- Мне кажется, здесь кто-то есть, - хрипло крикнул Петтигрю и попятился, от чего старина Годрик должно быть презрительно сплюнул в своем склепе.
- Хватит трястись, - одернул его Блэк. - Ты хуже девчонки!
На круглых щеках вспыхнул румянец, коротышка резко повернулся и рванулся к друзьям. Снейп сдержал нервный смешок и дал гриффиндорцам отойти на десяток шагов. Вместе с ними уползало и тусклое пятно света. Все дальше и дальше. До того, как темнота стала полной Северус тихо двинулся следом, стараясь держаться на границе колдовского свечения. Он не боялся потерять мародеров, но не хотел оказаться запертым в ловушке. Вдруг, чтобы выбраться отсюда, нужно знать какой-нибудь хитроумный секрет, о которых не пишут в книгах, но передают из поколения в поколения в древних семьях вроде поттеровской. Снейп снова почувствовал себя обделенным - его мать никогда не рассказывала о своей учебе в Хогвартсе, да и о жизни в магическом мире вообще. А он имел право знать, он ведь не грязнокровка, он - наполовину колдун.
Петтигрю, вот же въедливая скотина, постоянно оглядываться через плечо, обшаривая темноту цепким взглядом. Маги ползли, как крысы в стенах, спускаясь по маленьким неудобным ступенькам, с которых нога вечно норовила соскользнуть. Снейпу снова пришлось подобраться поближе, но света все равно не хватало и он боялся выдать себя неуклюжим движением. Вот будет потеха, если он споткнется и свалится прямо на Питера, который наверняка тут же со страху обмочит штаны. И тогда конец всем планам. А у него почти получилось, разгадка была рядом, и чутье подсказывало, что игра стоит свеч. Кто-то назвал бы его план подлым, но сам Северус так не считал. Настоящая подлость начнется, если гриффиндорцы выбрались из школы лишь для того, чтобы поплясать голышом под луной. Тогда придется самому состряпать какой-нибудь ритуал, чтобы подставить их.
Тайный ход извивался, как драконья кишка, стены были покрыты черным налетом, словно копотью, и странно пахли - немного серой и слегка железом. Снейп одевался с расчетом, что придется провести много времени на улице и парился в теплой мантии. Он слышал, как ругается Блэк, который волок Люпина на своей спине, Поттер подбадривал его, уверяя, что осталось еще чуть-чуть. Это “чуть-чуть”, по мнению Северуса было не меньше, чем расстояние от школы до Хогсмида. Наконец, они пришли, послышался скрежет, будто два каменных жернова терлись друг о друга. В узкий лаз проник прохладный и свежий ночной воздух. И, несклонный к лишней эмоциональности, слизеринец, почувствовал себя узником, выпущенным на свободу.
Интересно, как же его враги собирались идти через поле и холм, щедро освещенный лунным светом. Неужели они закутаются в мантию-невидимку и будут изображать чудище с множеством ног, но одним маленьким мозгом? Все, что причиняло мародерам неудобство, было ему в радость. Свежий воздух вернул Северусу хорошее настроение. Получив достаточно места для маневра, он почувствовал себя увереннее.
Люпин очнулся, зарычал, задергался и они с Блэком упали на землю. Петтигрю отскочил в сторону и, визгливо, как есть девчонка девчонкой, воскликнул:
- Превращается!
Это слово расставило все по местам, подтвердив самые невероятные подозрения Снейпа. Оборотень перевернулся на спину и подставил лицо лунному свету. Северус вздрогнул и чуть ли не отпрыгнул как Петтигрю, когда из глотки Люпина вырвался то ли стон, то ли вой. Одно дело было читать про оборотней в старинных книгах, пусть и богато иллюстрированных красочными рисунками, а совсем другое - смотреть как человеческое лицо оплывает, будто у восковой куклы, прислоненной к жаркой печке. Почему то ему казалось, что глаза оборотня расползаются, превращаясь в чернильные кляксы или темные опухоли. Вдруг Люпин выгнулся, упираясь головой и пятками в землю. Его тело впитывало в себя свет луны, отвечая на невидимую ласку протяжными хриплыми стонами. Северус не мог разобрать, чего в них было больше - боли или удовольствия. Он смутился и отвел взгляд. Никто не шевелился: луна будто загипнотизировала колдунов, наслала на них чары неподвижности, остановила время.
