— Мистер Локхарт… Я нутром чую. Вам есть что сказать.
Определенно, Тому было что сказать, не зря же он много лет глотал пыль со старых магических фолиантов.
— Комбинаторное проклятие — один из видов темных проклятий, которое при воздействии на человека приводит к созданию полиморфных магических метаобразований третьего уровня…
— А чего он по-тролльи заговорил? — громким шепотом спросил СБГ у Клариссы.
Риддл мысленно отвесил себе пинка и постарался объяснить проще, так, чтобы и аврору было ясно.
— Проклятие сделало из Кобольта магнит для магических чар. Он будет вытягивать магию отовсюду, пока не взорвется от избытка энергии.
Макдью кивнул головой: основную идею он уловил.
— Лично я не видел ничего похожего на… как вы там сказали — полиморфное метаобразование, — «лисье чучелко» вздернул подбородок и упер руки в бока.
— Сейчас оно еще формируется под защитной оболочкой, которую не пробить заклятиями или обычным оружием. Но подождите минут десять-пятнадцать, и вы на собственной шкуре убедитесь в его существовании.
— Если у нас есть пятнадцать минут, может, мы просто подождем подкрепление? — промямлил Маллоун и спросил с надеждой в голосе: — Оно ведь скоро будет?
— Подкрепление всегда приходит вовремя, — хмыкнула Кларисса, но ее слова совсем не успокаивали. Сейчас Маллоун как никогда сильно жалел, что не остался дома вместе с тарелкой картофельных пирожков и новым выпуском «Крушителей монстров».
— Не нужно волноваться, мои чары ничто не сломает, — самоуверенно заявил рыжий. — Метаобразования — что за чушь, никогда о них не слышал. У вас, мистер Локхарт, слишком богатое воображение.
— Это азы темной магии… — прошипел Риддл. Обычно он был более снисходителен к дуракам, но сегодня судьба слишком часто испытывала его терпение.
— Сильно хорошо вы разбираетесь в темной магии, мистер Локхарт. Для простого писателя.
— Стэнли, нельзя же подозревать человека… — Кларисса тут же бросилась на защиту своего ненаглядного. Жаль, что Том не оценил ее порыва. Он считал, что сам может справиться с любыми нападками.
— Писательство расширяет кругозор, господин аврор.
Макдью хмыкнул и поинтересовался:
— Откуда взялось это проклятие?
— Волдеморт, — радостно предположил СБГ.
— Давно на том свете, — разочаровала его Кларисса.
— Обломно, — протянул громила. — Мож вернулся?
Макдью плюнул в сердцах, а Том лукаво улыбнулся, как бес, всегда готовый подловить смертного на неосторожном слове, и спросил:
— Что, очень хочется?
Видимо мандрагорья самогонка все-таки ударила в голову. Еще недавно Риддл мечтал лечь и уснуть лет на десять, теперь же им завладело нервное веселье и уверенность в том, что вертеть луну на пальце ему как плюнуть. Но он понимал: скоро лихорадочное возбуждение сойдет на нет, ворованная сила закончится, и придется заплатить за все, что было взято взаймы. Впрочем, в этой гадкой жабе был свой крупный безоар: платить придется завтра и не ему. Если, конечно, они все доживут до завтра.
— Как я понимаю, никто из вас не обратил внимания, — произнес Прудерс своим тихим невыразительным голосом, который был как рыбий жир для ушей, — на силуэт драконьей головы в пламени?
— Я обратил, — воскликнул Маллоун и стушевался под взглядами своих старших коллег. — Но подумал, что мне померещилось.
— У каждого могущественного колдуна есть свой знак, как правило, несущий в себе сложное символическое послание. Между прочим, я десять лет убил на то, чтобы составить полный список меток, используемых темными магами.
«Лучше бы ты убил хотя бы одного темного мага», — раздраженно подумал Макдью, но собрал в кулак всю свою вежливость и терпеливо спросил:
— Прудерс, вы знаете, кто наслал на нас проклятие?
— Но это же очевидно, — ученый сморчок снял невидимые пылинки с рукава мантии. — Драконья голова — знак венгерского чернокнижника Петрашматкуса.
— Без разницы, — СБГ почесал макушку, а потом, наивная душа, брякнул: — Чего же мы стоим, пойдем и вздрючнем этого Петрашлякса.
