— Пришли, — радостно объявил Дони, — это башня Око Совы, ею распоряжается великий сенешаль.
Сенешаль — какое приятное слово, ведь это должность Тибо. Я радостно разглядывала углубления в стенах, где стояли свечи, когда заметила, что, кроме них, ничего не светилось. Незнакомец исчез, а сверху кто-то неторопливо спускался, эхо шагов напоминало тиканье часов.
Тук. Тук. Тук.
Оставалось все меньше времени до… чего-то страшного, так казалось. На стене появилась тень человека с невероятно длинным носом. Тощие, кривые руки напоминали ветки, они словно тянулись ко мне, готовились схватить.
На лестнице показалась женщина в простом коричневом платье и белом фартуке. Лицо казалось молодым, но вокруг рта уже появились складочки. Не верилось, что тень принадлежала ей, ведь нос был маленьким и вздернутым, руки тоже не пугали. Проклятая усталость, уже духи мерещились.
— Леди, меня зовут Верта, — представилась женщина, — великий сенешаль шлет вам свое приветствие. Я провожу вас в ваши покои.
Она развернулась и пошла вверх по лестнице, демонстрируя светлую косу.
Кузины и Мышка уставились на меня. Вот этого я и боялась, меньше всего хотелось становиться нянькой, но что делать? На правах старшей пришлось кивнуть им.
— Кроме вас, — Дони перегородил мне дорогу, — великий сенешаль велел привести вас к нему сразу по прибытии.
— Сейчас ночь.
Меня не тянуло никуда, кроме комнаты с мягкой, уютной кроватью. Но цель приезда оставалась загадкой, и любопытство не даст уснуть.
Верта повела девушек наверх, и они скрылись в очередном черном проходе. Мы с Дони еще долго поднимались в компании молчаливых свеч. Я так устала, ноги казались неподъемными, а гадкие ступеньки все не кончались.
Наконец они привели нас к высокой двери из темного дерева. Возле нее дремал мальчишка-паж в темно-зеленой котте. Увидев нас, он испуганно вскочил и кинулся за дверь докладывать. Когда мне позволили войти, захотелось втянуть голову в плечи — как роскошно! На всех стенах висели гобелены, и такие большие, люди на них выглядели почти как настоящие. У нас гобелены были только в столовой, и те выцвели. А здесь даже на полу лежал бордовый ковер с желтым узором. В углах стояли массивные подсвечники из бронзы, ряд стрельчатых окон справа открывал вид на звездное небо.
Огоньки свечей создавали таинственную атмосферу, я забылась и не сразу заметила длинный лакированный стол в центре. С одного края он был накрыт белой скатертью. На ней стояли тарелки, у меня сдавило желудок при виде овощей. Ломтики ветчины лежали на листьях салата, печеный картофель с зеленью, помидоры, разложенные вокруг жареного цыплёнка. Как я соскучилась по этому!
Приходилось поститься вместе с Дони; отступники чтили богиню Ирит, мать цветов и растений. Мне она нравилась, но две недели есть одно мясо и рыбу — это слишком. Нельзя было ничего, что дает земля, даже орехи срывать с дерева, даже сахар. Ладно мы, а беднякам приходилось есть крыс, лазать по лесам и собирать яйца птиц — откуда у них деньги на мясо?
— Милая Кэлла, — разнеслось по комнате.
В дальнем углу обнаружилась неприметная дверь, возле нее стоял Тибо. Я не узнала его, просто увидела то же, что и в кладовой: мужской силуэт с расправленными плечами, лицо скрывала тень, а дублет ехидно блестел. Только сейчас Тибо раскинул руки для объятий. Сколько он наблюдал за нами тогда, видел мои метания на столе? Грудь он точно хорошо рассмотрел. Боже, как стыдно.
Тибо приблизился и крепко обнял меня.
— Как приятно снова видеть тебя, — его голос звучал радостно, — как матушка, сестры?
— Как всегда, полны надежд и упорства.
Я обняла его и ощутила себя дома. Помню, как в детстве нарочно заводила Тибо в топь, чтобы он сажал меня на плечи. Тогда он казался невероятно большим и сильным, хотя был совсем юным, без единой складочки на лице. А как весело мы смеялись, собираясь по вечерам у камина. Отец рассказывал забавные истории, а Тибо смешно комментировал их.
Я крепче прижалась к нему и отбросила сомнения. Мы были почти семьей, в пекло глупости.
