— Лейтенант, что вы себе…
— Напоминаю, у меня есть имя, — Брок предвкушающе оскалился, коснулся пальцами столешницы, сдвигая в сторону документы, уселся сверху, чуть наклоняясь вперёд. — И ты хочешь меня. По глазам вижу. Они, в отличие от тебя, Роджерс, врать не умеют.
В голове мутилось от мыслей, желаний, смутных горячечных образов, видений желанного горячего тела под ладонями, губами, распростёртого на жесткой столешнице, принадлежащего только одному ему.
Брок облизал губы, контрольным выбивая последние сомнения.
Коротко застонав, Стив подался вперёд, ударяясь в широкую грудь, дрожа в предвкушении коснуться наконец самому, пробраться под ненужную сейчас одежду, лизнуть пульсирующую венку на сильной шее, узнать вкус этой смуглой кожи.
Брок не отставал, стягивая с себя футболку, не протестовал, не зажимался, обнял за шею, притянул к себе ближе, падая на спину, выдохнул в губы.
— Стив…
От собственного имени, протяжным просительным стоном слетевшего с зацелованных губ, Стива будто ледяной водой окатило. Он отскочил в сторону окна, с ужасом глядя на распростёртого на столешнице Брока, на его красивый, будто вырезанный искусным мастером из камня, гордо стоящий, истекающий смазкой член.
— Стив? — Брок приподнялся на локтях, с беспокойством вглядываясь в его лицо.
— Не могу, — выдохнул тот, отворачиваясь к окну, рассыпаясь сейчас на части от понимания того, что второго такого шанса у него не может быть. — Вам лучше уйти, лейтенант, и забыть всё, что тут произошло и могло бы произойти.
В глухой тишине кабинета звякнула пряжка ремня. Стив вздрогнул, как от боли, от ощущения, будто бы этим ремнём его со всей силы хлестанули по спине, сдирая кожу до самого мяса. Да лучше и было бы так, чем тот огонь, никак не желавший униматься в груди, выжигавший желанием мысли, противиться которому получалось с трудом.
— Ещё есть возможность конструктивного диалога, или ты заранее считаешь, что во всём прав? — от хрипловатого растерянного голоса Брока сердце болезненно сжалось.
— Уходите, лейтенант.
— Всего доброго, Капитан, — сухо отозвался Брок. — Отчёт я вам пришлю на почту.
Стив стиснул зубы, чтобы не крикнуть вслед закрывающейся двери, не попросить остаться. Горло сжало рвотным спазмом, горечью мазнуло по гортани.
— Дурак ты, Стиви! — прошелестела тишина голосом Баки.
— Дурак, — согласился Стив.
С Броком они почти не пересекались. Стив с ужасом ждал, что командир СТРАЙКа начнёт его намеренно избегать, но этого не было. Он все так же гонял своих ребят, ходил по коридорам, не сворачивая в сторону, не выбирая других маршрутов, обедал в общей столовой, вёл самый обычный образ жизни, но больше не смотрел вслед, не провожал взглядом, не улыбался. Оказалось, что не так уж и часто, по идее, они должны видеться, и это именно Брок каждый раз выискивал его в переплетениях коридоров, первым заговаривал, и от холодного безразличия сейчас делалось особенно горько. Хотелось всё исправить, пересилить самого себя, рассказать, и будь что будет. Пусть посмеётся, лишь бы не было так больно из-за упущенной возможности, ведь может… Но Брок будто бы больше не видел его.
— Поругались?
Наташа возникла за плечом Стива, гипнотизирующего спину Брока, ткнулась влажно блестящими губами в щёку.
— Что? — он вздрогнул, чуть не пролив на себя кофе, поморщился, поставив стаканчик на стол. — Так заметно?
Пожав плечами, Наташа села на соседний стул, устроила голову на скрещенных руках.
— Раньше он за тобой по всему ЩИТу носился, зубоскалил по поводу и без, а теперь только в спину смотрит.
— Смотрит?
Наташа улыбнулась и кивнула.
Стив в сотый раз обогнул свой собственный стол, нервно меряя шагами кабинет, тревожно косясь на закрытую дверь, злясь на Брока, на самого себя и собственную нерешительность, которая отчего-то вдруг поднимает голову, стоит Стиву подумать о чём-то личном. Вот уже час прошёл, как он вызвал Брока в свой кабинет, но тот всё никак не шёл, видимо, решив проигнорировать вызов, а ещё через пять минут внутренняя связь пиликнула принятым сообщением.
