========== Часть 1 ==========
Те, кому мы не нужны,
Каждую ночь без стука в наши сны
Таня обернулась и нашарила взглядом фигуру Соловья на трибунах. Отсюда, с высоты, на которой она летела, тренер выглядел таким маленьким, что его лица было не разглядеть, даже при таком остром зрении, как у Тани.
— Гроттерша!
Резкий оклик Шито-Крыто вернул её к реальности, и Таня испуганно повернула голову вперёд — так и есть, летит прямо в защитный купол! Она быстро взмахнула смычком вверх, чтобы уйти от столкновения, и в тот же момент заметила слева от себя мяч. Она протянула руку и легко схватила его, сразу прикрепив к предплечью. Если что, всегда можно будет сказать, что просто мяч привлёк её внимание…
— Уф, Танька, ну ты даёшь! — воскликнул Баб-Ягун, когда тренировка закончилась и они спешились. — Ты же почти врезалась в защитный купол! А если бы это был всего лишь одурительный?
— А если обездвиживающий? — резонно возразила Таня. — Да и потом, в предстоящем матче с невидимками и одурительный хорош. Может, их дракон взбесится и проглотит Пуппера, ну, или, на худой конец, Курло? — буркнула она. Они приближались к Соловью, который, судя по выражению лица, собирался раскритиковать их в пух и прах. Команда, может, и поверила, что Гроттер летела за мячом, но Соловей-то точно заметил, как всё было на самом деле.
— Лоткова! — рявкнул их грозный тренер на Катю, которой не посчастливилось подойти первой. — Сколько раз говорить — не отлетай далеко от дракона! Или ты его с другого конца поля собралась защищать? Жикин, то же самое, и береги швабру от драконьего огня. Послужи команде хоть первые полчаса игры, — прогнозы Соловья, как и всегда, были весьма «оптимистичны». Таня не удержалась и хмыкнула, о чём сразу пожалела: это не могло не привлечь внимание. — Гроттер! Прекрати глазеть по сторонам. Защитный купол — это ещё ерунда, на твоём пути может легко попасться невидимка, которого ты собьёшь, а Бессмертник только рад будет вывести тебя из игры за таран.
«Ну конечно, чего мне волноваться за купол?» — подумала Таня. На её взгляд, выбыть из игры за таран не так унизительно, как врезавшись в защитный купол, да и к тому же в случае с тараном она одного невидимку «заберёт» с собой. Вот бы это ещё Пуппер оказался…
Погрузившись в свои мысли, Таня лишь краем уха уловила слова Соловья, по которым получалось, что они команда бездарей, ни больше ни меньше. И только когда тренер замолчал, Гроттер поймала себя на том, что всё это время следила за движением его губ. Испугавшись, что её столь пристальное внимание будет замечено, она подняла взгляд и облегчённо перевела дух: Соловей смотрел в другую сторону.
— Завтра тренировка в это же время. Не опаздывать! Свободны!
Таня убрала контрабас в чехол и пару секунд боролась с искушением произнести Мизур лилипутос, чтобы уменьшить инструмент. То, что вес его останется таким же, было сильным аргументом «против», и, вздохнув, Гроттер взвалила на себя контрабас и потащила его к школе. Жаль, нельзя заставить его лететь рядом без риска грохнуться.
Ягун догнал её на полпути к Тибидохсу.
— Я спросил Соловья про матч, но он пока не знает, Магщество воду мутит и карты путает, — затараторил он.
— Подзеркаливал? — сразу перевела Таня ягуновское «спросил». Ей не верилось, что Соловей возьмётся обсуждать действия Магщества с Ягуном. Вот с ней мог бы… пару месяцев назад.
— Ну, есть такое, — сразу сознался Баб-Ягун. Он заметил направлявшегося к ним улыбающегося Ваньку и поспешно спросил, пока они не встретились: — Ты решила что-нибудь? В глушь к лешакам или в магспирантуре останешься?
«С Ванькой или со мной?» — уловила Таня подтекст. Она давно стала замечать, что чем ближе было окончание школы, тем прохладнее становились отношения Ягуна и Ваньки.
— Ничего я не решила, — буркнула она.
— Привет, — Ванька не перестал улыбаться, несмотря на мрачный вид Тани. Он взял из её рук контрабас, и дальше они пошли втроём. — Неудачная тренировка? — осторожно поинтересовался он.