— Кэлла, — протянул Тибо и отстранил меня.
У него появились усы и аккуратная бородка вокруг рта. Мне такое не нравилось, но Тибо они действительно шли. Минувшие годы сделали его виски седыми, углубились морщинки на лбу и у носа, придавая ему истинно мужское очарование. В остальном он не изменился: те же темно-русые волосы, обрамляющие лицо, при свечах рыжий оттенок особенно выделялся. Те же светло-карие глаза, горизонтальные брови и высокий лоб.
— Правду говорят, что самые прекрасные розы расцветают вдалеке от чужих глаз.
Не знаю, что смутило больше: вкрадчивый тон или любовный взгляд Тибо. Он оторвался от моего лица и посмотрел ниже… боже, намекал на случай в кладовой?!
— Еще говорят, что истина проста, а за сладостью меда следует укус пчелы.
Я игриво толкнула его. Сердце сжалось при виде озорной улыбки из детства.
— Хватит нежностей, не то все остынет. Присаживайся.
Тибо обнял меня за плечо и повел к столу. Он был на голову выше, но все равно казался надежным, как скала.
— Овощи. Спасибо, как ты узнал, что я смотреть не могу на мясо?
— Как узнал? — Тибо помог мне устроиться на стуле. — Я всю юность наблюдал, с каким аппетитом ты смотрела на блюдо с запечённым, золотистым, дымящимся картофелем, посыпанным зеленью.
— С капелькой масла.
— О да, — над ухом раздался шепот.
Тибо застыл на пару мгновений, а затем резко отстранился. Он всегда был галантным, но годы при дворе арданира научили его двигаться с такой естественной грацией, что я почувствовала себя коровой. Хотя было приятно наблюдать за тем, как плавно он устраивался напротив, приговаривая:
— А когда она оказывалась перед тобой, ты брала вилку и начинала давить, давить, давить, пока еда не превращалась в кашу.
— Боже.
Я млела от воспоминаний, но Тибо не давал расслабиться своими торопливыми и изящными движениями. Хорошо хоть его серебристый дублет перестал так ядовито сверкать.
— К слову о матушке, она поздравляет тебя с новым назначением. Великий сенешаль, чем он отличается от простого?
— Властью, — Тибо раскинул руки, — я заведую всем, что происходит в этом замке, от распределения комнат до охраны
— Нелегко должно быть?
Он взял кувшин и наполнил мой кубок. Полуопущенные веки делали лицо умиротворенным, но загадочная улыбка призывала не обманываться. Тибо будто задумал милую шалость — таким я его и помнила.
Вино оказалось до того крепким, что закружилась голова.
— Моя работа — следить, чтобы все в этом замке работало как следует, а сколько у меня будет помощников, уже не важно.
Раз Тибо управлял замком, то легко мог найти для меня должность. Я спросила прямо, но ответом стала смущенная улыбка и долгий взгляд.
— Прошу, не тяни! Мне и без этого страшно.
— Бояться нечего, дело в том… — Он откинулся на спинку стула и потер пальцами подбородок. — Боги, я чувствовал себя полным дураком, когда в последний раз проговаривал эту историю вслух.
Он издевался! Видел же, что у меня перехватило дыхание от волнения, видел и молчал.
Наконец, Тибо сказал:
— До тебя дошли слухи о женитьбе арданира?
Слово напоминало приговор, словно палач накинул на голову мешок и все, мир готовился рухнуть. Не хотелось лезть на стену от боли, но все равно стало тоскливо.
Тибо заметил это и помрачнел, в глазах появилась жалость. Нет уж, пусть не думает, что я плачу по этому негодяю!
— Что ж, пусть бог благословит его брак.
Как ядовито это прозвучало, я точно напоминала брошенную дуру.
— Брак, — Тибо брезгливо усмехнулся, — вижу, слухи до вас не дошли.
Он растерял веселость и нервно взял кубок. На миг грусть затмил вид длинных пальцев — до чего красивые, я раньше не замечала. Сияние перстней делало зрелище магическим.
— Что-то случилось?
— Можно и так сказать. На очередном совете прозвучало, что арданиру пора обзавестись наследником. Он понимает необходимость, но не обрадовался. Все свелось к шутке, кто-то сказал, что арданириат богат и без приданого, на роль ардален сойдет и та, которую не путают с ее стражником. Что стоит собрать возможных невест вместе и посмотреть на них. Досужие разговоры, никто не придал им значения. А на утро стало известно, что наш арданир напился и велел секретарю разослать всему Ильмисару письма о том, чтобы сюда съезжались дочери достойных домов. Он выберет из них лучшую.
