Счастливо смеясь, Брок прижал к груди голову своего дракона, хмелея от чужих эмоций, захлёстывающих его с головой, накрывающих приливной волной. Ему хотелось кричать, прыгать вокруг, рассказывая о своей нежданной любви, как-нибудь выебнуться, показать, что он действительно достоин такого счастья, что он всё ради него сделает.
Затащив Брока в один из верхних бассейнов, где вода была теплая-теплая, но не обжигающая, он принялся его намывать, размазывая мыльную жидкость по коже, гладил руками.
— Помнишь, я первый привел тебя сюда? — спросил Баки.
Он очень хотел, чтобы Брок вспомнил. Не потому, что он не хотел Брока, какой он есть. Очень хотел. Просто Баки казалось, что без памяти прошлых жизней ему неуютно, что он страдает. И Баки очень хотелось помочь, подтолкнуть память. Но он не знал, как это сделать.
В Брока будто ледяной волной плеснули, напоминая, почему он здесь, что лично его заслуг нет в том, почему дракон выбрал и принес именно его. Скрипнув зубами, Брок скупо улыбнулся, кивнул. Да, он помнил всё, все свои предыдущие воплощения, помнил их любовь, конца и края которой не было, прошедшей сквозь века, находящей отклик в новом юноше, которому при рождении надевали на шею голубоватую чешуйку и потом забирали.
Но Броку давно было не пятнадцать.
Стараясь не думать ни о чём, он ласкал и нежил своего Баки, водя мыльными руками по его телу, исследовал его заново, вспоминая и в то же время изучая словно в первый раз.
— Люблю тебя, — одними губами прошептал он, ткнувшись лбом между лопаток Баки.
— Брок? — Баки почувствовал изменение настроения, но не мог понять, с чем это связано.
Он развернулся, чтобы заглянуть Броку в глаза, силясь увидеть там что-то, сам не зная что. Обнял лицо ладонями, невесомо коснувшись губ. Взгляд Баки был тревожным.
Брок как можно безмятежнее улыбнулся. Он постарается привыкнуть не реагировать так резко, смириться с положением вещей. Баки ведь не виноват, что Брок прожил столько лет без него, оброс привычками, мнительностью, привык всё делить на десять.
— Не беспокойся, — отозвался он, невесомо коснувшись губами лба Баки, погладил по плечам.
Баки постоянно хотелось касаться, трогать, не выпускать из виду. Он Броку казался ожившей мечтой, несбыточным сном, который развеется дымкой, стоит рассветным лучам пробраться в распахнутое окно его крошечного домика на отшибе деревни.
Баки было почти хорошо. Брок, потерянный, казалось, навсегда, был с ним, но Баки чувствовал, что ему плохо отчего-то, неспокойно, и хоть на губах улыбка, но глаза печальны. Если бы Баки знал, что гложет его человека, но тот молчал об этом.
Да, ему не пятнадцать, да, их встреча была почти случайна, да, это не тот человек, которого Баки ждал, но он чувствовал сродство с ним, хотел быть с ним рядом. Любил его. И это не изменилось бы, даже если бы Брок ничего не помнил. Но Баки был уверен, что память к нему пришла, если и не вся, то определенно немалая ее часть.
Завернув Баки в большой отрез мягкой ткани, всегда чистой, пахнущей зимней колкой свежестью, повёл за собой в гостиную, усадил на мягкую шкуру перед камином. Волшебная корзина, доставляющая еду, нашлась на привычном месте, даже пылью не покрываясь, будто бы хозяин всего этого великолепия вышел пару часов назад и всё подготовил, чтобы гостям было комфортно.
— Интересно, — хмыкнул Брок, поставив корзину рядом с Баки и заглянув внутрь. — А она может достать знаменитую похлёбку Таузига?
И тут же поморщился, уловив знакомый запах.
— Будто ты сам не знаешь, что она может все. И дрянь тоже, — рассмеялся Баки.
Запустив руку в корзину, он достал оттуда запечённый окорок на большом блюде и бутылку вина. Баки посмотрел на Брока, облизнулся, а по телу прошла волной появляющаяся и исчезающая чешуя.
Это было сложно — удерживать человеческую сущность, когда эмоции переполняли, требовали выхода.
