— Твоя планета — это кусок говна! — сообщил он с кривой усмешкой, хлопнув Морти по плечу. — Просто клочок бесплодной земли, разрываемой войнами и голодом, вся твоя родня мертва, а я — не твой оригинальный дед… Прежде чем творить такую х-эээ-рню, хоть бы спросил у меня, стоит ли оно того? Ты запросто мог погибнуть, понимаешь или нет, дебила кусок?!
— П-понимаю…
— А по-моему, еще нет, — корабль зашумел двигателем. — Нич-эээ-го, уж дома-то я тебе так мозги вправлю!..
С тех пор, как Рик Санчез имел глупость завести себе ребенка, его волосы поседели окончательно, а из убитых нервных клеток запросто можно было связать километровый канат.
И недавно мелкий паршивец только прибавил ему стресса сначала этим своим желанием пойти в школу, а потом — кражей портальной пушки.
Тогда ученому пришлось, одной рукой выслеживая координаты старого устройства, другой спешно конструировать новое.
Когда сигнал вдруг пропал с радара — Рик, если говорить откровенно, чуть не наделал в штаны.
Опоздай он хоть ненадолго — все могло бы закончиться плачевно.
Он и так еле успел, чуть не переломав Морти ребра своими ручищами во время искусственного дыхания, хотя, когда пацан очнулся, желание прибить его на месте за такие проказы вернулось с новой силой.
Ох уж это проклятое бистиконское своенравие, вылезающее иногда вот совсем не к месту!
Хотел Санчез этого или нет, но с ним приходилось считаться.
Его подопытный проявлял большую тягу к общению и социальным взаимодействиям, и пусть Рик попытался восполнить этот пробел, начав брать Морти с собой в космос, хотя считал, что для этого еще слишком рано — помогла данная мера ненадолго.
Скрепя сердце, он все же решил отдать внука в школу.
В конце концов, это тоже был интересный опыт наблюдения за тем, как объект будет себя вести в незнакомой и отчасти даже враждебной ситуации — а если бы что-то пошло не так, Рик получил бы полное право перевести таки своего маленького монстра на домашнее обучение, не слушая никаких возражений с его стороны.
К его неприятному удивлению, Морти никто пока и не думал разоблачать.
Жизнь сильно изменилась.
Ученый привык, что у него вечно крутятся под ногами, и пусть этот ребенок его постоянно раздражал, теперь, когда впервые за долгие годы он начал оставаться дома один, это отзывалось внутри неприятной пустотой.
— В этой школе все что, совсем тупорылые, — бормотал он иногда между делом, копаясь в очередном изобретении, — неужели не видят, что у них там пришелец на уроки ходит?..
Впрочем, эти проблемы показались мужчине цветочками в один день, когда он как ни в чем ни бывало вернулся домой и, не дозвавшись Морти, пошел искать его…
Внук был на кухне.
Лежал на полу, скрючившись в позе эмбриона, с высунутым языком, пеной, идущей изо рта, и красными пятнами по всему лицу…
— Господи, Морти!!!
Морти вернулся из школы в пустой дом.
Кое-как, с горем пополам, вытащил линзы из глаз, долго и с пристрастием оттирал тональный крем с лица и рук — в общем, все, как обычно.
По дороге домой его синяки уже успели зажить, и слава богу.
Морти не очень-то любили в школе, некоторые считали за милое дело поиздеваться над странным, неуклюжим и заикающимся мальчиком, но даже это его не останавливало.
Он часто видел Джессику в коридорах, и пусть она его не помнила — он все равно пока не набрался смелости подойти.
Но сегодня только одна мысль напрочь захватила сознание ребенка, и, чтобы развить ее, он пошел на кухню.
Конечно, Морти всегда было интересно, какова на вкус еда других людей, но все, что он знал — так это то, что его пища другим людям точно показалась бы отвратительной.
Интересно, стал бы он думать об их еде то же самое, если бы попробовал?
В школе на обеденном перерыве Морти всегда прятался так хорошо, как только мог, и поглощал содержимое своего ланчбокса за несколько секунд, постоянно оглядываясь по сторонам — а иначе как объяснить окружающим, почему твой дедушка положил тебе кусок сырого мяса, истекающий кровью, или парочку дохлых крыс, или еще чего…
Насколько он мог судить, другие дети были без ума от того, что называлось “сладостями”. Он часто видел в руках у одноклассников конфеты, леденцы, жвачки, шоколадные батончики и, само собой, сгорал от любопытства!
