Как минимум, до окончания следствия над Доном они были обречены жить здесь.
Морти уже хотелось домой.
Рик тоже маялся от скуки, доводил местных слуг дурацкими придирками, да и его в том числе — нервы уже были натянуты до предела.
А еще один вопрос мучил юношу.
Мучал уже давно.
— Р-рик…
— Чего?
— Я… я это… Если не захочешь отвечать, то не отвечай!
Ученый, отвернувшись от окна, вид из которого так волновал его секунду назад, хмыкнул:
— Что же т-такого ты х-эээ-чешь спросить, п-пес?
Этот вопрос был непростым для них обоих.
— Каким был… каким был твой первый Морти?
По лицу Рика пробежала тень.
Плюхнувшись рядом с внуком на кровать, он небрежно взлохматил его волосы.
— Каким-каким… Да точно таким же, как ты, вечно ноющим тупорылым говнюком! Я иногда вообще з-эээ-бываю, что он умер! Жил ведь себе спокойно в отрыве от цивилизации, горя не знал, а потом… А потом тебя, балбеса, встретил, — зевнув, он лег на спину, закрывая глаза. — Мало того, что я теперь трахаюсь с малолеткой и мне по приколу, так еще и в Цитадель эту гребаную пришлось вернуться! Ты — просто, блядь, ходячая неприятность, Мо-морти…
В поцелуе был сильный привкус виски.
Он с удовольствием отдался этому ощущению, пропуская через пальцы жесткие седые волосы, и Рик довольно усмехнулся, поглаживая его по щеке.
— Не думай ни о чем. Ни о прошлом, ни о, блядь, будущем… Все, что имеет значение — это то, что ты мой Морти, а я твой Рик… На веки вечные, помнишь, детка?..
Утро выдалось прохладным.
Улицы пока были пусты.
Зевая и почесывая красные пятна на ключицах, Морти сидел за столиком уличного кафе, грея ладони о чашку с кофе.
Рик отошел в туалет и что-то долго не возвращался.
Мимо, поднимая дорожную пыль, прошел строем отряд Морти-гвардейцев в белой форме с красной полосой на спине, и ему почему-то стало не по себе от одного их вида.
Их лица были абсолютно пусты, а ноги двигались в одном ритме, без единой ошибки — будто у отряда боевых машин.
Ветер колыхал огромное знамя Цитадели, висящее на соседнем доме — знамя с буквой “М”, пронзающей букву “Р”, и он уже сбился со счета, сколько таких видел за сегодня.
Цитадель сильно изменилась.
Это буквально чувствовалось в воздухе.
И он не был уверен, что эти изменения ему по душе…
Краем глаза он увидел человека, который приближался к нему, но, только когда он, украв стул из-за соседнего столика, сел рядом, мальчик поднял глаза — и поперхнулся кофе.
Ведь кого он точно не ожидал здесь встретить, так это…
— Ну привет, парень из Морти-тауна, — с едва заметной горькой улыбкой сказал ему Морти из Майами.
====== Глава 19. Новые порядки, новая Цитадель ======
Морти даже не знал, что и сказать.
Подсев к нему за столик, Майами жестом подозвал официанта и, сдвинув на лоб солнцезащитные очки с розовыми стеклами, уставился на Морти, подперев голову рукой.
— Вот уж не думал, что встречу тебя снова…
Ему принесли клубничный коктейль, и он, отхлебнув из трубочки, облизал губы.
Майами, как и вся Цитадель, сильно изменился.
Уже не было той откровенной вульгарной одежды, в которой Морти так привык его видеть — простые вытертые джинсы с дырками на коленях и белая рубашка, расстегнутая на две верхние пуговицы, от прошлого образа осталась только меховая леопардовая накидка.
На шее у бывшего недруга висела тоненькая цепочка с маленьким синим камешком, и точно такой же камень блестел в кольце на его указательном пальце, а рядом со своим стулом он поставил несколько больших пластиковых пакетов.
“Морти и Риканна” “Мортинель”, “Риксаче” — на пакетах стояли логотипы недешевых бутиков, и, заметив его недоумевающий взгляд, Майами усмехнулся.
— Мне повезло, — тихо сказал он, отвечая на невысказанный вопрос. — Одним вечером, танцуя в “Жутком Морти”, я встретил своего Рика, и… В общем, он меня выкупил. Для нашего брата это далеко не самая плохая судьба, правда?
