Том держался в стороне от товарищей. Он доверял им ничуть ни больше, чем вервольфам. Мужчины перебрались на следующую крышу, шаги глухо отдавали по жести. Бум, бум, бум – звучал гонг, зовущий оборотней на обед. Трое старались не искушать судьбу и ступать осторожнее, четвертый - Джагнар разгуливал по крыше как по своей спальне.
Риддлу он сразу не понравился. Самоуверенность охотника, чувство собственного превосходства, страсть к показухе поначалу просто раздражала, а теперь сидела у Тома в печенках. И ничего, что его самого природа в избытке наделила тем же добром. Соринка в чужом глазу всегда затмит бревно в собственном.
Надо отдать громиле должное без него колдуны вряд ли дотянули бы до утра. Из отряда в двадцать человек их осталось лишь трое. Среди погибших не было ни криворуких, ни молокососов, которые скорее отстрелят себе яйца, чем попадут в оборотня, но противник все пер и пер. Проклятые твари думали так, мы не выберемся отсюда живыми, но и вам, сучьим детям, не дадим.
Риддл видел, как дрался Джагнар и сделал два вывода. Во первых, охотник один стоил всего того быдла, что министерство собрало против вервольфов. А во вторых, если компаньоны станут обузой, верзила, не задумываясь, их бросит. Чести в этом вроде как потомке чистых кровей было не больше, чем у шлюхи из Лютного. Он все греб под себя. Впрочем, кто здесь поступал иначе?
Солнце пекло как проклятое. Горячий воздух сомкнулся вокруг плотным коконом, а жар раскаленной крыши проникал сквозь подошвы ботинок. На поясе Риддла висел мешок с волчьими зубами. Он, не раздумывая, отдал бы парочку за возможность стянуть обувь и сунуть натертые сопревшие ноги в воду.
- Внутри хотя бы было прохладно, - с тоской начал Рэд, но запала ему не хватило, растратил весь на рассуждения об оборотнях. Он умолк и занялся тем же что и остальные – высматриванием подлянок. Светловолосая, но не рыжая, башка верталась туда сюда как тыква на палке, тело у колдуна было тощим.
Риддл не вертел головой, полагался на интуицию. Вервольфов не увидишь и не услышишь, пока они сами того не захотят. Мужчины перепрыгнули на новую крышу, покрытую потрескавшейся черепицей и высохшим мхом. Тени высоких труб съежились, не оставив никакого укрытия от солнца.
Рэд замер перед большой дырой, торопливо отступил и бросил взгляд на Риддла. Том успел прославиться своим чутьем на ловушки. Клоп, пронырливый коротышка под стать своей кличке, присел на корточки. Он искал остатки магических знаков, что могли бы подсказать, какая точно дрянь таится за чернотой дыры.
К неприятному удивлению министерских среди оборотней оказалось много хороших колдунов. Помимо проклятий они накладывали чары, которые бдительно реагировали на вспышки чужой магии. Том не стал рисковать и проверять ворожбой заколдована ли подозрительная дыра или нет. Да и зачем, ведь у них был Джагнар. Уверенный в собственной неуязвимости охотник обошел дыру по краю и устремился в узкий проход между двумя высокими красными скатами. Риддл насторожился, застыл, затаился. Все его чувства ждали, как отзовется место на вторжение чужака. Разбуженная магия дала бы о себе знать холодком по коже. Нападая, она бы встряхнула застывший воздух, а, получив отпор от защитного амулета Джагнара, рассыпалась бы во все стороны.
Том знал, что неприятное покалывание отраженного волшебства он почувствует не кожей, которая и так во всю зудела от грязи и укусов мелкой гнуси, а зубами. И заранее стиснул челюсти, хотя интуиция шептала, что все чисто. Как обычно она оказалась права. Джагнар преодолел проход между скатами, еще одно хорошее место для ловушки, и пошел дальше. На своих спутников он не оглянулся.
Клоп повернулся к Риддлу. Связка острых клыков четко выделялась на черной ткани рубашки. Они были мелкими, по большей части от детенышей и самок, но коротышка, ничуть этого не смущаясь, гордо выставлял трофеи на показ. Тома коробило от его хвастовства. Блестевшая от белизны связка так и просила, чтобы ее взяли и затолкали хозяину в глотку или, что было более практичным, опустили в карман своей мантии. Ведь зубы оборотней были не просто трофеем, а будущим золотом и серебром. Правда за клыки самок и молодняка министерство платило всего по пять-десять галеонов.