Но, попроси он что-то подобное у дедушки Рика, тот точно покрутил бы пальцем у виска и назвал бы его идиотом.
А потом, скорее всего, предложил бы взамен мозговую косточку.
И не то чтобы Морти отказывался, просто…
Раздумывать можно было сколько угодно, но куда быстрее было бы проверить опытным путем.
Встав на стул, мальчик открыл дверцы кухонного шкафа и достал яркую коробку.
Вафли.
Деда Рик ел их постоянно.
Неужели они настолько хороши?
Закрыв глаза, Морти осторожно тронул кончиком языка одну вафлю.
Было сладко.
Увидев, что ничего противного во вкусе этого продукта нет, он куснул.
Ему понравилось, как вафля хрустнула на зубах.
Съев ее до конца, он зажмурился от удовольствия, облизнулся и взял еще одну.
Так хотелось съесть все до единой, но тогда Рик точно бы не обрадовался — поэтому, ограничившись несколькими штуками, Морти убрал коробку и слез со стула.
Его любопытство в какой-то степени было удовлетворено.
Но…
Странный зуд в горле заставил маленького бистиконца насторожиться.
Ему вдруг стало трудно дышать.
Под кожей будто забегало множество жуков с цепкими лапками, живот пронзила резкая боль, и Морти погрузился во тьму…
— Бля… Бля, бля!!!
Руки тряслись.
Рик едва смог попасть иглой в нужное место.
Забрав каплю крови у Морти, он немедленно отправил ее в биологический анализатор.
Натужно загудев, машина выдала результат, при виде которого Рик даже протер глаза кулаками — подумал, что привиделось.
— В каком смысле “специфическая пищевая аллергия с признаками отравления”?! Я же не менял ему рацион!
Ситуация выдалась — хуже не придумаешь.
Пацану было по-настоящему хреново, а он даже не знал, чем ему помочь!
Хотя, были у Санчеза препараты, которые при правильном соотношении могли гипотетически остановить аллергическую реакцию, вот только именно что “гипотетически”, к тому же, он понятия не имел, что именно ее вызвало!
И он не настолько обезумел, чтобы вызывать врача — эти придурки даже в человеческой анатомии не всегда шарят, что уж говорить о бистиконцах…
Особого выхода у него не было.
От сиплого прерывистого дыхания за спиной невольно бежали мурашки по коже.
Наспех смешав все нужные медикаменты, Рик набрал их в шприц и вколол в вену на сгибе локтя внука.
Ранка от укола затянулась через несколько секунд, что не могло не радовать — значит, регенерация не пострадала…
Красные пятна на лице мальчика начали постепенно бледнеть.
Слава Вселенной, сработало!
Но, глядя на крошечное тельце, лежащее на железной каталке, Рик с мрачной ухмылкой задался вопросом — это чем же таким самовольно дополнил свой рацион мелкий придурок, что вызвало подобную фееричную реакцию?
Ему уже не терпелось услышать ответ.
— Ну, и что такое ты с-эээ-жрал? — лениво протянул он, прожигая очнувшегося Морти глазами.
Тот попытался сделать вид, что ничего не понимает, но под пристальным взглядом быстро сдался и прошептал:
— В-вафли…
Просто отлично!
— Совсем ёбнулся, — закрыл лицо ладонью Рик. — Я тебе ворон в саду настрелял бы, жри — не хочу! Нет, тебе надо именно то, что есть тебе нельзя…
— Н-но!..
— Ради бога, оставь свои опр-эээ-вдания, — он быстро вышел из гаража. — Поздравляю, ты сам себя чуть не убил! Можешь на какое-то время забыть о своей люб-эээ-мой школе…
Вафли, значит?
Определенно стоило взять дополнительный анализ крови и провести парочку исследований, чтобы понять, какие именно компоненты в их составе вызвали у Морти аллергию, но все это могло и подождать.
Вернувшись в гараж с клизмой в руке, Санчез скомандовал:
— Снимай штаны.