Брок смеялся, размахивал руками, рассказывая бородатейшие байки, что слышал за время походов, те, что происходили с ним или его людьми, подслушанные в разных городах. Он почти забыл, что перед ним, светло улыбаясь, сидит древнее, по сравнению с быстроживущими, существо. И насколько тяжело его впечатлить.
Когда корзина была убрана и на тело навалилась сытая усталость, Брок, замявшись на мгновение, попросил:
— Останься сегодня со мной, пожалуйста.
Баки улыбался, слушая Брока. Это было так интересно и неожиданно, когда твой человек так долго был не с тобой, и теперь рассказывал о своей жизни. Он давно выбрался из ткани, в которую завернул его Брок, и теперь обнаженный лежал на шкурах, подперев голову руками и скрестив согнутые ноги.
Нет, конечно, это было не впервые, когда его человек оставался один, без него. Баки любил иногда заснуть на год-другой, а потом с удовольствием слушал рассказы о том, чем его человек занимался в это время. Сейчас было почти также.
— Конечно, останусь, — улыбнулся Баки, перевернулся на спину, потянувшись всем телом, и похлопал по шкуре рядом с собой. — Иди сюда.
Устроившись рядом, Брок положил тяжёлую после богатого на события дня голову Баки на плечо, прижался к нему, слепо глядя на пляску огня в камине. Ему было хорошо и правильно. Он хотел быть для Баки кем-то большим, чем очередной человек, но не знал что для этого нужно сделать.
Веки отяжелели, прикрывая глаза, унося Брока очень далеко.
Когда Брок совсем уснул, Баки поднялся, подхватывая его на руки, и понес в спальню, в которой даже был выход на маленький карниз, переделанный в балкон. За стеклами двери белоснежной круговертью мельтешила пурга. Это был подарок Броку. Именно ему. И Баки надеялся, что он понравится.
Устроившись рядом с Броком на шкурах, половиной из которых Баки их укрыл, он обвил Брока руками и ногами, прижался весь к нему и закрыл глаза.
Следующие несколько дней были похожи один на другой, и нет, Брок и не думал жаловаться. Он наслаждался обществом Баки, возможностью никуда не торопиться, ни о чём не заботиться. Просыпаясь раньше Баки, Брок подолгу сидел на балконе, всматриваясь в причудливый танец снежинок, курил и придумывал себе дело на день. Потом просыпался Баки, и все планы летели дракону под хвост с весёлым присвистом.
Баки всё чаще и чаще заговаривал о воспоминаниях, прошлых воплощениях, чему-то очень сильно радуясь, а Брок лишь грустно улыбался в ответ, понимая, что так, как Баки привык, у них не выйдет.
— Тебе нравится балкон, — в очередной раз обнаружив там Брока, сказал Баки.
Подошел, обнимая со спины, устроил голову на плече и мягко заурчал, так он говорил, что любит. Он вообще много урчал и ласково порыкивал, таким образом рассказывая Броку, как ему хорошо с ним. Баки считал, что человеческий язык не полно отражает всю гамму чувств, которую он испытывал к Броку.
Баки видел, что Брока что-то печалит, но не мог понять, что именно. Тот все больше был молчалив, если его не тормошить, и задумчив.
— Ты хочешь к людям? — спросил Баки, пытаясь понять, почему его человеку плохо с ним, ведь он чувствовал, что плохо. Драконы были очень тонко настроены на своих людей, но вот понять причину того или иного состояния могли не всегда. — Скажи, что не так?
Брок хотел было ответить, но стены вздрогнули, пошли мелкой рябью, а на улице сверкнуло.
— Что это? — тут же подобрался Брок, привычно потянулся к бедру, но обнаружил лишь пустоту на месте перевязи с мечом.
— Это Стив, — не понимая, радуется он другу или нет, ответил Баки и выпустил Брока из объятий. — Пойдешь встречать?
Казалось, что Стив пришел не вовремя, совершенно не вовремя, им с Броком нужно было поговорить, но Баки сам позвал друга в гости, не прогонять же его теперь.
Пожав плечами, Брок поднялся, накинул тяжёлый подбитый волчьим мехом плащ, найденный в одной из комнат. Стив ему не нравился, совсем не нравился, но он был другом Баки и хоть каким-то разнообразием за последние дни, возможностью решить уже, наконец, для себя самый важный вопрос — по праву ли он получил место рядом с Баки или следовало бы… дальше он предпочитал не додумывать, слишком противно делалось на душе и острее ощущалась собственная неуместность.