«Иди нахуй, Роджерс! Писать «по собственному» не собираюсь! Бесит моя рожа? Или увольняй, или терпи!»
Чувствуя волну облегчения, Стив расхохотался в голос. Всё-таки не всё равно, не отбросил идею, не решил всё бросить и смириться.
— Местонахождение агента Рамлоу.
Брок сидел на крыше, на самом краю смотровой площадки, свесив ноги в пустоту, и пил. Полупустая бутылка бренди рядом с его бедром говорила слишком о многом.
— Явился, — горько усмехнулся он, в два глотка допивая бренди и потянулся за следующей бутылкой. — Не мог дождаться, пока я допьюсь до того, чтобы лично набить тебе морду?
Стив сел рядом, отбирая средство от одиночества, приложился к горлышку. Алкоголь обжег гортань, прокатился раскалённым водопадом, обжигая и в то же время возвращая мысли в нужное, правильное русло. Стив многое хотел сказать, вот только не знал, с чего начать, как подвести разговор к нужному. Не рубить же с плеча — знаешь, Брок, а у меня член маленький, и потому я стесняюсь?
Да и сам Брок, никогда прежде не испытывающий недостатка в смелости и словарном запасе, молчал, смотрел куда-то вперёд, усталым взглядом провожая проплывающие над деревьями облака.
— Я не уволюсь, — напомнил он. — И на базу другую переходить не буду.
— Ты мне нравишься, — прочистив горло, решился-таки Стив.
— Всё равно не уволюсь, — Брок глянул исподлобья, сжал губы в тонкую линию.
Он сейчас был похож на мокрого раздосадованного воробья, весь такой ершистый, в растрепанных чувствах, готовый оскалиться, броситься на Стива, стараясь если не придушить его, то хотя бы хорошенько профилактически заехать в глаз.
— И не надо, — улыбнулся Стив, привалившись к его плечу. — Пойдёшь со мной на свидание?
— То есть… — Брок подавился воздухом, глянул растерянно, будто не веря в услышанное, боясь поверить, и вот это ощущение беспомощности в чужом взгляде сказало Стиву многое, если не всё. — Тогда в кабинете вся эта дичь только потому, что ты не ебёшься без положенных трёх свиданий?
— Не совсем, — Стив смущённо потёр переносицу.
О его недостатке знал только Баки, и только ему Стив мог настолько безоговорочно доверять. Что он мог сказать о Броке? Что он вообще знал о нём, кроме того, что командир СТРАЙКа влюблённо смотрит ему вслед, что он сам смотрит на Брока без возможности отвести взгляд? Но когда он отступал? Тем более по такой причине. Он хотел Брока, хотел его себе, только себе.
— Но давай всё-таки начнём со свиданий?
Первое свидание состоялось тут же. Брок, словно отпущенная пружина, подорвался с места, хватая Стива за руку, потянул куда-то вниз, приговаривая, что не позволит больше себе проебать счастье. В пустой столовой он усадил Стива за стол, смотался к себе и принёс чайник и трогательные небольшие синие чашки с тонкими ручками. Поставил их на стол, дрожащими руками стараясь налить чай куда нужно.
— Сиди! — рыкнул он, когда Стив попытался помочь.
И снова куда-то убежал.
Вскоре перед Стивом на столе появились несколько разномастных кусков торта, вазочка с печеньем, открытая и ополовиненая коробка конфет, зефир и прочие радости перерывов на чай бойцов СТРАЙКа.
Брок сел напротив и лучезарно улыбнулся.
— Вот теперь и правда почти похоже на свидание.
— Действительно.
Стив упорно старался не рассмеяться, хотя его губы нет-нет, а растягивала какая-то совершенно шальная улыбка, слишком уж все происходящее было невинно правильным, и слишком неуместно маленькая синяя чашечка смотрелась в его руках, слишком серьёзным был Брок, рассказывая какие-то байки из своего полувоенного прошлого. Но это было самым настоящим свиданием, таким, как Стив его и представлял тогда, много десятков лет назад, ещё в сороковые.
На второе свидание Брок позвал Стива в кино. Как и полагается, приехал забрать, правда, на парковку базы ЩИТа и двери перед Стивом не открывал.
