— Конечно! Особенно в кафе-мороженое!
— Ты сама убедишься: это самое отвязное заведение в этом городишке! В некоторые сорта они даже кладут ликёр! И даже продают детям!
— Здорово! Жаль, что мне нельзя ликёр.
— Конечно. Ты же не ребёнок.
Они так и сделали. Купили сладкой ваты, прокатились ещё на паре аттракционов. После весёлых горок Белль стошнило, и они отправились в комнату смеха. Потом пошли в кафе-мороженое, где, помимо мороженого, крокодил заказал на двоих того самого кофе со сливками и корицей.
С игровыми автоматами не задалось. Если с гоночками всё было нормально, Белль даже обогнала крокодила пару раз, то во время стрельбы по монстрикам она застыла посреди игры и выронила пластмассовый пистолет.
— Да ты латентный хиппи! — хохотнул Крокодил. — Даже на чудищ пистолет не поднимается.
— Это как будто уже было, — прошептала Белль.
Крокодил не расслышал. Снова играла электронная музыка, шумели подростки.
— Пошли отсюда. Шумно.
— Да.
— Эти адские звуки не должны называться музыкой! Я на гармошке чаще в ноты попадаю… Так что ты говорила?
— Мне кое-что показалось во время игры. Уже забыла.
— Может, ты просто устала? Мы целый день носимся. Пойдём домой?
— Думаю, на планетарий меня ещё хватит. Мы же будем просто сидеть и смотреть на звёзды. Да?
— Наверное. Я ведь никогда там не был.
Смотреть на созвездия и туманности было успокаивающе и одновременно волнительно. Пока шла лекция, Белль почти не шевелилась, только судорожно сжимала ладонь крокодила, когда одно созвездие сменялось другим. И, не отрываясь, смотрела на купол. А крокодил на неё.
На улице к тому времени уже стемнело и создавалось полное ощущение, что сеанс продолжается. Звёздное небо над головой следовало за ними по пятам. Преследовало.
— Мы песчинки, крокодил. Мы безумно крохотные и ничтожные. Мы летим в этом бесконечно огромном пространстве неизвестно куда! Мир летит в пропасть! Мы летим в пропасть! Бесконечно… — как пьяная шептала Белль, повиснув у него на плече. — Давай прыгнем с моста?
— Давай, — согласился крокодил. — А зачем?
— Чтобы закончить это затянувшееся падение.
Они подошли к краю кирпичного мостика, через сточную канаву и, взявшись за руки, прыгнули в грязный поток.
— Теперь ноги мокрые, — пожаловалась Белль. Прыжок этот, хотя и не прервал падения, кажется, отрезвил.
Дома крокодил сразу же включил воду, чтобы набрать ванну и только потом стал снимать промокшие ботинки и носки.
— Кто будет мыться вперёд? Учти, горячая вода у нас лимитированная. Меня вообще не хотели к водонагревателю подключать. Пришлось неделю играть им на гармошке. Ну так что? Кто будет мыться в остывшей и грязной ванне?
— Надо принимать ванну вдвоём, — ответила Белль, печально разглядывая расклеившуюся туфлю. — Вода должна становиться грязной и остывать одновременно. Иначе будет обидно.
— Ты ведь помнишь моё объявление? Там говорилось, что я старый похотливый крокодил. Это правда.
— А я тебе верю, — Белль разделась до трусиков и взяла с обеденного стола ложку. — Поэтому буду вооружена!
Мытьё прошло без нападений, хотя ложку и пришлось отложить, чтобы потереть крокодилу спину. Потом Белль нацепила пижамку, а крокодил снова закрылся в туалете. На сколько долго, Белль не могла бы сказать, она уснула сразу же. Это был самый насыщенный день на её памяти.
========== Часть 2 ==========
7
После этого дни свернули в спокойное русло. На этой неделе их смены совпадали, и в рабочие дни они виделись только рано утром и поздно вечером. Выходные провели вместе. Играли в шашки из печенья и читали вслух книги до хрипоты. Иногда совершенно бессистемно. Открывали первую попавшуюся и зачитывали вслух случайные абзацы.
Крокодил процитировал балладу Редингской тюрьмы:
Не в красном был он в этот час,
Он кровью залит был,
Да, красной кровью и вином
Он руки обагрил,
Когда любимую свою
В постели Он убил.
