— Ты нас не отошлёшь, — словно сквозь вату донеслось до Брока.
Он тряхнул головой, отгоняя малоприятные воспоминания недавнего прошлого. Как бы он ни хотел держаться от войны подальше, она сама нашла его, требовательно протянула костлявые пальцы к самому дорогому, тем, кто был важнее собственной жизни.
— Я не могу вами рисковать, — Стив оглядел их с ног до головы. — Не сейчас, когда только нашёл.
— А мы можем рисковать тобой? — Брок дёрнул его на себя, больно прикусывая нижнюю губу, слизывая кровь, запоминая её вкус, чувствуя тонкую нить протянувшейся между ними связи, выдохнул прямо в губы. — Ты наш, хочешь этого или нет.
Над головой застрекотали винтами вертолёты.
Стив ещё пробовал спорить, снова звонил Фьюри, поторапливая квинджет, что-то объяснял Баки. Но Броку было не до того. В жилах разгоралось злое веселье. Древняя, дремавшая в нем магия, будто бы почувствовав наступление пиздеца и одновременную близость сразу обоих партнёров, зашевелилась, загудела, посылая по венам жидкий огонь, наполняя незримые пока что крылья ветром.
— Похуй, — клыкасто оскалился Брок на попытку Стива усадить его в джет к гражданским. — Пляшем!
И сорвался с места, уверенный, что за ним последуют.
Ветер гудел в ушах, эхом множил злой раскатистый хохот. Брок мчался впереди, перескакивая с крыши на крышу, слыша, как весело гикал за спиной Баки, как, не сбиваясь с дыхания, вполголоса матерился Стив. Сейчас Брок мог наконец раскрыться на полную, дать зверю свободу. Он был в своей стихии, не боялся повредить или покалечить слабых смертных, пытавшихся противостоять ему в обычной жизни. Брок не разбирал дороги, не выяснял, кто его противник. В голове красными точками были отмечены только свои, те, кто при любом раскладе должен выжить, а остальные… по ходу разберётся.
Где-то в центре ухало тяжелое оружие, вздрагивали здания, осыпая улицы стеклянным крошевом, ревели пустые болванки Старка, поливая свинцовым огнём упрямо лезущих из портала, словно саранча, непонятных тварей, идентифицировать которых пока никак не получалось. Брок видел — люди не справляются, падают один за другим, панически оглядываются по сторонам в поисках хоть какого-то укрытия. Только Мстители стояли непоколебимо, словно бессмертные, бросались на врага, давая уйти хоть кому-то, готовые, как обычно, пожертвовать собой, а дальше будь что будет. Этого позволить Брок не мог, и у него было только одно средство точно знать, где носятся его неугомонные возлюбленные.
— Стой! — рявкнул Брок, не давая Стиву метнуть щит в сторону разявленной пасти очередной твари, дёрнул подальше от края крыши, Баки тоже затормозил и опустил винтовку. — Погоди.
Сорвав с шеи цепочку, Брок сдернул с неё заветные кольца, зная, что они хоть и дадут ему многое, отнимут несоизмеримо больше, но он согласен был на всё, лишь бы успеть защитить своих, и протянул вперёд руку ладонью вверх.
— Чем бы не закончился сегодняшний день, — с трудом проговорил он, чувствуя как смещаются зубы, удлиняются клыки, а лицо оплывает, принимая истинную форму зверя, чудовища «Гидры». — Я ваш и вы мои! Пусть так будет хотя бы сегодня, прошу!
Лицо Стива сделалось сложным, он молча смотрел на поблескивающие багряным кольца, совершенно позабыв о творящемся вокруг. Брок видел, как в его Капитане борются самые противоречивые чувства, практически кончиком языка ощущал его неуверенность, рвущее душу неверие.
— Пожалуйста, — повторил Брок, когда Баки забрал своё кольцо и без каких-либо разговоров надел на безымянный палец правой руки.
— Брок, — Баки побледнел, покачнулся, на миг зажмурился и потянулся вперёд, касаясь пальцами живой руки его лица, очертил скулу, засветился изнутри каким-то особенным светом.
