На первый взгляд все было в порядке.
Не убирая анальный расширитель, Санчез начал осторожно проникать в раскрытый задний проход подопытного пальцем, вдумчиво ощупывая пульсирующие стенки.
Во всем этом не было ничего особенного, интимного и уж тем более приятного.
Обычный профилактический осмотр.
Но при одном только виде мелкого, стоящего перед ним на четвереньках со спущенными штанами и тихо скулящего сквозь стиснутые зубы, извращенный разум ученого потихоньку начал съезжать не на те рельсы.
Да и медицинский инструмент, втиснутый прямо в тугую, но податливую задницу, добавлял этому зрелищу своеобразного притяжения.
Рик даже на секунду задумался о покупке вибратора — так, промелькнула мыслишка.
Почему-то в их случае некоторые врачебные манипуляции иногда приводили к непредсказуемым результатам, вспомнить то же прорезывание гребня или тот случай, когда Морти ни с того ни с сего начал приставать к нему во время перевязки…
В конце концов, некоторые ведь любят играть в доктора, правда?
Рику стало немного жарче.
Судорожно облизнув губы, он отложил расширитель в сторону и объявил внезапно охрипшим голосом:
— Радуйся, пес, в тебе никто не поселился…
И, опустив ладони на бедра Морти, без особого труда подтянул его к себе поближе.
— … но сейчас определенно кто-то войдет.
— Рик, что ты… ааах, боже!..
Покраснев до ушей, парень зажмурился и прикрыл рот рукой.
— Не на… Рииик!
Но весь его вид уже говорил, как ему “не надо”.
— Н-ну что, засранец, н-нравится, когда… когда дедушка тебя лижет?..
Рик сам не знал, что на него нашло.
Он делал просто потому что… так захотелось.
Да, именно этого он и хотел — как ублюдок, стоять полусогнутым позади Морти, работая языком, вылизывая его мошонку и промежность…
Мимолетному привкусу вазелина, скорее всего, было суждено остаться во рту надолго.
Захочет ли после такого пиздюк с ним когда-либо целоваться?
Мимолетное опасение тут же испарилось без следа, когда мужчина услышал довольное урчание.
Кажется, он все делал правильно.
Но долго играть в одни ворота ему не хотелось.
— Иди ко мне…
С волшебным нажатием педали на полу операционный стол чуть опустился, давая больше удобства.
Встав на колени, Морти прижался спиной к груди Рика и, откинувшись головой ему на плечо, выдохнул.
— Ч-что ты со мной творишь…
— То же самое м-могу спросить и у тебя, — ехидно ответил Рик, одной рукой бесцеремонно забираясь под свитер парнишки — что за хрень он повесил на шею? — а другой касаясь его возбужденного члена. — Моя маленькая похотливая сучка…
Разве это не было восхитительно?
Забыв обо всем на свете, Рик наслаждался телом своего монстра и осознанием полной над ним власти, и пусть где-то в глубине души он понимал, что обида, страх и тревожные мысли вернутся к нему совсем скоро — плевать, ведь это будет потом!
Сейчас же он вовсю ласкал Морти.
Вел рукой по животу, покрытой чешуей груди, теребил соски, пока утробно рычащий бистиконец, обняв его одной рукой за плечи, целовал в шею, от страсти забыв спрятать клыки.
Но Рик даже не стал напоминать об этом — ему просто было похуй, ведь даже секундная задержка в перспективе казалась невыносимой.
А боль, как ни странно, лишь добавляла в происходящее перчинки.
— Мо-морти, я щас… щас сдохну, если тебя не выебу…
— Так выеби, — довольно дерзким тоном ответил малец, напоследок слегка прихватив губами мочку его уха. — Неужели тебе нужно ос-собое приглашение?..
Этот недоносок определенно нарывался.
К счастью, никакой подготовки уже не требовалось, и Рик, приставив член к растянутой и смазанной дырке, прохрипел:
— Ну, держись…
И вошел одним резким движением, сразу на полную.
Нежности в этот раз было минимум — один неприкрытый порыв полуживотного влечения да желание забрать без остатка все, что только можно.
До последней гребаной капельки пота на лбу его зверя.