Первым опомнился Поттер, окликнул Блэка, они вдвоем подхватили Люпина и потащили его, но не в сторону леса, а к деревне. Петтигрю неохотно потрусил следом. Северус последовал за ним, пытаясь на ходу уложить происходящие в голове. “Да, Поттер совсем чокнулся, если решил, что оборотня можно выгуливать, как домашнюю шавку!” Тощее тело тряслось и выворачивалось, будто змея, Снейп слышал, как хрустят суставы, но гриффиндорцы не бросили друга, лишь крепче держали его за руки, не обращая внимания, что ноги волочатся по земле. Времени оставалось все меньше.
Они подбежали к иве, которая бешено замолотила в воздухе ветвями - фурия с плеткой-девятихвосткой и та выглядела бы менее грозной. Поттер отпустил Люпина, зато тот теперь вцепился в него чуть ли не мертвой хваткой. “Вот черт!”, - подумал Снейп и хотя он бывало желал очкарику сдохнуть в мучениях, но теперь, когда мечта грозила осуществиться, понял, что совершенно к этому не готов. Сухая трава шуршала под ногами, дерево лютовало и щелкало ветками,как многоглавая гидра пастями, а Поттер, не теряя самообладания, начал осторожно отцеплять пальцы Люпина от своего плеча. Более того, он нашел в себе силы пробормотать какие-то успокаивающие слова, будто имел дело не с чудовищем, а с обычным человеком, испуганным и плохо соображающим от боли. “Чокнутый”, - подумал Снейп. - От Люпина там уже ничего не осталось, оборотень сожрет их всех и не вспомнит о какой-то там дружбе”. Он сжал кулаки, какая-то его часть хотела поступить правильно и остановить это безумие. Другая уговаривала выждать, ведь он хотел, чтобы мародерам было плохо, в сто раз хуже, чем ему. Впервые судьба прислушалась к его мольбам, нужно было только найти в себе смелость и принять ее подарок.
Люпин отпустил Поттера, тот все еще всматриваясь в лицо друга сделал шаг назад. Дерево тут же вскинуло одну из ветвей, гриффиндорец шестым чувством угадал опасность и пригнулся, тонкий кнут просвистел у него над головой. Но вместо того, чтобы отбежать, он повернулся к дереву лицом и сотворил огненное заклятие, на кончике палочки вспыхнул алым яркий язычок, который рос и рос разгоняя ночную тьму. Ива отпрянула, ветки встали дыбом, как змеи на голове у перепуганной горгоны и даже ствол отклонился назад, едва не ломаясь пополам.
Северус снова хотел поставить Джеймсу неутешительный диагноз, но не успел. Мародер бочком протиснулся к стволу, дотянулся до ветки и дерево замерло как было, беспомощно обвисшие ветки, образовали небольшой шатер. Прямо в земле открылась дыра, Поттер подхватил Люпина, которого трясло и корежило. Руки отчаянно загребали воздух, он походил на утопающего, который делает последнюю отчаянную попытку удержаться на плаву. Друзья поддерживали его. Даже Петтигрю, преодолев свою трусость, приблизился и пытался помочь, правда, без особой пользы. Видимо, такая у коротышки судьба - вечно путаться у всех под ногами.
Поттер выругался непонятно про чью душу - то ли Люпина, из-за чьих конвульсий они все едва не грохнулись на землю, то ли горе-помощничка Питера. Блэк пытался схватить оборотня за ноги, но едва не получил по носу и решил отступить. Мелькнула рука: вытянутая, с раздувшимися суставами, похожая на человеческую, но с острыми когтями, из под которых текла кровь, черная в свете луны. Люпин не выл и не стонал, из его горла выходили хрипы, которые перемежались с какими-то вязкими хлюпающими звуками. Внутри него тоже шло превращение.
Наконец Поттер ухватил его подмышки и втащил в дыру, удача благоволила гриффиндорцам, потому что они не свалились и не сломали себе шеи. Блэк прыгнул следом и даже Петтигрю не стал как обычно копошиться. А вот Северус заколебался, перед его глазами все еще стояла рука с заостренными когтями. Он ведь не полезет вслед за оборотнем в узкий подземный лаз? За оборотнем, который вот-вот перекинется и захочет пустить когти в дело. Желудок скрутило. Снейп заметил, что дыра закрывается. На принятие решения оставалась секунда не больше и его выбор был идти до конца.
