Парень никак не ожидал, что так неудачно ступит тростью в выбоину на бетонном полу и потеряет равновесие…
— Блин!..
Отвертка со стуком покатилась по полу, а его на полпути туда же успел подхватить Рик.
— Б-больно…
В глазах даже потемнело на несколько секунд, и перехватило дыхание.
— Вот ведь неуклюжий мелкий идиот, — ругнулся ученый, одним широким движением смахнув с верстака свое недоделанное изобретение, чтобы посадить внука на освободившееся место. — Молодец, блядь! Давай, раздевайся, посм-эээ-трим, что у тебя там, заодно и перевяжемся…
Горечь обезболивающей таблетки растеклась по языку.
Морти не думал, что так уж сильно в ней нуждался, но спорить с Риком было чревато.
Он отвернулся от того, что скрывалось под повязками — зрелище было далеко не из приятных — и пытался дышать ровно, в то время как Рик, осматривая его раны, качал головой и тихо матерился.
Зато у Морти появилась возможность хотя бы на минуту расправить свой несчастный, уставший от постоянного нахождения под бинтами гребень.
— Скажи спасибо, дебил, что это дерьмо заново не открылось, — цыкнул старик, отходя за аптечкой. — Прон-эээ-сло…
Улица начинала шуметь.
Редкие солнечные зайчики появились на стенах и полу.
От прохлады, всегда стоявшей в гараже, кожа парня покрылась мурашками.
Но легкие прикосновения шершавых рук, заматывающих на нем повязку, давали едва заметные, неуловимые крохи тепла, и так хотелось чуть больше, совсем чуть-чуть…
Морти сам не знал, что на него нашло.
Как завороженный, он смотрел на Рика, который, как всегда, делал свою работу безупречно — ровно, спокойно, без единого лишнего движения, и лишь в его взгляде читалась затаенная тревога.
А еще он выглядел изнеможденным.
Еще бы — сначала изобретал всю ночь, забыв про сон и отдых, а теперь еще и это!
В горле у Морти пересохло, а в ушах зазвенело, и вряд ли причиной тому были раны.
Странное чувство пронзило его тысячей мелких иголок от макушки и до самых пяток, но, прежде чем поддаться порыву, ему пришлось спрятать когти.
Люди ведь такие хрупкие…
Почувствовав прикосновение к щеке, Санчез вздрогнул.
— Мо-морти?..
В его голосе прозвучала такая растерянность, что это даже было смешно.
Ухмыльнувшись, юноша подался вперед и, потянув Рика на себя за ворот белого халата, поцеловал его.
Он был в шоке от своего же поведения, но, пожалуй, ему это нравилось.
Поцелуй вышел немного неловким.
Морти успел только почувствовать только привычный кислый привкус алкоголя и ощутить сбивчивое горячее дыхание, прежде чем Рик, отстранив его от себя, сказал:
— Блядь! — и провел по губам слегка дрожащей ладонью. — Э-это… это что было? Мелкий, ты чего вытворяешь?
Вместо ответа бистиконец только хищно улыбнулся и, закинув обе ноги на пояс мужчины, скрестил их у него за спиной, не давая отойти.
— Да ты… да ты ёбнулся!
Но в глазах его уже плясали знакомые огоньки.
— Не играй с огнем, сучка. Я ведь могу и не стерпеть…
Конечно, Морти это понимал.
Обняв деда за плечи, он прошептал ему на ухо:
— Неужели слабо?
— Слабо, говоришь?..
В этот раз Рик поцеловал его сам — если это можно было так назвать.
Когда тебе практически силой открывают рот и грубо проникают в него языком, не давая опомниться, не давая даже перевести дух — это не поцелуй, а утверждение власти.
— Нарываешься ведь, ей-богу, нарываешься! Будь ты здоров, я бы уже выебал тебя, как распоследнюю шлюху, но эти тв-эээ-и раны…
— Плевать.
Глубоко вдохнув и выдохнув, Морти спросил едва слышно, протягивая к Санчезу руки:
— Ты ведь умеешь быть нежным, правда?..
Крепость была взята практически без боя.
Он еще многого не знал о жизни, и часто не понимал даже самого себя.