С этим было и не поспорить.
В горле почему-то встал ком, и парень поспешно выпил полчашки кофе залпом, пытаясь его протолкнуть.
— А ты? Где ты был?
Взор Майами замер на его шее, и он, покраснев, неловко подтянул ворот футболки.
— У… у меня тоже новый Рик, — он нервно засмеялся. — Это до-долгая история…
— И, как я понимаю, оч-чень интересная!
Ему совсем не понравилась улыбка, появившаяся на губах у Майами.
— Знаешь, я всегда так сильно тебе завидовал, — сообщил он совершенно будничным тоном, попивая свой коктейль, и от таких известий Морти едва челюсть не потерял.
— Ч-что?! Чему?
Другой Морти долго не отвечал, глядя куда-то вдаль затуманенным взглядом и барабаня по столу длинными ногтями с французским маникюром.
— Даже не знаю, как сказать, — вздохнул он. — Мне всегда казалось, что ты… Ты был точно таким же, как я, как и все мы, точно так же отдавался за деньги, но… Ты как будто был выше всего этого. Казалось, ты, вращаясь в этом мире, не позволял ему отравить себя, сломать, уничтожить… Разве можно было этому не завидовать?
Хоть и не соглашаясь с этой характеристикой, он был удивлен тем, насколько высокого мнения оказался о нем Майами.
— И ты действительно оказался выше… О тебе тогда говорили все Морти. Переполох был страшный! Мы… мы все как будто вспомнили, что мир не ограничивается стенами борделя, — гламурный Морти опустил голову. — И напуганы были страшно, и восхищены… Я даже слышал пару раз, как некоторые ребята обсуждают планы побега, но чем все закончилось, не знаю — я как раз познакомился со своим Риком, — дернув плечом, он прокрутил кольцо вокруг пальца. — Он добр ко мне и оплачивает все мои капризы — чего еще желать? По крайней мере, мне — я не такой храбрый, как ты, и все, что я умею — так это крутить задом на сцене и нравиться Рикам… Ты уж прости, что я тебя и твоих друзей задирал, ладно? Я правда вел себя по-свински, и мне за это стыдно!
Это был совсем не тот Майами, которого он знал.
Он как будто резко повзрослел, в его голосе больше не слышалось капризных надменных интонаций, и, глядя на него, Морти понял, что все их прошлые дрязги перестали иметь для него всякое значение.
Злиться на него было бы примерно так же глупо, как держать обиду на малыша, ударившего тебя в детском саду лопаткой по голове.
— Я не злюсь, — сказал он и протянул Майами руку. — Честно говоря, я и сам был хорош…
Они обменялись рукопожатиями, и тут вернулся Рик с громогласным и в его духе прямолинейным заявлением:
— Прости, что так д-эээ-лго, пес, я просто наваливал здоровую кучу, и… — увидев незнакомого Морти, он осекся и, кажется, даже немного пристыдился. — А ты еще кто?
— Это… это с-старый знакомый!
— Мы работали вместе, — без тени смущения уточнил Майами, с беспечным видом рассматривая свой маникюр, и Рик вскинул бровь:
— Надо же, как интересно… Мо-морти, ты не рассказывал, что у тебя были такие… кхм, коллеги…
Взгляд старика прошелся по “коллеге” с ног до головы, и у Морти невольно засосало под ложечкой от странного ощущения тревоги.
Он был бы и рад попрощаться, но…
— Вы будете просто в восторге, я вас уверяю!
У другой его версии оказалась даже собственная машина — розовая, как будто ее угнали из домика куклы Барби, с рисунком пальм и пляжа на дверях, и в этой колымаге его запихнули на заднее сиденье, рядом с брендовыми пакетами.
— Серьезно? У тебя есть туда пропуск?!
— Конечно, — ответил Рику Майами с важным видом. — Сейчас туда не так уж просто попасть, новое правительство Цитадели, откровенно говоря, не одобряет такую деятельность… Не запрещает, нет! Но о посещении такого места лучше лишний раз не распространяться…
Что еще за такое место?
Мальчику очень не нравилось, что он один был не в курсе того, куда они сейчас отправляются.
