Его рука была такой теплой и твердой, что внутренний ураган исчез. Захотелось сплести наши пальцы и ощутить чужую уверенность, впитать ее в себя. Тибо будто понял это и сжал мое запястье.
Тянуло домой, хоть там не было будущего, вообще ничего не было, кроме воспоминаний. Но что, если я принесу пользу? На вопрос о леди Альдиане Тибо нахмурился и откинулся на стуле. Тепло его руки исчезло, и словно пропало что-то важное.
— Знаешь, что произошло в Харбаде, когда к власти пришел лорд Кеттенвер?
Кровь похолодела еще до того, как в голове появились мысли. Весть об этом прогремела на все королевство — арданир Харбада был чудовищем, убийцей! Первым же указом он велел выследить поклонников Арантака и убить, казнить самым жутким способом. Я не смогла ответить, только изо всех сил сжала вилку. Что мы ему сделали? За что так с нами?!
— Знаешь, — кивнул Тибо, — а теперь представь, что будет здесь, если к власти придет его дочь.
— Она такая же?
Вилка сильнее впилась в плоть. Клянусь, воткнула бы ее в проклятого Кеттенвера!
— Пока что она милая и кроткая, но дети всегда похожи на своих родителей, — Тибо говорил вкрадчиво и не отводил от меня глаз, — Кеттенвер воспитывал ее, как думаешь, что ребенок усвоит рядом с таким отцом? Леди Альдиана долго жила при дворе короля, где отношение к твоим единоверцам не лучше.
Я глубоко вздохнула и отложила вилку. Нужно успокоиться, не то окончательно перестану что-либо понимать.
— Тебе-то что до поклонников Арантака? Неужто волнуешься за моих родных?
Фраза получилась язвительной, но гнев был не для Тибо. Нас считали приспешниками зла, которые только и ждут гибели всего прекрасного. Но это было не так! Мы просто жили и чтили свою веру, мы никому не вредили.
— Волнуюсь. — Тибо не смутился и продолжил: — За вас, за Нарекс. На юге много поклонников вашего Арантака, Пламенного бога, многие занимают важные посты. Если начнутся массовые казни, люди разбегутся, на их места придется спешно искать кого-то другого. Торопливый выбор не обязательно будет верным. К тому же, у нас налаживается торговля с Викнатором. Как думаешь, захочет князь развивать ее там, где вырезают его единоверцев?
— Думаешь, леди Альдиана и Майтлин не поймут этого?
— Леди Альдиана юна, а Майтлин… Майтлин написал королю, что ждет ухаживаний от его сестры, о чем тут говорить?
Думать становилось трудно, вино пилось все легче, наполняя тело приятной слабостью. Не хотелось говорить о Майтлине и ловить сочувственные взгляды, не хотелось думать о казнях и нетерпимости. Брак с леди Альдианой грозил разрушить внутреннюю политику Нарекса — до чего странно звучало. Еще недавно я думала, как бы расходовать меньше угля, а тут внутренняя политика. Даже смешно.
В пекло, я расслабилась и посмотрела на Тибо. Он прильнул к кубку и рассматривал меня поверх него.
— В чем дело? — спросил он, и в глазах сверкнул хитрый огонек.
— Вспоминала, как однажды в столовой ты так увлекся разговором, что налил вино мимо бокала прямо на штаны.
— Как ты могла что-то видеть, превращая свою еду в кашу?
— Так было вкуснее.
— О Кэлла, — Тибо опустил бокал и посмотрел на меня с любовью, — я рад, что ты здесь.
В это верилось, и стало хорошо и спокойно, даже мысли об усталости исчезли.
========== Глава 5 ==========
Мы еще долго говорили и вспоминали былое, пока Тибо не отправил меня спать.
— Помни, ты не обязана оставаться, — сказал он, открывая дверь, — но если решишься, твое будущее будет обеспечено.
— Майтлин не женится на мне. Ты сам сказал, что повод слишком невесомый.
— Но ты станешь завидной невестой. Претендентка на место самой ардален — это многих привлечет. Думаю, Майтлин даже обеспечит тебе приданое, в память о былом. В любом случае, я что-нибудь придумаю для тебя, возможностей много, это же столица.
Легкий кивок и доверительный взгляд окончательно развеяли тревоги. Я бездумно улыбалась, пока спускалась по лестнице за мальчиком-пажом. Странное чувство — вроде столица, а встречались только каменные стены и ступеньки. Жаль, что сейчас ночь и нельзя выйти в город, даже по замку ходить не стоило. Может, и можно было, но не влекла мысль столкнуться со стражей и объяснять, откуда я взялась.