— Чуть в купол не врезалась, — не стала скрывать Гроттер. Пусть Ванька думает, что плохое настроение из-за этого. Так проще. — А ты от Тарараха — и даже с целой майкой?
— Ага, — легко согласился он. — Мне сегодня повезло больше.
— И какого принца расколдовывали сегодня? — ехидно спросил Баб-Ягун.
— Обошлось без принцев, — хмыкнул Ванька. — Простой водяной… А скоро ужин, — мечтательно добавил он.
— Помоги сначала даме дотащить тяжести до комнаты, — беззлобно поддела Таня.
***
Соловей сидел за преподавательским столом и то и дело ловил на себе взгляды Тани. Иногда их взгляды встречались, и тогда девчонка смущённо отворачивалась. Он посмотрел в другую сторону: рано или поздно их «переглядывания» кто-нибудь бы заметил, а это было более чем нежелательно.
Соловей догадывался, отчего были эти взгляды, вот только не понимал, почему ими всё и ограничивалось. Всё её поведение в остальном осталось прежним — и получалось, что Таня просто ни о чём не догадывалась: лицемеркой она далеко не была. Даже в своё «тёмное» время.
Он снова поймал взгляд Тани, и на этот раз она не отвернулась, задумчиво и напряжённо продолжая смотреть на него. Разорвать контакт пришлось ему, когда к нему наклонилась Медузия, чтобы тихо заметить:
— Ты проявляешь какое-то нездоровое внимание к Гроттер.
Соловей повернулся к доценту.
— Она мой лучший нападающий. Без неё против невидимок с их Пуппером можно даже не начинать играть.
Медузия тепло улыбнулась (даже удивительно, что она так легко усыпила свои подозрения):
— Не думаю, что тебе стоит волноваться из-за неё.
— Она стала более рассеянной, — возразил Соловей.
— У неё экзамены на носу. Неудивительно, что девочка не справляется с нагрузкой.
Соловей лишь пожал плечами: спорить с доцентом Горгоновой, когда дело касалось учёбы, было себе дороже, — и обратил, наконец, внимание на еду. Шоколадная скатерть…
Пару мгновений Соловей тупо смотрел на стейк в своей тарелке — и лишь потом до него дошло.
Шоколадная скатерть была у столика, за которым сидела Гроттер.
Ишь ты, как на неё засмотрелся, что скатерти спутал, подумал Соловей, коря себя за глупость.
Интересно, из-за чего сама Гроттер обращала куда больше внимания на него, чем на мечту всех столиков? Всё-таки знает?
Соловей встал из-за стола и ушёл из Зала Двух Стихий, ведь всё равно у него в комнате в сундуках есть замечательная подборка павловских платков, способных готовить не хуже скатертей-самобранок.
***
Таня постоянно бросала взгляды на Соловья, желая проверить одну теорию, и из-за этого почти не обращала внимания на большой кусок шоколадного торта, лежавший перед ней в тарелке.
Наконец она дождалась: Соловей заговорил с Медузией. Или, вернее, Медузия с ним, но это было уже не так важно. Таня изо всех сил вглядывалась в преподавательницу нежитеведения, но так и не смогла понять, что та спросила у Соловья. Зато вот слова своего тренера она разобрала с лёгкостью и не могла не улыбнуться такой похвале. Это действительно было приятно слышать — вернее, читать по губам, — особенно учитывая, что в глаза Соловей редко хвалил.
Внезапно Таня нахмурилась.
Она так долго и внимательно наблюдала за тренером, что научилась понимать, что он говорит, по движениям губ, — и она совершенно не знала, как к этому относиться.
Оставив эти мысли на потом, Таня снова обратила внимание на Соловья. Он был прав: ей действительно нужно было быть более внимательной, иначе матч с невидимками они проиграют, а шанса взять реванш у неё уже не будет — через несколько месяцев выпускной.
***
Таня проснулась и первым делом бросила взгляд на Чёрные Шторы — привычка. Те показали отрывок из её сна: они стоят в окружении деревьев, и Соловей пускает в неё красную искру. Этот сон снился ей не в первый раз и не в первый же раз попал в кисточки Чёрным Шторам.
— Дрыгус-Брыгус, — сонно и неохотно произнесла Таня; искра получилась слабой, но изображение со Штор пропало.
