Громкие шаги отдавались в голове Тэхена, ему казалось, что это за ним идет сам Дьявол, и он не прогадал. Вскоре в подвал вошел сам Ким Намджун, а за ним — несколько охранников в черных масках. Он прошел мимо Тэхена, лишь кивнул ему и жестом указал следовать за ним.
— Тэхени, хороший мальчик, — альфа довольно улыбнулся послушному Киму и сам сел на стул, закидывая ногу на ногу, — сейчас нагрянут гости.
Омеге не хотелось ничего говорить, да и смысла не было, его и так никто бы не услышал. Он уставился на потолок, покрытый трещинами, но опустил взгляд в пол и взгляд зацепился за пятнышко крови, что выделялось на сером бетоне. Омега подавил в себе страх, мысленно повторяя, что бояться нечего, но липкий пот говорил о другом, его демоны насмехались над ним, подкидывали разные сценарии смерти.
— Тэхени, сюда иди, — Намджун похлопал по своему колену, а Тэ подавил отвращение и поднялся со своего стула, что на дрожащих ногах подойти к альфе. Он сел к нему на колени, замечая, что у него есть кобура с пистолетом. Тэхени — хитрый мальчик.
С лестницы раздались шаги, Тэ всполошился, а альфа сильно сжал его бока, не позволяя встать с коленей, он обнял омегу за талию и бросил тихое «не рыпайся». В помещение вошли еще два охранника в масках, а за между ними — двое неизвестных мужчин, руки у которых были связаны, а во ртах были кляпы. Омега был необычно красив, его блондинистые волосы контрастировали с оливковой кожей, а прекрасное лицо было залито солеными дорожками слез, что, не прекращая, текли. Он жался к темноволосому альфе и хныкал.
— Вот, Тэхени, это мой лучший экспонат. Был, — омега упал на колени, но кляп мешал ему говорить, он только мычал и Тэхен залюбовался прекрасным парнем, услышал, как Джун прошептал ему на ушко «удивительный ангел».
— Вытащите кляп, — Намджун махнул рукой, но Тэ увидел, как пристально он прожигал взглядом связанного альфу.
— Джуни, пожалуйста, — парень плакал, а у Тэ сердце разрывалось.
— Этот ублюдок, — он повернулся к Тэхену, указал на стоящего альфу, — задумал украсть мой экспонат. Они разыгрывают любовь, планируют сбежать. Планировали, — омегу будто бы придавили к полу, и он истошно завыл, — я наблюдал за этими бреднями два месяца, но ты, — он ткнул на плачущего парня, — ты разочаровал меня, ты не отказал ему, хотел с ним сегодня сесть на тот поезд.
Тэхен чувствовал, как сильно напряжен был альфа, твердые мышцы перекатывались под тканью пиджака, он сжимал руки, неосознанно делая Тэ больно.
— Выбери: быстро или мучить? — Намджун задумано заглянул в глаза омеги, что сидел на его коленях и Тэ почувствовал, что сейчас от него зависят две жизни. Он переборол отвращение и улыбнулся, обнимая альфу за шею. — Ты что, предлагаешь мне себя? — Намджун удивленно фыркнул, но притянул омегу поближе, поняв, что его хотят отвлечь.
Тэхен почувствовал губы альфы, которые нежно сомкнулись на его устах, почувствовал теплый язык, блуждающий и ласково гладящий. Это все так отличалось от того поцелуя в клубе, что даже перестало быть отвратительно, Тэхен лишь сжал лацканы пиджака и приоткрыл рот, позволяя исследовать себя, проводить языком по деснам, небу, слегка прикусывать губы. Тэхен прикрыл глаза и ясно почувствовал запах кофе с молоком, его воображение рисовало черты лица Чонгука, его темные глаза, прожигающий взгляд и Тэхен невольно застонал, чувствуя, что альфа тут же отодвинулся.
