====== Часть 1 ======
Под ногами хрустели осколки разбитых стекол, и в воздухе летали жирные хлопья сажи.
Планета Бистикон стояла на грани.
Но какая Рику была разница?
Он пришел сюда только для того, чтобы разжиться некоторыми ценными ресурсами, какие можно было незаметно утащить в хаосе жрущего самого себя общества, только и всего.
Таких, как он — по сути, шакалов, пытающихся любой ценой урвать свой кусочек мяса — тут было предостаточно, но Рику было не стыдно назваться падальщиком. В конце концов, это все равно лучше, чем быть чьей-то добычей!
Ревя соплами, над головой подозрительно низко пролетел космический истребитель.
Отдаленно слышались стрёкот автоматных очередей, рыдания и крики, но, опять же, ученому было все это безразлично.
Люди (и не только) — воюют по самым разным причинам, но, какими бы ни были мотивы, исход всегда один.
Рик сам не раз бывал в адском пекле, и повторять печальный опыт дольше, чем нужно, чтобы добыть все необходимое, совершенно не собирался, но, стоило ему только достать портальную пушку, как странный шум заставил его обернуться.
Женщина шла, согнувшись в три погибели, шатаясь, чуть ли не падая, и капли крови тянулись за ней шлейфом по разбитому асфальту.
На голове сквозь спутанные и грязные белокурые волосы виднелась еще одна, похоже, давняя, рана.
Она что-то бормотала, рычала, оскалив острые, похожие на иглы, как и у всех бистиконцев, зубы, бережно прижимая к груди какой-то предмет, завернутый в старое дырявое одеяло.
А потом, прислонившись к стене, медленно осела на землю.
Не удержавшись, Санчез подошел и, приподняв бровь, задумался о вечном.
Какие же сюрпризы иногда подкидывает жизнь…
Эта версия его дочери, похоже, была обречена.
Не то чтобы он чувствовал родство с Бет-бистиконкой, и не то чтобы ее было жаль — просто стало немного неуютно.
Ну и что, ведь дочки все равно бесконечны…
— Ухг…
Кашель сотряс тело Бет, и изо рта у нее брызнула кровь.
И тут из одеяла, которое она несла, раздалось что-то, похожее на мяуканье голодного котенка.
— Пааап…
Рик столько раз слышал подобную интонацию — когда его девочка болела, получала плохую оценку на контрольной, разбивала коленки, вот только его Бет не была холодной кровожадной тварью…
Ладно, была, но у нее все равно отсутствовали когти, клыки, гребень на спине, выглядывающий из проделанных в блузке дырок, и все прочие атрибуты настоящего хищника.
— Я не твой отец. Я вообще с другой…
— Пап!
По щекам Бет покатились горючие слезы, а то, что было в одеяле, заголосило на полную.
— Возьми… возьми… Забери Морти с этой планеты! Этот мир г-гибнет… Я гибну… Я потеряла всех…
— Что взять?
— В-возьми… возьми… — трясущимися руками она попыталась дать ему сверток, но чуть не выронила. — Прошу…
Это был ребенок.
Не больше нескольких месяцев отроду, с двумя крошечными острыми клычками в беззубом рту и редким каштановым пушком на голове — обычный маленький бистиконец, вот только…
Что значит “забери с этой планеты”?!
Когда Санчез обернулся к альтернативной версии своей дочери, она лишь улыбнулась через силу, обмякая:
— Ты ведь позаботишься о нем, правда?..
— Обещаю, милая.
Сколько раз он говорил эти слова совсем другой Бет?
И хоть раз он выполнял эти обещания?
Вот и теперь, увидев, что бистиконка больше не шевелится, Рик с отвращением посмотрел на младенца у себя в руках.
Позаботиться? Ага, как же! Всю жизнь мечтал быть нянькой для инопланетного отродья!
Колебаний у него не было никаких, и совести — ни грамма.
Дуло бластера уперлось в пухлую детскую щечку, и…
Еще более быстрая, чем выстрел, мысль поразила его, и мужчина застыл на месте.
Нахмурившись, приподнял верхнюю губу малыша, чтобы еще раз посмотреть на его зубы, взял за ручку, где уже наметились коготки, и, ухмыльнувшись, спрятал оружие.
