- Прекрати лапать мои ноги! - с другой стороны не менее интимно прошептал Холмс.
- Прости, - шепнул он, - ничего не могу с собой поделать! Руки прямо сами тянутся! Это выше моих сил!
- Это не мои проблемы, – практически прорычал Шерлок. – Ещё раз схватишь меня за коленку, я вырву твои пальцы и буду хранить в их холодильнике!
- Как романтично…
- Да? Значит, ты согласна? – обрадованно раздалось со стороны мисс Кукумбер.
- Что?! – Джим подскочил так, что всё-таки навернулся со стула. Коленка Шерлока - вещь, конечно, приятная, но для опоры совершенно не надёжная. – Ой! Я, кажется, сломала ноготь! Извините, мне нужно в туалет…
Позорно сбежал он в дамскую комнату и отсиживался в кабинке, пока к нему не постучал Шерлок.
- Выходи, я знаю, что ты тут.
- Я убью эту суку!!! – прокричали из кабинки так, что девушка, которая старательно мыла руки, выронила мыло и поспешила покинуть клозет.
- Эмма, успокойся.
Шерлок начинал понимать, как Джону бывает трудно с ним, когда он не в настроении.
- Чёрт! Я убью её! Прикончу! Разрежу на мелкие кусочки, чтобы она верещала как свинья!
- Обязательно прикончишь, – с олимпийским спокойствием соглашался детектив. – И я даже сам помогу тебе её резать на части. И труп помогу перевезти. Но это будет потом, когда мы будем в безопасности.
- А я хочу сейчас! – капризно раздалось из кабинки.
- Ты ведёшь себя как ребёнок, – Шерлок поморщился. Он говорил словами Майкрофта, и от этого его самого коробило. – Ты говорил, что ради дела нужно отбросить личную неприязнь, а теперь сам себе противоречишь.
- Ты такой рассудительный, что мне хочется подарить тебе зонт, – ядовито заметил Джим.
- Можешь продолжать сидеть на унитазе, а я пошёл в номер, – обиженно бросил детектив и ушёл.
- Какой же ты идиот, Шерлок, – печально прозвучало в пустом туалете. – Куда смотрит твоя хвалёная дедукция?
Вечером был концерт.
Шерлок и Джим лихорадочно готовились. Детектив имел сомнительное удовольствие убедиться, что Мориарти не врал, и разрезы у юбок действительно были очень высокие.
- Мы точно играем в симфоническом оркестре, а не в каком-нибудь стриптиз-шоу? – решил уточнить Шерлок.
- Точно. Гляди, блузки какие! Даже горло закрывают. Заметь, в твоём случае это нелишнее. Иначе бы ты был женщиной с самым огромным кадыком в мире!
- У тебя кадык не меньше, так что тоже особенно шею не выгибай. А то знаю я, как тебя начинает крутить, когда ты слышишь музыку.
- Это было один раз на этом чёртовом видео, – процедил Мориарти, причёсывая парик.
- Помню-помню! До сих пор не могу стереть со своего жёсткого диска эту надпись на стекле – «Приведите Шерлока»! В следующий раз, когда захочешь отправить мне сообщение – просто напиши смс. В газетах про это, конечно, не напишут, но…
- Я никогда не звоню первым! – фыркнул Джим. – И я тебе, кстати, давал бумажку со своим номером. Этого что, было не достаточно?
- Откуда мне было знать, что это записка от Мориарти?! Ты был накрашен, и эти трусы! Да никто бы не понял, что это Мориарти!
- Да? А как же все эти фильмы ужасов, где самая милая и невинная девчушка в конце оказывается кровожадным убийцей? Боже, Шерлок, это же закон жанра! Я думал, ты всё поймёшь.
Джим старательно пристёгивал чулки к поясу и не торопился, потому что Шерлок уже минут пять не мог застегнуть пуговицу на воротнике и не отрывал взгляда от определённой части джимова бедра.
- Во-первых, я не смотрю подобную чушь, а во-вторых, даже если бы и смотрел – ты же был не в костюме маленькой девочки, – бросил Холмс, справившись наконец с двадцать пятым кадром в лице Джима и упрямой пуговицей у себя на воротнике.
- У тебя совершенно нет воображения, – хмыкнул Джим, всё-таки пряча ноги под юбку.
- У меня есть логика! – Шерлок горделиво встряхнул рыжей гривой аки борзый скакун монгольских степей. Он был горд тем, что сам смог выбраться из этой ловушки – практически с честью.