— Петрашматкуса, — педантично поправил его Прудерс.
— Чего?
— Колдуна зовут Петрашматкус.
— Я так и сказал.
— Вы сказали Петрашлякс, — твердо произнес архивариус. Он скорее согласился бы оставить на своей мантии пятно голубиного помета, чем молча слушать, как всякие неандертальцы перевирают слова.
— Нет, я сказал Пертрахшня… мня — громила набычился, на его лице появилось обиженное выражение. Он походил на ребенка, который не может открыть жестянку с леденцами.
— Петрашматкус, — пришел ему на помощь Риддл.
— Точно! — СБГ с благодарностью посмотрел на своего спасителя. Том улыбнулся: перепалка авроров его позабавила и ненадолго отвлекла от невеселых мыслей. Он как раз подсчитывал свои шансы одолеть подлое творение венгерского чернокнижника. На союзников надежды было мало, Том скорее доверил бы свою судьбу сломанной палочке или дырявой лодке, чем этой компании неудачников.
Пока что проклятие не давало о себе знать, но Макдью постоянно косился на защитные чары, а Кларисса задумчиво хмурила брови. Зато рыжий колдун демонстративно повернулся спиной к белой плите. Слова «плевать я хотел на всякие ваши заумные проклятия» очень хорошо читались на его бледном лице.
— Что вы знаете о Пе… о том венгерском колдуне? — спросила Кларисса у Прудерса.
— Начнем с того, что, систематизируя старые дела, а также используя информацию от наших зарубежных коллег, я составил универсальный детальный справочник по деяниям темных магов, их методам, повадкам… о списке темных меток я уже упоминал. Так вот, я несколько раз писал министру и добился, чтобы каждый аврор в обязательном порядке должен был изучить мой справочник. И если бы вы с должным уважением отнеслись к моему многолетнему труду и внимательно его прочитали, то не задавали бы мне…
— Сейчас мне ваш справочник нужен, как дохлая жаба в заднице! — взорвался Макдью.
— В текущей ситуации с вашей стороны будет весьма мудро обзавестись мощным магическим талисманом и держать его поближе к телу. Эффективность жабьих амулетов проверена временем, но лично я предпочитаю тритонов. Всегда, выходя из дому, беру парочку с собой, — он достал сушеные тушки из кармана, от которых шел резкий кисловатый запах.
— Тритоны, — пробормотал Риддл себе под нос. — Я должен был догадаться.
— Я, конечно, не настаиваю, — лицо Прудерса стало совсем кислым, когда его тритоны вместо восхищенных взглядов получили лишь пару кривых усмешек. Он бережно вернул талисманы на место. — Но должен предупредить…
— Эй! — перебил его СБГ. — Из стены шука лезет!
— Шука? — озадаченно переспросил архивариус.
Громила радостно тыкал пальцем в сторону дверного проема. Из белой плиты торчала огромная голова огненного дракона. По камню разбегались тонкие паутинки трещин. Дракон медленно вытекал в коридор, и осколки плиты тихо втягивались в его длинное ярко-алое тело, формируя каменный панцирь. Осыпалась не только созданная магией преграда, но и часть стены, так что, выбравшись в коридор, дракон стал весьма увесистым, и от его неспешной поступи подрагивал пол. Жар наполнил коридор, у Тома во рту пересохло, а спина, наоборот, стала мокрой. Колдуны попятились назад, выставив перед собой палочки; шаг, еще шаг. СБГ едва не придавил Прудерса, и тот вскрикнул. Возмущенное «ай!», хлестнуло по нервам, как плетка. Маллоун не выдержал и заорал: «Ступефай!» — заклятие улетело в потолок: руки у него ходили ходуном, дрожали, и ему не составило труда промазать мимо огромного дракона, заполнившего собой весь коридор. Тот в ответ плюнул огнем, и пламя ударилось о магический щит, как волна о скалу.
Перед Риддлом будто выросла ярко-алая стена, жар стал невыносимым, щеки горели, вернулась тяжесть в затылке, а пульс стучал в висках. Без Клариссы и Макдью он бы не сумел отразить мощный напор пламени, а вместе они смогли продержаться до тех пор, пока не включились противопожарные чары. Сверху хлынул поток холодной вонючей воды, камни драконьего панциря зашипели, и все вокруг заволокло паром. Люди путались друг у друга под ногами, не зная, где выход, а где драконья пасть. Кто-то толкнул Риддла, и тот отлетел к стене, рядом отрывисто вскрикнули — наверняка СБГ опять отдавил чьи-то ноги.