— Я вовремя, — улыбнулся Стив, раскрыв объятия.
Но Брок видел, что смотрел этот странный маг точно ему в глаза и видел, казалось, всю подноготную, то, что он с таким упорством прятал даже не от Баки, а от самого себя.
— Здравствуй, Стив, — не особо радостно поприветствовал его Баки, обнимая друга. — Да, мы уже встали. Можем посидеть здесь, если Брок не против, или пойдем в мою пещеру.
Так было, наверное, всегда. Стив не понимал значимость человека для Баки, и ни одна реинкарнация не стремилась общаться с ним, а Баки никогда не настаивал. Он очень трепетно относился к свободе своего человека, старался ни в чем не ущемлять и, тем более, не таскал своих друзей в его часть их жилища.
Да, они жили вместе, всегда жили вместе, но Баки всегда считал, что и у него самого, и у его человека должна быть своя территория, где каждый из них был бы полноправным хозяином.
— Да я не против, — отмахнулся Брок, выволок свою котомку и устроился вместе с ней на шкуре около камина, достал ножи.
— И часто он так? — покосившись на Брока, спросил Стив, удобно устроившись в кресле.
Баки просто вздохнул, ничего не ответив. Эта неделя была странной. Они то разговаривали обо всем, смеялись, то Брок грустнел, ходил унылый и не рвался общаться. Баки старался его не трогать в такие моменты, понимая, что тот переживает. Только вот сделать ничего не мог, потому что его общение с людьми сводилось всю жизнь к минимуму, и многих нюансов он просто не знал.
Хмыкнув, Стив хлопнул в ладоши, материализовав себе чашку с чем-то горячим. Но Брок кожей чувствовал чужой изучающий взгляд, словно он насекомое, заключённое в стеклянную колбу.
— Так что за амулет ты мне хотел показать?
— Да так, красивая безделица. В сокровищнице лежит, — отмахнулся Баки. — Пойдем, покажу. Он немного защищает от холода, немного от огня, немного от стрел. Так, мелочь. Тебе на реагенты пойти может. Брок, пойдешь с нами?
— От стрел? — Стив удивлённо вскинул брови. — Это ещё интереснее. — Он легко поднялся. — И да, Брок, пойдём, у меня к тебе пару вопросов есть. Ты ведь работал на Фьюри?
А вот работу он вспоминать любил, особенно когда ходил под командованием сумасшедшего Фьюри, странного одноглазого генерала, успешного, безбашенного, но нажившего себе столько врагов, что Броку всегда было интересно, как его не потравили ещё свои же от греха подальше.
Пока Баки копался в грудах своих сокровищ, Брок вместе со Стивом вышли на площадку перед входом в пещеру. Вьюга поулеглась и над высокими белыми вершинами вспыхнуло красным по-зимнему холодное солнце, окрасив снега во все оттенки розового и золотого.
— Сложно? — без предисловий начал Стив.
— Тебе откуда знать? — огрызнулся Брок, плотнее запахнув полы плаща.
— Я помочь хочу, — посерьёзнел Стив, взмахнул ладонью вызывая портал. — Баки видит в тебе их?
Брок скривился, но и охнуть не успел, как почувствовал тычок в спину. Перед глазами мигнуло синим, и свет померк.
Баки рылся в очередной груде сокровищ, не уверенный, куда он засунул тот амулет, о котором говорил, чувствуя несколько нервного Брока, слыша Стива, как внезапно Брок пропал. Резко, словно отрезали, пропало ощущение тепла, которое свивалось под сердцем и грело изнутри.
Баки обернулся драконом в мгновение ока, на бегу к выходу, и зарычал так, что содрогнулись своды. Зло, отчаянно.
Внутри него все оборвалось, он сам не понял, как оказался на карнизе, помня, что куда-то туда Стив увел Брока. Увидев своего друга в проеме портала, Баки все понял, снова зарычал так, что где-то с гор лавиной рухнул снег. Сейчас он готов был убить Стива, потому что тот посмел отобрать у него самое дорогое.
— Разберись в себе, друг мой. Что ты хочешь от своего человека? И ты знаешь, где меня найти! — крикнул Стив и исчез в вспышке гаснущего портала.