— Нет!
Это шутка. Пусть такое в духе Майтлина, но он должен был повзрослеть за четыре года.
— Да, Кэлла, да, — Тибо отпил из кубка, — представь лицо короля, когда ему зачитали послание. Что его сестра, принцесса, член великой династии, потомок самого Тольвита, должна явиться сюда и очаровывать арданира, как уличная девка.
— Но… как?.. — У меня не нашлось слов, такое бывало только в сказках. — У него ведь есть советники, почему они не задержали письма хотя бы до утра?
— Они не знали, — Тибо прыснул и со звоном поставил кубок на стол, — секретарь, раздери его духи, едва не плакал, рассказывая, как пьяный арданир тряс его за грудки и орал, что ни за какое приданое не ляжет в постель с какой-нибудь ослицей. Тот и велел все отправить.
— Боже, теперь король накажет его? Они ведь почти дошли до войны в прошлом.
— Вряд ли. Король — политик, а самодурство арданира пока ему не мешает. Но сестру свою он не пришлет, разумеется. Мы потеряли многих невест, на которых рассчитывали.
И поделом, пусть знает, каково остаться в одиночестве. Злорадствовать плохо, но после пролитых слез я заслужила хотя бы это.
— Никто не согласится на союз с ним?
— Отчего же? — Тибо оживился и улыбнулся. — Пусть он и сумасбродный человек, зато арданир огромной территории и на неплохом счету у короля, насколько это возможно после всего. Невест съехалось столько, что распорядителю внутренних покоев пришлось побегать. В Ильмисаре множество богатых семей, которым не хватает родовитости. Так же здесь много родовитых, но небогатых, еще леди Альдиана Кеттенвер.
— Дочь арданира Харбада?
Я окончательно запуталась. Харбад был почти равен Нарексу, тоже богатый и процветающий, зачем кому-то отправлять дочь к взбалмошному человеку?
— Низко же он ее ценит.
— Иногда обстоятельства берут верх над гордостью, — Тибо потер переносицу, — арданиру Харбарда докучают эльфы, он не в почете у короля, а Майтлин может помочь ему решить проблемы.
Значит, он был окружен прекрасными высокородными девицами. Все обхаживали его, угождали — зачем вспоминать о дурочке с какого-то болота? До этого момента в сердце оставалась надежда, и стало так мерзко, что захотелось стукнуть себя побольнее.
Тибо тоже выглядел недовольным и звенел приборами, накладывая себе ветчину и овощи.
— Не постишься? — спросила я.
— У нас с Ирит никогда не ладилось. — Он хитро прищурился, будто мы затевали шалость.
— У меня тоже. Видимо, поэтому ее мох пытается захватить наш замок.
Мы улыбнулись друг другу, и я решилась:
— Все это занимательно, но какое отношение имеет к твоему приглашению?
Тибо задумчиво пожевал и поднял кубок.
— Нужно сказать тост за встречу.
А вино было крепким — что за страшную новость он хотел сообщить?!
— Тибо!
Он вернул кубок на место и скорчил виноватую гримасу. Притворно-виноватую; его простота успокаивала, но не затмевала волнение.
— Майтлин наслаждается вниманием, но сделает правильный выбор. По крайней мере, попытается, но ты знаешь, какой он импульсивный.
— У твоей протеже появилась соперница?
— Не совсем. Мне плевать, кого он выберет, лишь бы не леди Альдиану Кеттенвер.
Тибо покачал головой и напрягся, словно разговор шел о войне. В любовном бреду я насочиняла бы сказок, но сейчас все стало ясно: не собирался Тибо помогать, и портних нанял не ради меня. Нет, он придумал роль столь гнусную, что хотелось перевернуть стол.
— Так вот какую должность ты мне предлагаешь, — я едва не сорвалась на крик, — роль шлюхи в постели Майтлина, которая нашепчет ему нужные мысли и…
— Кэлла!
Глаза Тибо сверкнули, и он поджал губы, словно сдерживая оскорбления. Медленный, грозный голос поубавил смелости:
— Ты дочь моего друга, я знаю тебя с детства! Я бы никогда не предложил тебе такого! Да, мне нужно, чтобы ты отвлекла внимание арданира от леди Альдианы, но в качестве возможной невесты.