Она не могла не заметить изменений: деревья в её снах становились всё более расплывчатыми, начиная напоминать просто тёмный фон, а искра Соловья — более яркой, насыщенно-красной. Это похоже на кошмар, и Таня не могла понять, почему он ей снится, ведь в реальности всё было не так страшно.
После очередной провальной, судя по словам Соловья О. Разбойника, тренировки Гроттер не могла уснуть и решила, что прогулка ей не повредит. Она тихо выбралась из замка, умудрившись не попасться ни одному преподавателю, и вскоре уже брела по снегу без особого направления, то и дело бормоча согревающее заклинание — не только чтобы не замёрзнуть, но и чтобы заставлять снег за собой подтаивать, скрывая следы. Не стоило оставлять Поклепу таких явных улик против себя.
Таня не заметила, как ноги сами привели её туда, где ученикам было строго запрещено гулять, — в Заповедную Рощу. У неё даже мысли не возникло повернуть обратно; она покрепче сжала руку в кулак, чтобы кольцо случайно не соскочило, и держала её перед грудью, готовая атаковать или защищаться, если потребуется. Мало ли кто тут ночью мог находиться?
Вскоре Гроттер чуть расслабилась и погрузилась в свои мысли — ночная прогулка к этому вполне располагала.
Она почувствовала, что замерзает, но не успела произнести даже Стограммус — первое слово согревающего заклинания, как услышала справа от себя:
— Вспышкус гробулис! — и следом — поражённое, — Гроттер?!
Соловей, которого она узнала по голосу, встряхнул кольцом, пытаясь отменить заклинание, но красная искра уже неслась к девочке — только вот, едва коснувшись её груди, погасла.
— Вот как, — негромко проговорил Разбойник и настороженно посмотрел на Таню.
Та подняла взгляд от своей груди, во все глаза глядя на Соловья.
— Но… как? — только и смогла произнести она.
— Не понимаешь?
Таня отрицательно качнула головой.
— Оно и к лучшему, — заключил Соловей и скрылся за деревьями, совершенно позабыв, что должен наказать Гроттер за ночные прогулки и нахождение в Заповедной Роще.
Несколько секунд Таня постояла, глядя на то дерево, на которое только что опирался её тренер, а затем всё же пробормотала согревающее заклинание и отправилась обратно в свою спальню.
И с той ночи она регулярно, по нескольку раз в неделю видела этот сон.
========== Часть 2 ==========
Таня так и не смогла понять, почему та искра не причинила ей вреда. Ни Ванька, ни Ягун не знали никаких контрзаклинаний к Вспышкус гробулис, да и Гроттер была точно уверена, что не произнесла ни слова, а посоветоваться с преподавателями, не вызвав подозрений, не получилось бы. Ещё бы подставила ненароком Соловья, или стало бы известно, что она гуляет по ночам в Заповедной Роще… Как следует порыться в библиотеке не находилось времени — тренировки по драконболу становились продолжительнее и тяжелее, а нужно было ещё как-то успевать готовиться к экзаменам.
Между тем день, на который была назначена игра с невидимками, приближался. Соловей ей теперь снился после каждой тренировки, однако окружающая их обстановка менялась; неизменной оставалась только красная искра, после появления которой Таня всегда просыпалась. Ей никогда не удавалось остаться во сне — и либо умереть, либо снова чудом спастись.
Гробыня посмеивалась, что Гроттерша осознала, насколько плоха в драконболе, и теперь боится, что после игры с невидимками Соловей О. Разбойник её убьёт. Таня не спорила — такое объяснение её вполне устраивало. Это было лучше, чем если бы Гробыня допытывалась или, хуже того, знала правду.
Игра с невидимками завершилась со счётом 10:11 в пользу сборной Тибидохса. Таня выложилась по полной и забила-таки обездвиживающий мяч. Своеобразный подарок Соловью, чьи выжидающие взгляды Гроттер на себе ловила, на окончание учебного года. Возможно, и на окончание их… знакомства. Таня так и не решила, чего хочет больше: остаться в магспирантуре или уехать с Валялкиным, пусть и в глушь, — и потому решила положиться на волю случая. Сдаст экзамены хорошо — останется, плохо — уедет.