Дракон недовольно зарокотал, смутное очертание вздыбилось, круша потолок, но теперь, когда пар начал рассеиваться, стало ясно, куда бежать. Что они и сделали — припустили во весь дух, не давая врагу шанса выдохнуть новую струю пламени. Один поворот остался позади, потом второй, вот и лестница, по которой они помчались, перескакивая через ступеньки. Кларисса споткнулась: ее туфли были слишком узкими, а каблуки — слишком тонкими для коварных узких ступенек. Инстинктивно она вцепилась в Риддла, и тот налетел на СБГ, но здоровенная лапища громилы удержала его и Клариссу от падения.
Лестница кончилась, и снова длинный коридор; для Тома он превратился в одну тусклую ленту. Светильники мигали, портреты что-то взволнованно кричали бегущим вслед. Коридор вывел их в небольшой холл, где перед ними выросла высокая, до самого потолка, дверь. Она-то и заставила их притормозить. Пока Макдью подбирал пароль, они отдышались, успокоились и с удивлением поняли, что за ними никто не гонится.
Створки двери неохотно отворились, лампы мигнули в последний раз и погасли, должно было включиться аварийное освещение, но не включилось: кто-то явно решил немного сэкономить. Зажглись Люмусы.
— Все целы? — спросил Макдью.
Прудерс в ответ утвердительно промычал, остальные просто кивнули. Беглый взгляд подтвердил: все здесь — мокрые, взъерошенные, напуганные кто больше, кто меньше. Хуже всех выглядел Брюс Маллоун, он будто побывал в комнате, под завязку набитой боггартами. И только СБГ довольно скалился: ему не хватало воображения, чтобы бояться.
Они затаили дыхание и прислушались: где-то плясали камни, но приглушенное «бум-бах-грах» не приближалось. Крушить министерство проклятию понравилось больше, чем гоняться за колдунами. У последних выбор был невелик: или сражаться, или бежать, тем более что широко распахнутая дверь так и манила к себе.
Макдью посмотрел на дверь и подумал, что будет дураком, если останется, и трусом, если даст деру. Разумнее всего было отступить, с горсткой штатских ему ни за что не одолеть полиморфное… как его там проклятие… короче, дракона. В другой раз он бы еще мог положиться на Клариссу, но та совсем мозги потеряла от любви к своему писателю. Стэнли бросил взгляд в ее сторону: она во все глаза таращилась на Локхарта. Непонятно, что интересного можно найти в разглядывании человека, который педантично приводит в порядок свою одежду?
«Да, — еще раз сказал себе Макдью. — Нужно уходить». Но проклятое министерство не отпускало, для него это было не просто место, где собрались идиоты и ворье со всей Англии (они называли себя чиновниками, но суть от этого не менялась). Не склонный к сентиментальности аврор признался себе, что старое, неудобное здание с дурным, как у злобной карги, характером много для него значит. В торжественном зале, под суровыми взглядами огромных портретов колдунов древности он дал присягу и получил значок. В холодном, как тюремный мешок, зале Визенгамота он год от года выступал свидетелем обвинения. А также написал, наверно, гору отчетов, сидя на жестком неудобном стуле в тесном кабинете, который приходилось делить еще с тремя аврорами. Он всегда приходил и уходил через атриум, чтобы разжиться стаканчиком кофе и свежей газетой. Кофе в атриуме был хорош, ради него можно было и послушать самодовольных бездельников, облепивших статую Мерлина, как голубиный помет. Завидев его форменную мантию, они тут же принимались рассуждать об аврорском произволе…
Как ни крути, а именно здесь начиналось то, что он когда-то поклялся защищать и чему должен был служить. И Стэнли не мог позволить какой-то чертовшине, которую, по-хорошему, даже драконом назвать нельзя было, безнаказанно крушить ЕГО министерство.
«А чтоб тебя!» — подумал он и отвернулся от двери.
— Кто-нибудь знает, как убить эту дрянь? — по лицам своих товарищей по несчастью Макдью понял, что они ждали от него других слов. Но ничего, пусть эти умники поломают головы, и, может, окажется, что мамочки не зря рожали их на свет в крови и муках.