Он едва успел проскочить - дыра исчезла, а точнее сказать, срослась едва не защемив кусок его мантии. В тот момент, он по закону подлости мог бы наткнуться на кого-нибудь из гриффиндорцев, потому что прыгал не глядя, как в омут. Но мародеры уже отошли от входа и стояли чуть в стороне. Снова горели Люмусы. Поттер присел на корточки и склонился над Люпином, стирая пот с его лба. Оборотень больше не дергался, но дрожал, на губах вздувались пузыри, а глаза закатились, осталась только пожелтевшая полоски белков. Хриплое с присвистом дыхание, казалось, заполняло весь лаз: довольно широкий с округлым потолком, похожий на ход, который роют соплохвосты, обмазывая стены собственными экскрементами. Земляные потолок, стены и пол выглядели крепкими, но подозрительно неровными и со странным зеленоватым отблеском. А еще здесь воняло, но может гнилостный тухлый запах шел от Люпина или, лучше сказать, из него. Северус, как завороженный, подошел поближе, лицо оборотня исказилось, а черты как бы съехали в бок, кости будто превратились в пластилин. И рука, которая его сминала, не знала жалости. Послышался булькающий звук, Снейп цинично сравнил оборотня с засорившейся раковиной, но тут же устыдился - раковины не харкают кровью. Внезапно он ощутил смутное и непонятное сочувствие к гриффиндорцу, пришлось напомнить себе, что перед ним не человек, а чудовище. Поттер наоборот предпочитал самосохранению самообман и снова погладил Люпина по голове, будто тот все еще был его другом.
- Скоро станет легче, ты только потерпи еще немного, - голос дрогнул, выдав его усталость. - Давай я возьму его за руки, а ты за ноги, - это уже Блэку.
Они подняли Люпина, который хоть и выглядел тощим, но, судя по покрасневшему от напряжения лицу Поттера, ощутимо прибавил в весе, и поволокли по туннелю. Руки оборотня безвольно свесились вдоль тела и когти скребли пол. Северус снова вздрогнул, подумав о силе, которая вот прямо сейчас меняет тихоню-гриффиндорца скручивает, вытягивает, распирает. Наверно, мысли мародеров были о том же, потому что Поттер и Блэк хоть и пыхтели, но продолжали идти, не останавливаясь, чтобы перевести дух. Лицо Джеймса блестело от пота, очки съехали на нос, но он лишь крепче стиснул зубы. Зато Блэк тихо бормотал себе под нос ругательства, черпая в них моральную поддержку. Петтигрю опять остался не удел и снова начал нервно оглядываться через плечо, сильно раздражая Северуса. Слизеринцу хотелось запустить в него Ступефаем, тем более, что палочка снова была в руке. Он не помнил, в какой момент ее достал.
Ход оказался коротким и прямым, кто бы не взял на себя роль гигантского соплохвоста, его определенно стоило поблагодарить за то, что он не экономил на высоте стен и ширине прохода. Северус быстро притерпелся к вони, зельеварение приучило его не обращать внимание на подобные неудобства. И только когда они выбрались из потайного хода, он понял как все было плохо. Но острый резкий запах зверя потянулся следом и быстро пропитал затхлый воздух большой грязной комнаты. Мебели здесь не было, в стене зиял темный провал камина, старые обои висели клочьями, паркет выглядел старым, грязным, но крепким. Снейп не мог не заметить глубокие царапины, беспорядочные на первый взгляд, они складывались в какое-то подобие круга. Именно туда мародеры и понесли Люпина. Люмусы взмыли под потолок, света стало меньше, никто из колдунов не стал призывать их обратно или создавать новые. Деревянные ставни плотно закрывали окна, так что Снейп не мог точно сказать, куда он попал. Скорее всего в Визжащую хижину, больше было некуда. Местные считали, что там водятся привидения, которые воют и беснуются по ночам, и предпочитали даже днем обходить ее стороной. Школьники, бывало забирались внутрь, устраивая себе проверки на смелость, но Дамблдор собственноручно положил конец их шалостям, запечатав заклинаниями все входы и выходы, включая, как утверждали присутствующие при этом ритуале, и дымоход.
Снейп готов был спорить, что призраки Визжащей хижины особенно активны в полнолуние и, будто подтверждая его слова, Люпин завыл протяжно, на одной ноте. Поттер, который уже снял с него мантию и теперь пытался расстегнуть рубашку, очень вовремя отодвинулся, потому что когтистая лапа взметнулась вверх и едва не снесла ему левую часть лица. Колдун вскочил на ноги, торопливо отступил на шаг. Что до Петтигрю и Блэка, то они уже давно отошли к стене и подпирали ее, как две страшные девицы на школьном балу, не зная куда себя деть.