— Не сейчас, — качнул головой тот, прекрасно понимая каково его, теперь уже, полноценному супругу. Брок знал как тяжело и одновременно сладко вибрирует только установившаяся связь, обрушивая все чувства, мысли, эмоции твоей половины, открывая его полностью, давая ощутить всем собой то, что творится в его сердце, чем он живёт и как сильно любит. — Стив…
Здание под ногами крупно вздрогнуло, застонало знакомо, слишком отчетливо напоминая Трискелион. Но Брок упрямо не двигался с места он смотрел и смотрел Стиву в глаза, готовый вот-вот сжать второе кольцо в ладони, стиснуть так, чтобы пересилить боль, и выкинуть его, швырнуть так, чтобы и сам не смог бы найти.
— Мой, — повторил Стив, улыбнулся одними глазами и забрал кольцо, сжав в мимолетной ласке протянутую ладонь. — Но мы все равно потом поговорим.
Брок, не сдерживая радости, заорал в голос, расправил крылья и взвился в небо, впервые он был цельным, полностью живым. Он чувствовал не тонкие нити связей со своими супругами, а толстые корабельные канаты, оплетающие их троих, связывающие, спаивающие души на каком-то глубинном, недоступном ранее уровне. Брок видел, стоило зажмуриться, мир глазами Стива и Баки, знал, где они, с точностью до нескольких метров, мог исказить время и оказаться рядом, пусть и выжимая себя почти досуха. Брок чувствовал их любовь.
Сейчас он был по-настоящему силён, мог без усилий сдвигать здания, швыряться остовами автомобилей в раззявленный зев портала. Брок не чувствовал привычного напряжения в мышцах, не ощущал, как из него по капле вытекает магия, он был сам магией, всем сущим разом, шалел от собственных возможностей и в то же время не давал себе уплыть, раствориться в собственном практически безграничном величии, потому что были двое, перед кем он готов был пасть на колени, расстаться с магией, возможностью вернуться домой, чем угодно, лишь бы иметь возможность быть рядом, принадлежать именно им.
Когда схлопнулся последний портал, а на улицах не осталось в живых никого из незванных гостей, Брок спикировал вниз, снова становясь самим собой. Он хотел было сразу подойти к Стиву, попытаться вправить выбитое плечо, но замер на месте без возможности двинуться, предупредить криком, даже банально вздохнуть. Горло знакомо сдавило удавкой хозяйского ошейника.
Сердце замерло, пропуская удар за ударом, сжалось от боли, обреченной волчьей тоски по свободе и собственной стае вынужденного снова вернуться в клетку зверя.
Взвыв отчаянно, Брок рванулся из невидимых цепей, но не произнёс ни звука, не сдвинулся ни на дюйм. Он стоял посреди безлюдного проспекта, безвольно опустив крылья и с видом обреченного на смерть смотрел вперёд, ничего, впрочем, не видя перед собой.
Он снова попался, снова стал чьей-то собственностью, забавной и крайне смертоносной марионеткой, без собственной воли, желаний, без жизни, без Стива и Баки.
Скрипнув зубами, Брок против воли оскалился, зарычал сначала сипло, едва слышно в гуле зависших над улицей вертолетов и уцелевших старковских болванок. В горле першило от собственной крови, болели прокушенные губы, но Брок рвался, натягивал поводок, сильнее затягивая на шее удавку чужой воли. Он никогда всерьез не бодался с Пирсом, не рвал жилы, лишь бы только дотянуться, так как никому был не нужен, не за кого было воевать и выходить на передовую. А сейчас Брок готов был сдохнуть, но только бы предупредить, обезопасить своих супругов.
— Баки… — просипел он, сделал один шаг вперёд, захрипел, забулькал горлом, зная что Стив не услышит, пока не услышит. — Баки…
И тот услышал, почувствовал отчаянный, из последних нечеловеческих сил, рывок связи, обернулся, недоуменно глянул на Брока, бледнея лицом.
— Господи, Брок!
Баки бросился вперёд, подлетел к застывшему изваянием Броку, коснулся ладонями лица, заглянул в стекленеющие от боли и накатывающего ужаса глаза и подхватил болтавшуюся за спиной винтовку, зарычал, ощетинился, выцеливая кого-то на соседней крыше.
Брок не видел ничего, кроме ремней, перетягивающих грудь Баки, не слышал, не ощущал действительности, уплывая куда-то в темноту. В нем снова не было ни сил, ни магии, лишь оглушающая пустота и чужая довлеющая давящая воля.
***
— Николас, прекрати, зачем все это? — расслышал Брок смутно знакомый взволнованный голос откуда-то издалека.