У него только что появилась куда более мощная боевая единица.
Этого ребенка можно воспитать, как личного охранника, солдата, не ведающего жалости, и между делом ставить на нем опыты — бистиконцы всегда были любопытными объектами для изучения, но у Рика все никак не получалось достать хороший экземпляр…
И вот он, на блюдечке с голубой каёмочкой!
— О да, я позабочусь о твоем, как его там, Морти, — сказал он Бет, которая его уже не слышала, и, прижав сверток к груди, открыл портал. — Я так о нем позабочусь…
Поначалу все было хорошо — ну, то есть первые десять минут.
Взяв большую железную коробку, Рик приварил к ней цепи и подвесил за две подпиленные трубы — так и получилась лучшая колыбель для будущей машины всеобщего уничтожения.
А потом ребенок начал вопить.
Он просто заходился криком, дергался и плакал, как ненормальный, и долго выносить это было невозможно.
Когда Рик опустил руки в коробку, он не ожидал, что через секунду почувствует боль.
— Бля!
Посмотрев на указательный палец, на кончике которого вспухла большая капля крови, мужчина нахмурился.
А потом осторожно, будто пытался войти в клетку к дикому зверю, что, по сути, так и было, поднес этот палец ко рту Морти.
В полной тишине раздалось чавканье.
— Ну да, конечно…
По спине вдруг побежал холодный пот.
— О чем я только думал?
Глядя, как маленькое чудовище резво сосет кровь у него из пальца, Санчез истерически захихикал.
— Тебя ведь смесью не накормишь, да?..
Стоило только отнять руку, как младенец, сморщившись, заревел снова.
— На, на, только заткнись! — надавив на ранку, чтобы вышло больше крови, он вернул палец “на родину”. — Во что я только вляпался? Наверное, стоило застрелить тебя сразу!
Морти, кажется, так не думал, судя по его довольному виду.
А Рик, уже не обращая внимания на дискомфорт, пристально смотрел на него, видя не ребенка, даже пусть и необычного, а, возможно, самый трудный и долгий эксперимент в своей жизни…
В конце концов, почему бы и нет?
У безумного ученого — безумные идеи!
Только ему могло прийти в голову мысль растить под своей крышей монстра, и, наверное, подобное безрассудство и привело к концу его брак…
Рик никогда еще так не радовался своему разводу.
Вдоволь напившись его крови, бистиконец наконец затих.
А он, постоянно оглядываясь на колыбель, наспех собрал робота.
— Быть или не быть — вот в чем вопрос! Достойно ли смиряться под ударами судьбы…
— Присмотри за ебучим ребенком, — перебил его Санчез, открывая портал.
У него была еще масса дел.
— Нравится, засранец? Ешь, ешь…
Бутылочка, наполненная кровью, стремительно пустела.
Еще несколько стояли в специальном аппарате, не позволяющем драгоценной жидкости свернуться.
За какие-то несколько часов его гараж превратился в младшую ясельную группу.
Тут были и погремушки, и соска, и пачка подгузников, и…
Они лежали у Рика на ладони, и он рассматривал их с таким видом, как будто обычная пара белых детских носочков чем-то лично его оскорбила.
— Тьфу, — скривился он, глядя то на этот неудобный предмет одежды, то на Морти. — Не пристало будущей машине для убийства носить эту хуйню с кружевами, но ничего лучше в магазине не было…
Двумя пальцами он перебрал стопку маленьких костюмчиков и достал один — самый простой желтый комбинезон.
— Н-не подумай, что я забочусь о тебе, — пробормотал Санчез, надевая это на ребенка. — Мне просто нужно, чтобы ты не сдох раньше времени, вот и все!
Той ночью он не лег спать.
Работал в гараже, качая люльку ногой, несколько раз давал Морти кровь, а потом, передав вахту роботу, завалился спать в гостиной на диване.
Так было на следующий день, и на следующий, и на следующий…
Но во всем, что касалось науки, Рик Санчез всегда проявлял поразительные упорство и терпение.
Самый сложный его эксперимент только начинался.
====== Часть 2 ======
— Где наши ручки? Вот наши ручки!