- Прости, - Джеймс стиснул кулаки. Снейп не услышал, а угадал сказанное по виноватому выражению лица очкарика, вой оборотня стал громче, и следующую фразу он разобрать не смог.
Прямо из пола выросли тонкие серебряные прутья, собственный тусклый свет, делал их призрачными, нематериальными, но судя по тому, как расслабилась скрученная фигура Петтиргю, чудовище было надежно заперто. Северус всегда мог оценить красоту сложного заклятия, пусть и чужого. Его заворожили узкие столбцы из металлических пылинок, похожих на мелкие крупинки снега, заметные только в свете фонаря. Они доставали до потолка.
Глаза оборотня таращились в потолок, а может сквозь потолок, он будто бы искал взглядом помощи, просил сил, чтобы пережить боль, раздирающую тело. Кровь кипела, судороги сводили тело, под кожей вздувались и перекатывались бугры, а лапы бездумно молотили воздух, отбивались от злого демона, которых хотел в него вселиться. И хотя разум уже сдался, уступил, тело еще сопротивлялось, но эта борьба была обречена на поражение. Черты лица сминались, сглаживались, челюсть выдвинулась вперед, человеческая кожа рвалась, расползалась как промокшая бумага, из ран текла вязкая сукровица и густой белый гной.
Северус не выдержал и отвел взгляд, но даже закрыв глаза, он не мог полностью отстраниться от происходящего. Был еще запах - тяжелый, гнилой, металлический. Он забивал ноздри и глотку, заставлял внутренности сжиматься. Были вой, визг и рев, в которых уже не слышалось ничего человеческого, впрочем звери тоже не опознали бы в нем ничего родного. Был скрежет когтей по паркету, отрывистый вскрик, наверняка Петтигрю…
Северус вытер влажный лоб, ему отчаянно хотелось выбежать наружу, но он привалился к стене и заставил себя стоять неподвижно. Все зашло слишком далеко. Паника отступила, дыхание выровнялось, он больше не глотал воздух, а втягивал осторожно по чуть-чуть, через рот, чтобы не чувствовать запаха. Его не отпускало ощущение, будто он только что выпил мутной зеленоватой воды из старой бочки. Контроль разума над телом был иллюзией, желудок стянуло в тугую пружину, которая в любой момент могла разжаться. Он пришел сюда, чтобы наблюдать, и не справился с этой задачей. Горечь от осознания собственной слабости на секунду перебила вкус желчи во рту. Как и предсказывал отец, у него кишка оказалась тонка для настоящего дела. Чертов везунчик Поттер и тот оказался хладнокровнее, не отвернулся, не отвел взгляда. Северус заставил себя открыть глаза, ему ведь приходилось потрошить жаб и летучих мышей, а оборотень точно такая же тушка, только сама себя выворачивающая наружу. Колдуна трясло, глаза застилал пот и все расплывалось, будто вместе с температурой в комнате подскочила и его собственная.
Поттер все еще стоял рядом с клеткой и смотрел, губы шептали неразборчивые слова, которые больше успокаивали самого Джеймса, чем Люпина. Оборотень скрючился на полу, от человеческого тела уже ничего не осталось, старая кожа посерела сморщилась и висела струпьями, а под ней уже была новая иссиня-черная. Ее покрывала тонкая пленка вязкой слизи, на полу расплывалось темное пятно, валялись остатки одежды. Северус не видел морды существа, только согнутую спину, чудовище сжалось в комок и острые хрящи позвоночника распороли еще тонкую, не загрубевшую кожу, но раны затягивались прямо на глазах.
Кого-то стошнило. Снейп не стал оглядываться, ему бы собственный желудок удержать на месте, но пожелал, чтобы это был красавчик Блэк. Северус видел достаточно и мог уйти, но даже зная где выход, он бы все равно остался. Наперекор сильнейшему желанию бросить все и сбежать, он подошел поближе к клетке. Один раз он сумел побороть свой страх, а вместе с ним и чувство собственной никчемности. Но стоит отступить и тяжелый камень, который давил на него с тех самых пор, как Снейп понял, что для родителей он - лишь разочарование и обуза, вернется на свое законное место.