— Это забавно, но у меня здесь насущные проблемки, Тэхени, — альфа выдохнул в губы, а омега дернулся, услышав голос Намджуна, он настолько реально представил Чонгука, что и не понял, что произошло. — Мучить мне их или быстро наказать?
— Что? — омега растерянно взглянул на связанных парней, которые ожидали своего приговора.
— Я третий раз повторять не буду, — Намджун обиженно надул губы и цокнул, — даю тридцать секунд, думай, время пошло.
Тэхен оглядел взглядом помещение, но понял, что даже если и умудриться вытащить пистолет из кобуры Намджуна, то все равно против семи вооруженных охранников он не выстоит, да и жертв не хотелось.
— Время поджимает, — Намджун кинул взгляд на свои наручные часы и Тэ взглянул на приговоренных. Омега уже не плакал, лишь сидел на коленях, прижимаясь к ногам своего альфы.
— Ты ведь говорил, что у тебя все на добровольной основе, — Тэхен тихо проговорил, вызывая усмешку.
— Малыш, стать моим товаром можно только добровольно, но уйти из моего заведения можно либо вперед ногами, либо за большой выкуп, — альфа прошипел. — Твой ответ?
— Не надо, — прохрипел Тэхен, цепляясь пальцами за руки альфы.
— Такого варианта нет, — Намджун вдруг резко оттолкнул омегу и Тэ упал на пол, — но поскольку ты, Ангел, служил мне преданно и верно, то я разрешу тебе умереть быстро. Но ты, — он ткнул на альфу, — змей, еще пожалеешь, что решил соблазнить моего мальчика.
— Не надо, Джуни, не убивай его, — омега попытался встать с колен, но его ударили прикладом по голове. Альфа продолжал прожигать Намджуна взглядом, мысленно проклиная и убивая.
— Тэхени, знаешь, кто нам поможет? — Намджун отвлекся и взглянул на омегу у своих ног, — Чонгук, — он указал пальцем на одного из охранников в маске, — Чон Чонгук.
Тэхен почувствовал, как сердце замерло, а когда мужчина снял маску, омега понял, что любимый аромат ему не мерещился, он и правда витал здесь, теряясь среди других, среди страха и скорби, среди боли и жертвенности. Темные глаза высекали на нем метку «предатель», заставляли дрожать как осиновый лист, мысленно убивали, уже несколько раз распяли, и прожигали ненавистью. Тэхен еще никогда не видел альфу таким злым. А теперь он заметил, что Чон был единственным охранником без оружия. Надежда выпорхнула в окно, так и не успев загореться.
— Чонгук… — тихий шепот затерялся где-то в районе сердца, оно больно кольнуло, угрожая взорваться от количества горечи и безысходности.
— Чонгук, — Намджун серьезно взглянул на младшего альфу, — ты хочешь себе омегу? Хочешь забрать Тэхена?
Вопрос повис в воздухе, разрезая его насквозь.
— Да.
Тэхен прикрыл глаза и сглотнул, думая о том, что всегда становится причиной неприятностей для Чонгука.
— Убей моего врага, и я подарю тебе омегу, — он указал пальцем на альфу и махнул головой одному из охранников.
— Прицелишься в меня — тебя пристрелят сразу же, даже не думай, — Намджун добавил и Тэ завороженно глядел на то, как Чонгуку дали пистолет, как он сжимал его рукой, как гармонично это выглядело.
— Ну же, давай, — Намджун закинул ногу на ногу, а Тэхен с ужасом в глазах увидел, как Гук поднял пистолет, целясь в грудь альфе.
— Давай! — Джун прорычал и Чон выстрелил.
