Женщину подбросило в воздух, а затем, шандарахнуло об пол, но она по идее должна была благодарить за такое довольно бережное отношение, пока он не вспомнил, кто его “одарил” шрамами на лице. — Мы загостились. Уходим. Намек все поняли… — Экзар развернулся и быстро зашагал прочь, никак не обратив внимания на Кея и Номи, плачущих над тем местом, где должен лежать труп Мастера Водо, а за ним потянулись Мандалор, Улик и многочисленные воины. — Ну, что ж… члены Сената воображают, будто они обладают властью, но только что им наглядно разъяснили, что они лишь актеры театра теней, не больше того. Хватит потакать их слабостям. Есть другой путь.
После этой неслыханной дерзости, после которой некоторые джедаи уподобились врагам в их ненасытной жажде убийств, события развивались стремительно. Ситхи, изощрённо убив предательницу, отправились на поиски артефактов, но джедаи чуть не поймали обоих. Если Экзар ещё успел улизнуть, то Улику не свезло. Тот за дни, проведённые им в качестве тёмного лорда, не научился хитрости. Горстка рыцарей, возглавляемая его младшим братом, вынудила его дать бой, в ходе которого Улик сразил брата. Идиот не воспользовался предоставленным шансом своего спасения. Номи, воспользовавшись оплошностью бывшего возлюблённого, павшего во Тьму, сосредоточилась на нём и отрезала его от Силы. Кел—Дрома, ставший после этого обряда лишь живым мертвецом, выдал координаты расположения Экзара Куна. Тем самым он собственными руками уничтожил все плоды совместных плодов плеяды лордов ситхов. Какой же Улик был дурак…
Экзар Кун был готов ко всему, когда решился на сомнительный и опасный ритуал. У него не было выбора: к Явину неслась армада джедаев, разъяренная уничтожением их любимого Оссуса. Несмотря на свою мощь и силу, лорд Кун не мог в одиночку им противостоять. Его умертвят или перепрограммируют, лишат Силы, сотрут память и превратят в джедайского раба. Одна только мысль об этом приводила лорда Тьмы в бешенство. Улик, проклятый предатель и трус, предал его ради какой—то бабы. Если бы Экзар убил бы эту рыжую суку вместе с её отродьем, этого бы не случилось.
Повелев уцелевшим после испытания сторонникам спешно покинуть Явин, тёмный лорд начал приготовления к ритуалу. Для этого он выкачает силу всех массасси, что позволит ему отделить дух от тела и путешествовать, при этом сохранив всю свою Силу. Экзар, отгонял нехорошие предчувствия, даже не пытаясь бежать с Явина или спрятаться на огромной, покрытой густыми джунглями планете. Да в этих зарослях можно спрятать целого сарлака, не то, что одного темного лорда, преданного первым учеником! Экзар ещё понял бы Улика, если этот пёс бросил ему вызов ради власти, как было принято в Империи ситхов. Теперь, по милости ученичка корабли летят за ним, чтобы стереть последнего темного лорда из летописей Галактики. Он даст им последний бой. Кун, конечно же, тщательно изучил текст ритуала, он не сомневался в своем успехе. Последние приготовления завершены… всё произошло быстро. Он и помыслить такой исход событий не мог…
***
«Потерпел поражение, — нестерпимая мысль болью отозвалась в разуме, — тёмный лорд в плену у джедаев? — немой вопрос, заданный пространству».
Экзар Кун медленно приходил в себя, морщась от боли. Он не знал, сколько времени провисел на цепях в темном подземелье. Руки и ноги, закованные в кандалы, затекли, холодное железо до крови стирало запястья, усиливая боль. Давно забытый страх проснулся и предъявил свои права. После испытания на Коррибане Кун не выносил длительного пребывания в пещерах, не желая снова оказаться в таком унизительном положении, умоляя дряхлого призрака о пощаде. Потому—то и послал на Коррибан Джорака Ульна, чтобы тот исследовал древний мир ситхов. Бывший джедай в пещерах чувствовал себя, как сарлак в космическом пространстве, он не раз залезал в самые глубокие норы в поисках знаний, артефактов и приключений на свою голову — вот пусть шатается по древним гробницам, все лучше, чем быть в плену у джедаев.