Их тела сталкивались с громкими пошлыми шлепками, что резко контрастировало со всем холодным окружением подземной лаборатории.
Внутри у Морти было так замечательно тепло и туго, что для Рика перестало существовать что-либо, кроме удовольствия, грубых беспорядочных толчков и хныканья мелкого — у того почему-то даже стоны наслаждения часто звучали жалобно…
Рик не сразу понял, что руки, которыми он прижимал к себе Морти изо всех сил, дрожали.
Не сразу он и осознал то, что все время повторял одно и то же слово.
— Мой… мой… моооой…
Все снова было под контролем.
Больше всего на свете Санчезу хотелось просто оттрахать мелкого во всех возможных позах, чтобы у того ноги не сходились и голос сел от криков, чтобы он раз и навсегда запомнил, кому принадлежит на самом деле, но предел уже был близок — пара последних, особо интенсивных толчков, хриплый стон и экстаз, растекшийся по телу ватной слабостью…
Морти, доведя сам себя до кондиции рукой, с тихим всхлипом выплеснул на ладонь семя.
Они оба дышали так, будто пробежали марафон, но насущные дела не ждали.
— На, — достав из-под стола рулон бумажных полотенец, ученый оторвал кусок и протянул его юноше, чтобы тот вытерся от спермы.
Делая то же самое, Рик вдруг вздрогнул, подскочив на месте.
Он только что понял, что перепутал абсолютно безопасный Кристаллион-629 с кишащим паразитами Кристаллионом-296!
Но на всякий случай решил об этом не говорить.
Морти сидел с абсолютно потерянным видом.
Машинально, будто находясь где-то в своих мыслях, вытерся, а потом, слегка морщась, надел белье.
Рику почему-то стало не по себе.
Не такую печальную физиономию ему хотелось бы видеть после секса!
Но вопрос, прозвучавший вдруг в полной тишине, ударил его под дых куда сильнее, чем он мог представить.
— Рик, зачем ты наврал мне про войну?
Скрипнув зубами, дед отвернулся.
“Нашел же, о чем и когда спросить, придурок”, — устало подумал он, потирая лоб.
И что? Что он мог сказать?
Врал, потому что не хотел лишиться подопытного образца? Потому что просто — не хотел? Потому что дал обещание Бет? Потому что счел лежащую в руинах послевоенную планету не лучшим местом для ребенка? Потому что привык или даже, господи прости, привязался? Какой ответ он мог дать?!
В операционной повисла напряженная тишина.
— Рик!
Это обращение, в котором уже звенел металл, ударило по слуху, и Рик поморщился.
— А какая разница? — глухо отозвался он, закрывая глаза.
— Ч-что?..
— Какая, нахрен, разница?! — повторил он уже куда громче, резко разворачиваясь. — Это уже случилось, и ничего не исправить. Пр-эээ-сто смирись, пес!
— Н-но… ты же мог отправить меня д-домой, — Морти выглядел совсем уж растерянным, и почему-то это взбесило Рика до трясучки. — Почему ты этого не сделал?
— Это тебя… тот хмырь подговорил об этом спросить?..
Он уже толком не понимал, что несет.
— Раз он такой замечательный — вали к нему! — заорал он, как сумасшедший, на бедного парня. — Вали, сука, я тебе, блядь, вещи помогу собрать! Катись на свой Бистикон, и чтоб больше я тебя не видел!!!
Зачем Рик это сказал? Он же совсем так не думал!
Но уязвленное самолюбие никак не желало мириться с происходящим, заставляя выкрикивать эти ужасные слова…
У Морти задрожали губы.
Спрыгнув с операционного стола, он отвернулся от дедушки и тихо сказал:
— Да, мы с ним здорово п-провели время, и, — мальчик зашмыгал носом, — и он добр ко мне, н-но… Ты ведь понимаешь, что я не смогу разорваться м-между вами двоими?..
С этими словами он вышел.
Слушая, как он поднимается в гараж по лестнице, Рик выругался сквозь зубы.
Потер виски.
И решил, что ему срочно нужно выпить.
Ученый сам до конца не понимал, зачем ему все это.
С Морти никогда ничего не бывало просто.
Этот чертов ребенок сделал из него неврастеника и педофила.