Эти чувства были аморальны, они вводили в ступор, их точно бы никто не понял — и все же…
В мире, для которого Морти всегда был, есть и будет чужаком, инопланетянином и кровожадным монстром, у него была только одна опора.
Рик.
И даже осознавая, какой он на самом деле мудак, страдая от подколов и унижений, споря с ним, идя наперекор его воле, а порой и вовсе его ненавидя, Морти все равно стремился к нему, точно глупый мотылек к свету лампы.
Потому что иначе просто не мог.
— Ах…
С каждой секундой остановиться было все труднее.
— Рииик!..
— Тихо, я сейчас… о, боже…
Прикосновения через одежду только раздразнили, заставляя хотеть большего.
— Да ты уже… — ладонь Санчеза проникла за резинку его белья, коснувшись возбужденного члена. — Хочешь, сученька?
— Х-хочу… — сглотнув, Морти подался навстречу руке. — Аааа!
— В-вот ведь… здорового, так хрен уломаешь, а стоило только п-пораниться!..
Он не знал, куда деваться от смущения.
Все-таки, не каждый день сидишь на рабочем месте своего деда голым, со стоящим членом и раздвинутыми ногами, в то время как этот самый дед буквально пожирает тебя взглядом и даже довольно облизывается…
Морти попытался отвернуться, но Рик, схватив его за подбородок, заставил посмотреть себе в глаза.
— Ну уж нет, пес, я хочу, чтобы ты смотрел на меня, когда… — плюнув в руку, он растер по пальцам слюну. — Когда я буду долбиться в твою дырочку…
— Мама…
— Она такая маленькая…
— Оооо…
— Такая тугая, черт возьми, тугая…
— Аааах! — Морти выгнулся, не помня себя, и, наверное, ударился бы об стенку головой, если бы Рик не поддерживал его под лопатками. — Рик!..
— Тшшш…
Хотелось еще и еще.
Преодолев всякий стыд, парень расставил ноги еще шире, принимая в себя пальцы — но внезапное чувство пустоты заставило его возмущенно вскрикнуть.
— Так, не надо мне тут!
Проведя рукой по налитой кровью головке своего члена, Санчез тяжело вздохнул.
— Ты меня в могилу сведешь, — заявил он, приставляя твердый орган к мокрому от слюны входу. — Тебя недавно чуть не грохнули, а ты уже в штаны ко мне залез, псих малолетний!
Морти было все равно, что он говорит — он ведь знал, что старик хочет этого не меньше.
Рик действительно умел быть нежным.
Он двигался очень медленно и аккуратно, шептал что-то сбивчивым хриплым голосом, запуская пальцы в волосы внука, и не было в этом мире никого и ничего, кроме них двоих и удовольствия — странного, болезненного, неправильного, но все же удовольствия.
— М-морти… я почти… ооо, бля, даааа…
Рик почти что зарычал, запрокинув голову, и парой резких фрикций достиг финала.
По внутренним сторонам бедер Морти потекло его семя.
А через несколько секунд кончил и он сам, с жалобным всхлипом обмякнув в руках деда.
— Ох, блядь…
Удрученно вздохнув, мужчина покосился на груду деталей на полу, которая раньше была его изобретением.
— Вообще-то, я должен был пыхтеть над этой штукой еще дня три, не меньше, а вместо этого… — он закатил глаза. — А вместо этого пришлось пыхтеть над тобой, г-эээ-внюк!
Все шло как нельзя лучше.
Высунув от напряжения кончик языка, Рик наконец поставил крошечную микросхему куда нужно, но его отвлек голос за спиной:
— Рик…
— Чего? — раздраженно ответил он, не желая прерываться.
— У нас… у нас в школе скоро будет концерт, и…
Бросив инструменты, ученый круто развернулся на стуле, смерив внука испепеляющим взглядом.
— И что? Ради бога, Морти, хорош мять сиськи, у меня нет времени!
— Н-ну…
Пацан все еще выглядел немного бледным после ранения, но, слава богу, чудеса бистиконской регенерации и пара-тройка нелегальных медикаментов все же поставили его на ноги.
— Всех р-родителей приглашают, и я, знаешь, х-хотел спросить…
— Дальше можешь не продолжать.
Потеряв всякий интерес к разговору, Рик снова взял инструменты.