— Невесты? — Я прыснула. Это слишком, никому не нужна старая дева без приданого с глухого болота. — Позволь спросить, что же ты наврал, чтобы удостоить меня такой чести?
Злость мешала думать, я ждала момента, чтобы разразиться проклятьями. Но Тибо уперся руками в стол и уверенно заговорил:
— От вашего замка недалеко до пограничных аванпостов…
— Два дня верхом! — взвизгнула я и тут же смутилась. Тибо терпеливо ждал, пока меня отпустит, выглядел опрятным и важным. Злость исчезла так же резко, как и появилась.
— От вашего замка недалеко до пограничных аванпостов, — медленно повторил он, — к тому же, раньше граница проходила рядом с вами — из замка будет удобно приглядывать за нашими новыми территориями. При всем желании сам арданир не может просто забрать его без причины, чтобы не взволновать своих лордов.
— Забрать?
— Не бойся, — Тибо улыбнулся и подался вперед, — ваш замок не так важен. Я нашел причину пригласить тебя сюда в качестве невесты, но не говорил, что причина такая уж веская. Я позаботился о твоей чести, хотя было бы проще привести тебя сюда, как шлюху… это твои слова!
Он вскинул руки, будто собираясь защищаться. Озорной взгляд и улыбка вновь напомнили детство, как Тибо носился за нами по замку, как смеялся и шутил. Не стал бы он меня унижать, это все усталость и волнение. Я откинулась на спину стула и взяла кубок.
— Майтлин знает обо мне?
Видимо, мое лицо как-то изменилось, потому что Тибо погрустнел. Проклятье, догадался о метаниях! Стало жутко стыдно, и я отпила из кубка, только бы спрятать взгляд.
— Нет, никто не знает. — Как мерзко стало от скорбного голоса, неужто я так жалко выглядела? — Ты ведь еще не согласилась.
— У меня есть выбор?
Удивительно. Тибо организовал приезд, наверняка уже заказал наряды и терпел недовольство — казалось, что за это придется платить. Я посмотрела на него, но увидела только добрый взгляд и кривую улыбку. Немного тоскливую, но искреннюю.
— Разумеется. — Он вздохнул и помолчал. — Кэлла, мне не нравится, что приходится просить тебя об этом, но дело слишком серьезное. Леди Альдиана нравится Майтлину, и на роль ардален она подходит, сама понимаешь. Нельзя допускать, чтобы она ею стала.
— Почему ты не выберешь кого-то из числа невест?
Тибо хохотнул и покачал головой.
— Поймешь, когда увидишь их. Те, что не покрыты прыщами, воспитаны в лучших традициях — они не видели мужчин и смертельно боятся их.
— Я тоже встречала их нечасто.
Хотелось искать повод для отказа, не нравилось мне это притворство. Майтлин не блистал благородством, но и не обещал верности — врать ему будет неправильно.
Тибо задумчиво рассматривал меня и не собирался уговаривать. Потирая подбородок пальцами, он неторопливо сказал:
— Пусть так, но между вами было что-то искреннее.
— Он не вспоминал обо мне четыре года.
— Я и не говорил, что он любил тебя.
Осторожный голос смягчил фразу. Тибо так и говорил медленно, внимательно следя за реакцией и стараясь не задеть. Я редко видела его таким серьезным, и это напоминало, что детство ушло вместе с грезами.
— Все хорошо? — спросил он и прищурился, будто читая мысли.
И почему вспомнился случай в кладовой? Тибо считал меня влюбленной идиоткой, и стало еще гаже.
— Пожалуйста, говори, что хотел.
Этот негодяй и не думал делать вид, что поменял свое мнение, все смотрел, осторожничал.
— Кэлла. — Он подался вперед и нежно сказал: — У вас с Майтлином было что-то настоящее, что-то такое, чего не было с остальными. Я видел его глаза в кладовой…
Я вновь почувствовала себя голой, мокрой, грязной. А еще глупой, хотя о последствиях знала с самого начала; безумно хотелось доказать это Тибо.
— Кэлла, я не пытаюсь обидеть тебя, но это действительно было, к чему притворяться? — Он накрыл мою руку своей. — Я надеялся, что ты сможешь отвлечь внимание Майтлина от леди Альдианы, и он трезво посмотрит на брак с ней. Если тебе больно, то возвращайся домой, ничего страшного. Прости, я счел, что за это время твои чувства угасли.