— Значит это убийство, – глаза Несси в ужасе округлились, и она произнесла испуганным шепотом.– Кто-то убил Тома и спрятал труп.
— Какой ужас! – тут же подхватила Мисси. – Среди нас убийца.
— Да, убийств в нашем доме не случалось уже давно, – пророкотала Веселая вдовушка. Как интересно все повернулось, не правда ли Расти? – она хитро прищурилась и посмотрела на меня поверх своего стаканчика.
— Хватит этих глупостей. В нашем доме убийств не происходит, – леди Бэггет-Бигль решительно пресекла наш увлекательный разговор.
— Вы правы, меня никто не убивал, меня прокляли, – для бестелесного духа Том выглядел подозрительно спокойным. Честно сказать смерть или что-то в этом роде мало его изменила, Риддл лишь побледнел чуть больше обычного. — И я думаю это - та девушка с озера. Олиса Сэммилль. Ни с кем другим я в последнее время больше не ссорился.
— Ах, Томми-негодник, разве можно обижать девушек, – Вдовушка пригубила ликер и кокетливо улыбнулась. – Особенно когда они балуются темной магией. Если вы сможете представить себе ласково воркующую гаубицу, то это будет нечто близкое к тону, каким Веселая вдовушка произнесла эти слова. Равнодушная маска на лице Риддла дрогнула, я ждал, что она вот вот исчезнет, и Том даст волю эмоциям, но он лишь произнес:
— Я не думал, что мисс Сэммиль на такое способна, нужно пойти к ней и все выяснить.
В чем-то я разделял сомнения Риддла, ведь его не в первый раз пытались проклясть и трудно поверить, что, там, где потерпели неудачу весьма способные колдуны, преуспела молоденькая ведьма. Согласен, есть такой тип трогательных и очаровательных ведьмочек, которые журналам о домоводстве предпочитают темную магию для начинающих. Но редко кто из них заходит дальше нарочито-уродливых шляп и пары черных кошек. Во всяком случае, если симпатичная Олиса и вправду прокляла Тома Риддла, лучшего студента Хогвартса за последние лет сто, то с этой историей бесплатная выпивка в клубе обеспечена мне на неделю.
Бэггет-Биглям идея Тома пришлась по душе, и снабдив нас напутствиями, здесь конечно больше всех постаралась мисс Зануда, они отправили нас к мисс Сэммилль, а сами с чистой совестью пошли завтракать.
Том помчался напрямик, не обращая внимания ни на слякоть ни на кусты, и я едва поспевал следом. Ботинки утопали в грязи, ночью был сильный дождь, с деревьев до сих пор капала вода, которая попадала мне за шиворот. Голодный, невыспашийся, злой, я продирался через кусты и спотыкался об корни деревьев. Если в начале нашего пути Риддл еще придерживался тропинки, то потом, просто свернул в лес, ему-то все было нипочем. Мантия зацепилась за куст дикой малины, и мне едва не выпал шанс поближе познакомиться с мокрой травой. Несмотря на мое хорошее воспитание, с языка сорвалась парочка ругательств. Пока я отвоевывал свою мантию у проклятой колючки, Риддл нетерпеливо маячил рядом.
— Сколько можно копаться, – раздраженно пробурчал он. Тут-то и решился исход борьбы, ткань неожиданно треснула, и куст остался с куском моей мантии, а я с чувством глухого недовольства жизнью в душе. Я уже открыл рот, чтобы высказать Тому, все, что о нем думаю, но его уже и след простыл. Лишь среди деревьев мелькнул полупрозрачный силуэт. И мне ничего не оставалось, как прикусить язык и потащиться следом.
Когда я добрался до покосившегося темного домишки, призрак встретил меня раздраженным взглядом, будто опоздавшего на его похороны. Сбитый с толку я подошел к двери, неужели Риддл не мог поговорить с Олисой без моральной поддержки. Но все оказалось проще.
— Постучи, – сказал Том, и можно смело поспорить, что про себя он еще добавил «идиот».
— А где пожалуйста? – ехидно спросил я, в ответ Риддл, лишь посмотрел, но его взгляд обдал меня потусторонним холодом. Ведь если Том останется призраком, то сможет доставать меня хоть до конца жизни. Представив эту картину, я немедленно постучал. Через некоторое время дверь с душераздирающим скрипом распахнулась, и перед нами возникла последняя ведьма из рода Сэммиллей. Маленькие красные пуговицы на груди, а также красная окантовка коротких рукавов и воротника немного оживляли ее черное платье. Самодовольный вид выдал преступницу с головой. Она с улыбкой смотрела на Риддла, довольная, как мастер, который разглядывает собственный шедевр и не находит изъянов.
