноб! Куда она только смотрела? Этот надменный взгляд, отутюженный воротничок, жилетка и галстук. Весь такой чистенький и идеальный! Мистер всё с иголочки. Небось перетрахал на своём факультете всех студенток и их мамаш в придачу! Взгляд Сакуры непроизвольно скользнул ниже, и она сощурилась, прикидывая в уме, сколько женщин оприходовал этот кобель. Она в этот список уж точно не попадёт! А ещё, ей вдруг стало очевидно, как не хочется подлецу замарать здесь свой чистенький костюм. Так что, как бы в протест всему идеальному, Сакура демонстративно придержала юбку и, к ужасу Сасори, уселась прямо на пол. С новоявленным орудием пыток она не прогадала. Сасори буквально подавился негодованием.
— Что Вы делаете! Поднимитесь немедленно!
— С чего бы?
— Там грязно! Вы представляете, КТО там мог ходить до вас своими ботинками?!
Сакура невозмутимо повела плечом.
— Вряд ли кто-то хуже, чем Вы, — сообщила она и подвела черту, откинувшись спиной на стенку.
Был в этом и практический смысл. Лифт застрял более получаса назад. И стоять она уже задолбалась. Ноги ныли. Сакура не сомневалась, что не у неё одной. Эта мысль грела её изнутри.
Её светло-голубое бельё мелькнуло всего на секунду, когда она устраивала колени поудобней, но Сасори хватило этого, чтобы не опускать туда взгляд под страхом смертной казни. Быть может для неё это и привычно — демонстрировать всем свои трусики, но в нём-то ещё сохранилось какое-то достоинство! С другой стороны, с отдалённым самодовольством Сасори отметил, что его это взволновало, значит, версию об импотенции можно смело отметать. Зачем он только опять вспомнил об этом? По правде сказать, он все больше завидовал возможности этой девицы усаживать свою задницу, где не попадя. Чувствовала она себя, кажется, прекрасно, в отличие от него. Разглядывала залипшую цифру «4» под потолком, запрокинула голову, вытянула ноги, как ей вздумается (нет, это всё-таки бесстыдство, демонстрировать подобным образом своё тело). Если бы она была его студенткой, он бы ни за что не поставил ей зачёт, явись она в подобном наряде. Наряде официантки. До чего всё-таки натуралистично сделано! Даже бэйджик есть с именем. «Сакура». Вряд ли это её настоящее имя. Слишком уж специфическое. И тут же ему стало любопытно, многие ли её… ну, выбирают. Лицо у неё, конечно, смазливое: вздёрнутый носик, большие глаза. Кому вообще требуются стриптизёрши в дневную смену?
— Сакура.
Она обернулась естественно, будто всю жизнь была «Сакурой» и посмотрела на него волком.
— Что?
Было в ней что-то. Но не красота, что-то ещё. Расслабленность? Сасори упустил, когда эти мысли отправились в свободное плавание по его сознанию, а теперь уж поздно было их останавливать. Он спросил.
— Вам нравится Ваша работа?
— Не слишком.
«Оно и не удивительно», — Сасори мысленно кивнул.
— Из-за клиентов?
— Нет, клиенты там долго не задерживаются. Некоторые просто говорят, что им нужно. Ни «здрасти», ни «до свидания». Но я таких больше всех люблю. Можно просто думать о своём и не вникать в разговоры. А вот босс — больно приставучий.
— Приставучий?
— Ну да. Много требует, что в мои обязанности не входит…
— Я понял, не продолжайте! — прервал её Сасори, не уверенный, что хочет слышать эти подробности.
— А Вы? Вы, наверное, любите свою работу?
— Да. Но устаю от студенток.
«И их мамаш», — достроила Сакура. Вот если бы только он не был таким красавчиком, можно было бы на что-то рассчитывать. И, главное, у него и с ней-то разница лет в семь — не меньше. Сколько же его студенткам? Восемнадцать? Девятнадцать? Уму непостижимо. А она ещё удивлялась, что он всегда один. Один, как же.
Горящая под потолком цифра «4» периодически рябила, превращаясь в «3» и обратно. По всей видимости, они застряли между двумя этажами. Кто-нибудь вот-вот должен был обнаружить, что лифт не работает. Например, госпожа Ямото. Хотя, если та догадается, что именно Сакура застряла — подмоги ждать придется долго. Старуха её терпеть не могла. К слову, высокомерного профессора она тоже недолюбливала, но он никогда бы не обратил на это внимания. Разговор про работу, снизивший напряжение между пленными, слишком быстро заглох. Сакура скучающе извлекла из кармана телефон, в очередной раз сверкнув нижним бельём. Связь отсутствовала и смска от её шефа по-прежнему и не дошла целиком. Но, что пришло, звучало так: «Безалаберная девица! Чтобы через полчаса была здесь! На работе! Вместе с ключом! Иначе ты уво…».
— Я и без того чувствую себя полным уво, господин Ивасаки… — пробормотала Сакура себе под нос.
— Что Вы сказали?
— Ничего.
