К сожалению, не попал.
Больше эта тема не поднималась, и Рик забыл о том разговоре, как предпочитал забывать обо всем плохом.
Когда уже спустя месяц-другой Морти попросил его создать любовное зелье, чтобы соблазнить ту рыжую девчонку из школы, Рик ликовал.
Он ворчал, отнекивался, но все это было притворством — на самом деле, он был готов сделать хоть ванну этого дурацкого зелья.
Опасения развеялись — Морти не догадался ни о чем, какое же счастье, что он пошел в отца!
Конечно, Рику становилось не по себе от мысли, что теперь какая-то манда будет крутиться вокруг его Морти всю жизнь, да что уж там — это заставляло его скрипеть зубами от злости, но какая, к черту, разница?
Морти будет счастлив. Оттрахан, глуп и счастлив.
Он так и не узнает правды.
Впрочем, были у Санчеза и нехорошие предчувствия, но он давил их в себе, как только мог — а зря.
Глядя с крыши на разрушенный город и толпу образцово-показательных кроненбергов, Рик понял, что конкретно проебался.
Он всего лишь хотел, чтобы его внук, занявшись своей цветущей шишкой, не обращал внимания больше ни на что, но вместо этого случайно уничтожил человечество.
А впрочем, какая разница? Не в первый раз же!
Искать Бет, Джерри и Саммер не было смысла — вряд ли они остались живы, а даже если и так, то где найти реальность, идентичную их родной, но в которой все семейство Смитов скончалось бы в нужное время?
Рик всего лишь поступил рационально — спас тех, кого мог спасти, то есть, себя и Морти.
Новая жизнь началась с мозгов, разбрызганных по стенам, и могил на заднем дворе. Что ж, видали и не такое!
А после уборки можно было и отдохнуть.
Открыв банку пива, Рик плюхнулся на диван рядом с Саммер и, покосившись на Морти, в глазах которого была одна лишь полная безысходность, мысленно пожал плечами: скоро привыкнет…
Реальность вокруг была слишком безмятежной.
Иногда Морти казалось, что вся его прошлая жизнь была всего лишь страшным сном, а иногда он даже не знал, какой из двух миров — этот или тот, в котором он родился и вырос — был реальным.
Если бы он только знал, к чему приведет желание влюбить в себя Джессику!
Если бы он только знал, что это погубит всю Землю, если бы…
Но уже ничего нельзя было исправить, и Морти, как советовал Рик, старался не думать о том, что осталось позади.
А самое печальное, что Джессика ему даже была… не нужна?
Нет! Нужна, только уже не так сильно, как это было раньше. Теперь он видел перед собой симпатичную старшеклассницу, не больше — с каждым днем при ее виде сердце билось чуть медленнее, чем вчера, не хотелось думать о ней все время, и фотография, приклеенная внутри школьного шкафчика, стала скорее просто привычной деталью обстановки, чем знаком пылких чувств…
Увы, его любовь угасала, и принять это было непросто — все-таки, Морти вздыхал по Джессике так давно, что теперь ему было как-то не по себе от того, как просто и легко случилось это охлаждение.
Лучше бы он и правда занялся наукой!
Но уже было поздно — парень теперь жил не в своем мире, не со своей семьей, и единственным, что у него осталось, был Рик, который, казалось, не парился ни о чем вообще.
Ни о чем...
Работа не клеилась.
Чертыхаясь, Рик в десятый раз развинчивал очередной прибор, даже сам не зная, что именно хочет создать.
Сдавшись, он отложил отвертку, чтобы потереть пальцами виски и побиться лбом о верстак.
Что-то тревожило его, не давая собраться как следует.
Пока Бет и Джерри были в какой-то дурацкой романтической поездке — интересно, как быстро они там друг друга поубивают? — а Саммер уехала к друзьям в другой штат, чтобы “сделать что-нибудь блестящее”, Рик остался дома вместе с Морти. Один на один.
Пожалуй, именно это его и беспокоило.
Пока остальные члены этой дебильной семейки находились поблизости, Рику волей-неволей приходилось держать лицо, но теперь…
— Рииик…
Он держал в руках уже не инструменты, и на верстаке лежало вовсе не изобретение.
Прямо перед Риком во всей своей бесстыжей наготе, широко раздвинув ноги, лежал Морти, и ученый, поддерживая его под коленями, просто смотрел мальчику в глаза.
Ему нравилось доводить внука до неистовства, и кажется, у него получалось.