И, увидев выражение лица мелкого, нахмурился:
— Давай-давай, и слышать ничего не хочу! Никто тебя эти вафли есть не заставлял, сам вин-эээ-ват…
С этим ребенком были одни только хлопоты.
Он, казалось, только и жаждал влипнуть в очередные неприятности!
Морти тяжело сопел и постукивал по поверхности каталки когтями, терпеливо выдерживая не самую приятную процедуру.
Закончив, Рик начал готовиться, и совсем скоро комната его внука превратилась в некий филиал больничной палаты.
Тот, конечно же, пытался протестовать, говоря, что нормально себя чувствует, но ученый пропустил все это мимо ушей — еще неизвестно, как организм мелкого поведет себя в дальнейшем!
На дворе уже была ночь, когда Рик, сидя на полу, при слабом свете ночника вел записи в журнале, который за семь лет уже успел распухнуть чуть ли не до размеров энциклопедии.
Пробы крови он уже взял. Температуру измерил. Лекарства дал.
Вслушиваясь в свистящее дыхание спящего Морти, решил дополнительно проверить горло и носовые пути после его пробуждения.
На этом вроде было все…
Как можно тише открыв банку пива, Санчез поднес ее к губам — и облился.
— Черт, — шепотом ругнулся он, вскакивая, и, сбросив на пол халат, снял следом и мокрый свитер, оставшись в одной майке.
На цыпочках шагнул к выходу — и кожей почувствовал на себе взгляд.
Морти проснулся.
— Деда Рик, что это? У т-тебя на руках…
Вот и приплыли.
Невесело усмехнувшись, мужчина провел ладонью по жутким глубоким рубцам, покрывающим его кожу.
Он не хотел, чтобы Морти это увидел, но, кажется, Вселенная распорядилась иначе…
— Это ты.
— Ч-что — я?..
Кажется, до мальчика быстро дошло — судя по выражению его лица.
— Когда-то давно, когда ты был еще меньше и еще глупее, чем сейчас, ты иногда заигрывался, и…
Не закончив фразу, Рик подошел к кровати и взъерошил волосы внука.
— Но это ведь было мое решение — воспитывать тебя, правда? Я представлял, на что иду, Мо-эээ-рти, и твоей вины здесь нет. А теперь спи, пес! Когда ты спишь, от тебя куда меньше пр-ооо-блем…
Относя пивную водолазку в корзину для грязного белья, Санчез задержался у зеркала в ванной.
Выглядели его руки действительно страшно. Хорошо еще, что благодаря майке мелочь не увидела спину, а уж что творилось у него на ногах…
Но какая, к черту, разница?
Что значит парочка шрамов в масштабах бесконечного космоса?
Окидывая эту картину беспристрастным взглядом, Рик погладил самые глубокие следы от зубов на плече и, глядя прямо в глаза своему отражению, тихо сказал:
— Все ради… науки.
====== Часть 5 ======
Над головой шуршали листья, ветки хлестали по лицу, но Морти упрямо несся вперед через чащу.
Наконец, лесополоса закончилась.
Вытерев пот со лба, он оглянулся.
Справа и слева не было ничего, кроме бесконечной зелени, а впереди, под обрывом, рокотала стремительная река.
На другой стороне обрыва, где-то вдалеке, сверкал на солнце шпиль замка.
Выхода не было.
Кивнув самому себе, Морти наклонился, готовясь разогнаться.
Он уже успел устать, но не настолько, чтобы так просто сойти с дистанции.
Каждый шаг отдавался сосущей болью в боку.
Внутри все оборвалось, и сердце подскочило к горлу — он прыгнул.
Мир ненадолго встал вверх тормашками, и, грациозно выйдя из сальто, парень приземлился.
Он позволил себе ровно десять секунд на передышку и ринулся дальше.
Но неприятный сюрприз подстерегал впереди — пчела размером с хорошую кошку, жужжа, как газонокосилка, полетела за ним.
Взмахнув когтями, Морти легко разрубил ее на несколько ровных кусочков, но тут воздух задрожал, как будто началась гроза, и небо потемнело…
— Блядь!
Целая туча точно таких же пчел грозно смотрела на него своими пустыми жучиными глазками, стремительно приближаясь.
Со всеми ему точно было не справиться.