Мерцание телевизора разгоняло тьму какое-то время, но вслед за детской передачей начались скучные новости, и Морти, щелкнув кнопкой, выключил телевизор.
— У. Ууу… Ууу!
Звук эхом отдавался от стен.
Будь здесь дедушка Рик, он точно крикнул бы, чтобы он не дурачился, но Морти был дома один.
А он ненавидел оставаться дома один.
Большие пустые комнаты пугали его, заставляя чувствовать себя крохотным и жалким, и в каждом углу, казалось, кто-то скребется…
Мальчик нарочно громко топал, поднимаясь по лестнице, чтобы разогнать гнетущую тишину.
Взяв в охапку игрушки — танк, самолетик и гору кубиков — он спустился обратно и, сев на пол у входной двери, начал строить крепость.
По его меркам, прошла целая вечность, хотя дедушка ушел всего несколько часов назад.
— Рууучки, где твои ручки, вооот твои ручки, — напевал Морти застрявшую в голове песню, складывая кубики.
Ему так хотелось пойти с дедушкой Риком!
Но тот редко брал его с собой на улицу, не говоря уж о “приключениях”…
Морти слабо себе представлял, чем занимаются в приключениях, но был уверен, что там обязательно должно быть весело.
Но он для этого пока был слишком мал, поэтому деда Рик и не разрешал ему пойти.
Отметки роста на стене в комнате Морти уверенно ползли вверх, но их все еще не было достаточно, поэтому он, терпеливо ожидая этого дня, томился от скуки…
— Бух!
Строение из кубиков разрушилось под ударом пластикового самолета, и мальчик, усиленно давя танком остатки “города”, время от времени замирал, надеясь услышать звук шагов.
Наконец, это случилось.
— Деда Рик!
— На, — небрежно потрепав ребенка по голове, старик протянул ему белку. — В парке подстрелил, ешь, пока теплая…
— Ура!
Белок Морти очень уважал — во всяком случае, больше, чем ворон и кошек.
Побежав на кухню, он постелил газету и, сев за стол, приступил к ужину.
Кое-как ободрал шкурку когтями — потом давиться шерстью совершенно не хотелось — и, вцепившись зубами в мясо, заурчал от удовольствия.
Обычно он любил пообгладывать косточки, но сегодня Морти спешил разделаться с едой побыстрее.
Завернув все, что нельзя было съесть, в газету и выкинув в мусор, мальчик побежал в ванную, где, пододвинув к раковине ступеньку, начал приводить себя в порядок.
Все как учил дедушка — тщательно отмыть лицо и руки от крови, прополоскать рот, попшикать в него спреем для освежения дыхания…
Когда с гигиеной было покончено, настало время для самого важного.
За несколько шагов до гостиной Морти остановился, отдышался и сделал вид, что вовсе и не бежал, а потом с нарочито спокойным видом вошел.
Деда Рик сидел на диване, широко расставив ноги, и смотрел в телевизор отсутствующим взглядом, хлебая пиво из жестяной банки.
Морти сел на пол, уставив на него пристальный взгляд.
Старик, казалось, никого рядом с собой и не заметил, слишком увлеченный телепрограммой.
— Я — Джонсон Муравьи-в-глазах, и только у меня в магазине… — горланила реклама, когда дед, даже не посмотрев на внука, прохрипел:
— Эти щ-эээ-нячьи глазки я узнаю где угодно и когда угодно… Говори уже, чего тебе от меня надо, пиздюк?
— Я…
Встав, юный бистиконец откашлялся и оправил желтую майку, пытаясь побороть неуверенность.
— Я с-слышал, что совсем рядом построили детскую площадку, и я… Я хочу туда пойти! Один.
— Да ну?
Приподняв бровь, Рик посмотрел на него так, что душа ушла в пятки.
— Д-да…
Но отступать уже было некуда.
— В-все дети туда ходят, и я…
— Ладно.
Сначала Морти ушам своим не поверил.
Он уже успел чего только не надумать плохого — и дедушка так просто согласился?!
Впрочем, сразу на улицу все равно было выходить нельзя.
Он терпеть не мог надевать линзы, это было очень неприятно, но что поделать?
