Мне вспомнилось, что кто-то смутно мне знакомый был выращен в семье священника. В дни этой новой для меня жизни и спустя такой строк… уж не знаю, сколько я здесь. Времени в виде дней здесь не существует. Я могу считать минуты и, каждую минуту я теряю частичку себя, маленькую крупинку, как в тех часах в зале. Моя память предаёт меня постепенно и болезненно.
Меня зовут Кларисса Моргенштерн. Моя мама Джослин Моргенштерн и отец Валентин Моргенштерн. Мой отец – чудовище, а мой брат Джонатан Кристофер Моргенштерн предатель и монстр. У меня был друг. Он человек. Его звали… Сэмми? Нет, нет, нет. Саймон. Я каждый раз произношу его имя вслух, чтобы не забыть. У меня были враги. Я помню только голубые глаза и огонь. Он и она – нефилимы, как я, мама, отец, брат. Был ещё оборотень. Предатель. И старый нефилим – слабак. А ещё маг. Мага я помнила настолько отчётливо, что цеплялась за этот образ всеми силами.
«У него глаза, как у кошки! У него есть кот. Он, как кот. Кот»
А потом память предавала меня снова…
Я уже не помнила, где жила, что любила, что мне нравилось, и чем я занималась. Множество мелочей испарились из моей жизни, сделав её чуть более серой, чем она есть. Серый. Цвет тоски. И я тоскую. По чему-то или кому-то. Уже не знаю.
Я просыпаюсь, когда моя кисть делает последнее, завершающее мановение. Картина полностью поглотила меня. Серое. Вокруг всё серое, пыльное, печальное и брошенное, как я сама. И в центре маг с белым крокусом, сложенными на животе руками и крестом, словно из другого мира, святой мученик. Изуродованное лицо, рога и белые одежды, крокус. Насмешка мироздания. Святым считать проклятое.
Нарисовав то, о чём думала, мне полегчало. И на душе, и в мыслях, только на сердце по-прежнему щемила грусть.
Я по-прежнему не сплю. Пора бы найти уже лекарство от бессонницы в этом чёртовом доме. Но его нет. А на холодильнике ночью замок без вопроса, не открыть. И тогда я взялась за кисть. Все те убийства, безжалостные, кровавые и жестокие. За что?
«Для меня» - пронзила ужасная мысль. «Всех их для меня… Но за что?»
Никто не ответит. Я разговариваю сама с собой. Как же быстро я чокнулась.
Тут всё безжизненное. Я вся в краске и поту. Грязная и такая же отвратительная, как всё вокруг. К чему красоваться? Грязь хотя бы позволяем мне чувствовать себя живой. Я не сдохла, потому что мне некомфортно.
Я плюхаюсь на низкий пуф специально для красавца рояля. С помощью стило всё стало намного быстрее. И почему я раньше не додумалась? Перемещать вещи с помощью рун… знакомое жжение, привкус боли и железа, как вся жизнь сумеречного охотника. Но я насмешка над этим гордым званием. Со злости ударяю кулаком по клавишам. Рояль рыдает истеричной россыпью звуков.
Выдыхаю и нежно заглаживаю следы удара. Рояль не виноват.
«Оп-па! Дождались. Пошли разговоры с вещами! Что следующие?» - цинично уточняет сознание.
Я не знаю, что следующие. Зато, что в конце понятно. Это как книгу начать читать с конца. Я чокнусь и Валентин будет счастлив! Сумасшедшею можно сжечь на костре, потому что она свихнулась! А этот сатанист, нацист и расист запросто исполнит!
«Он меня ненавидит» - улыбка не сходит с моего лица, пока я вожу по клавишам ладонью. «А мне весело отчего-то. Ты меня не достанешь, засранец!» - смеюсь, вращаясь на пуфе. «Может ты меня заточил, папа?» - интересуюсь скорее у самой себя, чем у кого-то конкретно.
Интуиция отрицательно качает маятником. Валентин не терпелив, я это видела. Ему не хватило бы терпения и ума сотворить подобную пытку. Кто? Зачем? Для чего? Список вопросов растёт.
Я достаю из коробки ноты, ставлю на пюпитр и тупым взглядом вожу по значкам и закорючкам. Руны не ноты, так же, как ноты не руны. Роюсь в коробке и нахожу самый примитивный самоучитель. Мой бессонница и мигрень не поколебали моё терпение художника. Я села учиться играть! И пока из-под моих пальцев не появился ручеёк ровной гаммы, я нещадно трепала струны-нервы роялю.
