В конце концов, он не выдержал, ворвался в библиотеку и буквально волоком потащил её в комнату. Заставил лечь на кровать и сам устало сел с краю. Переусердствовал, теперь больное колено снова разнылось. Но сейчас его сильнее волновало поведение Белль. Нужно было разобраться с этим сейчас.
— Не думал, что когда-нибудь буду говорить это тебе, но меня пугает, что ты так маниакально погрузилась в чтение! — устало заговорил он. — Я никогда не запрещал тебе читать, но зачем глотать книги в таких количествах? Они никуда от тебя не денутся!
— Книги не денутся, но время идёт! — обиженно ответила она, удобней усаживаясь на кровати. — Я же не буду вечно сидеть в вашем особняке! Мне нужно будет пойти учиться, выбрать своё призвание! А я ведь даже своего прошлого не знаю. Не помню, кем мечтала стать, когда была маленькой…
Белль замолчала, разглядывая узор на покрывале.
— Тебе настолько плохо в моём доме, что ты так отчаянно рвёшься поскорее уйти, — проговорил он, глядя в сторону.
— Дело не в этом. Мне нравится ваш дом! — поторопилась заверить его Белль. — И вы очень добры ко мне, и невероятно терпеливы. Когда вы привезли меня сюда, я и подумать не могла, что всё так обернётся. Что мне повезёт, и вдруг появится шанс на будущее…
— Ну да, — ехидно заметил Голд. — В свете моей репутации это то ещё везение. А я ведь мог запудрить мозги и грязно воспользоваться.
Голд запоздало подумал, что обещал не напоминать о том случае, но слова были уже произнесены. Он ожидал, что Белль снова замкнётся в себе, но она отреагировала удивительно спокойно.
— Первое время я так и думала, — неловко призналась она. — Вы производили впечатление опасного человека.
— Значит, сейчас ты так уже не думаешь? — Голд изобразил наигранную обиду.
— Я думаю, что вы чего-то ждёте от нашего соглашения. И очень боитесь всё испортить. Я…
— Белль…
— Не говорите, пожалуйста! Не надо, — Белль закрыла уши, как делают дети, и быстро проговорила, будто боялась, что её прервут. — Поймите, я не хочу быть просто красивой куклой. Мне хочется быть полезной, нужной… Мордашка, — она с отвращением провела рукой над своим лицом, — это не навсегда…
Она уронила руки на покрывало, будто они ей вовсе не принадлежали.
— Девушки в клубе больше всего боялись состариться, — снова заговорила Белль, — потому что тогда они потеряют товарный вид и окажутся на улице. А всё, что умеешь после клуба — это танцевать у шеста и раздвигать ноги, кому это нужно, когда ты старуха? Я тоже этого боюсь. Наверное, ещё больше, чем остальные девушки. Они помнят, кем были, у кого-то есть родственники, какие-то знакомые… А у меня за спиной только «Мельница», и ничего больше.
Белль запнулась и замолчала, осторожно пошевелила пальцами, неосознанно поглаживая покрывало, будто только сейчас научилась ими двигать.
— Понимаете? — тихо спросила она.
— Я понимаю, — ответил он, хотя и не хотел. Когда-то он думал, что Белль всегда будет рядом с ним, и это никогда не изменится. В таком раскладе Белль не нужно было становиться ещё кем-то, ей достаточно было оставаться его красавицей, хозяйкой его дома, его семьёй. Теперь это казалось смехотворным. — Я говорил, что приму любой твой выбор и не стану тебе перечить. Так оно и будет.
— Спасибо, — кивнула она.
— Только пообещай, что не переусердствуешь в своём стремлении. Будешь иногда выбираться на улицу и… составлять мне компанию хотя бы за ужином.
— Ох, конечно! — с облегчением ответила она. После чего неловко подползла к нему по кровати и обняла, уткнувшись носом в ворот рубашки. — Я обещаю!
— Вот и славно, — он обнял её в ответ и почти счастливо улыбнулся.
После этого они снова возобновили прогулки по лесу. В город Белль теперь ходила в компании Молли. Один раз она удрала тайком вместе с ней за продуктами в супермаркет, и сказала об этом только вечером за ужином. Мистер Голд минут на пятнадцать разразился бранью.
— О чём ты только думала? Пойти в город одной!
— Я была с Молли!