А его дед, похоже, быстро спелся с другим Морти — вон, взахлеб обсуждают реактивные двигатели для авто, кто бы мог подумать, что Майами вообще имеет о них представление…
Машина быстро пролетала над пустыми улицами.
Суматошная жизнь в Цитадели будто замедлила свой ход — или просто так казалось?
С огромных плазменных экранов теперь не передавали потоком сплошную рекламу — теперь там произносил свои речи, стоя у трибун, сам президент.
А за спинами ведущих утренние новости Риков висел уже знакомый флаг…
Полет закончился, и они припарковались у какого-то огромного здания с мраморными колоннами.
— Это со мной, — небрежно бросил Майами охраннику на входе, показывая что-то, похожее на золотую кредитку, и перед ними распахнулись двери.
Все, что мог сказать Морти, так это разве что “вау”.
В центре зала находился огромный круглый бассейн под тенью настоящих пальм, рядом стояли шезлонги под зонтиками, а чуть дальше — пуфики, столики, мягкие диваны…
И повсюду — Рики и Морти, причем явно не простые.
Все вели себя несколько манерно, одеты были дорого, и, кажется, он признал среди них парочку знаменитых актеров и моделей.
А еще были официанты — мимо, виляя бедрами, прошел Рик с подносом в руках, всю одежду которого составляли одни лишь стринги и передник, и, невольно проводив его взглядом, он тут же получил от своего Рика подзатыльник.
— Это элитный клуб, — заметив его недоумение, пояснил Майами и плюхнулся на близлежащий диван. — Место приятного общения Риков и Морти из высшего света… Мы можем тусить тут хоть круглосуточно, пока есть абонемент, так что — эй, официант! Несите все, что у вас есть!
Угощений было много, выпивки — еще больше.
Но все это не доставляло никакой радости.
Ведь парню кусок в горло не лез — а как иначе?
Злобно булькая напитком в стакане, он просто сидел рядом и смотрел, как веселятся Рик с Майами.
В какой-то момент он начал чувствовать себя непрошенным гостем на чужом празднике.
Эти двое были так поглощены друг другом, и крашеная выдра заливалась смехом на самые идиотские шутки Санчеза, провоцируя того и дальше изгаляться в остроумии, а как они смотрели друг на друга обожающими взглядами, тьфу, аж противно!
Вспомнив о том, как он когда-то давно в бассейне с грязью таскал Майами за волосы, Морти жалел, что не сможет повторить подобный опыт — аж руки чесались.
А он только решил, что этот Морти не так уж и плох!
Будто смеха, улыбок и полного его игнора не хватило, так еще и Майами достал планшет, чтобы показать что-то ученому, и как бы невзначай склонил голову поближе к его плечу…
Это было выше его сил.
Демонстративно резко встав, юноша резко развернулся и ушел.
Эти сволочи даже бровью не повели, продолжая оживленную беседу.
Сев за пластиковый столик, что стоял неподалеку, Морти закрыл голову руками.
Ему было так противно!
Что же делать — уйти?
Точно, он оставит Рика к чертовой матери в этом клубе, наверняка этот козел даже и не заметит его отсутствия, как не заметил только что!
— Ты в порядке?
Чужая рука легла на плечо, и он поднял голову.
Это был другой Рик.
— Д-да, — он попытался выдавить улыбку.
— С кем ты здесь?
— Я…
Прервав сам себя, Морти оглянулся назад и, еле подавив дьявольский смех, ответил настолько громко, насколько позволяли приличия:
— Я здесь совершенно, абсолютно один!
В глазах чужого Рика сразу же зажегся огонек интереса.
Какая-то часть Морти в ужасе вопила, спрашивая, что он вообще себе позволяет, но голос обиды оказался куда сильнее.
Он с радостью принял от этого Рика угощение, еще сильнее, чем Майами, хохотал над его шутками, разговаривал с придыханием и невинно хлопал ресницами, якобы случайно то прижимаясь к нему бедром, то дотрагиваясь до руки…
Не забывая периодически как бы невзначай посматривать назад.
Там уже не было такого разгула веселья, и осознание этого наполняло душу мальчика мстительной радостью.
Впрочем, после того, как за спиной раздались шаги, и крепкие пальцы взяли его под локоть, он понял, что доигрался.
— Мо-морти, давай отойдем на минуточку, ладно? — едва скрывая ярость в голосе, процедил Рик и куда-то его потащил.