Слова о возможностях и приданом крутились в голове и заставляли улыбаться шире. Но притворство, интриги — плохо это все, хотелось открытости и покоя. Надеюсь, кузины и Мышка не разорвут меня, если придется уезжать. Они так радовались, даже Сениа отбросила тревоги и мечтала о придворных пирах. Насколько знаю, у отступников женщин не пускали на торжества, но это не мешало грезам.
Сверху раздался топот, и меня едва не сбил с ног Дони. Бедняга задыхался, на лбу блестела испарина, он даже не переодел свою малиновую котту — неужто Тибо так гонял своих людей?
— Леди… леди Кэлла, — с трудом выговорил он, — подождите, мне приказали проводить вас… не уходите!
Казалось, он схватит меня, стоит просто моргнуть. Я ничего не понимала и просто смотрела, как Дони вытирал лоб платком.
— Прошу вас, следуйте за мной, — выдавил он.
— Что-то случилось?
— Нет, нет, что вы. Я просто провожу вас… вы сами все поймете.
Майтлин. Наверняка он знал все, что происходило в его замке. Сердце затрепетало и мысли прояснились, но я не знала, как поступить. Снова эта смесь из нежности и обиды, боже, как разобраться в ней? Радовало одно: чем дальше, тем меньше она напоминала любовь. Желание поставить точку, благодарность за подаренное блаженство — что угодно, только не любовь.
Страшно представить, как я выглядела в пыльном платье, глаза наверняка блестели из-за вина. Нельзя идти так, но на Дони было жалко смотреть. Он побледнел и тоже устал, комкал свой платок, словно его грозили рассчитать. Как бросить такого? Пришлось согласиться.
Я сняла вуаль, рассматривала юбку и искала пятна, но проклятые тени скользили по ней и все закрывали. И коса наверняка растрепалась. Меня так поглотили мелочи, что осознание пришло нескоро — вряд ли мы шли к Майтлину. Не могли покои арданира быть среди пустых, узких коридоров, похожих на те, что вывели нас из подземелья. Те же неровные камни, маленькие двери и хмурые стражники возле них.
Они звенели ключами и открывали скрипучие двери. Резкие звуки эхом уносились вдаль, словно торопясь передать весть о нас. Кому? Глупые страхи, я злилась на себя из-за них, но мыслить внятно мешали ядовитые взгляды стражи. Спускаться по лестницам было неимоверно трудно, становилось все темнее и тише, словно меня тянуло под воду, в холодный мрак бездны.
Пройдя за очередную дверь, я сразу узнала подземный тоннель. Влажный затхлый воздух окутал меня, словно обнюхивая, изучая. Факел в руке Дони почти не рассеивал темноту, она проглотила стены и потолок, напоминала что-то вязкое, вот-вот сомкнется и заставит нас исчезнуть. За спиной закрылась дверь, петли скрипнули, точно всхлипывая.
— Зачем мы здесь? — пискнула я.
Темнота повторила мой голос, только он звучал злорадно. А если не мой? Здесь так легко спрятаться.
— Идемте скорее, — бросил Дони и пошел вперед.
И ему было страшно, это чувствовалось по торопливым движениям. В первый раз со мной были родные, а теперь только холод, он облепил мерзким коконом и проникал внутрь. Клянусь, за спиной кто-то стоял. До ужаса явственно ощущался взгляд на затылке, пристальный, голодный. Это страх, только страх, нужно скорее идти за Дони.
Я обнимала себя руками и оборачивалась на ходу. Кто-то смотрел, точно. Иногда коридор сужался и появлялись стены. Бугорки и сколы создавали уродливые лица, из-за теней на них чудились беззубые рты и глаза с подвижными зрачками. Вдруг что-то отделилось от стены! Что-то маленькое, оно стрелой кинулось на меня, скользило по полу. Это… боже, это крыса.
— Дони! — крикнула я. — Что мы здесь делаем?
— Уже пришли.
Он указал факелом на арку в стене. Черноту за ней отделяли решетчатые ворота, прутья были до того кривыми, что напоминали осколки костей. Дони это не смутило, и он принялся открывать ворота. При этом они скрипели и звенели так, будто испытывали неимоверную боль.
— Леди Кэлла, сюда, — позвал Дони.
Он серьезно? Пойти сквозь мрачную арку и ворота-кости?