Любовь к чистоте в Сасори частично оказалась побеждена. Никогда прежде он не чувствовал себя таким старым. Ему пришлось прислониться плечом к стенке лифта, чтобы оставаться в сознании. И Сакура не без удовольствия это отметила.
— Меня уволили из-за Вас, — сообщила она.
— Что Вы хотите этим сказать?
— Я должна явиться на работу прямо сейчас, а вместо этого сижу здесь с Вами.
Плечи затекли, ноги тоже, Сасори поставил на пол портфель, пообещав себе купить новый. Может, и не так уж грязно там, на полу? Нет, это безумие.
— Я бы на вашем месте… — вяло протянул он, одновременно ослабляя галстук, — не слишком держался за эту работу. Неужели нельзя найти что-то поприличней?
Столь наглое заявление заставило Сакуру поперхнуться собственным возмущением. Она поджала губы. Яростный ответ отсрочило лишь то, что в эту секунду Сасори снял с себя пиджак. И хотя ему чертовски шла рубашка, особенно с расстёгнутой верхней пуговицей (чего Сакура прежде никогда не наблюдала), заявление про «работу поприличней» взбудоражило её внутренний эпицентр бешенства на 8 из 10 баллов.
— У меня. Нормальная. Работа! — голос Сакуры дрожал от злости.
Профессор бесцеремонно взмахнул рукой.
— Сакура, — снисходительный тон не сглаживал углов, — или как вас на самом деле зовут? Не кипятитесь. Я вполне терпимо отношусь к таким, как Вы, но…
— Терпимо?! Да Вы заносчивый лощёный ханжа!
— Некоторые бы вообще с Вами говорить не стали.
— Что за бред?!
— Точно.
— Вы мне, значит, одолжение делаете?
Возмущение Сакуры профессора не смущало. Ему вдруг захотелось, чтобы эта девушка нашла себе достойное место. И как приятно было бы приложить, так сказать, руку, к её новому трепетному будущему. Снова двусмысленности. Профессор расстегнул поочередно манжеты и закатал рукава. Жара.
— К чему юлить, — сказал он, бросив на неё проникновенный взгляд. — Что хорошего в работе стриптизёрши?
— ЧТО???
Были в этом вопле и плюсы и минусы. Плюсы — их, возможно, наконец, вызволят. Минусы — Сасори испугался, а прятаться было некуда. Он сам не заметил, как вжался своей белоснежной рубашкой в стену лифта. Более разъярённой женщины он в жизни не видел.
— С чего Вы взяли, что я работаю стриптизёршей?!
— Я имею в виду… — Сасори осёкся, — все эти наряды, в которых вы расхаживаете? Официантки, горничные, цветочницы…
— Потому что я официантка, горничная, цветочница!
— Вот так всё сразу?
— Вы это всерьёз про стриптизёршу?!
— Ну…
Повисла пауза. Глаза Сакуры стали круглыми и бешеными, она не мигая смотрела на Сасори, в ожидании того, что тот сведет всё в шутку. Но он этого не делал. И стало ясно. Он, правда, так думал!
— Вы одновременно и самый умный и самый тупой из всех кого я знаю! — вскричала она.
— Знаете Вы не так уж много, так что это нерелевантная статистика.
— Я уж, по крайней мере, знаю, что такое вежливость.
— Я с Вами вежлив, насколько это возможно, — Сасори сдул со лба красную прядь. — И, скажите, на кой-чёрт Вам «Дифференциальное исчисление»?
— Еду в воскресенье на природу. Буду ей костер разводить, — процедила Сакура сквозь зубы.
— М. Крупс и Р. Либерт — это худшее издание, так что ни в чём себе не отказывайте.
Никакие слова не могли бы выразить состояние Сакуры, так что вместо ответа она просто издала яростный рык и подскочила на ноги. Осточертело, что он нависает над ней! Уж теперь-то, когда она на каблуках, он даже не сказать, что выше неё, гадкий коротышка! Стриптизёрша! Какой бред! Как такое может прийти в голову образованному человеку! Замкнутое пространство лифта смыкалось вокруг Сакуры удушающим кольцом. Слава Богу, что она застряла здесь, иначе никогда бы не узнала, какой это невыносимый отвратительный человек! Но пришло время выбираться, потому что больше она ни минуты не способна была просидеть здесь с ним! Она даже знала как.
Не без опасений Сасори следил за тем, как его чрезмерно обидчивая соседка роется в сумке. Подумаешь, ошибся? Даже если она и не работает стриптизёршей, то вполне могла бы. Ноги у неё были на твёрдое отлично, хоть он прежде никогда не ставил оценки за ноги.
Из сумки Сакура достала злополучную связку ключей. Сколько раз он задавался вопросом, почему бы ей не поменять замок в почтовом ящике? А, до этого дня, ещё и вопросом, зачем она проверяет ящик, если тот неизменно пуст? И, ощущая смутную необходимость загладить неловкость, Сасори решил спросить Сакуру, что это за письма, которые ей пришли. Как вдруг она выбрала самый длинный ключ и вонзила его острие между створок лифта.