Последующие мои ночи начали протекать за рисованием и обучением игры на рояле. Я стремилась к гармонии. Какая бы и где она не была, гармония будет! Я старательно искала состояние, положение, позу, место, где и как мне становиться спокойно. Я даже рискнула пойти в ту зеркальную комнату. Ни одного образа, только отражения. Скучно.
Прошло ещё пару дней моего заточения. Постепенно это становиться даже обыденно. Два нефилима. Один ждал меня, прислонившись к косяку моей спальни, другой сидел за роялем на пуфе. Я больше не кричу и не отпрыгиваю в сторону. Привыкла? Или просто нашла свою гармонию.
На рояле я теперь могу играть простенькие пьесы, а часть портьер в библиотеки отправилось к чёрту. Я прочитала в одной из книг сказку о Рапунцель и в итоге на стене появилась гигантская картина маслом. Я не жалела сил, плевала на время. Меня отвлекала только вынужденная тренировка и надобность еды.
Кажется, я приспосабливалась. Как там говорилось: «Человек – животина такая. К любой среде приспособиться, с любого дна к небесам доползёт!» И я начала ползти. И жизнь как-то внезапно перестала казаться мне такой удручающей. Всё было по-новому. Я больше не хранила воспоминания и постепенно, каждый день, час, минуту, секунду я забывало всё, что было там, в прошлом. Однако на сердце было всё так же тяжело.
Я – К… Моргенштерн. Мои родители Моргенштерны, брат Моргенштерн. Они – мои злейшие враги, моя семья. О себе знаю только то, что я рыжая и зеленоглазая. Я живу почти без прошлого. Я учусь жить заново. Живу сегодня. И мне хорошо.
Здесь нет никого. Никого, кого бы я могла видеть. Но обо мне заботятся и наблюдают. Я хочу узнать ЕГО поближе. Может однажды… ОНО покажется? А пока, я существую здесь и буду существовать. В эту секунду, в эту минуту, в этот час и день. Я начинаю жить с чистого холста.
Конец Pov Клэри.
***
«Иногда по ночам я слышу тебя… почему? Вместо снов, хочу послушать» - девушка закрыла глаза за роялем. Сон очаровал её.
«Я открыл глаза. Я был чист, словно белый холст. Мои воспоминания размыты, я не хочу их. Теперь всё яркое, и я запомню мир таким. Святые слова жгут горло, ну и пусть.
Я… Теперь вампир.
Сначала был холст… а потом я взял краски. Я нарисую себя заново. Я найду тебя, Клэри. И мы нарисуем вместе. Подождёшь?»
А потом мир распался на множество осколков… Девушка проснулась.
========== 6. Новое родиться из старого. ==========
ONE OK ROCK – Smells Like Teen Spirit
The Rasmus – First Day Of My Life
Pov Саймон Льюис.
Я пялился в потолок тёмной комнаты. На несколько минут у меня вдруг появилось ощущение того, что я заснул. Но нет вампиры не спят. Однако состояние того, будто ты с силой выныриваешь из бурной реки, заставило меня сильно дёрнуть головой вправо, и я приложился о подоконник. Не больно. Даже стало как-то по-детски обидно.
На дворе стояло солнечное утро, но мне более не суждено было его увидеть. Солнце губительно для вампиров, а именно в эту тварь я и обратился. Прошло всего несколько часов с моего «превращения». Всё-таки это не сказка, а пресловутая штука под названием жизнь.
Джейс «спас» меня и привёл сюда. Если бы он не был засранцем, я бы возможно, смог найти с ним общий язык. Но кого я обманываю… он засранец, это не измениться. Этот сумеречный охотник, который должен был меня убить за нападение на самого себя, в итоге привёл меня в пентхаус Магнуса Бейна, Верховного мага Бруклина. Ничего, так себе, местечко. Теперь будем скрываться вместе. Класс.
Похоже, маг не слишком обрадовался моему приходу, однако чуть позже, в продолжение вечера, он с охотником напился и поговорил со мной. Искренне. Я никогда не мог подумать, что кто-то вроде Магнуса, может быть настолько печальным, серьёзным и искреннем. Не в сочувствие даже дело, нет, он не жалел меня. Впервые яркий мужчина, которого я видел в окружении вечеринок, обольстительный и острый на язычок маг, казался обычным человеком. Уставшим, одиноким, прячущимся за маской яркой вычурности и безликой толпой громких вечеринок.
«Нечисть человечна»- понял я. Необязательно становиться чудовищем. Я могу остаться человечным, надо будет только научиться использовать новое тело не во вред! Теперь я смогу быть полезным!