Он плыл в вязком удушливом мареве, готовый встать в стойку, как только хозяин соизволит его позвать. Он хороший слуга, хозяин сможет гордиться им.
— Он опасен, Стив. Ты видел, на что способно это существо. Видел своими глазами. Его нельзя спускать с поводка, давать волю.
Брок дёрнулся, как от удара плетью. Хозяин злился. Хозяин был недоволен.
Не открывая глаз, Брок поднялся на колени. Ему не нужно было зрение, чтобы видеть хозяина. Он знал его по запаху, по ощущению твёрдой руки на загривке, по снисхождению к юному демону, попавшемуся в ловушку вызова, он помнил холодный взгляд, сжатые в тонкую линию губы и брезгливость. Хозяева были все на одно лицо. И этот ничем не отличался от предыдущих, кому его дарили, словно вещь. Брок бы посмеялся над иронией ситуации, но рядом с его новым хозяином ярким знакомым пламенем горели двое самых важных.
— Его следует держать в узде или вернуть обратно в его мир. Ты помнишь сколько он всего наворотил не так давно?
Брок поднял тяжёлую голову, с трудом разомкнул веки.
— Хозяин, — просипел он, хотя смотрел только в синие, словно весеннее небо над Альпами, глаза. — Стив…
— Молчи, — велел хозяин и голос пропал.
Брок мог только раскрывать рот, но звук голоса будто бы выключили, но он знал, он помнил человека со щитом, помнил его имя, звук биения сердца, улыбку, помнил что обещал себя ему… им.
— Николас, хватит! — рявкнул Стив так, что стекла задрожали. — Я не буду спрашивать про призыв! Про то, как он оказался у Пирса! Про то, откуда ты знаешь так много обо всём этом. Но Брок, — Стив обернулся, с беспокойством поймал его взгляд. — Он живой, он не должен быть рабом!
— Не надо мне о сегрегации, — нахмурился хозяин.
— Николас, мне проще свернуть тебе шею, чем оставить всё как есть.
Волна чужой отчаянной злости накрыла с головой, придавая сил. Кое-как поднявшись на ноги, Брок пошатнулся. Удавка всё ещё стягивала шею, давила на гортань, не давая нормально дышать, но зацепившись взглядом на багряное сияние кольца на пальце Стива, его, чёрт возьми, Стива, он больше ни о чём не мог думать.
— Отпусти, — просипел Брок, переведя взгляд на хозяина. — Отпусти… я… не хочу… тебя… убивать. Отпусти.
— Николас, я ручаюсь за него. Отпусти его или тебя убью я, — Стив сжал в ладони крепление щита.
Броку был слишком хорошо знаком этот взгляд его Капитана, и он заранее сочувствовал тому, на кого он был направлен. Сейчас, когда он начал борьбу с чужой волей, чужим влиянием, затягивающим разум мутной пленкой, Брок вспоминал: «Гидру», Зимнего, Баки, Стива, свою тягу к ним, их последние месяцы вместе и в то же время слишком далеко, будто на разных полюсах, друг от друга и последние мгновения перед боем, когда они действительно стали едины. Вспоминал захлестнувшее его счастье, уверенность в том, что теперь-то точно у них всё образуется.
— Никогда не думал, что доживу до того, что мне станет угрожать Капитан Америка, — усмехнулся хозяин и сдёрнул с шеи тяжёлый амулет. — Учти, если что — спрошу с тебя, полковник Роджерс.
С глаз будто пелену сдернули одним движением. Сознание прояснилось. Дышать сразу стало проще. Брок растер ноющую шею, прокашлялся, прочищая горло, и наконец смог вдохнуть полной грудью, зло глянул на ухмыляющегося и явно довольного собой Фьюри. Желание придушить старого циклопа только прогрессировало, вытесняя из головы всякую осторожность.
— Благодарить не буду, — оскалился Брок, демонстрируя ровный ряд вполне человеческих зубов, разве что клыки были немного длинноваты. — Да и мне ваша сраная благодарность не нужна.
— Не за что, — в тон ему ответил Фьюри и подтолкнул к Стиву амулет.
Больше всего, даже больше логичного желания забрать себе наконец уже рабскую золотую медальку, чтобы не быть больше ничьим инструментом, переходящим призом для сильных мира сего, Броку хотелось наконец оказаться дома, на маленькой кухне, толкаться с Баки около плиты, переругиваясь и отбирая у него колбасу, проходя мимо Стива, поставить перед ним честно заслуженный завтрак и коснуться губами плеча в мимолетной ласке.