Они сидели на заднем ряду пустого полуночного зала, выкупленного целиком, чтобы совсем никто не помешал, смотрели в экран, касаясь друг друга коленками и то и дело скашивая взгляд. Стив плыл, плавился от того, с каким незнакомым ему трепетом Брок накрыл его громадную ладонь своей, переплёл пальцы и всё, продолжил дальше следить за происходящем на экране.
— Скажи, ты готовился? — с улыбкой спросил Стив, когда они вышли на пустую улицу.
— Немного, — Брок закурил, выпуская струйку сизого дыма в ночное небо Бруклина. — Ничего я не смыслю во всех этих свиданиях, а ты достоин лучшего.
А вот с третьим свиданием не получилось.
Стив страшно не любил многодневные миссии, ещё сильнее, когда тщательно продуманный план летел псу под хвост буквально с первых секунд приземления квинджета в нужной, казалось бы, точке. Не любил ползать на брюхе, выслеживая очередных дегенератов, сидеть по несколько часов в засаде. Он был человеком действия, пробивной силой, десантом, если уж на то пошло. Стиву никогда не хватало терпения на такие миссии, да и согласился он только потому, что больше некого было послать с Наташей, обычно сопровождаемой СТРАЙКом чуть ли не в полном составе. Но Брок не мог поехать, отлеживаясь в медблоке после контузии, Роллинз с Таузигом в соседних палатах играли в кибершахматы, а остальные бойцы отряда были рассеяны по менее важным заданиям.
— Стив, какого мексиканского бога? — рыкнул Брок, без стука врываясь в его кабинет ровно в тот момент, когда Стив, шипя и ругаясь сквозь зубы, стягивал с себя форменную куртку, стараясь не потревожить живот и левую половину груди, превратившейся в один сплошной кровоподтёк.
— Лейтенант, что вы… — растерянно попытался возразить Стив, но заткнулся под тяжёлым взглядом желтых глаз.
Брок тяжело дышал, будто бы бежал всю дорогу от тренировочного зала, боялся не успеть или ещё что.
— Ты меня ещё, блядь, по фамилии назови! — рыкнул он, подлетел к Стиву, ощупывая, надавливая, проверяя на целостность кости и, только удостоверившись в том, что тот вполне целый, облегченно выдохнул, ткнулся лбом в плечо и замер.
— Все со мной нормально, — улыбнулся Стив, впервые сам решаясь коснуться Брока, провести на спине, обнять. — Это моя работа.
— А может, всё проще? И ты идиот?
— Я тоже тебя люблю, — рассмеялся Стив и замер, поняв, что только что сорвалось с языка в то же время расставляя в нём самом все на места, объясняя наконец эту тягу, больную зависимость от присутствия одного-единственного человека, который при всём этом «не Баки».
— Идиот, — глухо повторил Брок, будто бы и не слышал признания, лишь прижался сильнее, стиснул так, что рёбра затрещали. — Себя не жалко, так обо мне подумай. Сдохну ведь.
Брок ещё что-то говорил, пробовал увещевать, а Стив улыбался, чувствуя, что наконец полностью оттаивает, открывается этому человеку, что больше не боится показаться смешным и глупым. Его примут любым.
Но когда Брок потянулся к его губам, с хриплым гортанным стоном огладив грудные мышцы, Стив снова покачал головой, прекрасно понимая, что надо поговорить, хотя в голове и мутилось от желания обладать и самому наконец-то принадлежать именно Броку.
— Что не так? — Брок отстранился, заглядывая в глаза, видимо, стараясь там прочесть что-то. — Что я опять сделал не так?
— Не ты, — Стив постарался взять себя в руки и не смотреть на зацелованные губы, на откровенный стояк, который не могли скрыть узкие форменные брюки любовника.
— Ты меня не хочешь. В этом всё дело? — Брок нервно чесанул затылок, хлопнул по карманам, доставая пачку сигарет, но так и не закурил, отвёл взгляд, кусая губы.
— Господи, нет! — Стив дёрнул его на себя — такого горячего, родного, невероятно желанного, стиснул ладонями литую задницу, лизнул жадно, голодно доверчиво подставленную шею, захлебываясь стоном. — Хочу! Безумно хочу! Вылизать всего, пометить, чтобы никто и смотреть на тебя не смел больше! Растянуть и взять! Чтобы ты орал в голос!
— Так в чём же дело? Еби! — всхлипнул Брок, потёрся каменно твёрдым членом о бедро Стива, заставляя на мгновение зависнуть, потеряться в желаниях.