Вот так просто, не раздумывая, не терзая себя, девятнадцатилетний парень окрасил свои руки красной, густой чужой кровью. Тэхен закрыл глаза и зажал руками уши, вот только поздно, его малыш убил человека, и сделал это ради него. Омега отчетливо чувствовал груз вины, он придавливал его к полу, не давал дышать, душил и лишал всех остальных чувств. Плакать? Нет, не поможет, Намджун походил теперь в воображении Тэхена на настоящего Дьявола, он извел людей, которые находились в подвале. Омега боялся открыть глаза, боялся увидеть полные печали глаза Чонгука, к которому пришло осознание содеянного.
— Что? — тишину нарушил голос Чонгука и Тэ невольно распахнул глаза, не веря качая головой.
Мужчина, которого должен был убить Чонгук — сидел на заднице и ощупывал свою грудь, а Чон удивленно глядел на пистолет, не понимая, что происходит, почему на альфе нет ни царапины, хоть он целился в грудь.
— Холостые, — Намджун хмыкнул, — внимательно вникайте в мои слова. Ты, — он обратился к сидящему альфе со связанными руками, — я даю тебе два часа, чтобы вместе с Ангелом вы исчезли с Сеула, и двое суток на то, чтобы вы исчезли с карты страны. А ты, Чон Чонгук, забирай своего омегу и вали, но одно условие — завтра в восемь ты в моем кабинете, жаль, чтобы такая преданность пропадала, будешь работать на меня.
— Что, — Чон прокашлялся, — что, если откажусь?
— Убью твою родню, омегу и даже твоего запойного дядю, — Намджун ухмыльнулся, — проведите их, — он бросил одному из охранников и встал, поправил пиджак и направился к ступенькам, следуя к одним из белых дверей.
***
Сокджин уже, наверно, спал, поэтому, в комнате был выключен свет, а сам омега был завернут в свое одеяло. Намджун снял с себя пиджак и ботинки, бросая их прямо на пол, направляясь прямо к постели.
— Опять возьмешь в сухую? — тонкий голос Джина заставил альфу растянуть губы в улыбке.
— Ты тек, как сучка, не ной, — Джун лег на кровать, устраиваясь позади омеги и прижимаясь к нему всем телом, — ты мой омега, на тебе моя метка, придурь. Думаешь, я хочу делать тебе больно?
— Не знаю, — Джин откинул одеяло, накрывая им альфу, — я думал, что ты меня убьешь, а не придешь полежать.
— Да, с вилкой получилось обидно, но я сам виноват, — Намджун втянул запах бриза и поправил одеяло так, чтобы они оба под ним лежали.
— Я вроде и ненавижу тебя, а вроде и не против, что ты меня обнимаешь. Это нормально? — Джин повернулся к альфе лицом.
— Позволь сердцу решать, — Намджун прижал к себе омегу и уткнулся в его волосы, вдыхая легкий, любимый аромат, — спи, я сегодня был слишком добрым, мне нужно отдохнуть, — он легонько ущипнул омегу за бок, — надеюсь, я не проснусь с вилкой в груди.
— Надейся.
========== 11. ==========
Комментарий к 11.
Я сдала самый важный экзамен - История лит-ры ХХ века, его принимал декан
так что все, тут полнейшая пьянка&деградация намечаются
Дом не пах никак. Совершенно.
Чонгук привык, что у него дома пахло уютом, отцовскими кулинарными стараниями, легким цитрусом старшего брата, ароматом кофе, который младший сын унаследовал от Чонсока, только разве что в запахе Гука отчетливо чуялись нотки холодного молока. В доме Паков всегда пахло любовью, искренностью, выпечкой Хэджина, приторной малиной Чимина и немного вишней, так как Тэхен был слишком частым гостем.
Чонгук стоял в большой гостиной Кимов и с раздражением вдыхал запах дома, вот только тот не имел собственного неповторимого аромата, который хозяева часто и не замечают. Он пах никак, если не считать лавандового распылителя, который был прикреплен к одной из полок комода. Мерзость и только.