Ранним утром в день экзамена Таня бродила по Тибидохсу, будто прощаясь с ним, хотя ничего ещё не было известно. Она вышла и на зубец замка, откуда было видно драконбольное поле. Там сейчас тренировалась младшая команда. Если проявить немного воображения, то можно было представить себе и Соловья, которого отсюда Таня не видела.
Хотелось с кем-нибудь поговорить, но с кем? Да и что бы она сказала?
«Ты знаешь, я испытываю такую… благодарность к нему»?
Хотя честнее было бы сказать «такую мешанину чувств». Драконбол стал для Тани всем, чуть ли не главным смыслом жизни — она смогла найти в нём себя. Это было… вдохновляюще. Прежде, в мире лопухоидов, Таня думала, что абсолютно никчёмна, но после первой же тренировки на драконбольном поле это изменилось. И сказать «спасибо» нужно было Соловью.
А если задуматься о ещё большей честности — уж наедине-то с собой можно — то это была любовь. Та особенная любовь ученика к преподавателю, которая заставляет с нетерпением ждать уроков, из которой вырастает любовь к предмету, из-за которой ученики раз за разом возвращаются в старую школу уже после выпуска.
Будет ли она возвращаться, если уедет сейчас? Она определённо станет скучать, но будет ли этого достаточно, чтобы вернуться?
Таня вздохнула и посмотрела на солнце. Времени и дальше стоять тут, раздумывая, не осталось: пора было идти в аудиторию. Последний экзамен.
***
После выпускного Таня улетела с Ванькой в лес в Западной Сибири, и в первое время ей там даже нравилось: одиночество ей всегда было по душе, а в затапливании в доме печи была своя романтика. Здесь можно было забыть о мире и почувствовать себя свободным.
Но вскоре Таня начала замечать и очевидные минусы: если на контрабасе подниматься высоко, то становится слишком холодно, несмотря на то, что по календарю наступило лето, если оставаться внизу, то надоедает уворачиваться от постоянных веток, норовящих хлестнуть по лицу. Да и сам контрабас страдал от перепадов температуры на улице и дома, струны замерзали, и после полётов приходилось тщательно ухаживать за ним, следя, чтобы дерево нигде не треснуло и не размокло. Гроттер начинала скучать по Гоярыну и драконболу. Иногда вечерами она доставала небольшую баночку взятой с собой на всякий случай упырьей желчью и просто нюхала её. Запах был неприятным, но сколько воспоминаний он рождал!..
***
— Грааль Гардарика! — крикнула Таня и сама поразилась прозвучавшей в голосе радости. Она прошла семь радуг, и в следующий миг перед её глазами возник родной Тибидохс. Все каникулы до начала учёбы поступившая в магспирантуру Гроттер провела с Ванькой и ужасно соскучилась по школе.
Она прилетела на остров со стороны драконбольного поля и не удержалась от того, чтобы попасть внутрь защитного купала через небольшое отверстие наверху, которое пару раз выручало её на матчах.
Возле ангара Гоярына Таня заметила Соловья: он стоял один, явно только что вышел от дракона, и смотрел прямо на неё. Она направила смычок на тренера и контрабас помчался по прямой, развивая огромную скорость. Гроттер резко затормозила у самой земли, чуть не сбив Соловья с ног, но тот даже не шелохнулся.
— Осторожнее, — проворчал он, — береги инструмент, — но при этом так выразительно посмотрел на её ноги, которые она рисковала сломать, что подтекст явно был «береги себя».
Таня соскочила с контрабаса и в порыве чувств крепко обняла Соловья.
— Как Гоярын? — спросила она, едва отстранившись. Таня хотела спросить «как вы?», но не стала. Раньше она вполне могла этим поинтересоваться, но после той искры в Заповедной Роще не решалась больше нарушать границы личного пространства Соловья О. Разбойника. Словно Гроттер снова на первом курсе, и он — грозный тренер, недружелюбный тёмный маг, а она — всего лишь очередная, не успевшая ещё себя проявить ученица.
— Пламя выдыхает исправно, — усмехнулся Соловей. Драконы обычно не меняются за пару месяцев, и вопрос Гроттер был лишён смысла. — Только что покормили ртутью. Хочешь зайти к нему? — предложил он только ради того, чтобы избежать неловкой паузы, которая обязательно бы наступила после его скупого ответа.