— Тебе не удастся меня запугать, — только фыркнула Белль. — Я слишком безумна, чтобы воспринимать эти намёки всерьёз. Вот если бы ты ел младенцев на обед, а перед ужином убивал парочку прохожих, то, может быть, и напугал меня. Чуть-чуть.
— Хм. Звучит, как вызов! — жутковато улыбнулся крокодил. — Что скажешь насчёт расчленённого тела в ванной со льдом, скажем, завтра утром?
— Только не в ванной! И не завтра! Завтра здесь будут лежать два живых тела. Наших. Ты что, забыл?
— Господи! — крокодил хлопнул себя по лбу. — Точно! Как я мог? Ну ладно. Тогда всё отменяется.
Крокодил снова углубился в чтение, забыв, что нужно читать вслух.
— Ты ведь на самом деле не собирался никого убивать? — подозрительно уточнила Белль, спустя пару минут.
Крокодил даже вздрогнул.
— Нет, конечно. В тюрьму я снова не сяду!
— Это хорошо, — кивнула своим мыслям Белль и шёпотом добавила: — А ты действительно убил свою жену?
— Да, — ответил Крокодил, и Белль больше не задавала вопросов.
Крокодил нисколько не пугал Белль. Больше пугали видения гоблинов, когда она забывала принять лекарства. Огромные мерзкие создания. Кожа у них была такой же тёмной и бугристой, как у того моржа. Они приходили в сны, и от них невозможно было спастись. У гоблинов были пистолеты, и они палили, куда попало. Если бы крокодил не прижимал её так крепко к себе, она бы давно уже забилась в какой-нибудь тёмный угол, вздрагивая от каждого шороха. Но крокодил не пускал. Он отсидел срок за убийство, у него были кривые острые зубы, среди которых был даже железный, а ещё чуткий сон и ложка под матрасом. Он был опасен, а значит мог справиться с любым чудовищем.
Потом их смены не совпадали. Крокодил ещё работал, а у Белль выдался свободный денёк, и она пришла тайком в зоопарк и смотрела, как крокодил возится с уборкой вольеров. Ей было ужасно интересно узнать, какой он, когда не с ней. Вне дома. Он и вправду был ужасно молчалив. На работе ни с кем не разговаривал и смотрел искоса, будто подозревал в воровстве крокодильего навоза. После работы он зашёл в магазин, а Белль поспешила домой. Дома крокодил не задержался. Сразу после ужина зачем-то пошёл играть на гармошке у прохожих на виду. Белль снова последовала за ним. Играл крокодил и вправду просто ужасно. Кажется, делал это специально. Пел какие-то пошлые песенки. В шляпу ему всё равно иногда бросали мелочь, видимо, для того чтобы остановился. Крокодил на самом деле прекращал ненадолго свой музыкальный террористический акт. Снова становился мрачным. Вглядывался в толпу прохожих, будто искал кого-то. Белль боялась, что он заметит слежку, но она слишком хорошо пряталась.
8
В следующие выходные в лес они так и не сходили. Осенние деньки становились холоднее, и с погодой им не везло. Дождь лил с утра до самого вечера. А крокодил не любил дожди, и если не нужно было идти на работу, то из дома никакой магией его было не выгнать. Он сидел, нахохлившись, в ворохе одеял и иногда вытаскивал руки, чтобы принять новую чашку горячего чая. На полу, под кроватью уже накопилось изрядное собрание кружек. Крокодил пытался заманить в своё убежище Белль, но та решила заняться уборкой и суетилась над заваленным книгами и бумагой столом.
— От твоей активности мне ещё больше хочется сдохнуть.
— Это всё лекарства. Знаешь, от депрессии. А ещё я давно хотела разобрать этот стол.
— Глобус ещё разбери.
Белль глянула на огромную половинку глобуса на подставке, с горкой заваленную разнообразным хламом. Крокодил рассказывал, что, когда поселился на чердаке, тут был только этот глобус. Причём верхняя крышка была кем-то прострелена. Туда крокодил и складывал первое время своё имущество. Страшно представить, что там могло таиться на самом дне под этой толщей пыли.
— Боюсь, для этого мне понадобится особая магия. Чёрная.
— Налей мне ещё чаю.
Белль отвлеклась, сделав крокодилу новую порцию. Чашки закончились, поэтому Белль налила чаю в сахарницу. Всё равно сахар в ней уже закончился.