— Эта девчонка себя защитить не в состоянии! Вы могли столкнуться с Региной! Могло случиться всё, что угодно! — взвился он.
— Мы были осторожны! Только зашли в супермаркет и обратно! Ничего же не случилось! Я вернулась, целая и невредимая! — защищалась она.
— Ты не предупредила меня!
— Но ты бы не разрешил!
— Вот именно! Ты больше не будешь общаться с ней!
— Хорошо.
Тихий ответ прозвучал громче, чем все их крики до этого. Голд закрыл глаза и попытался успокоиться.
— Прости. Я просто волнуюсь за тебя. Регине нельзя доверять. Эта женщина способна на всё. Она уже один раз похитила тебя, и что из этого вышло?.. Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Пообещай, что будете осторожны. И Молли. Она головой за тебя отвечает.
— Я не помню свою маму, но вы, мистер Голд, создали полное ощущение того, что она у меня есть, — ответила она с интонацией обиженного ребёнка.
— Белль, мне не до шуток, — Голд поморщился от её сравнения, как от кислого яблочка.
Когда-то Бей вот так же возмущался его запретам. Хорошо, хоть при этом о матери не вспоминал. Вот уж кого меньше всего на свете заботил собственный сын.
Белль встала из-за стола, осторожно подошла к нему и присела на корточки.
— Не сердитесь, — Белль дурашливо улыбалась, заглядывала ему в глаза. — Я обещаю, что буду осторожна!
— Больше всего на свете я не хочу на тебя сердиться, — он протянул к ней руку, чтобы погладить по щеке, и Белль подалась навстречу ласке. Голд почти не дышал, пока гладил её по тёплой коже, по мягким волнистым прядям. Провёл пальцами по виску и скользнул за ухо.
Кто знает, как далеко он мог бы сейчас зайти, если бы Белль позволила ему. Но этого не случилось. Белль, опомнившись, сорвалась с места и убежала прочь с кухни.
***
Пора было уже уяснить, что мистеру Голду категорически вредно чувствовать себя счастливым. После этого случая Белль какое-то время избегала его, но довольно быстро сдалась и сама предложила пойти вместе на прогулку. Всё это время Голд был почти счастлив. Почти верил, что Белль всё-таки полюбит его снова и всё будет хорошо.
И вот, когда он почти с удовольствием просматривал смету расходов на восстановление древней часовни, которую упорные строители восстанавливали уже двадцать семь лет, в его кабинет в мэрии без предупреждения секретаря очаровательной змеёй вошла Регина Миллс.
«Я уволю этого мальчишку», — по-доброму пообещал себе мистер Голд. Когда-то он и за меньшее мог развеять в пыль.
Секретарь ворвался следом и с ужасом залепетал:
— Мистер Голд! Простите! Она сама… я хотел!
— Уволен!
Секретарь исчез, как будто его и впрямь развеяло по ветру.
— За что же вы так с мальчиком? Такое милое создание, что он мог поделать против моих чар? Не будьте к нему так жестоки…
— Какими судьбами, мадам Миллс? — проигнорировал он её слова.
— Я пришла полюбопытствовать о судьбе своей подопечной.
— Вы?
— Мистер Голд, если я содержу публичный дом, это не значит, что я не волнуюсь о своих работницах! — лицемерная улыбка играла всеми красками на лице Регины. — Как поживает моя крошка? Ещё не надоело развлекаться с ней?
— Думаю, после того, как крошка перестала числиться у вас в штате, вас не должна заботить её судьба. Даже если я разрезал её на части, сварил и съел.
— Кем-кем, а людоедом, мэр, вы никогда не были, — Регина ухмыльнулась и собралась уходить. — Что ж, вижу, моя девочка вам пока угождает. Большего мне знать и не нужно.
Она уже стояла в дверях, и Голд готов был вздохнуть с облегчением, когда Регина снова обернулась.
— Забыла сказать, мистер Голд, вы очень рискованный человек. Отпускать свою крошку. Одну в город… Никогда бы не подумала, что вы будете так беспечны…
Только Голд знал, чего ему стоило не сорваться с места, чтобы прямо сейчас не схватить Регину и не вытрясти из неё, что она сделала с Белль. Только после того, как мадам Миллс покинула мэрию, он набрал номер телефона Молли.