Я осознавал себя с каждой секундой новой жизни. Сидя в комнате с задёрнутыми шторами, я строил планы. О новой жизни я знал мало, но рядом со мной был нефилим и маг! Я не надеялся, что они научат меня всему. Я чувствовал себя малышом, делавшим свои первые шаги, и мне требовалась помощь. Куда двигаться? Как? Покажи направление, задайте ориентир! И я смогу, я сумею не стать монстром!
Мои глаза открыты широко и потолок уже не кажется таким ослепляющее ярким.
Конец Pov Саймон Льюис.
Саймон выходил из тёмной комнаты всё ещё немного неуверенно. Новое зрение было слишком чётким для человека, носившего в прошлом очки и без них свою жизнь уже не представляющего лет с десяти. Юноша аккуратно пробирался по коридору пентхауса. С кухни доносился запах пиццы, который ранее заставил бы парня пускать слюни. Теперь он ничего такого не испытывал. Вампиры не едят, они пьют кровь. Брюнет назвал бы себя голодным, если бы это было возможным. Горло спёрло от тошнотворного запаха соли и меди. Где-то рядом кровь, скорее всего открытая рана.
Так и оказалось. Полуголый Джейс сидел на барном стуле и ловко чертил руны стилом. От его кожи шёл запашок жжения. С руки охотника в какую-то миску стекала тоненькая струйка крови. Саймон ещё не успел появиться в гостиной, как блондин обернулся, смерив вампира странным взглядом. Смесь неприкрытого ехидства и охотничья осторожность плескалась в золотистых глазах нефилима. Поймав взгляд Льюиса, охотник выдал кривую усмешку и отложил стило.
- Ну, привет, спящая красавица. Я уж думал, ты решил там поселиться. Хотя в твоём положении это вполне естественно.
Саймон выдал похожую усмешку. О, да отвращение к себе у него всё ещё было предостаточно. Глядя на запястье Джейса, где остался шрам от его зубов, парень отвёл взгляд. Но запах крови в миске упорно пытался вернуть себе внимание вампира.
- Ах, да. Завтрак. Приятного аппетита, - золотоволосый юноша пододвинул миску к краю стола.
- Я не…
- Надо, - нефилим коротко глянул на брюнета. – Если ты не хочешь убивать, а я вижу, что не хочешь, то пей. Ты должен пить много крови, пока ты новорождённый. Позже станешь пить меньше. Инквизитор пока не виснет на хвосте, но лучше перестраховаться.
Льюис сел на высокий стул и всё ещё не решаясь, покосился на охотника.
- А мне обязательно пить твою кровь?
Джейс несколько раз моргнул и искривил губы в усмешке, его глаза ядовито сверкнули золотом.
- Так не нравиться? Ну, уж извини. В меню сегодня не подают симпатичных девственниц, только я.
- Симпатичный девственник, я понял, - закончил Саймон с мстительной улыбкой на губах, придвигая к себе миску с кровью.
Глотал вампир жадно и несдержанно. Новый вкус крови его не поразил. Железный и солёный, похожий на томатный сок. Почему-то сейчас пить кровь казалось вполне естественным занятием, как если бы он пил просто неизведанный напиток. Кровь питала его силой, он чувствовал тепло, разливающиеся по венам и согревающее его изнутри, словно парень выпил глинтвейн.
- Не отравился, вампирчик? Вдруг кровь не моя, а собаки с улицы.
Брюнет облизнулся так же жадно, хотелось ещё. Напиток был сродне наркотику. И этот вкус Саймон запомнил ещё со вчерашнего дня.
- Нет, это определённо твоя, - уверенно прокомментировал Льюис. – Отдалённо напоминает кислоту. Ммм… может быть яд змеи? Мне так сразу и не описать.
Джейс уже чуть прищурил глаза, а его губы раскрылись, готовые извергнуть новый поток колкостей в ответ, как в холле что-то призрачно зашевелилось. Охотник резко закрыл рот и словно большая кошка, спрыгнул с высокого барного стула. Все, кто надо, были уже в пентхаусе. А на случай чего Бейн мог войти и через трубу. Конечно, не Санта-Клаус, зато безопасно.
Саймон тоже насторожился. Если бы у него в процессе перерождения появились звериные уши, то сейчас они прижались к его голове. Клыки брюнета зачесались от некоторой угрозы, а осязание, слух и зрение стали ещё лучше, чем были. Льюис слышал, как девушка в доме напротив мерила платья, шурша шифоном, как шаркал слепой старичок по дороге, постукивая палкой впереди себя и ведя на поводке собаку, булькала вода у соседа справа, а сосед слева смотрел по телевизору запрещённые кино и самое главное, как неслышно шагает пришедший. Вампир хоть и будучи весьма неопытным, мог бы сказать, что подобные шаги свойственны лишь подобным ему существам.