— Шукой его, — высказался СБГ, хотя от него как раз и не ждали гениальных предложений.
— Меня поражает ясность вашей мысли и точность формулировок, аврор, — голос Прудерса был как обычно невыразителен и тих. И чтобы обозначить сарказм, он криво усмехнулся, продемонстрировав желтый заостренный клык.
— Он хочет ее заавадить, — пояснила Кларисса. СБГ радостно закивал. Его мысль, как бешеная собака, могла двигаться только в одном направлении, в каком — догадаться несложно.
— В таком случае, мисс…
— Аврор, — поправила его Лэнд.
— Мисс аврор, ваш коллега сказал глупость, что меня лично совсем не удивляет. Но мы умные люди и должны понимать, каким будет эффект от воздействия направленных чар на полиморфное магическое метаобразование третьего уровня.
— Оно их поглотит, — несмело предположил Маллоун и зарделся, получив от архивариуса скупой кивок. И хотя он все еще трясся, будто пытаясь стряхнуть паука со своей спины, следующую фразу он произнес уже более уверенно: — Оно станет сильнее.
— Угу, — буркнул Макдью. Время шло, а он не узнал ничего нового. — Как нам его остановить?
— Не имея в своем распоряжении достаточных ресурсов, как людских, так и магических, мы не сможем противостоять данному виду чар. Я бы внес предложение покинуть здание.
— Или дождаться подкрепления, — проблеял Маллоун. От неизвестности и бездействия нервы у него начали сдавать: чем дальше, тем сильнее его пробирал истерический смех. — Оно же прибудет вовремя.
Он не сдержался и хихикнул, но осекся под тяжелым взглядом Макдью и быстро зажал рот ладонью.
От рыжего колдуна тоже не стоило ждать помощи: после того как дракон поимел его чары, как тролль невинную овечку, он совсем расклеился и на вопрос Макдью «Есть что предложить?» лишь покачал головой, не поднимая глаз. Оставался писатель. Стэнли поискал Локхарта глазами; тот успел выбраться из круга тусклого света и стоял к ним спиной, разглядывая коридор. «Неужели в темноте видит?» — спросил себя аврор.
Нет, глаза Гилдероя не были приспособлены к темноте, но Том таращился в проход не для того, чтобы полюбоваться каменными украшениями, обрамляющими проем, — он хотел спрятать свое лицо. Сейчас Риддл плохо контролировал свои эмоции, и внимательный взгляд мог бы прочитать в его глазах слишком много. Не в первый раз в жизни ему было страшно, но ощущение собственного могущества быстро прогоняло страх. А сейчас он чувствовал себя слабым и беспомощным. Магия больше не грела его изнутри, не окружала защитным коконом. Том стиснул кулаки; пусть даже в чужом теле, он все еще оставался человеком, пугать которого себе дороже. Его страх превратился в злость, а Риддл не знал лучшего средства разогнать туман в голове.
Он повернулся к своим товарищам по несчастью за секунду до того, как его окликнул Макдью.
— Мистер Локхарт, может, вы знаете, что нам делать с драконом?
— А если точнее, с полиморфным магическим метаобразованием…
— Прудерс, вы еще не поняли… — на лице Макдью была написана решимость сделать из архивариуса тритоний помет на палочке. — Мне плевать, что это такое, я хочу знать, как можно его убить!
— Составить магический круг, — спокойно произнес Том.
Стэнли уставился на него исподлобья: он и не думал скрывать свою настороженность и недоверие. Ему не нравилось выражение лица писателя. Он уже видел эту смесь упрямства, усталости и решимости на лицах тех парней, которые, если надо, не побоятся отхлебнуть из одного кубка с самим дьяволом. И других в этом кубке утопят.
— Чары нельзя разрушить, пока метаобразование не соединит в себе как минимум три элемента, — Том сделал паузу — не потому что ждал вопросов, его подвел голос. Он откашлялся и продолжил: — Если мы составим магический круг и загоним его туда, тогда мы сможем его разорвать, используя вместо обычной боевой магии призывающие чары.
Риддл замолчал. Вот теперь пришло время для вопросов, и они не заставили себя ждать.
— Как вы себе это представляете? — сухо поинтересовался Прудерс.