— В этом!
Стив отступил на шаг, зажмурился — он бы и уши заткнул, чтобы не слышать разочарованного возгласа от того, кто важнее всех — и сдернул с себя штаны вместе с бельём до самых колен.
На тот краткий миг, когда в кабинете повисла тишина и ничего не происходило, Стив был готов проклясть сам себя, собственное тело, то недоразумение, что прятал ото всех. Но тут мир будто взорвался невероятно ярким ощущением чужих губ, обхватывающих головку пусть и маленького, но гордо стоящего члена, языка, ловко собирающего капли тягучей смазки, голодного гортанного стона, который точно был не его.
Открыв глаза, Стив пошатнулся, едва устояв на ногах от невероятного зрелища, всё ещё не веря, что такое возможно. Жмурясь от удовольствия, судорожно стискивая пальцами бёдра любовника, Брок жадно сосал, вылизывая член Стива, забирая в рот чуть ли не вместе с тяжёлыми от желания кончить яйцами.
— Сладкий! — выдохнул Брок, на миг выпустив член изо рта. — Какой же ты сладкий!
Мир для Стива сузился до одного человека, до его губ, плотно обхватывающих ствол, до пальцев, поглаживающих задницу, трепетно касающихся, будто бы спрашивающих разрешения, пульсирующего входа. Как будто он мог сейчас или когда-либо ещё отказать.
— В столе… смазка в верхнем ящике стола! — сам не понимая, от чего краснеет, признался Стив, зажмурился сильнее, боясь поверить в реальность происходящего. Вдруг он снова проснётся на перекрученных, мокрых от пота простынях, будет лежать в темноте своей спальни, надеясь унять рвущееся из груди сердце, заглушить рвущийся из горла стон отчаянного разочарования.
Стив сглотнул.
Было странно ощущать в себе длинные жесткие — не свои собственные — пальцы, дрожа, раскрываясь на полную, позволяя все, потому что и самому хочется именно этого правильного единственно верного чувства наполненности, принадлежности, почти болезненной растянутости. Странно и неожиданно сладко, волнующе быть ведомым.
— Тугой, горячий, господи боже, мой… — стонал Брок, ввинчивая три пальца в раскрытую, пошло хлюпающую смазкой дырку. — Не могу… не могу больше.
Жёсткая ладонь коснулась шеи, надавила на спину между лопаток, заставляя Стива прижаться сильнее к столешнице, прогнуться, сильнее выставляя задницу. От контраста горячего тела и холодной поверхности стола хотелось скулить, тереться о неё животом.
— Охуеть какой, — жаркое дыхание обожгло ухо. Ладони прошлись по спине, коснулись ягодиц, разводя их в стороны.
Брок замер, войдя на полную, заполнив, казалось, до предела, но Стиву было мало, он жаждал движения, силы, напора, который мог дать только Брок.
Стив выл в голос, гнулся в спине, прижимался грудью к твёрдой поверхности стола, подавался назад, насаживаясь на толстый член Брока. Задница горела огнём, пульсировала. Толчки, казалось, отдавались прямо в глотке, задевая что-то в груди, слева, резонируя с нежным нутром, выжигая там у сердца клеймо имени Брока Рамлоу.
Коротко рыкнув, Брок сорвался, задал такой ритм, что Стив совсем потерялся в собственных эмоциях, пропал с концами, растворяясь в слепящем мареве, распадаясь на тысячи искрящихся частиц, взмывая этим сияющим звёздным крошевом к самым небесам и пропадая там без возможности вернуться на землю.
— Люблю, — хрипло выдохнул Брок, коснувшись губами подрагивающих плеч Стива, шейных позвонков, пересчитывая их лёгкими прикосновениями языка. — Мой идеальный.
Стив вздрогнул, зажмурился, с силой прикусывая костяшку большого пальца, чтобы проснуться именно сейчас, когда тело ещё сотрясают отголоски оргазма, а в голове сладкая вата вместо мозга, пока Брок не наговорил того, что пережить и забыть уже будет невозможно, как и жить потом со всем этим, зная, что в реальности этому не бывать, не для Стива, не с Броком. Но проснуться не выходило. Стив всё так же лежал на столешнице, чувствуя, как по внутренней стороне бедра стекает сперма, а спины касаются губы, пальцы, гладят изучая, запоминая.