- Нужно ломать эти стереотипы, – Джим влез в туфли, немного поморщившись. Моран то ли из мести, то ли по ошибке купил концертные туфли на размер меньше. Радовало только то, что играть на виолончели ему придётся не стоя.
- Отлично, и что ты предлагаешь? Представить тебя маленькой девочкой? – выдал Шерлок.
На только что наштукатуренною физиономию Джима лёг ровный фейспалм.
- Забудь. Просто забудь, что я сейчас сказал. А лучше сотри со своего жёсткого диска через «шифт».
- Без проблем! – усмехнулся Шерлок. – Ты уже готов?
- Всегда готов, – без особой радости ответил Мориарти, покрепче перехватив футляр с инструментом. - Пошли.
В Аудиторио-де-Тенерифе было не протолкнуться. Шерлок даже не ожидал, что оркестр какой-то там Розы Люксембург соберёт аншлаг. Судя по наплыву людей, можно было подумать, что они приехали не меньше, чем на концерт Пола Маккартни. Джим еле сдерживал удовлетворённую улыбку: зря что ли он просил Морана на его первый концерт распространить как можно больше билетов?
Музыканты рассаживались по местам, расчехляли инструменты, проверяли ноты. Сцена наполнилась какофонией звуков проверяемых инструментов. Джим занял своё место, эффектно раздвинув ноги - так, что стали видны подвязки чулок, и, водрузив между ними виолончель, медленно провёл смычком по грифу, проверяя, как звучат струны и не требуется ли инструменту дополнительная настройка. Шерлок, а за компанию и мисс Кукумбер, проследив за этими манипуляциями, почти синхронно сглотнули набежавшую слюну. Шерлок неосознанно, а мисс Кукумбер - вполне себе предвкушающе. Заметив краем глаза, как на Эмму пялится эта распутница Шерил, она недобро нахмурилась. Соперницы в этом деле ей были вовсе не нужны.
- Шерил, милочка! – позвала она её за кулисы. – Подойди на пару слов.
Шерлок, святая простота, всё ещё был под впечатлением двадцать пятого кадра по имени Джим Мориарти, поэтому в голосе дирижёрши подвоха не распознал и с расслабленной улыбкой пошёл за кулисы.
- Тварь! – неожиданно прижали его к стене с отнюдь не женской силой. Шерлок оторопел от такого нахрапа, а потому даже не сообразил дать отпор.
- Я тебя раскусила, милочка! – как взбешённая кобра зашипела Кукумбер. – Вздумала её увести у меня? Не выйдет! Эмма не такая развратная сучка, как ты! Она на тебя не клюнет! Ты для неё лишь досадная помеха, она нянькается с тобой – только и всего! Так что не рассчитывай на неё! Она моя! Усекла? И если не хочешь проблем - а если ты меня не послушаешься, поверь мне, проблемы у тебя будут - даже не приближайся к Эмме! До тебя дошло или мне пояснить? – и зловеще хрустнула пальцами, сжимая их в кулак.
Холмс судорожно кивнул.
- Хорошо, – Мелисента отошла, продолжая сверлить соперницу зверским взглядом. – Можешь идти.
Шерлок отлип от стены и на ватных ногах направился на сцену, когда за спиной контрольным выстрелом прозвучало:
- И ещё кое-что. Скажешь хоть слово Эмме – вылетишь из оркестра как пробка от шампанского. Я буду за тобой следить.
Шерлок старательно пытался даже не смотреть в сторону Джима и, только взяв в руки скрипку, начал успокаиваться и приводить мысли в порядок.
«Какого хрена!» - была его первая внятная мысль после разговора с этой страшной женщиной. Теперь Холмса уже ничто не смогло бы разубедить - всё зло от женщин. По статистике, наибольший процент убийств принадлежал женщинам, остальное были совершены мужчинами, но из-за женщин.
«Да кто она такая!» - была вторая мысль детектива, когда он извлёк смычком особенно мерзкий звук. Даже Джим заметил, что что-то не так, потому и спросил:
- Шерил, с тобой всё в порядке?
Под прожигающим взглядом мисс Кукумбер Шерлок коротко кивнул.
- Да, просто рука дрогнула.
Джим, само собой, не поверил. Факты он умел сопоставлять не хуже Шерлока, поэтому сразу понял, что тут не обошлось без мисс Огурец, которая умудрилась вывезти из равновесия самого Шерлока Холмса! Это было недопустимо – только Джим имел права изводить гениального детектива, и непутёвая дирижёрша тут же заняла в чёрном списке Джима Мориарти почётное второе место. На первом стоял Майкрофт.