— Поехали домой, пока Баки ЩИТ штурмом не взял или не перестрелял всех к херам собачьим, — выдохнул Брок, чувствуя, как губы растянуло улыбкой.
Баки был рядом, даже не находясь в одном кабинете со Стивом и Фьюри, именно он контролировал происходящее, наблюдая в прицел тяжёлой снайперской винтовки за всеми попытками Стива «договориться миром» с соседнего здания. Брок знал, дёрнись циклоп, улыбнись как-то неправильно, слишком подозрительно — и его голова разлетелась бы кровавым конфетти, украшая светлые стены кабинета. И нет, Баки бы нисколько не сожалел о таком поступке, скорее наоборот. И, по мнению Брока, был бы совершенно прав, но кто и когда его спрашивал?
— Домой, а то поздно уже? — спросил Брок, остановившись рядом с машиной, глянул на зажатый в руке Стива амулет. — Или?..
— Никаких или, — ответил за него, выступивший из темноты Баки, закинул чехол с не понадобившейся винтовкой в багажник. — Лично я хочу жрать и трахаться.
— Хороший план, — отозвался Стив, повернул ключ в замке зажигания.
По-хорошему им действительно стоило бы поговорить, объясниться наконец, но Брок настолько устал нести чужие кресты, отвечать за руку хозяина, что не был уверен в собственных силах, в том, что не сорвётся, не наговорит лишнего. Шея до сих пор ныла, отзываясь на любое движение. Ощущение незримого ошейника не пропадало, а взгляд то и дело прикипал к золотой фиговине, небрежно брошенной на приборную панель. Брок был уверен, что Стив никогда не воспользуется своей властью и не даст никому другому, но само наличие амулета нервировало. Тогда, много десятков лет назад, первый хозяин снял его с шеи совсем ещё юного демона, заключил первый и единственный контракт с ошалевшим от собственных сил ребёнком, передавая поводок, как истинное наследие «Гидры» из рук в руки — раба и его «винтовку». А сейчас он наконец-то был действительно свободен.
— Хочу мороженого! — ни с того ни с сего возвестил Баки, высунувшись между передних сидений и ткнул пальцем в лобовое стекло. — Там ещё открыто! Успеем!
— Дома есть, — напомнил Брок.
Ему хотелось домой, забраться в постель, обложиться любовниками и не двигаться несколько дней, а лучше неделю, не отвечать на телефонные звонки, не открывать дверь, не ходить на работу, не делать ничего.
— Дома только шоколадное и ванильное, а я хочу фруктового, — принялся канючить Баки, хитро сверкая глазами, прекрасно зная, что ему не откажут, отвезут куда просит.
Стив молча крутанул руль.
Видимо, они трое представляли настолько своеобразную картину: грязные, в подранной местами одежде, с синяками и кровоподтеками на открытых участках кожи — что хозяин маленькой кондитерской лавки лишь смог беспомощно икнуть и тихо попытаться сползти в обморок под стойку. Но никто не позволил ему самоустраниться. Стив молча подхватил малохольного кондитера под руки, усадил на стул, похлопал по щекам и попросил четыре фунта клубничного мороженого и, искоса глянув на зевающего Брока, большой латте с ореховым сиропом и сливками.
— Да, я помню, как ты пьёшь кофе, когда очень устал, — ответил он на незаданный вопрос, улыбнулся.
Кондитер, видно поняв, что убивать и грабить его никто сегодня вечером не собирается, расстарался на максимум, и вскоре перед Баки стояло несколько контейнеров с мороженым, упаковка клубничного сиропа, а Броку чуть ли не в руки пихнули пинтовый стакан горячего дымящегося кофе.
— Значит, всё-таки демон. — Стив сел напротив, устроив щит на соседнем столике.
Брок в ответ оскалился.
— А не похож?
— Похож-похож, — поддакнул Баки, оправляя в рот изрядное количество сладкого лакомства.
— И «Гидра», то, что говорил Николас, это правда?
— Не знаю, о чем он тебе наврал, — Брок откинулся на плетёную спинку стула, сложил на груди руки, краем глаза наблюдая за притихшим в углу кондитером. — Большую часть времени в космосе проплавал.