— Рик, я… не могу… больше не могу… — Морти жалобно скулил, прося только об одном. — Войди!..
Идиотская иллюзия развеялась на самом интересном месте, когда на кухне что-то загремело.
— Спасибо, Морти, маленький ты кайфолом, — буркнул Рик, возвращаясь к работе.
Частенько его фантазии заходили слишком далеко, и приходилось дрочить — как же это раздражало!
С кем бы Рик ни пытался унять эту похоть, все было не то. Не те. Не… не его соулмейт.
Он превратился в ебучего педофила. Нет, скорее в мортифила. В любом случае, это не поддавалось лечению…
Как пишут в идиотских любовных романах, если ты встретишь своего соулмейта, все прочие на его фоне потеряются.
И как бы Рик ни изгалялся, с кем бы ни был, все равно его будет тянуть к несовершеннолетнему мальчишке. К истеричному недомерку. К сопливой тряпке. К занудному педриле. К его Морти.
И, поставь его среди тысячи других, Рик все равно нашел бы его — своего внука.
Того, от кого он в свое время сбежал быстрее, чем от федералов, но в итоге все равно вернулся.
И всегда будет возвращаться, как бы ни хотелось поступить иначе...
Услышав шаги, Рик повернулся — и понял, что его настигло дежавю.
Морти, как было совсем недавно, стоял в дверях, сложив руки на груди, но что-то в нем было не так.
Он держался прямо, будто палку проглотил, и этот тяжелый, надменный взгляд…
— Т-эээ-бе что-то нужно?
Морти кивнул и молча подошел к Рику, и, когда он оказался рядом, ученый почувствовал знакомый терпкий запах.
Вино.
Почти сто процентов, что из маминых запасов.
Морти не был похож сам на себя.
Рик рядом с ним чувствовал себя как на иголках.
Внук смотрел на него сверху вниз, и, когда он наконец соизволил открыть рот, главный вопрос прогремел и повис в воздухе, будто замершая буря.
— Рик, ты ведь мой соулмейт, правда?
====== Часть 7 ======
— Что ты…
Но взгляд внука ясно дал понять — спиздануть на этот раз не получится.
Прервав сам себя, Рик потянулся к фляжке, а потом, глядя на Морти исподлобья, задал встречный вопрос:
— И давно ты… знаешь?
— Нет, не очень, — обняв себя руками, Морти горько усмехнулся. — Мне понадобилось много времени, чтобы понять, и еще больше, чтобы смириться, но… Все началось еще тогда, в пустыне, помнишь?.. Я хотел, чтобы ты вернулся — не только ради мамы, но и ради меня…
Дело приняло совсем дрянной оборот.
Надо было срочно что-то предпринять.
Рик столько раз бывал под прицелом, так что подобные ситуации были ему не в новинку, и теперь все зависело только от скорости реакции.
Сделать все быстрее, чем импотент в спальне.
Просто убрать фляжку — достать портальную пушку. Убрать — достать. Простейший алгоритм, в котором заключалось его спасение. Одно движение, и все будет кончено. Убрать — достать…
— Ах ты!..
Умный Морти — всегда горе для Рика.
Этот дрянной мальчишка умудрился предугадать и, главное, перехватить действия Санчеза и теперь, направив на него его же величайшее изобретение, закричал:
— Н-ни с места! Только шевельнись, и я н-не знаю, что с тобой сделаю! Опять?! Ты опять хотел уйти, д-да?! Ты опять…
— Тихо, тихо! Сд-эээ-юсь, Морти, успокойся, все, сдаюсь…
Увидев его поднятые, как под дулом пистолета, руки, Морти немного утих.
Поникнув, он приопустил пушку, и Рик с удивлением увидел, что глаза парня подозрительно блестят.
— П-поэтому ты ушел? Из-за меня?..
Старику ничего не оставалось, как молча кивнуть.
Кажется, хоть Морти и подозревал это, услышать, что догадка была правдивой, для него оказалось слишком.
Портальная пушка выпала из ослабевших пальцев, но никто не стал ее поднимать.
— Р-рик, ты… — мальчик захлюпал носом, яростно вытирая слезы. — Ненавижу! Чертов эгоист! Это… это и меня касалось тоже, почему… почему ты р-решил за нас двоих?.. И почему решаешь снова?! Т-ты хотел телепортироваться куда-то, даже со стула не встав, лишь бы…
— Так!