Освещение потухло, гудящий зал притих, а затем из мрака высветилась сцена с оркестром, будто явившаяся из небытия. Мисс Кукумбер, церемонно чеканя шаг, прошла к своему месту и поклонилась аудитории. Раздались приветствующие аплодисменты. Дирижёрша развернулась к оркестру и сделала первый взмах палочкой.
Музыка медленно начала разливаться по залу, набирая тон и обрастая новыми мелодиями, а потом будто притихла – и вступила солирующая скрипка. Сейчас Шерлок в лице Шерил Морган был почти прекрасен. Высокая статная фигура в длинной чёрной юбке, из бокового разреза которой невольно выступала стройная нога в тёмном чулке. Идеальная осанка с гордо приподнятой головой, которую венчали тяжёлые медные кудри, уложенные в греческую причёску. Изящные руки и гибкие запястья, тесно затянутые в длинные манжеты с множеством чёрных пуговиц. Смычок эффектно порхал по струнам, радуя не только слух, но глаз.
Как только основная часть была сыграна, добавились остальные инструменты, уже не заглушая скрипку, а, точно золотая оправа для камня, поддерживая и дополняя её.
Как только стихли последние ноты, и Аудиторио-де-Тенерифе погрузился в почти звенящую тишину – зал взорвался аплодисментами. И даже мисс Кукумбер было понятно, кому принадлежали эти овации.
- Браво! – раздавалось со всех сторон.
Шерлок еле сдерживался, чтобы не расплыться в довольной улыбке, ещё помня, чем она могла грозить его макияжу. Он уже устал кланяться и в третий раз исполнял отрывки симфонии на бис. На краю сцены уже вырос приличный курган из подаренных цветов. Откуда ни возьмись на сцену выбежал усатый мужчина, коренной испанец на вид, и затараторил на родном языке:
- Tú eres grande, señorita! – вручил он Шерлоку огромный букет чайных роз. - Fantástico! Fascinante! Gran!
И, как будто без этого нельзя было обойтись, облобызал Шерлока в обе щеки, благо детективу удалось сбить нежданному поклоннику прицел, чтобы тот не попал в губы. Отвязавшись от него ради очередного поклона рукоплещущей публике, он наконец-то смог увильнуть за кулисы. Он не видел, как в суматохе Джим как бы случайно наступил на подол юбки патронессы, и та затрещала по швам, обнажая даже сквозь чулки заметно целлюлитные бёдра.
В отель они вернулись уже затемно. Мисс Кукумбер, закутавшаяся в чей-то плащ, была особенно нервной и с видом вахтёрши женского общежития разгоняла всех по номерам, вопя о том, что завтра у них поезд и нужно рано вставать.
Шерлок ощущал себя выжатым как лимон. Его хватило только на то, чтобы раздеться и сунуть голову под кран в попытке смыть слои косметики и слюни того любвеобильного испанца, после чего он рухнул в постель и перестал ощущать свои конечности. Джим ненамного от него отстал по шкале усталости. Из-за неудобных туфель ноги распухли, и даже конфуз дирижёрши несильно радовал.
Увидев спящего как сурок Шерлока, он как можно тише прокрался к изголовью кровати (хотя попробовали бы вы с такими мозолями бесшумно ходить, но он всё же сумел – что сказать – гений!), и, довольный своей безнаказанностью, поцеловал того в висок.
- Спи, Шерлок. Скоро тебе будет совсем не до сна.
Несмотря на предшествующий поцелуй, прозвучало сие совсем не романтично, а даже как-то зловеще и словно предостерегающе.
Но Шерлок этого не слышал. Он спал.
========== Часть 4 ==========
Утром Шерлок проснулся с тяжёлой головой, как если бы он весь прошлый вечер безостановочно пьянствовал. Джим держался бодрячком, в режиме электровеника собирая вещи и успевая издеваться над детективом. Шерлок от него только отмахивался, терпеливо ожидая, когда же подействует аспирин.
Следующей страной, в которой у них должен был состояться концерт, была Франция.
В купе поезда Шерлок старательно делал вид, что дремлет, успевая наблюдать из-под опущенных ресниц за попутчиками. Слой туши на ресницах очень хорошо этому способствовал.
Джим сидел напротив, и к нему, точно пластырь, прилепилась мисс Кукумбер, томно нашёптывая что-то тому на ухо. Мориарти краснел и отнекивался.