Низкая массивная дверь раскрылась с противным лязгом, впустив двух вооруженных наемников—экзотов. В камере загорелся свет, для Экзара, потерявшего счет времени, это было сродни пытке. Он заставил себя сощурить серые глаза, чтобы посмотреть на охранников. Они явно не походили на солдат республиканских войск.
Рутиан в мандалорских доспехах с бластером у пояса плюс забрак в металлическом бронежилете с кнутом у пояса.
«Работорговцы, — Экзар похолодел при одной мысли. Одно дело самому продавать пленных и рабов, а другое оказаться на их месте. С ним они смогут сделать всё, что пожелают: отправить на рудники, использовать в лаборатории для опытов, медленно убить. Экзар впал в панику — казалось, что все это агония перед смертью. Он один, среди врагов, его жизнь ничего не значит. Ошейник странной конструкции не позволит использовать Силу.
— Очухалась падаль, — заржал твилек, — после того светопреставления он должен был подохнуть. Десять тысяч кредитов из—за него потерял. Нума, давай застрелим его, половина выигрыша твоя, если поможешь.
— Луурн, я с ума ещё не сошел. Босс запретил убивать пленника, какую букву из его приказа ты не понял! — Нума с негодованием отверг это предложение напарника. — В следующем набеге получишь в два раза больше денег, чем потерял. Так же как и ты, я ненавижу джедаев! Здесь, на Нар Шаадаа это лживое племя мало кто любит, кроме жалких рабов. В последний раз тебе, ушлёпку, говорю: приказ есть приказ. Хочешь поиздеваться над рабом? Иди на невольничий рынок, купи жертву и развлекайся в своё удовольствие.
Нума подошел к пленнику, висевшему на цепях, и начал снимать кандалы. Он успел снять три цепи, когда тви’лек снова подал голос.
— Таких рабов на невольничьем рынке Нар—Шаадаа с десяток можно купить, зачем эта доходяга боссу, лучше цветочкам Танарис скормить.
Экзар Кун чувствовал, как внутри закипает гнев. Если бы он смог снять ошейник, эти нечистокровные твари узнали бы, каково это злить темного лорда ситхов. Сколько? Сколько он тут провисел без движения. День, два, три. Хотелось пить, но когда это темный лорд что—либо просил у врагов? Лучше от жажды умереть.
Краснокожий парень с рожками оставил висеть Куна на одной руке. Бросив начатое, забрак приблизился к синему уроду. Со всей силы размахнувшись, он ударил тварь кулаком в солнечное сплетение. Твилек согнулся в три погибели, его мерзкая рожа скорчилась от боли.
— Ещё одно словцо, и вернешься надзирателем на рудники. Сколько раз тебе, нерфу безмозглому, повторять, что приказы не обсуждаются.
Повернувшись спиной к корчившемуся от сильной боли твилеку, забрак вернулся к своей работе. Он ловко защелкнул наручники на израненных запястьях лорда Тьмы, который был неспособен сопротивляться из—за голода и жажды.
— Вставай, синяя мокрица, — забрак ударил левой ногой экзота в бок, — не можешь элементарное указание выполнить, инфузория одноклеточная.
— Пошел ты, урод рогатый, знаешь куда? — не остался в долгу твилек. И пожалел о сказанном: забрак кликнул ещё двух экзотов и приказал им запереть синего урода в камере.
— Порядки он будет свои наводить, — гневался Нума, разговаривая то ли сам с собой, то ли с пленником.
Наконец, Экзара привели в большие покои. На возвышении стоял трон из желтого металла, на котором восседало жирное тело с тремя подбородками. Это и есть тот самый босс? Экзар не поверил своим глазам.