— Нет!
— Прошу, это быстро.
— Нет, и уговаривать не смей. Ни за что!
Плевать, что там, плевать, зачем Тибо отдал приказ — никогда! Я бы развернулась и ушла, но темнота пугала.
— Леди Кэлла, у меня приказ, я должен показать вам это, — взмолился Дони.
Ох уж эти щенячьи глаза. Юноша всегда выглядел жизнерадостным, а тут втянул голову в плечи и затравленно смотрел на меня. Тибо что, колотил его? В сердце закипала злость — хорошо, она сжигала страх.
— Проклятье! — рыкнула я и забрала у него факел. Просто посмотрю и уйду, Дони не привел бы меня в опасное место.
За аркой оказалась лестница, с каждой пройденной ступенькой ноги все сильнее окутывал холод. Он поднимался выше, проглатывал меня, подбирался к сердцу. Хуже всего, что я вообще ничего не видела. Здесь была даже не темнота, а просто пустота и запах мокрой земли. Он стал сильнее, когда ноги коснулись чего-то мягкого — боже, словно пасть дракона.
— Всего лишь земля, земляной пол, — шепнула я и заставила себя поводить факелом в воздухе.
Пламя стало извиваться, как от страха. С трудом удалось рассмотреть невысокие каменные плиты, торчащие из пола. Они стояли в несколько рядов и тянулись во мрак, словно указывая путь. Не стоило увлекаться, но на плитах были выбиты руны, я плохо их знала, но круги, линии и угловатые фигуры казались знакомыми. Они ведь что-то означали, нужно просто присмотреться.
Ноги сами понесли меня вперед. Плиты были заостренными и старыми, виднелись сколы и пятна рыжей плесени. Гадко, напоминало гниющую, больную плоть, это и принесло озарение — кладбище.
Нет-нет-нет, пожалуйста. Я водила факелом в воздухе и искала, знак, подсказку — хоть что-то, что развеет догадку. Но ничего не было, меня привели на кладбище. Здесь страдали поклонники Арантака! Так нас наказывали, клали в гроб и закапывали живьем, скрывали от мира слоем земли и забывали, люди умирали одни во мраке! А потом оставались навеки прикованными к своим телам. Дух не найдет покой, если плоть не сгорит.
Боже, сколько надгробий, каждое обозначало человека. Я вертелась, и камни смазывались, становились серо-рыжим ураганом. Огонь извивался и трещал, истерзанные духи будто взывали ко мне через него!
Вдруг все исчезло. Свет погас, остался только мрак, только ужас и гул крови в висках.
— Леди Кэлла? — позвал Дони.
Сзади раздались шаги — это он? Не знаю, мне было так страшно! Я крутила в руках факел, трясла его и молила:
— Пламенный бог, я прошу твоей помощи,
Сердцем молю о защите твоей…
Без толку, огонь погас, он не вернется. Стало еще холоднее, чудились звуки, блеск глаз во мраке. Я не могла двигаться, вздохнуть не могла и только шептала:
— Дай одолеть и разбить вражьи полчища,
Сделай меня и сильней, и смелей.
Факел вспыхнул, просто взял и загорелся вновь. Это чары, духи и правда были здесь, говорили со мной или… плевать! Я повернулась и кинулась прочь, обратно к спасительной арке, но кто-то схватил меня за юбку. Земля задвигалась под ногами — кладбище не отпускало!
Я упала в холодное, мерзкое месиво, пыталась отползти, но юбку не отпускали. Пальцы утопали, вода пропитала платье, факел сиял где-то сбоку.
— Леди Кэлла?
Голос Дони, боже, пусть поторопится.
— Пусти! Пусти!
Я кричала, пыталась выплеснуть страх и отбивалась. Кто-то хлестал меня по ногам и рукам, так больно, сколько их здесь?!
— Все хорошо, успокойтесь!
Дони склонился надо мной, он был так близко, сейчас кинутся и на него!
— Осторожнее! Здесь… здесь…
Никого не было, только надгробия, за одно зацепилась моя юбка. Так я всего лишь натыкалась на них, пока отбивалась от невидимых духов… или те спрятались?
— Пойдемте отсюда! — Дони дрожал, пока поднимал меня.
Голова шла кругом. Мокрое платье, бешенное пламя, кладбище — это слишком. Дома все было спокойно, мы чтили своего бога и никому не делали зла. А здесь меня могли замучить просто так!