Рик ушам своим не поверил.
Это ж сколько надо было выжрать вина, чтобы такое нести?
— Морти, ты… ааа! — вскочив со стула, он запустил пальцы в волосы, рванул их со всей силы — легче не стало, и тогда Рик, сам не зная зачем, схватил с верстака недоделанный прибор и швырнул его в стену. — Пиздец! Блядь, сука, Морти, ты вот такой был! — он показал расстояние между ладонями. — Вот такой, блядь, ты был, ко-ооо-гда я узнал, что у меня теперь есть ебаный соулмейт, и что я мог на это сказать? Внучок, ты ведь не будешь против, если я тебя отымею пару раз? О каких, блядь, совместных решениях ты говоришь, долбоёбина?! Единственное верное решение, которое я только мог принять — так это унести свою задницу подальше от тебя как можно скорее, пока не случилось беды, и я не должен был возвращаться! Никогда! Я просто не должен был! Морти… — кричать уже не было сил.
В Рике будто что-то надломилось.
— Давай ты скажешь Бет, что я умер в приключении, — тихо попросил он, опустив плечи. — Я просто уйду, Морти, просто дай мне уйти…
Три шага до падения. Два. Один. Ноль.
— Нет. Ты не уйдешь.
И Рик вдруг понял, что действительно не уйдет.
Все его принципы, границы, все, что он считал правильным, разбилось вдребезги на тысячу осколков, стоило только Морти сделать три этих чертовых шага и обнять его.
Бедный паренек все еще всхлипывал и мелко дрожал, не понимая, что пропасть под ними расширяется с каждой секундой.
Особенно под Риком.
— Т-ты… ты даже себе представить не можешь, каково это — всю жизнь быть пустым… дефектным… неправильным… Как твои роботы, к-когда ты забываешь завинтить в них болтик — вроде мелочь, а весь механизм псу под хвост… Я не знал, что со мной не так. Я просто был чмошником, недоделанным, умственно отсталым ребенком, и иногда мне казалось, что меня покинул весь мир… но это был всего лишь мой соулмейт-мудак, — когда Морти поднял голову, Рик увидел, что он улыбается сквозь слезы. — Я з-знаю, что и сейчас не особо крут, и не особо умен, и все такое… Но одно я знаю точно — не надо убегать! Когда я пытался спрятаться от своих чувств, закончилось все концом человечества и планетой, полной кроненбергов, так что я больше сбегать не собираюсь! А ты, Рик?..
Это было начало конца.
Лучше, чем во сне, и ярче, чем в любой из возможных фантазий.
Поцелуй с горечью вина и соленым привкусом слез — нарочно и не придумаешь…
Морти не умел делать этого совершенно, но он старался, искренне старался, неуклюже тыкаясь своими губами в губы Рика с жадностью ребенка, дорвавшегося до сладостей, и как бы ни хотелось продлить это дольше, чем несколько секунд, ученый не мог себе позволить такой роскоши.
— Морти, ты же… ты же, блядь, бу-эээ-хой, наутро будешь жалеть обо всем, что тут натворил…
— Неа, — покачал внук головой, прижимаясь к нему сильнее, — я совсем немного выпил, для храбрости… Рик!..
Это решение было самым тяжелым, какое Рику только доводилось принимать, но, в конце концов, кто здесь старше и умнее?
Он оттолкнул от себя Морти так сильно, что тот чуть не упал.
— Нет, — отвернувшись, Санчез закрыл лицо ладонями. — Нет! Ты не понима-эээ-шь, Морти… Мне шестьдесят четыре, и ты мой внук — на этом можно закончить. И будь ты хоть трижды, блядь, моим соулмейтом, я… Я никуда не уйду. Обещаю. Но таким отношениям между нами не бывать. Никогда!
Быстрые шаги за спиной, хлопнувшая вдалеке дверь — и все было кончено.
Так и случилось то, чего Рик Санчез боялся больше всего на свете.
Рик проснулся на полу в гараже, весь в рвоте и с разряженной портальной пушкой в потной руке.
Он даже не знал, сколько дней прошло.
В воспоминаниях, залитых литрами разнообразного бухла, не было ничего связного, будто в клипе, снимал и монтировал который шимпанзе — мешанина из незнакомых лиц, стаканы, бутылки, танцы на барной стойке, две шлюхи, которых он отодрал в номере занюханного мотеля…
Стало ли легче? А нихуя.