А теперь Санчез, как дурак, сидел ночью у его кровати, чувствуя, что голова от выпитого уже кружится, безнадежно сжимая в руке пальцы спящего Морти и думая о том, в какую задницу их занесла жизнь.
До появления другого Рика все было куда легче!
Но чего толку жалеть?
Теперь надо было сделать все, чтобы эта паскуда не забрала у него внука.
Даже в темноте было видно, что у Морти припухли глаза.
Пиздюк всегда был тем еще плаксой.
Рик ничего не мог поделать — ему было стыдно за то, что он наговорил.
Не дай бог еще Морти в это поверит!
Внезапно он почувствовал, что его руку сжимают в ответ.
Повернулся — и увидел, что Морти не спит и смотрит на него уставшим, непривычно серьезным взглядом.
И не нужно было никаких слов.
Их лбы соприкоснулись.
В полной тишине прозвучал тяжелый вздох. Один на двоих.
Наверное, мелкому было еще хуже, чем ему — оказаться на таком перепутье…
Рик еще долго просидел у кровати.
До тех пор, пока глаза Морти не начали закрываться снова.
А потом он, на цыпочках покинув комнату, отправился пьянствовать дальше.
Утро встретило Морти головной болью и неприятным стягиванием кожи лица.
Увидев свое отражение в зеркале, он расстроенно отвернулся.
Одна мысль о том, что придется вставлять линзы в зудящие после вчерашнего глаза, гримировать опухшую физиономию и вообще производить какую-либо активность, вызывала желание застонать.
Будь Морти чуть менее ответственным, он с радостью бы забил на школу, хотя обычно вместо него это делал Рик.
Нехотя одевшись, парень спустился вниз, на кухню, думая о стаканчике холодной воды или, быть может, крови, но то, что он увидел за открытой дверью гаража, заставило его остановиться и в недоумении нахмуриться.
Его дедушка, как всегда, сидел за верстаком.
Но перед ним не лежало никаких изобретений, и никакие химикаты не бурлили в пробирках и колбах.
А сам он сидел на стуле, завалившись вправо, как будто вот-вот был готов упасть.
Уже с порога Морти понял, в чем дело.
— Рик! — гневно заявил он, уперев руки в бока. — А тебе не кажется, что начинать бухаловку с самого утра — это немного чересчур?!
— А?..
Обернувшись, Санчез с пристыженным видом убрал бутылку под стол, но его слова, вопреки жестам, прозвучали довольно вызывающе:
— Чтоб ты знал, м-эээ-лкий, я тут не бухаю… — он пригладил растрепанные волосы. — Я всего лишь похмеляюсь.
— Да неужели? — скептически усмехнулся Морти, на что ученый раздраженно махнул рукой.
— Н-не зуди, пес, и без тебя хреново… Лучше… лучше иди сюда, вот.
Подходя, мальчик ожидал чего угодно — кроме этого.
Кроме того, что Рик внезапно посадит его к себе на колени и обнимет за плечи железной хваткой, не давая вырваться.
— Р-рик, что ты… Пусти!
— Заткнись, — поцеловав его за ухом, Санчез прерывисто выдохнул. — Ей-богу, даже моя жена читала мне проповедей меньше, чем ты, говнюк…
Под глазами старика залегли тени.
Он выглядел таким уставшим, и с непонятным отчаяньем в взгляде прижимал к себе Морти, как будто…
Как будто тот должен был исчезнуть через минуту.
Морти не хотел потакать этим внезапным приставаниям, как случилось вчера — говоря по правде, ему до сих пор было не очень комфортно сидеть.
Но Рик, будто издеваясь, делал ему так приятно своими прикосновениями и поцелуями, что он почувствовал, к своему ужасу, как вот-вот замурлыкает против собственной же воли — и тут в кармане запел мобильный.
Выражение лица Рика ясно показывало, что он думает о любителях звонить в самые неподходящие моменты.
Достав телефон, юноша удивленно и даже в каком-то смысле виновато охнул, увидев, кто пытается выйти на связь:
— И-извини, я отойду…
Видать, что-то в его интонации насторожило Рика.
Он забрал сотовый у Морти.
Посмотрев на дисплей, презрительно фыркнул и нажал на отбой.