Тоннель и эхо больше не пугали, истинный ужас остался за спиной. Бедные люди… а отступники, откуда в них столько жестокости? Против воли возник образ заплаканной Мышки, как стражники с пустыми глазами укладывали ее в гроб. Я жмурилась изо всех сил, пусть будет больно, пусть исчезнет этот образ! Не допущу. Тибо показал мне кладбище для демонстрации, что будет в случае женитьбы Майтлина на представителе мерзкой, нетерпимой семьи.
Он прав. Нужно остаться, сделать все, чтобы леди Альдиана вовек не стала нашей ардален и не губила людей!
— Почти пришли, — сказал Дони и подтянул меня.
Ноги не слушались, и приходилось виснуть на нем. Где же взять сил и ума, чтобы предотвратить катастрофу? Мысли метались, решимость сменили сомнения — громко ли я читала молитву?
— Что ты слышал, там, внизу?
Дони улыбнулся, из-за теней его зубы показались еще кривее.
— Только крики.
— И все?
Он покраснел и задумался — слышал! У меня сердце замерло, дура, как можно было так легко попасться.
— Лорд Эймирит предупреждал, что ваша семья необычная.
Глаза Дони впервые показались серьезными, он внимательно посмотрел на меня и кивнул. Тибо рассказал ему, вряд ли он доверился бы сомнительному человеку, но в груди все равно похолодело. Эта тайна, и совсем не хотелось, чтобы ее раскрывали без спроса.
Винный дурман окончательно испарился, и возникли другие подозрения.
— Кто приказал отвести меня сюда, лорд Эймирит?
Дони снова смутился и кивнул, но почему спрятал взгляд? Он слишком волновался там, на лестнице, хотя знал, куда мы идем… нет, нужно проверить.
Я не стала давить на юношу, его щеки и без того пылали. Лучше все узнаю у Тибо, а заодно выскажу все, что думаю об этой прогулке. Мог бы и предупредить! Если, конечно, это он приказал. Боже, от пережитого мысли скакали с одного на другое.
Когда мы пришли на знакомую винтовую лестницу, я молча кинулась наверх. Дони что-то кричал, не до него; мокрое платье так гадко холодило кожу, словно меня до сих пор окутывал кладбищенский холод.
У двери не было пажа, я стучала, но без толку. Тишина успокаивала и делала мысли связными. Не пойму, как додумалась принять Дони за шпиона, что выполнял чужое поручение? Он был таким добрым… Но нельзя спокойно лечь спать в замке с нетерпимыми убийцами — мне требовалось услышать, что все хорошо. Я открыла дверь и проскользнула внутрь.
В комнате было тихо, пламя свечей двигалось усыпляюще-медленно. Огоньки сияли на лакированной поверхности стола, с которого убрали скатерть и посуду. Спокойствие казалось личным, я словно подсматривала за спящим Тибо. Теперь он точно решит, что к нему приехало дикое существо. Но и уйти не получалось, как уснуть после всего?
Дверь у дальней стены была приоткрыта — только постучу и сразу уйду, если не ответит. Я кралась на цыпочках, клянусь, не собиралась заглядывать, но услышала женский голос. Он звучал до того томно, что взгляд сам собой упал на щель между дверью и косяком. Боже, в комнате действительно была женщина, а Тибо обнимал ее со спины.
Бежать отсюда, прочь…
Как упоительно он шептал ей что-то на ухо. Его губы неторопливо двигались, он слабо улыбался. Я даже почувствовала теплое дыхание на коже, представила хриплый от возбуждения голос, и в животе потеплело. Собственные ласки не помогали, со временем во мне будто затягивали болезненный узел, который никак не развязать.
Не получалось отвести взгляд, особенно от рук Тибо. Он ласково водил пальцами по груди женщины, медленно подбираясь к ложбинке, затем вверх, снова обратно. Она положила затылок на его плечо, и лицо скрывала тень, но коричневое платье выглядело знакомо. Плевать, ведь женщина шевельнулась, и внешне расслабленная рука переместилась на шею. Тибо не давил, просто обхватил ее пальцами и выдохнул:
— Тихо.
В голосе сквозил приказ, и у меня закололо соски. Майтлин тоже любил командовать и играть, все делать торопливо, даже грубо. Мне это нравилось, но стоило услышать властный голос Тибо, увидеть, что он не торопил, не брал, а просто ждал, показывая превосходство… Слишком сладко для моей истерзанной вожделением плоти. Мелочь, но они и создавали очарование близости, не сводя его к простому совокуплению.