Он поцеловался с родным внуком — есть ли от этого спасение?
Умываясь в ванной, Рик даже в зеркало не смотрел, настолько цветущим был его вид.
После того, как ученый привел себя в порядок, настроение его поднялось только самую малость.
А у входной двери со счастливой улыбкой лежала Саммер.
Уже вернулась. Уже натворила дел.
Снимая с внучки верхнюю одежду, Рик подумал, что сейчас бы тоже не отказался долбануть амфетамина, но, пожалуй, это было бы уже чересчур.
Саммер была тяжела, как мешок с картошкой, не то что Морти.
С трудом подняв тело девушки в ее спальню, Рик бросил ее на кровать и с чувством выполненного долга хотел было отправиться в гараж, но…
Комната.
Чертова приоткрытая комната.
Она засасывала в себя Рика не хуже черной дыры.
Он не должен был это делать — и все же сделал.
Это было тупо. Но он не смог иначе.
Открывшаяся картина заставила его присвистнуть.
В жутком бардаке, среди разбросанных вещей, по полу растекалась лужа из опрокинутой винной бутылки.
На разворошенной постели, сжимая в пальцах бокал, как ни в чем ни бывало дрых Морти Смит собственной персоной, и видок у него был немногим лучше, чем у его дедушки.
— Что за… И ты туда же? Ебучая семейка алконавтов!
— А, что?..
Вздрогнув, Морти открыл глаза, но, кажется, они особо фокусироваться не желали.
— Идиот, ты хоть в школу последние дни ходил?
— Пшел нахуй, — последовал замечательный ответ, и пацан демонстративно отвернулся лицом к стене.
Это был удар ниже пояса.
Обычно подобным образом себя вел только Рик, и он не мог позволить отобрать у себя право быть пьяной мразью.
— Слышь, ты! — Рик резко развернул внука к себе лицом, заставляя смотреть в глаза, и вдруг увидел, что Морти улыбается.
Как-то странно улыбается.
И только потом мозг умнейшего человека во Вселенной полностью осмыслил обстановку.
Они были в постели. Рик нависал над Морти, уперевшись коленом в матрас между его ног и вцепившись, будто в последнюю надежду, в его плечо, а тот…
Паскуда. Даже в таком виде, даже с вороньим гнездом на голове, черными кругами под глазами и футболкой, усеянной пятнами от вина — все равно ведь остается самым желанным созданием в мире, чертов малолетний ханурик, убить его мало за такое, вот ведь тварь…
— Трахни меня.
Морти сказал это таким тоном, будто просил передать хлеб за завтраком.
— Нет.
Тонкие руки с неожиданной силой обвились вокруг шеи.
— Я сказал, нет.
Морти уже тянулся к нему, воняя, как ликероводочный комбинат, но в последний момент Рик отвернулся, и мокрые губы коснулись только его щеки.
— Почему? Р-рик, я что, тебе не нравлюсь? Пожааалуйста…
Этот жалобный скулеж окончательно вывел Рика из себя, и именно в эту секунду к нему пришло понимание того, что надо сделать.
Урок обещал быть жестким, зато эффективным.
— Ай! — Морти забился под ним, тщетно пытаясь вырваться. — Рик, мне больно!
Именно этого Рик и добивался.
Выкручивая пацану руки за спиной, он с наслаждением вслушался в хруст костей.
— Ну как, нравится? — прошипел Санчез, нарочито грубо схватив Морти за волосы и дергая их на себя. — Нравится моя прелюдия, а? Запомни раз и навсегда, малыш: не стоит играться с огнем! Ой, как не стоит…
Морти уже не вырывался — наверное, понял, что не хватит сил.
Его просто трясло мелкой дрожью.
Но урок еще не закончился.
— Помнишь, я сказал, что не заинтересован в сексе с тобой?
Ответа не было.
— Так вот, я напиздел! — с загробным хохотом Рик надавил на затылок внука, заставляя его уткнуться лицом в подушку, а его вторая рука тем временем гладила мальчика через джинсы между ног. — В жи-иии-зни так не врал, как тогда, я хотел поиметь тебя с тех самых пор, как вернулся в семью, но, раз уж тебе так неймется, то зачем мне сдерживаться, пра-эээ-вильно? Раз ты так настаиваешь, Морти, я просто не вправе, сука, тебе отказать… Знаешь, у меня в штанах уже кое-что сильно звенит, и это совсем не ключи…