- Это вампир, - прошипел Саймон, схватив нефилима за плечо.
Сила, с которой парень буквально за шкирку оттащил Джейса, шокировала его самого на несколько секунд. Охотник вырвался так же быстро и бесшумно, застыв в боевой стойке.
Но на кухне спустя секунду возник Рафаэль, временно исполняющий обязанности главы улья вампиров из отеля Дюмор. Он помогал Льюису переродиться и после заявил на него свои права. Нефилим был тогда слишком зол, чтобы отвечать, а Саймон слишком голоден и в ужасе. Однако о своей «просьбе» Рафаэль не забыл.
- Привет, юные друзья, - вампир шёл плавной свободной походкой.
В пентхаусе у Бейна и без того было сумрачно, а после того, как маг наложил несколько заклинаний, стало практически, как ночью. Поэтому бояться ни Рафаэлю, ни Саймону было нечего.
- Чего тебе? – выплюнул Джейс.
Вампир притворно сложил ладони лодочкой, как на изображениях святых.
- Я пришёл не драться, охотник. Ещё при перерождении этот вампир должен был попасть в мой улей, но тогда вы были слишком заняты, чтобы обратить на меня должное внимание. И я пришёл чуть позже, - улыбка Рафаэля была слишком белой на фоне тёмной кожи.
- Кстати, а как ты пришёл? – выпалил Саймон.
- Меня попросил об услуге Магнус Бейн, знаете такого? – ухмыльнулся Дитя Ночи. – Он просил передать вам сообщение и на время, пока его не будет, заняться новорожденным. Насколько я понимаю, вы скрываетесь от Конклава? Что ж, я мешать вам не буду.
- С чего бы? И что за сообщение от Бейна? – блондин гладил лезвие серафима.
- И как ты дошёл по солнцу? – как маленький ребёнок вопрошал Льюис.
- Магнус Бейн перенёс меня сюда, юное Дитя Ночи, - как ребёнку объяснил вампир. – Мешать я вам не собираюсь по причине того, что я знаю, чего ты хочешь, охотник. Мы все, такие, как я и другие хотим того же, что и ты. Отмщения. А Конклав не хочет внять нашим просьбам. К тому же, вы и твои брат с сестрой – единственные, кто ищет хоть что-то. Валентин Моргенштерн – опасный нефилим, однако клянусь Девой Марией, здесь замешана женщина.
Джейс заткнул клинок за пояс и подошёл ближе к Рафаэлю. Тот стоял, как высеченная статуя святого, молчаливо и уверенно.
- А что просил передать Бейн? – блондин сложил руки на груди и встав посреди комнаты превратился в ещё одну статую, не менее прекрасную.
Старый вампир склонил голову набок и прикрыл веки, будто задумался.
- Бейн просил передать, что ищёт лекарство для матери пропавшей охотницы. И ещё, что я всё это время должен буду присматривать за Дитём Ночи, обучить его, как подобает. Так же он просил ни в коем случае не связываться с Институтом. Кажется, у них там сейчас нехилые разборки.
Блондин несколько секунд смотрел на Рафаэля, а потом опустил напряжённый взгляд на пол. Руки, словно сдерживающие его, подобно цепям, спали. Щёлкнули суставы разминаемых пальцев, и Джейс сцепил руки за головой. Нефилим ещё пару минут молчаливо мерил комнату шагами. Потом снова повернулся к старому вампиру.
- Что ты знаешь?
Тот улыбнулся чуть-чуть лукаво.
- Уже не враги?
- Мы теперь в одной связке, вампир. Не заставляй меня пожалеть об этом, - охотник выглядел очень злым. – Что ты знаешь? – повторил он членораздельно.
Рафаэль подошёл и вальяжно сел на диван.
- К Лайтвудам пришли шавки Имоджен. Искали тебя, а не найдя, устроили полномасштабный обыск. Перерыли часть библиотеки Ходжа. Считают, что вы как-то связаны. Ходят слухи, что ты сам подговорил своего учителя и таким образом вышел на связь с отцом. А потом ты нашёл сестру, и вы вместе сговорились украсть Чашу и отдать её Валентину. Якобы теперь твоя сестричка исчезла специально, чтобы украсть какой-то меч.