Ни у кого больше не было таких глаз — красных, с вертикальными зрачками и голубым белком, поэтому их приходилось прятать, чтобы никто не испугался.
Каждый раз терпеть тыканье пальцами в глаза от деды Рика было тем еще испытанием, но сегодня Морти мужественно молчал, ведь ему очень хотелось прогуляться.
Следом наступил черед ушей.
Свои, родные у Морти были серо-розовыми и напоминали по форме рыбьи плавники, но таких, опять же, больше никого не было, поэтому две накладки в форме человеческих ушей скрыли его настоящие, будто маленькие чехлы.
— Д-эээ-ржи, — Рик дал ему телефон. — Здесь быстрый набор, если что-то случится, нажмешь вооот сюда! Итак, повторим еще раз, пес: что ты будешь делать со своими зубами и когтями?
— Спрячу!
— Что будешь делать, если встретишь других детей?
— Держаться подальше!
— Если пристанет педофил?
— Отгрызу яйца!
Небольшой экзамен, кажется, прошел вполне успешно, и с напутствием вернуться как можно скорее Морти отправился покорять детскую площадку.
Качели издавали протяжный скрип при каждом движении — туда-сюда, туда-сюда…
На площадке, кроме Морти, больше никого не было.
Он раскачивался все сильнее, и сильнее, и сердце сладко трепыхалось где-то в животе каждый раз, когда качели шли на спуск — нечасто ему доводилось переживать такое!
Почти всю свою короткую жизнь мальчик просидел дома, и пусть для него это было вполне в порядке вещей, иногда становилось так скучно…
Земля и небо на несколько секунд поменялись местами.
Совершив полный круг в воздухе, качели остановились.
— Хочу еще! — оттолкнувшись ногами со всех сил, Морти снова описал круг, вылетел из сиденья и, несколько раз кувыркнувшись, приземлился, будто кошка, на все четыре лапы…
И только потом понял, что случилось.
— Огооо…
Звук хлопков в ладоши заставил его подпрыгнуть от испуга.
Перед ним стояла девочка.
Рыжая девочка в сиреневом платье, с ободком в волосах и куклой подмышкой, и она апплодировала ему!
Дело было плохо.
Морти радовался только тому, что не забыл спрятать зубы и когти.
— Как это у тебя так получилось? Ты классно полетел!
Он не знал, куда деваться.
Дедушка запретил ему общаться с другими детьми, но…
— Да я… — откашлявшись, Морти попытался улыбнуться, хотя внутри все мелко дрожало. — Д-да я так дома каждый день летаю!
Девочка захихикала в ответ, прижимая к груди куклу.
— Я — Джессика, а тебя как зовут?
— Мо-морти…
Если до того, как она пришла, все мысли мальчика крутились только вокруг развлечения, то теперь оно вдруг отошло куда-то в сторону.
Джессика попросила покачать ее на качелях, и каждый раз, когда она была близко, Морти чувствовал ее запахи — она чуть-чуть пахла незабудками, немного стиральным порошком, и чем-то сладким, ягодным, будто жвачкой…
Его ладони потели, а мысли путались.
Он сам не понимал, что говорит — кажется, про то, что живет совсем недалеко вместе с дедушкой, и еще какую-то чушь про то, что у Джессики такая красивая кукла, красивее — только его танк, который остался дома…
И она смеялась.
Смеялась, как будто монеты пересыпала с ладони на ладонь, во всяком случае, звучало похоже.
Она попросила Морти полететь еще раз — и он полетел, Джессика была просто в восторге!
И они играли вместе, и время летело так быстро, и все, что говорил дедушка Рик, просто вылетело из головы!
Но, в конце концов, настало время расплачиваться за беспечность.
Только скрывшись за кустами, мальчик смог наконец расслабиться — по правде говоря, поэтому он и предложил Джессике игру в прятки.
Десны и пальцы сводило невыносимо.
Выпустив атрибуты хищника на свободу, он вздохнул с облегчением — будь он постарше, невольно сравнил бы себя с женщиной, которая целый день ходила в туфлях на огромном каблуке.
Даже мысль о том, что придется снова втягивать когти и зубы, вызывала содрогание, но выбора у Морти не было.