— Это ведь Ваша работа, мисс Сэммилль, – Том не спрашивал а утверждал, впрочем он всегда неплохо разбирался в людях. Олиса кивнула, ее улыбка стала еще шире, и конечно, на щеках появились ямочки. На месте Риддла, я просто бы не смог на нее сердиться, но его каменное сердце даже не дрогнуло.
— Если Вы меня сейчас расколдуете, то я забуду об этом недоразумении…
— Не расколдую, – резко ответила она и надменно вскинула подбородок.
Том уже собирался ответить, но я его опередил:
— Мисс Сэммилль, мой друг очень сожалеет о случившимся…
— Нет он не сожалеет, – возразила Олиса
— Не сожалею, — подтвердил Том. – Я всего лишь убил одну жалкую крысу.
— Если Вы так считаете, то нам не о чем больше разговаривать, – ведьма хотела закрыть дверь, но Том сказал:
— Послушайте, Вы не представляете с кем связались, – Олиса оборвала его речь презрительным фырком.
— Ты же великий колдун, вот и расколдуй себя сам, – она захлопнула дверь прямо у Тома перед носом. Я невольно проникся к ведьме уважением, редко встречаешь людей способных так уничижительно фыркать.
— Чертова ведьма, – пробормотал мой нематериальный друг. Я не успел спуститься с крыльца, а этот разъяренный сгусток паронормальной субстанции уже умчался прочь. Пренебрежительное отношение к своей драгоценной персоне приводило Риддла в бешенство. Полный дурных предчувствий, я неторопливо возвращался в особняк. Интересно, если Том не вернет себе тело, позволят ли ему Бэггет-Бигли остаться в Ковен Холл в качестве злобного фамильного приведения. Эта идея мне очень понравилась, ее определенно следовало озвучить за обедом. При мысли о еде рот наполнился слюной и у меня будто выросли крылья, на которых я и полетел в особняк. Но едва переступив порог, я сразу стал добычей дворецкого. Он сообщил, что молодые хозяйки ожидают меня в библиотеке. Как всегда в присутствии этого господина, язык у меня приклеился к гортани, а ноги послушно потрусили в заданном направлении. И где же фамильная храбрость Поттеров когда она так нужна?
Библиотека была длинным вытянутым помещением, с одной стороны находились окна, а между ними стояли стеллажи, рядом с которыми располагались столики. Окна выходили на северную сторону, так что несмотря на солнечный день здесь горели магические светильники. Вокруг одного из столиков столпились сестрички, из их расстроенных охов и ахов я понял, что дело не сдвинулось с мертвой точки. Я заметил Тома и Аду в конце комнаты, он выбрал пару книг, и Ада помогла их донести.
Время шло, Риддл просматривал одну за другой толстые книги, которые я, как верный друг приносил а потом ставил их обратно, мне же приходилось переворачивать страницы. Рядом постоянно торчал кто-то из сестричек, они все очень сочувствовали Тому, но лишь одна Ада посочувствовала мне и принесла тарелку с сэндвичами и чай. Едва я протянулся к ним, четыре василиска впились в меня взглядом, рука застыла на полпути. Сестрички смотрели до тех пор, пока я не отодвинул тарелку, переборов чувство голода, В нашем роду верность другу ценят выше, чем пару сэндвичей с сыром и огурцом. Хотя мы с Томом и не друзья, и не большие приятели, так, учились вместе. Я посмотрел, как бывший однокурсник сосредоточенно изучает какой то рисунок на пожелтевшей странице. Странное дело, прокляли-то Риддла, но почему-то страдать больше всех приходится мне.
В прочем скоро судьба соблаговолила одарить меня мимолетной улыбкой. В одном старинном фолианте, Том наконец нашел искомое и я пробежал глазами страницу всед за ним. А потом еще раз внимательно перечитал рецепт зелья и спешно согнал с лица довольную улыбку. Да, зелье было что надо. Готов поставить сто галеонов, что у меня язык отсохнет пересказывать эту историю парням в клубе. В зельеварении я ничего не смыслю. И когда я говорю ничего, это значит, что проще научить тролля танцевать балет, чем кого-то из Поттеров варить зелья. Но одно я усвоил твердо: почти в каждом магическом снадобье есть такой ингредиент, который вы согласитесь проглотить только когда речь идет о жизни и смерти. В зелье Тома их было целых три. Во-первых, дождевые черви, во вторых, глаза черного петуха, и в третьих, слизь гигантской амазонской улитки.