— Что Вы делаете?
— Выбираюсь отсюда.
Что бы Сакура ни делала — она явно в этом преуспевала. Ключ сработал, как рычаг. Сакура навалилась на его хвостик обеими руками, одной поверх другой. И двери нехотя принялись расступаться. А затем она ловко вклинила ненавистный теперь учебник по «Дифференциальным исчислениям» в образовавшийся просвет. Глядя на это, Сасори сначала придумал целый ряд подходящих для соседки профессий, связанных с тяжелым физическим трудом. И только потом опомнился и попытался её остановить.
— Не вздумайте! Сакура! Вы что, не читали правила безопасности?
— Для Вас сейчас безопасней будет со мной не разговаривать, — угрожающе прошипела Сакура, — так что лучше помолчите.
Она готовилась теперь раздвинуть створки руками, пока учебник не ляжет своей длинной стороной. А там уже можно будет попробовать выбраться. И Сасори с ужасом разгадал этот план. Он мигом представил, как лифт трогается в момент, как эта ненормальная будет вылезать, а дальше зажмурился, притупляя бурную фантазию.
— Я не позволю этому случиться у меня на глазах! — объявил он. — В моё отсутствие — пожалуйста, делайте, что хотите! Но не при мне!
— Надо же, какой Вы нежный!
С этими словами Сакура налегла, и двери, утробно кряхтя, принялись разъезжаться. Сразу стало ясно, что лифт остановился в промежутке между этажами. У профессора к горлу подкатила тошнота. Он попытался оттеснить Сакуру плечом.
— Не мешайте!
— Прекратите это немедленно!
Теперь Сакуре приходилось не только сдерживать сопротивление лифта, но и его напор, скорее деликатный, чем действенный. И это её только раззадорило. Сил у неё всегда имелось несоизмеримо хрупкой наружности. Она стиснула зубы и напряглась. Сасори не ожидал, он чуть было не потерял равновесие, отшатнулся. Двери с рёвом разъезжались. Учебник сам плюхнулся на бок, препятствуя тому, что они снова захлопнутся. Профессор Государственного Физико-математического Университета, доктор наук, заведующий кафедрой высшей математики, возможно впервые в жизни, выругался.
— Ого! — присвистнула сумасшедшая соседка.
— Ну, я Вам сейчас!..
Взбешенный Сасори потерял всякие ограничения. Сакура видеть не могла, но он сжал кулаки и стал похож на встрёпанного хулигана. И одновременно произошло следующее: силы Сакуры достигли своего предела, и она попыталась зафиксировать двери книжкой, Сасори носком ботинка зафутболил эту книжку в пустоту межэтажного пролёта, а потом рванул Сакуру за талию обратно в кабину. Они оба рухнули на пол. Двери с адским грохотом захлопнулись. И свет погас.
Сакура вскрикнула в момент падения, но больше никто из них слова не проронил. Вокруг царила непроницаемая темнота, и они могли лишь догадываться о положении друг друга в пространстве. Сакура чувствовала, что лежит боком на его руке. А еще она, кажется, вцепилась ему в рукав, неизвестно в какой момент. Обнаружив последнее, рукав она сразу отпустила. Было необъяснимо страшно, как будто отсутствие света намекало на более серьёзные неполадки. Вдруг трос теперь оборвётся?..
— Свет погас, — прошептала Сакура, — что же теперь будет?..
— Что теперь будет? — раздался его голос, совсем близко. — Я лежу на полу в месте общественного пользования. Из-за Вас. Ничего хуже уже не произойдёт.
— Это не из-за меня, — она почему-то продолжала говорить шепотом. — Я хотела выбраться. Зачем Вы сделали это?
— Вы хотели убиться у меня на глазах.
— Вам-то какое дело?
Вместо ответа он пошевелился, проверяя целостность костей. Сакура приятно дышала ему в плечо. Слава Богу, свет отключился — можно было представлять, что они не на полу в лифте. Иначе его бы убила паническая атака.
Они полулежали поперек кабины, неудобно упираясь спинами в стенку, но шевелиться почему-то не хотелось. Первое время Сакура обманывала себя, что ей страшно пошевелиться, а потом вынуждена была признать, что ей нравится ощущать рядом тепло его тела. Хоть он и невообразимый козёл.
От него пахло едва ощутимым терпким парфюмом, она с удовольствием вдохнула этот запах и закрыла глаза. Конечно, он всё ещё нравился ей. Даже больше, чем прежде. Но теперь она понимала, что вряд ли что-то получится. В конце концов, «Дифференциальные исчисления» тоже провалились, как план. Между ними не было ничего общего. Она сойдётся с едким профессором только если их никогда не вызволят отсюда. Так что Сакура решила извлечь максимум из ситуации, просто полежать с ним рядом в темной кабине лифта между третьим и четвертым этажами. Между реальностью и вымыслом. И продолжалось это не долго. Сасори ожидаемо привстал и высвободил руку, лишив их какой-либо площади соприкосновения.