Перед свиньей танцевали две обнаженные твилечки. Экзар Кун терпеть их не мог и не понимал, что такого находили в этих уродках остальные мужчины. Зачем он свинье понадобился? Джедаи решили таким изощренным способом отомстить?
Свинья раскрыла рот и приказала охране и служанкам уйти.
— Сними с него наручники, бежать джедайскому ублюдку некуда. — Нума выполнил приказ.
— Наигрался в темного лорда? — жирная туша встала с трона и подошла к юнцу, — если бы на Явине ты сделал мне нормальное тело, этого бы не было. Я бы щедро вознаградил тебя за услугу, ты мог стать правителем системы Тета, получить Алиму в награду или любых других женщин, каких бы пожелал. За все тайны, что я открыл, ты отплатил мне в лучших традициях ситхов! Предательством. Великий Марка Рагнос в самом деле тронулся умом! Вот как можно было доверить миссию по уничтожению Республики таким ничтожествам, как вы. Неужели этот призрак всерьёз думал, что вы справитесь с такой ответственностью. И где теперь твоя Сила? Ты беспомощен, как глупый и яростный хсисс. Гнев бесполезен сейчас! Ты слишком ослаблен! Тебе не ударить мое нынешнее тело.
Экзар молчал, он не верил своим ушам. Это же… это… Фридон Надд, только он знал о том, что произошло там в Храме Огня, когда Кун избавился от призрака, использовав ситский амулет.
— Ничтожество, и чего это с тобой столько времени джедаи возились. Я бы удавил тебя ещё в детстве, ситхам нужен другой предводитель.
Экзар молчал, он не в том состоянии, чтобы спорить. Пусть ленивая бома подойдет ближе.
Надд между тем продолжал разглагольствовать, выдав замечательную фразу, явно заимствованную у кого—то из древних лордов: господин нередко становится рабом, но раб господином никогда.
Экзар не отвечал на эти издевательства, он знал истинную подоплеку той истории, связанную с одним темным лордом, проданным своими соратниками в рабство. Лорд сбежал с каторги, поднял восстание и отправил на каторгу своих поработителей.
— У тебя есть единственный выход: верно служить мне и выполнять мои приказы и пожелания. Возможно, я смилуюсь и верну тебе Силу, все зависит от послушания. — Надд переваливается на толстых ногах к трону и приказывает.
— Принеси мне вина.
Кувшин с вином и золотые кубки стоят возле трона. Экзар молчит, пусть Надд считает, что он потерял дар речи.
«Будет тебе вино, жирная скотина».
Экзар берет кувшин, наливает вина в кубок и выливает содержимое кубка на хозяина.
По телу прошел электрический разряд. Экзар схватился за шею… но он не в силах снять эту штуку. Удары током становятся все сильнее и сильнее, однако Кун скорее умрет, чем будет прислуживать, как слуга. Это досадное обстоятельство Фридон Надд не учел, если бы он обошелся похитрее с вероломным учеником, многое сложилось бы иначе. Теперь было поздно, сошлись два упрямых ранкора, выясняющих, кто из них самый главный.
Надд бьёт пленника ногами, выкрикивает страшные ругательства. Он не замечает, что тело практически не шевелится. Успокоившись, босс зовет охрану, чтобы приказать им вынести падаль из его покоев, когда в дверях появляется его дочь.
Стража застывает на месте, они ждут дальнейших указаний. Надд знает ответ: Танарис услышала о новом рабе, которого он хотел сослать на рудники просто за бесплатно, и нашла падали лучшее применение.
Экзар не стал сопротивляться, когда девушка обняла его.
— Папочка, мои цветы голодные, а рабы не хотят за ними смотреть, — пожаловалась Танарис, улыбаясь самой ангельской улыбкой, на какую была только она способна. По всему Нар—Шаддаа ходили слухи о том, что она скармливала неугодных рабов своим питомцам.