— А почему стол так завален? — Белль вернулась к уборке. — Я ни разу не видела, чтобы ты за ним что-то делал.
Чистая бумага уже была отсортирована в ящик стола. Исписанные листы оформлены в папочки. Справочники по медицине и криминалистике были аккуратно разложены в стопочки. Просроченные тома по экономике и праву Белль отложила, чтобы вернуть в библиотеку. Оставалось только влажной тряпочкой протереть столешницу.
— Я пытался написать книжку.
— Как интересно. Какую?
— Детскую, — крокодил шумно отхлебнул чаю.
— Ух ты! И про что она была бы?
— Про мальчика, который вырос и стал злым колдуном.
— Интересная идея. Почему же ты бросил?
— Не хватило таланта.
— А, по-моему, ты просто ленивый, — сделала вывод Белль, завершая уборку. Осталось только вот эти бумажки сунуть в ящик стола. На них были какие-то каракули, но вдруг важное.
В следующий момент что-то шлёпнулось в спину. Подушка. Белль покачнулась и застыла. Но не потому что её возмутило такое обращение. В ящике стола что-то тускло блеснуло боронённой сталью. Белль вытащила пистолет и наставила его на Крокодила, стараясь пальцами не касаться курков и крючков.
— Руки вверх.
Не сводя с неё чёрных глаз, Крокодил медленно поднял обе руки. На смятые одеяла из наклоненной сахарницы полился чай.
— Пиф-паф.
Крокодил дёрнулся, как будто выстрел прогремел на самом деле.
— Зачем тебе дома игрушечный пистолет? — спросила Белль, сунув пушку обратно в стол.
— Я использовал его как пресс-папье, — крокодил продолжал сидеть с поднятыми руками.
— Я заметила. Тебе налить ещё чаю?
— Ага, — крокодил опустил руки и протянул Белль пустую сахарницу. — И джема туда положи. Побольше.
Вечером крокодил пообещал, что избавится от пистолета, но так и забыл про это.
9
Крокодил тоже приходил на работу к Белль, но совершенно открыто. Отвлекал разговорами от раздачи листовок. Кормил голубей попкорном и горохом.
— Хочу, чтоб они сильней засрали монумент в честь нашего мэра.
— Чего тебе плохого сделала мэр?
— Мне? Ничего! Меня возмущает сам факт! Возводить себе памятник при жизни на деньги налогоплательщиков. Чего она сделала такого, чтобы ставить ей монументы?
Белль попыталась вспомнить, но не смогла.
Сидеть дома крокодилу без соседки было тоскливо. О том, что он теперь живёт не один, напоминали все эти женские штучки, вдруг образовавшиеся на чердаке. Расчёска с тёмными волосами на краю ванной. Пачка прокладок в шкафчике у туалета. Пара тех расклеившихся туфлей при входе. Трусики, лифчики, разбросанные по постели вперемешку с его носками и труселями. Они всё время одевались в спешке, потому что всё время опаздывали.
Но вот по вечерам, когда никуда торопится нужды не было, крокодилу безумно нравилось наблюдать за тем, как Белль переодевалась. Снимала свой нелепый костюм, оставаясь только в майке и трусиках, и надевала одно из своих немногочисленных платьев. Всего-то три платья: синее, песочное и клетчатое. Синее крокодилу нравилось больше всего, но и надевала Белль его реже: нарядное, жалко. Когда же перед сном она раздевалась, медленно снимала это чёртово платье, крокодилу приходилось снова закрываться в туалете. Дрочить при соседке казалось чем-то неприличным, хотя они не раз видели друг друга голыми и даже мылись вместе. Не хотелось спугнуть. Что он будет делать, если она сбежит? Второй такой похожей на Белль в мире больше не существовало.
Поэтому каждый раз, когда он ловил себя на мысли, что сейчас завалит Белль на койку и случится непоправимое, он брал эту чёртову гармошку и шёл на улицу. В подземный переход или на вокзал. Раньше он часами торчал там просто так, чтобы найти Бея. Болтаться в людных местах стало основным хобби. Это потом он подобрал забытую кем-то на вокзале гармонь и кое-как разобравшись, как извлекать из неё звуки, придумал себе развлечение, чтоб не сходить с ума в одиночку в четырёх стенах. Он и в городе этом поселился только потому, что кто-то ему сказал, что Бей возможно отправился сюда. Наврал, наверное, а может, Бей здесь только проездом был.