- Все равно чой-то тут не так, - протянул Рэд, намекая, что хорошо бы Риддлу пойти вперед, у него и чуйка лучше и магический дар сильнее. Клоп поддержал товарища взглядом.
- Все нормально. Не трясись, - отрывисто бросил Том. Вместо того чтобы последовать за охотником, он достал фляжку и сделал долгий глоток. Воды оставалось меньше четверти. Она была теплой и только утолила жажду, не принеся ни удовольствия, ни мимолетного освобождения от зноя. Рэд и Клоп переглянулись, и у того и у другого глаза были как мелкие грязные лужи. Одно время оба набивались Риддлу в приятели, но Том не водился с выродками. Пусть сейчас он был с ними, он никогда не был одним из них. Клоп с Рэдом и плотью и костями принадлежали Лютному. Они родились жить в дерьме и нигде больше. Том же верил, что у него великая судьба, а Шмарксшед – просто небольшое препятствие, которое не задержит его надолго. Ничего удивительного, что эти двое хоть и лебезили перед чародеем, в тайне ненавидели его не меньше чем сраных оборотней.
Клоп и Рэд двинулись между скатами с неохотой, но весьма шустро. Они боялись потерять Джагнара – их главную надежду выбраться отсюда живыми. Том пристроил фляжку на ремне и огляделся. Пестрая череда крыш почти заставила его потерять веру в существование нормального мира. Крыши перед глазами начали плавиться, растекаться яркими пятнами, затылок в раз отяжелел. Колдун наклонил голову. Ему показалось, что сейчас из носа хлынет кровь. Плюнув на конспирацию, он позволил магии сконцентрироваться в ладонях, превратиться в прохладу, а потом швырнул ее себе в лицо. Полегчало. В голове прояснилось, и крыша под ногами перестала раскачиваться. Том окунул лицо в сложенные ладони, втер магию в колючие щеки. Зажмуренные глаза защипало, а на языке появился привкус металла. Риддлу захотелось продлить свой короткий отдых, но время поджимало и пришлось возвращаться к реальности. Он хлопнул по полам грязной коричневой мантии, стряхнув с нее немного пыли. А потом поспешил следом за остальными. Их группа держала путь на восток к магическому порталу. Это был единственный шанс выбраться из города, отрезанного от остального мира антиаппарационным барьером и прочими чарами.
Риддл догнал спутников и пошел замыкающим. Не будь Джагнара, он стал бы лидером. Том всегда стремился подчинять себе других людей. Это было что-то инстинктивное, что-то лежавшее в самой основе его характера. Оно питалось страхом, вырастало из недоверия, и существовало потому, что колдун жил в мире, где все люди делились на две категории: охотники и жертвы. Без контроля – нет безопасности.
Но Клоп и Рэд хотели видеть своим лидером не его, а Джагнара. Том покосился на чужестранца. Высоченный, сильный, покрытый татуировками, загадочными как тени дрюченного Игдрассиля, громила идеально подходил на роль командира. Куда лучше грязного усталого Риддла, исходившего потом и страхом.
Соль шутки заключалась в том, что ни первому ни второму не нужна была сомнительная честь – вести за собой пару жалких отщепенцев. Все здесь упиралось в вопрос принципа. Два хищника сошлись на одной территории. Чародей и охотник шагали по одному пути. Ничем хорошим это закончиться не могло.
Судьба столкнула их лбами при помощи человека незначительного даже по меркам первого, что под руку подвернулось. Его звали Иеримия Бэнк. Заметив незнакомцев, он спрятался за широкой трубой и постарался с ней слиться. Рахитичный, как и все выродки Лютного, он бережно, с нежностью, с какой его мать никогда не прижимала к себе ни одного из своих детей, притиснул к впалому животу тяжелую сумку. Если б мог, Иеримия вдавил бы ее в собственную плоть, лишь бы не отдавать чужакам. Бэнк задержал дыхание, прислушался. Высунуть нос из-за края трубы он не рискнул. Заметят – нападут. Горячий кирпич трубы припудрил пегую бороденку красной пылью, та же пыль лезла в ноздри. Оборотня срань! Иеремия отнял одну руку от драгоценной сумки и зажал нос. Осторожно выдохнул, стараясь не поперхнуться собственным чихом.
Слаженный ритм шагов сбился и смолк.