- Ну что вы, мисс Кукумбер! Я не такая девушка! – еле слышно отвечал он. – Я никогда и не делала ничего подобного… Я вас уважаю и ценю, но умоляю, не предлагайте мне… Мне право, так неловко…
А Кукумбер всё не останавливалась и, для уверенности сцапав Эмму – такую милую, стеснительную девушку – за обе руки, наглаживала и сжимала их, не давая вырваться и убежать до канадской границы. Джим, продолжая держать лицо наивной дурочки, мысленно решал немаловажный вопрос. Как целесообразнее будет поступить в данной ситуации? Отпилить обе руки и всё-таки убежать, или достать из сумочки ножик, вырезать сердце этой извращенке и наблюдать, что раньше перестанет биться – сердце или мисс Кукумбер в предсмертных конвульсиях?
«Это был бы неплохой эксперимент, - мечтательно подумал он. – Даже Шерлок оценил бы красоту момента. А тело можно было бы скинуть в реку, когда поезд будет проезжать через мост… Жаль, что эта сучка отвечает за всю поездку. Такой хороший план пропадает впустую. Что ей стоило завести хотя бы одного зама – и все бы проблемы тут же решились сами собой. А то взяла моду – я и лошадь, я и бык, я и дирижёр, я и организатор. Феминизм её до добра не доведёт. Воркуй, деточка, пока можешь, – губы Джима изогнулись в милую улыбку, а в глазах плескался адский огонь, который мисс Кукумбер наивно приняла за страсть. – Только потом не обессудь. Я тебе задолжал…»
Вообще, если так посмотреть, Джим был всем и всегда должен. А всё шло из детства, как утверждал товарищ Юнг. Сначала он должен был родителям – быть послушным и ответственным мальчиком, хорошо кушать и не прогуливать школу. Потом он должен был учителям – быть вежливым, готовиться к урокам и не делать пакостей одноклассникам. Редким друзьям, которых он заводил скорей из корыстных побуждений, чем по воле сердца – должен был быть хорошим парнем, помогать в беде и составлять компанию на их идиотских вечеринках. Соседям по улице – быть улыбчивым мальчиком, выгуливать пса старой миссис Уокер и здороваться при встрече. Он был должен даже друзьям родителей – каждый раз, когда они приходили в гости, как хороший мальчик, вытаскивать ненавистную виолончель и играть, а ещё обязательно мило улыбаться и терпеть, когда одна из подруг матери в приступе умиления пребольно трепала его за щёку. В университете ничего особенно не изменилось – он должен был посещать лекции, выполнять задания и терпеть тупых однокашников, которые постоянно клянчили его конспекты. И постоянно не возвращали. Джим должен был улыбаться. Должен. Должен! А потом он понял, что иногда быть должным кому-либо может быть весьма удобно. Главное, знать что задолжать. Можно было задолжать убийство, отравление, падение… Листочек с надписью «IOU» был хуже чёрной метки и те, кто её получал, с радостью бы простили Джиму все его долги на жизнь вперёд, но Мориарти не шёл ни на какие уступки.
- Ну что вы! Как я могу! Ходить в должниках очень не хорошо. Папа учил меня отдавать свои долги вовремя.
И он отдавал. Вот Шерлоку Джим уже дважды был обязан. В первый раз (это было очень давно, но он старательно всё записывал) - когда Холмс имел несчастье нечаянно толкнуть Джима на лестнице. Шерлок очень спешил - если бы он тогда хотя бы извинился, может, и не было бы ничего, но будущий детектив опаздывал на экзамен - и даже не заметил слетевшего кубарем по ступенькам Джима, который ко всему прочему сильно ударился головой, но обидчика тем не менее запомнил. И даже запись в ежедневнике сделал – «Шерлок Холмс. Задолжал падение», с пометкой - «Не торопиться».
Второй долг был удобен скорее самому Шерлоку, но Мориарти, по каким-то своим злодейским причинам, не возражал. Возможно, ему просто хотелось разнообразия.
Париж встретил оркестр имени Розы Люксембург ясным небом и тёплым ветерком. Воздух Франции тут же вскружил девушкам головы, и они сразу после того как заселились в отель, побежали по магазинам. Джим повесил на дверь табличку «Не беспокоить» и уснул в ванной, заставив Шерлока отчаянно скучать в одиночестве. А ведь он тоже хотел полежать в ванной, в тёплой водичке… подумать о вечном. А тут целый Джим на всю ванну развалился. Нет, конечно, в гениальном мозгу детектива проскочила идея залезть в ванну и потеснить Мориарти, но он тут же её отмёл.