— В гробу я видал твою школу, — заявил он, махнув на Морти рукой. — Мне вообще не нр-эээ-вится, что ты туда ходишь, набираешься всякой дури, так что, будь добр, не отвлекай меня от важных дел… И отвертку подай!
— Ага…
Морти ушел с опущенной головой.
Едва ли Рику было до этого дело.
Но, остановив работу, он долго сидел, глядя мелкому вслед.
Он ожидал, что Морти начнет ныть, занудствовать, быть может, даже заистерит — но то, что тот принял отказ так тихо, немного настораживало…
Морти и не рассчитывал на иное.
Но все равно — до чего же ему было неприятно!
Он всегда приходил на помощь Рику в самых тяжелых ситуациях, но тот, похоже, не собирался проявлять благодарность даже в таких мелочах…
Сидя на кровати в позе лотоса, парень перелистывал тяжелые страницы фотоальбома.
Он был практически пустым.
На самых первых снимках в камеру улыбался совсем еще малыш — в кроватке, на полу в окружении кубиков, в компании с дедушкой, держащим его на забинтованных руках…
Отложив альбом, Морти выдохнул, потирая виски.
Он всегда завидовал альтернативным версиям себя, потому что у них было то, чего он никогда не имел.
Семья.
Бет, Джерри, Саммер.
Чужие имена, чужая жизнь, которая должна была принадлежать ему, но обстоятельства сложились иначе, и ничего с этим не поделаешь.
Он уже давно смирился со своей участью, но иногда мальчика пробирала невыносимая тоска по миру, который он совсем не помнил, и людям — точнее, бистиконцам — которых совсем не знал…
А тот, с кем он прожил бок о бок всю жизнь, в очередной раз повел себя, как мудак.
Что ж, Морти было не привыкать!
Все шло своим ходом.
Он сделал уроки, поужинал сырым мясом и, долго ворочаясь в постели, думал о своей потерянной семье, пока наконец не уснул…
В то время как Рик допоздна просидел у телевизора, надрываясь от хохота над какими-то инопланетными комедиями.
В школьном коридоре яблоку было негде упасть.
На стенах висели шарики и серпантин, толпа родителей и детей с гомоном продвигалась вперед, и Морти, с тягостным чувством собираясь влиться в нее, никак не ожидал появления портала в стене.
— Заткнись, — буркнул Рик, хотя он еще не успел и слова сказать, и, схватив юношу под локоть, бульдозером потащил его вперед. — Давай порвем эту сраную школу, детка!
Зал стремительно наполнялся — вот-вот должно было начаться выступление школьного оркестра.
Но Морти едва ли видел происходящее на сцене.
Рик, развалившись на стуле, будто на диване у себя дома, слушал концерт с меланхолично-равнодушным видом, постоянно присасываясь к фляжке и вставляя комментарии вроде “фальшиво”, “бездарности” или “ну что за ушлепки”, пока наконец мальчик под звуки бравурного марша не спросил у него на ухо:
— Ты же вроде не хотел п-приходить?..
Усмехнувшись, Санчез положил ладонь на его колено.
Морти застыл, почувствовав, как под слоем грима к щекам приливает краска — таких жестов на публике он вот совсем не ожидал!
Оставалось только молиться, чтобы это никто не заметил…
— А ты что, против? — так же шепотом ответил ему Рик. — Так, делать было нечего, решил заглянуть, да и в свет тебя иногда выводить надо… Но знаешь, что?
— Ч-что?
Горячее дыхание опалило кожу.
Придвинувшись так близко, насколько это было вообще возможно, мужчина беспардонно провел рукой по бедру Морти и залез в задний карман его джинс.
— Эта твоя тоналка, и вообще все закосы под человека вообще мне не нравятся, я больше люблю твой первозданный вид… когда на тебе ничего нет.
Парень сам поразился, как у него до сих пор не повалил пар из ушей.
Он был готов прибить Рика за такие выходки на людях, но последние, особенно громкие звуки со сцены отвлекли его внимание.
Теперь выступал драмкружок.
— Господи, да деревянная колода лучше с-эээ-грает, — едко заметил Санчез уже через несколько минут после начала спектакля, так и не потрудившись вынуть ладонь из кармана внука. — Они все должны мне отсосать за то, что я вообще трачу на них вр-эээ-мя!
Стоило ли удивляться? В конце концов, Рик есть Рик!