Как только Джагнар остановился, трое его спутников тут же вытащили револьверы. Клоп и Рэд схватились за оружие в панике, будто вервольфы уже выпрыгнули из укрытия и нацелились на их глотки. Риддл действовал спокойнее и медленнее. По лицу Джагнара он догадался, что серьезная опасность им не грозит. Когда охотник предвкушал настоящую схватку, его каменная морда оживала. Недавно Рэд сострил, конечно, сначала убедившись, что Джагнар не услышит, мол этот псих получает больше удовольствия разодрав вервольфа на две половины, чем раскупорив еще нетронутую шлюшку.
Том бросил взгляд на лицо охотника, ни намека на возбуждение, одно равнодушие, как у безмозглого голема. Потом мотнул головой, приказав Рэду обойти подозрительную трубу. Джагнар же совсем расслабился и вместо того, чтобы вытащить меч из ножен на спине, засунул пальцы за широкий пояс штанов. Ни дать не взять важный рыцарь, снисходительно наблюдающий за игрой детей в войнушку. Рэд выставил перед собой револьвер и маленькими шажками двинулся вперед. Ему не хватило смелости возразить открыто, однако про себя колдун подумал, что Риддл слишком много на себя берет.
Нервы Бэнкса не выдержали. Мародер бросился наутек, скатился с одной крыши, тут же вскочил, запрыгнул на другую. Бегом, не останавливаясь, не обращая внимания на осыпающуюся под ногами черепицу. Главное оторваться, найти щель, забиться в укрытие, исчезнуть с глаз преследователей. Угроза потерять добычу заставила забыть о коварных ловушках. Сбитое бегом дыхание не давало разобрать, что творится за спиной. Пуля просвистела у самого уха, беглец рухнул, перевернулся на спину, как подыхающий вервольф, и заскулил:
- Я свой! Свой! Я человек! Не убивайте!
Три темных силуэта два длинных один короткий будто приплюснутый, четко вырисовывались на фоне голубого неба.
- Падальщик, - выплюнул Том.
- Свезло нам, - Клоп весело скалился. Это его пуля чуть не оставила Иеримию без уха. Он считал себе первоклассным стрелком, и разве тот факт, что коротышка пережил эту ночь, не доказывал его правоту? «Нет», - возразил бы Риддл, поинтересуйся кто его мнением. - Оборотни, хоть и звери, но тоже брезгливые». Любое существо, кроме может голодного гуля, медлило секунду прежде чем вонзить свои зубы в говно, вроде Клопа. Говно же за это время обычно успевало либо выстрелить либо свалить.
- Ну, показывай, что захапал, - Рэд залихватски крутанул револьвер в ладони. Подельники держали жертву на прицеле, и он позволил себе немного покуражиться.
Взгляд Иеремии перескакивал с одной темной фигуры на другую. Лиц было не различить – солнечный свет бил в глаза, но он и так знал, что его ждет. Придется отдать добычу, а потом молить, чтобы жизнь оставили. Бэнкс вырос в Лютном и страх с самого детства плотно угнездился у него в животе. Сейчас холодный вязкий комок набухал внутри, давя на мочевой пузырь. Иеремия затрясся. Темные силуэты колдунов множились и вытягивались, как тени жадных безжалостных гиен. Трое обратились в стаю, которая замкнула круг. Бэнкс тряс головой, глотая рыдания. Это все Шмарксшед. Он сводил его сума. И еще револьверы. Проклятые магловские выдумки из холодного металла. Им было под силу загасить ярость загнанной в угол крысы. А без злости отброс вроде Бэнкса все равно что без хребта.
Рэд и Клоп наслаждались беспомощностью жертвы. Рэд по примеру товарища крутанул свой револьвер и навел на Иеримию, тот всхлипнул и попробовал отползти. Риддл скривился. Они теряли время. Выродки Лютного тоже это понимали, но не могли устоять перед соблазном. В кое то веки сила была на их стороне и они хотели взять от ситуации все. Получить плату за прошлые и будущие унижения. Ведь удача – такая же дура, как единственная пуля в барабане револьвера для русской рулетки. Сегодня она помилует тебя сухим щелчком, завтра разнесет башку.