Эти и еще десяток компонентов следовало перемешать и варить на медленном огне, попутно читая длиннейшие заунывное заклинание. Этим мы – я, Том, и самый сообразительный из домовых эльфов и занимались весь вечер. Хорошо одно: запах слизи улитки отбил мне аппетит как минимум на две недели вперед. Это еще ничего, вот когда на кухне появился дворецкий и с невозмутимым видом поставил на стол миску до краев полную жирными скользкими длинными червями, тогда я всерьез начал жалеть беднягу Риддла. Перед тем как бросить в котел, червяков следовало перемолоть в фарш. Я смотрел как извивающиеся твари исчезают в мясорубке, а на тарелку шлепался красно-бурое месиво. Честно говоря, у меня из груди вырвался вздох облегчения, когда эта склизкая масса исчезла в котле.
Варево кипело, и я заткнув нос помешивал его, следуя инструкциям из книжки: три оборота по часовой стрелки, потом пять против, и опять по часовой… По цвету зелье напоминало грязь разбавленную кровью, на поверхности то и дело появлялись отвратительные пузыри, которые отливали маслянистым блеском. Они вздувались и лопались с мерзким хлюпанием. Любоваться на это зрелище после плотного обеда, то еще удовольствие, но так как мой желудок был пуст как барабан, я со свой задачей варевомещальщика справлялся на отлично. У меня под ухом Том читал заклинание, а домашний эльф сидел на столешнице и переворачивал страницы. Три часа латинской тарабарщины, из-за которой челюсть сводило от зевоты, невыносимая вонь и призрак под боком – я бы не назвал эту ночь лучшей в моей жизни. Но к полуночи зелье наконец было готово. И вот в этот колдовской час я поднес к губам Тома черпак.
Сначала все шло гладко. Том проглотил первую порцию, жидкость вместо того чтобы пролиться на пол, повисла в воздухе прямо внутри него мелкими каплями. С каждым глотком призрак становился все плотнее и весомее, пока его ноги не опустились на пол, но в месте с материальной оболочкой к Тому возвращались человеческие чувства. Он взял у меня черпак, и видимо возможность снова держать предметы доставила ему мимолетное удовольствие. Но когда он наполнил его до краев вонючей бурой смесью, его лицо приобрело зеленоватый оттенок. Тому потребовалось сделать грандиозное усилие, чтобы справиться с собой и выпить жидкость одним махом. Я заметил, что он прикусил губу и замер, стараясь не дышать.
— Знаешь, ведь могло быть гораздо хуже. Жир некрещеных младенцев или мозги дохлой кошки, – это заговорила моя подлая слизеринская натура.
— Заткнись иначе я тебя убью, – прошипел Риддл и зачерпнул новую порцию, пара капель вонючего зелья попала ему на пижаму. Я подумал, что Том устроит себе передышку, но он морщась и кривясь, прихлебывал жуткое месиво. На бледном лице выступил холодный пот. Когда черпак скарябнул по дну котла, Том едва стоял на ногах и побледнел настолько, насколько это вообще возможно, будто и вправду вернулся с того света. Увидев, как он слегка дрожащей рукой поднес ко рту черпак, и выпил залпом остатки зелья, я мысленно зааплодировал. Риддл, опять во плоти, ухватился за край стола и сказал, с трудом шевеля губами:
— Она об этом горько пожалеет, — слова разделяли длинные паузы, но ярость в его голосе была красноречивее цветистых речей. Том, переполненный ненавистью и похлебкой из червей, осторожно развернулся и медленно направился к двери.
— Ты сможешь добраться до спальни?
Риддл остановился и повернулся ко мне, стараясь не совершать резких движений.
— Спасибо, все в порядке. И, Расти если ты кому нибудь об этом расскажешь, я превращу тебя в мокрицу.
Напоследок он криво ухмыльнулся и оставил меня на кухне, провонявшей зельем. Эльф принялся за мытье посуды, я постоял еще немного прикидывая, что стоит ждать от завтрашнего дня. А потом махнул рукой и отправился спать. Какой смысл беспокоится, если ничего нельзя предотвратить.