Номера сменялись один за другим, будто в калейдоскопе, но Морти не ожидал, что устанет от этого так сильно и встретит конец выступления облегченным вздохом.
В конце концов, его силы после ранения до сих пор не восстановились до конца, и теперь он чувствовал себя выжатым лимоном.
— Домой?
— Домой…
Один шаг в портал — и школа осталась позади.
У парня раскалывалась голова от шума.
Оказавшись в привычной тишине гаража, он вздохнул с облегчением.
— Ну, ты это, — Рик неловко почесал в затылке. — Иди развоплощайся, а я… а я тут поработаю, да…
Тут определенно стоило сказать “спасибо”.
Морти так и хотел сделать — обнять Рика и поблагодарить его за то, что он все-таки пришел, но…
Но странный гудящий звук, появившийся из ниоткуда, заставил их обоих подскочить.
— Что за хуйня?!
— Я… я сейчас! — бросившись к стеллажу, бистиконец начал рыться в одной из коробок, из которой и доносилось гудение, и взял большой фиолетовый камень на подставке. — Это… — усталость отошла на второй план, и он был готов запрыгать на месте от счастья. — Это же Заступники!
— Что?!
Рик вовсе не разделял его радости.
Схватившись за голову, он закричал:
— Нет, Морти, положи на место, переключи на автоответчик, нет, нет… ах ты, мелкий гаденыш!..
Но было уже поздно.
Голосовое сообщение от Суперновой прогремело на весь гараж, и под его конец они оба остались в глубочайшем недоумении, растерянно глядя друг на друга.
— Что значит — им нужен Морти?..
====== Часть 13 ======
Выражение радости на лице мелкого причинило Рику почти физическую боль.
Присосавшись к фляжке, он, с отвращением посмотрев на Морти, который разве что в пляс не пустился с этим гребаным кристаллом в обнимку, сказал:
— Мы уже были с ними один раз в приключении, и хватит. Забудь!
— Ч-что?..
Поставив передатчик на полку, Морти нахмурился.
— Я п-понимаю, что тебе обидно, потому что тебя не позвали, н-но…
— Мне? Обидно?! — перебил его Рик, расхохотавшись во все горло. — Да срать мне на этих пафосных истеричек, мне просто не нр-эээ-вится, что они невесть зачем хотят присвоить себе моего напарника! И вообще, ты ведь только недавно выздоровел, я бы повременил с такими нагрузками…
— Д-да ладно тебе, я выдержу, — в голосе парня появились просящие нотки. — Заступники никогда не вызывают просто так, к тому же, э-это не навсегда! Вселенная в опасности, Рик, неужели тебя это не волнует?
— Похуй на Вселенную, — отрезал Санчез, скрестив руки на груди. — Я сказал — нет, и точка!
Само собой, подобные слова не могли не вызвать за собой определенные последствия.
В глазах Морти начали закипать слезы, но Рика это не волновало ничуть.
— Но п-почему? Ты только посмотри на меня! — он щелкнул клыками. — Ты же с-сам говорил, что я не использую весь свой потенциал, и к-когда мне наконец представился шанс…
— Какой шанс — потусить с кучкой крупнобюджетных непрописанных придурков? — Рик уже начал всерьез злиться. — Ради бога, Морти! Да мы с тобой больше сделаем за одно приключение, чем они за целый год… И нечего на меня тут рычать! Ты ведь зн-эээ-ешь, что я прав…
— Ты эгоист, Рик! — вскрикнул Морти, топнув ногой. — Ты просто чертов эгоист, который из-за своей придури не дает мне возможности сделать раз в жизни хоть что-то достойное, и если ты меня не отпустишь, я попаду к Заступникам сам! Правда, не знаю, как, но я, блядь, попаду!
Будто что-то острое вонзилось в грудь, и стало трудно дышать.
А еще захотелось напиться.
Сквозь захлестнувшую его боль Рик с тоской вспомнил то славное время, когда на пиздюка достаточно было просто прикрикнуть, чтобы он начал ходить по струнке — но увы, теперь так уже не получится, пиздюк вырос и где-то научился качать права…
Ему стало все равно.
Пусть идет к своим Заступникам.
Пусть хоть переедет к ним насовсем, неблагодарный маленький жопошник.