Он держал Морти так крепко, что рисковал оставить синяки — впрочем, это было наименьшим, чего бояться стоило…
Они оказались в туалете.
И оказались там одни.
Закрыв дверь, Санчез подпер ее шваброй — и его внук ахнуть не успел, как оказался впечатанным в стену.
— Э-это что, блядь, такое было?! — прорычал он. — Какого хуя ты…
— А т-т-ты какого хуя?! — прокричал Морти в ответ, зажмурившись от удара затылком о кафель. — С-сука, ты с-с-со своим Майами… вы еще, блядь, потрахайтесь при мне! Ко-кобель старый…
Ему хотелось реветь.
И он заревел бы, скорее всего — в носу уже щипало — но на лице Рика отразилось самое искреннее недоумение.
А потом он засмеялся.
— Г-господи, М-морти!.. — он едва ли не согнулся пополам, держась за живот. — Ты… ты что, подумал, что я и Майами?.. Дебил! Ну, дебиииил!
— А что, разве не так?! — уязвленный, огрызнулся он. — У тебя по глазам было видно, как ты хочешь его…
Договорить парню не дали — заткнули поцелуем.
— Я? Его? — прошипел Рик, больно укусив его за нижнюю губу. — А ты, часом, не заболел, придурок? Мне и одной сучки в этой жизни хватает за глаза! Пр-эээ-думал невесть чего и сам же обиделся…
— Не… не ври мне! — Морти пытался держать свою позицию до последнего. — Я же знаю, что… Что я не такой красивый, как Майами! Что я не такой… такой ухоженный, эффектный, и любой Р-рик предпочел бы…
Санчез снова оборвал его, сильно ущипнув за щеку, и, пробормотав:
— Давай-ка я сам разберусь со своими ебаными предпочтениями, а? — с тяжелым вздохом прижал его к себе, бесстыдно гуляя руками по телу. — Нет, ну вы видали идиота? Как дите малое, кот-эээ-рое начинает беситься, если на него не обращают внимания…
Морти уже едва ли его слышал.
Внутри будто расслабилась туго натянутая пружина, и он, будто зачарованный, отдался этим отрывистым прикосновениям, этим злым поцелуям с привкусом алкоголя…
И, конечно, это не могло пройти бесследно.
Морти уже почувствовал, как в него кое-что уперлось.
— Видишь, с-сукин сын, что ты наделал?.. Поворачивайся!
Выхода не было.
Собственный стояк тем более не давал ему нормально мыслить, так что он, отвернувшись к стене, сам стянул с себя штаны до колен — и сначала даже не понял, зачем Рик вдруг закрыл ему рот ладонью, а когда понял, было уже поздно…
— Ааа! — вскрикнул Морти, хлестко получив по голой заднице, но получилось это, само собой, совсем тихо.
Вслед за этим шлепком было еще несколько — еще более болезненных, но, будто издеваясь, его член от этого варварства только сильнее поднялся, наливаясь кровью, что, само собой, не могло укрыться от Рика.
— Маленький извращенец, — прошептал он на ухо внуку, нежно поглаживая то место, по которому только что наносил такие безжалостные удары. — Т-тебя ведь заводит грубость, д-да?..
Все было понятно и без слов.
Рик даже особо не старался его растягивать — вошел почти сразу же, пользуясь только слюной.
Конечно же, это было очень больно.
Морти знал, что собственное тело ему это потом припомнит, но все равно не мог остановиться.
Он дышал тяжело и хрипло, скуля в ладонь деда, и подавался ему навстречу, смаргивая слезы, выступающие в уголках глаз.
О том, что все это может быть слышно снаружи, даже думать было страшно.
Он царапал кафельную плитку ногтями, видел в ней их смутные отражения, оставил на ней облачко от своего дыхания — и в итоге, всхлипывая и дрожа, залил ее спермой…
К режущей боли в заднем проходе добавилось неприятное ощущение пустоты.
Рик кончил ему на бедро, и жидкость теперь сбегала по ноге.
Старик вытер ее сам туалетной бумагой, хмурясь и кусая губы, и сам же натянул на Морти джинсы — очень аккуратно, и видеть такую заботу с его стороны было удивительно.
К счастью, на выходе их не ждала разъяренная толпа из желающих попасть в санузел.