*
Только после того, как я смел с тарелки бекон, яичницу, выпил стакан сока, и съел пару тостов, я снова стал человеком разумным, общительным, способным изложить собравшимся все перипетии ночной драмы. Семейство Бэггет-Биглей слушало затаив дыхание, и хотя я опустил самые мерзкие подробности, впечатлительные Мисси и Несси очень разволновались. Они постоянно прерывали рассказ, на перебой восклицая «Ужас!» или «Кошмар!». Старшее поколение встретило новость о возвращении Риддла в мир материальных существ со сдержанной радостью. После завтрака я устроился на веранде с книжкой в руке, какое-то время запутанный сюжет удерживал мое внимание, но вскоре я незаметно провалился в сон. Должен признать отдых всегда благотворно влиял на мои извилины, и сегодня после сна, мне на ум пришла блестящая идея, чем занять оставшуюся часть дня. Было бы неплохо выбраться в Лондон и порадовать приятелей своей довольной физиономией.
Я как раз шел к камину, когда наткнулся на Тома и Лизи мило щебетавших в холле. Риддл выглядел слишком счастливым для человека, вчера побывавшего призраком. Если бы речь шла о ком-то другом, я бы не удивился, все-таки чудесный день, деревенский покой, милая девушка рядом, что еще нужно, что бы забыть о несчастьях. Но передо мной стоял Том Риддл, тот самый парень, который хранил и лелеял обиды, как будто это драгоценные камни, а он карпатский дракон. Его благодушие меня насторожило и вместо того чтобы отправится в Лондон, я одолжил у садовника метлу и полетел к Олисе.
Кривой домишко стоял на месте, что обнадеживало, я прислонил метлу рядом с дверью, постучал и внимательно прислушался. Вот раздались шаги, дверь отворилась и если бы не отличная реакция получить бы мне черпаком прямо по лбу. Я увернулся, едва не оступился и чуть не полетел с крыльца.
— Извини, – пробормотала ведьма. – Я решила — это твой друг пришел позлорадствовать.
Я посмотрел на ноги Олисы, которые бодро отбивали веселый ритм, потом на ее уставшее и раздраженное лицо и спросил:
— Могу я что нибудь сделать?
— Проходи, – Олиса резко повернулась, так лихо взмахнув черпаком, что с него полетели капли слизи.
— Спокойнее! — я подхватил девушку за руку. – И давно оно так?
— С утра. Как только я надела туфли, – она поплясала по коридору, ее танец напоминал ирландскую джигу. Правда пару раз ведьма крутанулась на одной ножке, совсем как балерина на крышке матушкиной шкатулке. Подол серого платье описал широкий круг. Чем дальше мы пробирались в глубь дома тем сильнее пахло тухлятиной.
— Зелье? – предположил я, полагаясь на свой горький опыт.
— Да! – воскликнула Олиса и споткнулась, но я успел ее подхватить, за что получил благодарный взгляд. Кухня Сэммиллей была меньше чем у Бэггет-Биглей, но посуды сюда влезло гораздо больше. Все шкафы и полки ломились от горшков и кастрюль, а на почерневшей железной плите стоял пузатый котел.
— У тебя здесь просто кладбище домашних кошек, – прогнусавил я, поспешно зажав нос.
— Надпочечные железы вилохвоста вымоченные в ослиной моче, – Олиса указала на небольшой коричневый горшочек, стоящий на столе. Она протиснулась в проход между плитой и столом стараясь ничего не задеть. Сложная задача, если тебя крутит, будто в колдовском вихре.
— Тебе придется это пить, – спросил я, все еще зажимая нос рукавом нос. Мои заклинания с вонью не справлялись.
— Нет, но ты должен помочь мне с зельем, пока мои ноги не отвалились, — Олиса подпрыгнула, каблучки отбили веселую дробь.
— Попробуем, но должен предупредить, доверяя мне зелье, ты можешь потом сильно пожалеть.
Олиса молча протянула мне черпак и протанцевала к двери, где риск обо что то ударится был меньше. Слагхорн, наш учитель зелий, мог бы мной гордиться ,еще и суток не прошло, а Расти Поттера второй раз подпустили к котлу. Я приложил все усилия, чтобы не подвести девушку, и сварить это чертово зелье как надо. Через час в котле остывала полупрозрачная смесь, похожая на полу застывшее желе. Пахло оно – сложно описать. Вы представьте, что рядом с вами кто то чистит выгребную яму и помножьте эту вонь на десять.