— Ну уж нет! — откинув голову назад, он рассмеялся, крепче прижимая к себе внука. — Он уже п-эээ-лучил свое время на тебя, сученька, теперь пусть сосет хер! Сегодня — никакой школы, пес. В пизду все заботы. Только ты, я, все дела… Только Рик и Морти, детка!
Несмотря на то, что зал мог по размеру тягаться с земным стадионом, он уже был почти заполнен.
В инопланетном кинотеатре продавалось двести видов попкорна, но сегодня Рику захотелось чего-то более традиционного.
Несмотря на то, что сеанс еще не начался, он уже успел основательно приложиться к закуске, но вдруг к нему пристал Морти.
— Э-это ведь сырный, да? — потянув носом воздух, мелкий с подозрительным интересом посмотрел в ведерко. — Можно мне чуть-чуть?
— Да щас! — набрав в руку целую пригоршню, Санчез демонстративно отправил ее в рот. — Алл-эээ-ргию захотел, пес?
— Ну всего одну штучку, ну пожалуйста, ну пожалуйста…
— Уши надеру! — рявкнул ученый и рассмеялся, увидев, что Морти рефлекторно закрыл их ладонями. — Ишь чего удумал, попкорн ему подавай… Обойдешься!
— Но… н-но я так хочу это попробовать…
— О, он очень вкусный, — с издевательской ухмылкой Рик взял еще. — Но, увы, не для тебя!
Фильм почему-то до сих пор не начался.
Рик взял билеты на последний хит сезона нескольких ближайших галактик, но не был уверен, оценит ли настолько высокое искусство его тупой внук.
А впрочем, какая разница?
Главное ведь — это время, проведенное вместе, безо всяких…
— Умпф!
Он никак не ожидал, что бистиконец вдруг схватит его за ворот халата и поцелует при всем честном народе, да так, что дух захватит.
Правда, местная публика, не в пример земной, даже бровью не повела бы, начни они хоть трахаться прямо в зале.
— Мо-морти, ты ч-чего?..
Медленно облизнув губы, мальчик захихикал.
— Я хотел этот попкорн, и я его попробовал! Ты прав, на самом деле вкусно.
— Вот ведь г-эээ-деныш!..
Внезапно с хлопком выключился свет.
Начался фильм.
Показывали его на соответствующем размеру зала экране, что позволяло в деталях рассмотреть каждую каплю в луже крови или очередную летящую в зрителя оторванную голову…
Таким он был, один из самых кассово успешных в этой галактике фильмов ужасов.
По правде говоря, попытки режиссера его напугать не вызывали у Санчеза ничего, кроме смеха.
Он действительно хохотал во все горло, уплетая злосчастный попкорн, в то время как Морти, периодически взвизгивая на манер испуганной маленькой девочки, прятался лицом в его плечо.
— Морти, сучка ты мокрозадая, он же скоро доест его кишки! А ты не см-эээ-тришь, ссыкуха чертова… Перестань, уже не страшно! Упс, прости, все еще страшно… Ебет прямо в пустую глазницу, где еще ты такое увидишь?! Где еще, ты мне скажи?..
Три часа чистого веселья пролетели, как минута.
— Ну, а теперь, — Рик хлопнул внука, который смотрел в никуда с экзистенциальной пустотой в глазах, по спине, — в игровые автоматы? Или, может, на “вертушку-покатушку”? Куда бы ты пошел? А может, ты чего-то хочешь? Я все куплю!
— С чего это ты стал таким добрым? — вскинул брови Морти, на что мужчина беззаботно махнул рукой:
— Да ничего, настро-эээ-ние просто хорошее!
И, отвернувшись, чтобы пацан не заметил мимолетной тени в его взгляде, повторил про себя: “Ничего”…
Небо за окном прочертил раскат молнии.
Косой дождь барабанил по стеклам.
Сырость заставляла старые кости ныть.
Рик все ждал, когда к нему вернется сон, но тот почему-то не спешил.
Проснувшись среди ночи, он почувствовал себя таким дряхлым и беспомощным — противоестественные эмоции для умнейшего человека во Вселенной!
Еще издалека ученый услышал шлепанье босых ног по полу.
Скрипнула дверь, и на пороге показался Морти — в футболке, трусах и с подушкой, прижатой к груди.