— Где Белль? — спросил он без обиняков.
— Дома, мистер Голд. Мы занесли вещи в химчистку, а потом мне нужно было в больницу, а Белль сказала, что устала и пошла домой.
— Ты оставила её одну?
— Я дала ей свой велосипед…
Голд не дослушал. Он уже выезжал с парковки, а в голове проносились картины — одна ужасней другой. Её могли избить, Регина могла просто наговорить ей всякого. Если он не обнаружит её дома, то окончательно сойдёт с ума, ещё больше Джефферсона. А два безумца для одного маленького города — это уже перебор.
Он заметил брошенный на дороге велосипед, подъезжая к особняку, и остановил машину.
Какова вероятность, что велосипед лежит в пыли из-за того, что Белль похитили, а не потому, что она сама бросила чужое имущество на дороге?
Голд вышел из машины, забыв взять трость, и спотыкаясь на каждом шагу, пошёл в дом. Дверь оказалась заперта. Внутри было тихо. Он не помнил, как открыл дверь и как переходил от одной комнаты к другой, крича имя Белль. Просто в один момент он очутился в саду.
Белль занималась прополкой своего цветника, но внутри что-то скручивалось в тугой узел от этого зрелища. Она стояла на коленях, одетая в белую блузку с коротким рукавом и свою любимую синюю юбку-солнце. Рядом с ней лежала куча из травы вперемешку с цветами.
Глядя перед собой, Белль зарывалась пальцами глубоко в сырую после дождя землю, вытаскивая росток вместе с корнем, клала его сбоку от себя и принималась за следующий. Вся её юбка была в земле.
«Почему она в босоножках?» — почему-то подумал он, прежде чем опомниться и осторожно приблизиться к ней.
— Белль, что ты делаешь? — осторожно спросил он.
— Я запустила сад, — безразлично ответила она, продолжая упорно копаться в земле, вырывая уже чёрные комья и складывая на кучи травы. — Всё заросло. Я просто пропалываю. Всё в порядке.
Голд понимал, что случилось что-то ужасное, но никак не мог понять, с какой стороны подойти к Белль, чтобы выяснить.
— Что случилось, Белль?
— Я не хочу говорить об этом, — задушенно прошептала она.
— Ты встретила Регину? Она наговорила тебе гадостей, да? Я убью её!..
— Нет, — Белль отрицательно покачала головой, движение получилось каким-то механическим. — Я видела папу.
— Почему же ты расстроена? Ты ведь так хотела с ним встретиться, — Голд хотел дотронуться до неё, но отдёрнул руку в миллиметре от светлых волос.
— Я думала, что если увижу его, смогу вспомнить своё прошлое, но ничего не вышло. Я просто смотрела на него и не узнавала. А он плакал и просил вернуться домой. Говорил, что больше не будет занимать в долг… — Белль неожиданно всхлипнула. — Я пошла с ним. Видела дом и цветочную лавку. Там было столько цветов… Я хотела его вспомнить. Так хотела…
— Ты вспомнишь, — он всё же погладил её по голове. — Обязательно. Только пойдём в дом, я…
— Я ненавижу этот дом! Этот город! — Белль вскочила на ноги и с ненавистью уставилась на него. — Здесь всё ненастоящее! Время не движется! Разве ты не замечаешь?
Эта вспышка была настолько неожиданной, что Голду сделалось страшно.
— Белль, успокойся. Пожалуйста, ты меня пугаешь… — как можно более спокойно попросил он, но это ещё больше её разозлило, а Голд не представлял, что ещё можно сделать? Будь это горничная вроде Молли, он бы просто хорошенько её встряхнул. Он почти собирался так сделать, когда Белль снова заговорила.
— А знаешь, что сказал мне о тебе отец? Он сказал, что это ты похитил меня и продал мамочке Миллс!
— Ложь! — прошептал он, сам понимая, насколько жалко это прозвучало. Его плечи сжались, он сам попятился от неё.
— Он умолял меня не возвращаться к тебе! Кричал, что ты монстр! Что это ты виноват во всех несправедливостях, что творятся в городе! — гневно продолжила Белль. — Это тоже ложь?
— Белль, я ведь обещал тебе, что только год… — попытался он напомнить ей о договоре. Больнее всего было слышать всё это именно от Белль, от той, которую он любил.