Сегодня вожделение снова выгнало крокодила на улицу. У подземного перехода, где он играл, его привычно не замечали или кидали раздражительные взгляды.
— Отдохни, друг, — кто-то бросил горсть мелочи в шляпу. — Сходи выпей чего-нибудь. Слушать тебя невозможно…
Крокодил остановился ненадолго. Руки устали. На улице уже стемнело, зажигались первые звёзды и загорались фонари. Белль, наверное, сейчас снова читала, сидя в ванной. Крокодил опять растянул меха и стал бездумно жать на кнопочки и клавиши. Получилось даже что-то мелодичное, но следующий звук уже напоминал стон несчастного животного.
— Вот же сука. Снова ты здесь!..
…
Белль пряталась в тени за углом дома и наблюдала за Крокодилом. Его били. Сначала парень ударил его по лицу, а когда крокодил упал, отобрал гармошку и стал топтать её. Порвал меха. Крокодил кое-как поднялся и его снова ударили. Били по ногам, по рёбрам. Без разбору.
Белль всё стояла за углом. Не могла пошевелиться. Она было дёрнулась бежать, но её сковал страх. Огромный гоблин из кошмара убивал её крокодила.
— Почему он не отбивается? Он ведь такой сильный! Крокодил, встань, пожалуйста! Защищайся!
Крокодил не мог её слышать.
— Сука! Я тебе говорил, больше здесь не появляться? Старый ты урод! Я тебе ноги переломаю! Будешь тут на коляске милостыньку просить!..
Белль представила крокодила на коляске, и ей стало больно, как будто это её били по рёбрам. Бездействие крокодила разозлило её. Она не помнила, чтобы когда-то злилась, но чувство показалось знакомым. Злость была полезна, позволяла сделать то, на что она никогда бы не решилась.
Белль подбежала к монстру и изо всех сил толкнула в грудь. И, хотя он только на шаг отступил, Белль не собиралась сдаваться.
— Это ещё что?! — гоблин протянул руку, чтобы отодвинуть полоумную. — Ах ты сука кусачая!
Следующий удар оглушил Белль так, что в глазах потемнело. Все звуки заглушил пронзительный писк. Половина лица горела и не шевелилась. Белль вдруг поняла, что лежит на асфальте, рядом с крокодилом. И крокодил, странно посмотрев на нее, достал из-за пояса что-то блестящее - не ложечку, как она ожидала, а небольшой и острый даже на вид ножик, который всадил в грязный ботинок.
Монстр, наверное, закричал от боли, Белль не слышала, в голове всё ещё громыхала кровь. Она смотрела на крокодила, на его жуткие глаза, кровь, капающую из разбитого носа, и понимала, что, когда он вытащит этот нож, гоблин уже не сбежит от него.
— Я позвонила в полицию! — прокричала Белль, не слыша себя. — Они сейчас приедут!
…
— Ты в порядке? — спросил крокодил, когда монстр, припадая на ногу, скрылся в подземном переходе.
Ножик крокодил обтёр о штаны и спрятал за пояс. Он попытался встать, но снова повалился на бок, держась за колено.
— Я нормально. Тебе надо вызвать скорую.
— Не надо. Не люблю больницы. И копов. Нужно скорее убираться отсюда…
— А вдруг у тебя нога сломана?
— А вдруг единороги существуют! — только фыркнул он, морщась от боли. — Белль, поверь мне, как только я окажусь дома, всё будет в порядке. Поможешь мне подняться?
— Хорошо.
Крокодил был тяжёлый и висел на плече неподъёмным грузом. Они снова пошли по улице, шатаясь, как пьяные. Прохожих было немного, и никто не отваживался к ним подойти. Крокодил страшно хромал и старался не наступать на правую ногу, а когда всё же наступал, хрипел от боли. Как они будут забираться по пожарной лестнице домой? — с ужасом думала Белль.
— Гармошку порвал, ублюдок, — всё повторял крокодил. — Где я новую возьму?..
Он сам доковылял до кровати и мешком повалился в неё. Они наконец-то дома.
— Чёрт. Кажется, нога сломана…
— Может, всё-таки вызвать врача? — Белль стояла над ним, комкая подол юбки и не зная, что делать дальше.
В голове всё путалось, как будто она перепутала дозировку лекарств.