Из серебряного глаза по морде стекла и упала в снег слезинка. Стив никогда не понимал всю сложность и важность связи дракона и человека, он не представлял это прекрасное ощущение, когда хочется летать, выписывая мертвые петли от ощущения полного безграничного счастья обретения связи, и как почти физически больно, когда связь вот так вот обрывают. Это похоже на удар копья в сердце, на маленькую смерть. И если сам Баки еще способен пережить это, то он даже не представлял себе, как будет мучиться Брок
Стива хотелось убить. А потом воскресить и убить снова, потому что он сделал то, чего драконы не прощают. Он посмел забрать самое дорогое, что есть у дракона, дороже всех его сокровищ, — его человека.
Стив неправильно оценил способность Баки размышлять над сложными материями и своими желаниями, когда забрал Брока. Баки не мог думать ни о ком и ни о чем, кроме возвращения Брока себе.
Немного придя в себя, Баки взмахнул крыльями и прыгнул с карниза, взмывая ввысь. Он летел за Броком.
Первое, что почувствовал Брок, очнувшись — мёртвый, пробирающий до костей холод, идущий откуда-то изнутри, и глухую плотную тишину вместо мерного биения рядом со своим сердцем, словно он умер и покоится сейчас глубоко под землёй, разрубленный на части. Даже застонать не получалось, не то что двинуться, лишь молча разевать рот, слепо уставившись в высокий тёмный потолок, расписанный золотистыми искорками созвездий.
— Ты живой? Эй! Брок!
Голос Стива пробивался словно сквозь вату, застревал на грани слышимости, не достигая цели. Брок едва-едва чувствовал прикосновения к своим плечам, груди, лбу, почти не мог дышать.
— Баки, — просипел он, собираясь с силами.
— Только не думай мне здесь умереть, не того я хотел. — В голосе Стива сквозило искреннее неподдельное беспокойство, но Броку было всё равно, он скрипел зубами, пробовал шевелиться, только для того, чтобы хоть на пузе, но поползти к Баки, стать ему кем угодно, лишь бы быть рядом.
— Баки.
— Так. — На его лоб опустилась тяжёлая ладонь. — Спи.
Портал к Стиву был закрыт, и Баки летел к его башне как только мог быстро, не в силах думать ни о чем, кроме Брока, и как он будет убивать Стива, который сейчас не ощущался, как давний-давний друг. Сейчас он был врагом, страшным врагом, который посмел отобрать его сокровище.
Баки летел, взмахивая тяжелыми крыльями, не останавливаясь ни на минуту двое суток, прежде чем на горизонте показалась башня. Высокая, гладкая, цвета слоновой кости, со звездой на шпиле крыши. Еще на подлете Баки взревел, вкладывая в этот рык весь свой гнев, всю свою боль, всю ненависть, которую сейчас испытывал к Стиву.
Покружив над башней, он приземлился, грозный, с распахнутыми крыльями, готовый разить, и снова зарычал.
— Не рычи, — грохнул отовсюду голос Стива, оглушая. — Не тебе потом местных лечить от повальной медвежьей болезни. Меняйся и входи.
Баки снова рыкнул, но понимал, что по его сейчас не будет. Он в одиночку был не способен разрушить башню Стива, не то, что войти в нее, если хозяин не хочет. Делать было нечего, он обернулся человеком, очень растрепанным человеком, и вошел, сразу почувствовав Брока. Тепло, которое разливалось по телу от его присутствия рядом.
— Где он?! — рявкнул Баки, захлопывая за собой дверь.
В соседней комнате грохнуло, задрожали стены так, что Стив скривился, приложив мокрую тряпицу к рассечённой губе.
— Там твой благоверный, и никто с ним ничего плохого не делал. — Он махнул рукой в сторону кресел. — Сядь, поговорим.
Снова загрохотало.
— Уймись! Прилетел твой Баки!
— Мой человек! — прошипел Баки не хуже змеи, глаза его блестели серебром, так и не став человеческими, а на руках виднелись когти.
Он не собирался просто так спускать Стиву то, что он сделал. И прежде чем они поговорят, Баки хотел Брока назад. Иначе он за себя не ручался. Это было слишком больно, и прощать Стива только потому, что он этого не понимал, Баки не собирался.
— Сожрёшь меня? — качнул головой Стив. — Сожрёшь, но сначала сядь.
Баки толкнуло в грудь, роняя в кресло, которого до этого за спиной не стояло. Стив устроился напротив.