— Ты специально загадал этот срок, потому что знал, что этот год никогда не пройдёт! — прокричала она обвинительно. Её била самая настоящая истерика. Всё напряжение, что накопилось за эти месяцы, сейчас рвалось из неё, сметая всё на своём пути. Её отпустил страх, ей было плевать на последствия. Наверное, она даже ожидала от мистера Голда, что вот сейчас он снова накричит, даже ударит, придумает жуткое наказание, покажет своё истинное лицо чудовища, о котором шепчутся по углам жители Сторибрука. Такой исход показался бы ей самым нормальным.
— Здесь каждый день похож на предыдущий! Время не движется! Даже Молли этого не замечает! Она изо дня в день делает одно и то же и не видит этого! Все жители как марионетки, как мертвецы! И я скоро стану такой же! Я вечно буду привязана к твоему особняку, как к той чёртовой мельнице! Это никогда не кончится!
— Белль!.. — он потянулся к ней, чтобы обнять, успокоить.
— Это не моё имя! — она наотмашь ударила его по рукам и снова отбежала, как маленький озлобленный зверёк. — Ты его мне дал! А я вообще не знаю, кто я такая! А ты всё знаешь! Знаешь! Это твой город! Ты всё продумал! Ты же сам сказал, чего хочешь! Хочешь, я станцую для тебя? Хочешь?! Ты ведь для этого меня купил у мамочки Миллс!
Белль начала остервенело срывать с себя одежду, ещё больше пачкая её в земле. Пуговицы на блузке брызнули и потерялись в траве, юбка оказалась сброшена под ноги и окончательно затоптана. Она застряла на лифчике, раньше застёжки были спереди, и Голд воспользовался заминкой, подошёл и крепко прижал её к себе. Белль застыла в его руках напряжённая, как струна, готовая в любой момент снова сопротивляться.
— Послушай меня. Пожалуйста, только послушай, — зашептал он ей, не переставая поглаживать по затылку. — Скоро всё закончится. Этот год не будет длиться вечно. Нужно потерпеть всего чуть-чуть. Ты права. Этот город стал таким по моей вине. Но это не навсегда. Осталось совсем немного, и всё пройдёт. Тогда же у тебя появится выбор, и знаешь почему?
Белль дрожала в его объятиях, как в лихорадке, но напряжение постепенно отпускало её.
— Потому что ты вспомнишь, кто ты есть.
— Ты меня обманываешь, — охрипшим голосом ответила она.
— Нет, милая моя, хорошая, это правда. Только поверь мне. Всё будет хорошо. У нас… у тебя всё будет хорошо.
Голд не знал, сколько времени они вот так простояли в саду. Становилось прохладно, а Белль по-прежнему была только в нижнем белье. Он заглянул ей в лицо.
— Ты в порядке?
Она пожала плечами.
— Пойдем внутрь? — спросил он. Белль в ответ кивнула.
— Плохая тебе попалась содержанка. Истеричка…
— Самая лучшая.
***
Вечером того же дня они расположились в гостиной. Голд задумчиво размешивал кофе в маленькой чашечке, а Белль после душа сидела на диване, завёрнутая в плед, с огромной кружкой мятного чая в руках.
Голду нравилось просто сидеть в тишине и ни о чём не думать. Появлялась иллюзия, что у них всё в порядке, и нет никаких проблем. После хлещущих через край эмоций прошедшего дня эта иллюзия казалась настоящим спасением.
— А что будет с твоим городом? Всё так и останется?
Голд неохотно отставил чашку на журнальный столик и нахмурился. Кажется, этот день не закончится никогда. Может статься, Белль вернулась ему в наказание? Чтобы он тоже страдал, как другие жители.
— Нет. Сторибрук тоже ждут сильные изменения. И думаю, не в лучшую сторону, — признался он, ожидая волну новых обвинений. Несмотря на это, больше не хотелось увиливать или скрывать что-то. Никаких сил на это не осталось.
— Почему ты так жесток с горожанами?
— А почему ты так печёшься об этом проклятом городишке? — ворчливо спросил он. — Какое тебе дело до этих людей? Они сами виноваты в своих бедах! Они заслужили!
— Чем они это заслужили?
— Да какая разница? Никто из них и пальцем не пошевелит, если с тобой случится беда. Почему ты, и уж тем более, я, должны о них заботиться?