Морти предпочел сделать ноги.
Они следовали за ним по пятам, ужасный гул заполнил уши, и как бы он ни пытался отстреливаться из бластера, помогало это не слишком…
Бинго!
Увидев впереди ручей, юноша прыгнул туда без колебаний.
Места было мало, и он, сжавшись в комок на дне, смотрел сквозь прозрачную воду, как полосатые твари пролетают мимо.
С тихим “буль” из его рта на поверхность побежали пузыри воздуха.
С тех пор, как Морти чуть не утонул в океане, находиться в воде ему было не очень-то приятно, но что поделать? Иначе было не спастись!
Вынырнув, он, с жадностью заглатывая воздух ртом, вылез на сушу.
В ботинках противно хлюпало, и вся одежда просырела до нитки, но, не обращая на это внимания, Морти пошел дальше.
К замку.
Вход сторожили вооруженные охранники.
— Стой, кто идет?! — закричал один из них, вскидывая автомат, но воспользоваться им не успел — припав к земле, Морти с рычанием кинулся на него, сбил с ног и перерезал горло.
В лицо и на одежду брызгнул красный поток.
— Ч… чудовище!!! — второй охранник попытался выстрелить, но его руки так тряслись, что автоматная очередь, как в дурной черной комедии, от начала и до конца просвистела мимо Морти.
Патроны кончились.
Ухмыльнувшись, он оскалил зубы, наслаждаясь первобытным ужасом в лице недотепы-солдатика, без толку лязгающего затвором.
— Да, я чудовище, — согласился он, подойдя и без страха схватившись за дуло автомата. — Бежал бы лучше, пока была возможность…
Когда он убрал руку, на дуле остались вмятины от пальцев.
Оторванная голова покатилась по земле, и фонтанирующее кровью тело упало к ногам Морти.
Его сегодня изрядно запачкало.
Походкой победителя он поднялся по каменным ступенькам.
— Что, так просто? Неужели это все?
Прямо в холле замка, на подставке с бархатной подушкой, лежал — точнее, парил — под стеклянным колпаком огромный розовый кристалл.
Сняв крышку, Морти с усмешкой схватил кристалл, сжал его, и… все закончилось.
И замок, и трупы охраны, даже вода и кровь на его одежде — все испарилось в одну секунду, ведь это были просто части симуляции, которую Рик создал для развития его боевых качеств.
Теперь Морти стоял, держа в кулаке пустоту, в абсолютно пустой белой комнате, куда через секунду телепортировался Рик со специальным прибором для измерения показателей в руках.
В последнее время он сильно загорелся этим и даже подумывал отправить внука на специальные бои между Морти, не слушая никаких его отказов.
— Н-эээ-плохо, но ты можешь и лучше, — сухо заметил старик, отпивая из фляжки. — Да и вначале сильно медлил, что сказалось на общем результате…
— Я стараюсь, как могу! — обиженно надул губы Морти, снимая футболку, ведь она сильно пропахла далеко не симуляционным потом.
— Значит, плохо стараешься, сучара! Ты даже не представляешь, ск-эээ-лько у тебя боевого потенциала, и ты так бездарно им распоряжаешься? Как не стыдно!
Честно говоря, Морти был безразличен этот боевой потенциал, его вполне устраивало то, что уже имелось, и ни с кем драться он не хотел, да только деду на это было плевать.
И сейчас этот ненормальный устроил тренировку прямо перед школой, а ведь парню еще надо было позавтракать, принять душ и загримироваться!
День не задался с самого утра...
— Да… о, да…
В гараже, как всегда, было прохладно, пахло бензином и химикатами, что-то гудело и пищало — а еще тут наяривал Рик.
— Мооорти…
Это имя всегда срывалось с губ против воли.
Зажав рот рукой, как будто его кто-то мог услышать, мужчина закрыл глаза, крепче, почти до боли сжимая в пальцах член, и белесая жидкость запачкала руку.
Вытирая ее об халат, он невесело усмехнулся — вот и приехали, педофил, гребаный старый извращенец…
Когда это началось? Он и сам толком не помнил.
Наверное, с осознанием того, что ребенок, который вымотал ему все нервы, ребенок, на которого он потратил столько сил и времени, постепенно вырастает… и отдаляется.