Жара забралась под одежду, стала еще одной мантией. Во время ночной схватки Том изгваздался в чужой крови, теперь пот намочил засохшие пятна и оживил сладковатый гнилой запах. Тошнота подступала к горлу. Риддл мечтал о передышке, и он ее получил, но не сумел извлечь из внезапной остановки ни капли новых сил. Вернулась тяжесть в затылке. Действие охлаждающих чар сошло на нет. Ни деньги, ни натыренные падальщиком бирюльки больше не казались чем то важным. Нырнуть бы с головой в прохладную воду. Искупаться, смыть с себя грязь бойни, а потом лежать в тени, выбросив из головы все мысли. Если бы он дал этим видениям увлечь себя, увести от мерзкой реальности, то наверняка бы рухнул на раскаленную сковородку крыши и вряд ли сумел бы снова подняться на ноги. Том прикусил щеку, собираясь шагать дальше настолько быстро, насколько позволяли тяжелые колодки ботинок. Только так он мог побороть собственную слабость.
- Забирай мешок и пошли, - приказал он Клопу.
- Господа охотники, – Бэнкс угодливо глядел на них сверху вниз, стискивая сумку. Клоп и Рэд покосились друг на друга. Они оба подумали, что проще будет оторвать мародеру руки, чем заставить расстаться с добычей.
- Господа охотники, - снова заскулил Иеримия, как раз в тот момент, когда Джагнару, единственному настоящему охотнику из всей компании, пришло в голову отойти в сторону и побаловать себя красавкой. Том проследил за ним и прикинул вес красных кубиков, что верзила высыпал на ладонь из потертого кисета. Хватит на две-три минуты сонного кайфа, а потом охотник сплюнет кислый остаток и двинется дальше. И тот, кто хотел остаться под защитой заговоренного меча, должен будет без промедления последовать за ним. Джагнар никого не ждал. Иеримия почувствовал, что его время истекает, и затараторил.
- У меня в мешке мелочь, одно хламишко зачем оно вам… я знаю место, где добра полно. Хорошего добра. Брюлики, золотишко, и по части магии тоже кое что имеется… на всех хватит.
- Думаешь купить нас дешевой заманухой, а там подвести под проклятие? – ствол револьвера в руке Клопа лениво перемещался из стороны в сторону, целясь то в глаз мародера, то в колено, то в плечо. Иеримия прижимал к груди сумку, можно было подумать, он хотел использовать ее как щит. Но обреченная решимость в его глазах говорила о другом – падальщик скорее готов был прикрыть добычу собственным телом, чем подставить под пулю.
- Не, вы чего… я бы никогда…
- Тогда где твои подельники? Падальщики в одиночку не ходят, - рука устала, и Том опустил револьвер.
- Вот, вот, – поддержал его Рэд. – Не бойсь, валяются рядом с твоим добром, покромсанные на части вервольфскими чарами.
- Или самими верами, - вставил Клоп.
Но мысль о возможной наживе уже пристала к ним, как заразная болезнь. Все трое призадумались. Каждый из них в тайне мечтал о том, что однажды ему выпадет шанс сорвать большой куш. Том просчитывал риски. Горы золота, блеск бриллиантов, тайные знания и древнее могущество… слишком все это хорошо, чтобы быть правдой. Во рту пересохло, язык скользнул по шершавым зубам, и колдун усмехнулся. Если бы мародер вдобавок к богатству пообещал им озерцо кристально чистой воды, устоять перед соблазном было бы намного труднее.
- Что случилось с твоими дружками?
- Окаменели, - буркнул Бэнкс.
- Ага, подлянка, – Рэд вскинул острый подбородок. – За дураков нас держишь?
- Нет же! – крикнул Иеримия и вздрогнул от звука собственного голоса. Крыши ответили настороженной тишиной, и он мигом вспомнил на чьей территории находится. – Про ловушки мы знали, у нас был свой вер - колдун. Кажись даже с дипломом. Он вел нас мимо засад и показывал где можно поживиться. Толковый был засранец. Почти как человек…
Мародер точно ухватил суть человеческой натуры. Предавать ближнего своего, а потом наживаться на его беде. Том бы рассмеялся, не высуши жара его глотку.
- Ближе к телу, сказочник, а то мне солнце башку печет, - Клоп провел рукой по короткому ежику волос.
- Это было чудовище! Василиск, мать его.
- Ха! Ты еще скажи, что Мерлина видел, - Рэд харкнул себе под ноги.
- Не видел! Если б видел, я б с вами не базарил. Я отстал от своих, а когда догнал, они уже стояли каменные в таком большом зале, вроде как в храме, но я и рванул оттуда, чтоб оно меня тоже не…