Надд посмотрел на полумертвого Экзара Куна. На рудниках его не будут лечить, а сам Фридон не собирается тратить лишние деньги.
— Дочка, за последний месяц я отдал тебе тридцать рабов, никто из них не выжил.
— Папочка, это в последний раз. Просто неблагодарные хотели принести вред моим растениям, за что и поплатились. Клянусь тебе, следующего раба куплю на рынке.
— Но что бы это было в последний раз, — пригрозил Фридон Надд ей пальцем.
Плутовка повернулась к охранникам, ожидавшим распоряжений хозяйки:
— Что стоите! — строго проревела она, — отнесите—ка его в оранжерею и позовите лекаря. Если раб болен какой—то заразой, мои цветы пострадают. Как и вы.
Кун не слышал этого разговора, не чувствовал, как на носилках его отнесли в покои Танарис, примыкавшие к оранжерее, как врач осматривал его раны. Он ничего не ел в течение трех дней, и врач сказал, что нужно вводить питательные вещества, чтобы не дать ему умереть.
Прошло некоторое время, прежде чем ситх пришёл в себя. Медленно открыв глаза, Экзар вздохнул с облегчением. Значит, ему приснился кошмар? Всего лишь жуткий, похожий на видение сон. Неужели он снова на Явине в своей пирамиде? Но откуда тут появилось столько цветов? С каких это пор массасси приносят ему цветы? Кун, конечно, идиотом не был. Ситх осознал, что ошибся. Он свободен, за исключением чертового ошейника, блокировавшего связь с Силой. В кресле сидел уже знакомый ему забрак, что—то набиравший на датападе.
Экзар Кун не любил низкие диванчики, мягкие подушки, тяжелые гардины и кровати, занимавшие половину комнаты. Он привык к воинскому аскетизму. А пространство вокруг него было заставлено необычными цветами в вазонах из глины, керамики и фарфора. Одни растения подпирали собой потолок, другие ж были не больше его ладони.
В комнату зашла мерзкая гизка. Экзар ненавидел этих тварей так же, как и джедаев. C него хватило обучения на Дантуине в компании представителей семейства кошачьих. Если бы ситх мог двигаться, он бы швырнул в гизку хотя бы ту вазу из незнакомого зеленовато—черного камня. Не разобьется же, а от крови можно легко отмыть руки… вот только труп животного придется отнести на свалку. Сила услышала его мольбу, исполнив желание Куна на своей манер.
Гизка вознамерилась выкопать из горшка миролюбивый на первый взгляд цветочек. Его бутоны не стерпели такой наглости, укусив живность за нос, самое чувствительное место у любого животного. Гизка с противным воем откатилась ближе к огромному зеленому монстру, отдаленно напоминающим змею, укрытую мелкими листиками. Экзар не ошибся: зеленый монстр легко проглотил тупое животное.
Затем ситх повернул голову в другую сторону и увидел сидящего в кресле забрака, работавшего с датападом. Этот краснокожий бандит с многочисленными рожками и длинными всклокоченными черными волосами оторвал голову от экрана и глянул в сторону цветов.
— Говорил же служанкам держать своих зверей подальше, Лорд не любит животных, — тихо возмутился забрак. — От работы отвлекают.
Забрак говорил сам с собой, и Кун не понимал его беспечности. Наемник не похож на идиота, если он так себя ведет, то комната должна быть хорошо защищена.
— Хотел бы я знать, из какой дряни сделан этот ошейник. Замок, обычный для таких моделей, отсутствует! Я уже всех знакомых работорговцев опросил, — краснокожий продолжал ворчать.
Растение, проглотившее гизку, потянулось к рогатику, беспечно сидящему в кресле. Экзар пытался предупредить рогатого олуха про опасность, но язык его не слушался, горло горело раскаленным огнем, а растение, дотянувшись до забрака, лизнуло его своим языком.