Тэхен сидел на диване и держал кружку с дымящимся чаем, в который Сиён несколько минут назад плеснул нехилую дозу коньяка, приговаривая, что знает, что делает. Ким суетился вокруг сына, то и дело норовил подправить подушку, потеплее завернуть в одеяло, погладить темные волосы, на что омега лишь хлопал ресницами, всем видом показывая, что не привык к такому отношению родителя.
Тэхена хотелось убить за то, что ответил на тот поцелуй, позволил провести себя, как глупую омежку, не оттолкнул и не ударил Намджуна. Вот только злиться на дрожащий комок не было ни сил, ни желания, хотелось только пожалеть, сжать в объятьях, попросить прощение за ту сцену в туалете три недели назад: Гук тогда так опрометчиво испугал, неосознанно навредил и раскрыл никому не нужные карты.
Чонгук еле уговорил Сиёна дать ему последний шанс, когда отец Тэ — Минсу — сказал, что его ничего не интересует, у него клиенты, и он проигнорировал просьбу своего омеги. Чон еще никогда не видел старшего Кима таким: он разбил вазу, топал ногами и несколько раз прокричал, что расцарапает старый Форд, который Минсу любит больше собственного сына. После двух таблеток, принятых из белой баночки без надписей, омега успокоился, уселся прямо на пол и протянул длинное «Ом», вводя Чонгука в ступор. Никогда не предвидишь, как поведет себя человек в стрессовой ситуации, но Ким Сиён побил все рекорды бурного воображения Гука. Тем не менее, он дал Чонгуку время до вечера, а через несколько часов уже прижимал к себе сына, забывая о том, что ему по жизни сложно с Тэ найти общий язык.
— Больше никаких Чонгуков, никаких ночных прогулок, а дедушка твой и не такой уж лживый старый хрен, как я его назвал, — Сиён косился на Гука, но сжимал запястья сына и нежно их поглаживал.
— Ты звонил дедушке Юнджину? — Тэхен отвлекся от своей молчаливой истерики и с улыбкой уставился на папу.
— Да, я подумал, что ты действительно свалил в Тэгу, — старший пожал плечами, — а когда папа Минсу сказал, что ты не у него — я на него накричал и обозвал лжецом.
— Лживым старым хреном? — Тэхен прыснул в ладошку, отставил чашку с дымящимся напитком на журнальный столик и потянулся к папе, выглядя совсем как котенок.
— Да, — Сиён рассмеялся, звонко и бархатно.
Чонгуку нравилось смотреть на них, он радовался, что теперь его омега в безопасности, а об остальном можно и завтра подумать.
— Тэхени, иди спать уже, а я выпровожу Чонгука, а то он у нас засиделся, — омега резко встал, прокашливаясь и поправляя штаны с идеально выглаженными стрелками.
— Нет, папа, иди спать, — Тэхен последовал примеру Сиёна, — мне нужно поговорить с Гуком, — омега лишь закатил глаза, но коротко кивнул и, окинув Чона испепеляющим взглядом, направился к ступенькам, скрываясь из виду, — только не подслушивай, — послышалось громкое цоканье Сиёна и шаги, обозначавшие его уход.
— Мне падать на колени? — Чонгук надломлено улыбнулся, отмерев. Он не чувствовал свои конечности, его настолько в подвале парализовало от страха, что было больно дышать, а шагать — казалось невыносимой задачей.
— Можешь, — Тэ фыркнул, но, увидев всю серьезность, с которой Чонгук без колебаний опустился на колени, подошел к альфе и тоже опустился на пол, становясь с ним на одном уровне. — Дурак, — он обжег лицо пощечиной, на что альфа лишь ухмыльнулся, подставляя вторую щеку.
— Я так боялся, но ничего не мог сделать, — треснутый шепот раздирал сердце омеги на кусочки, заставляя внутренности заливаться кровью, — ты заслуживаешь большего, хён: того, кто сможет защитить тебя в любой ситуации. Единственное, что могу я — беспомощно сжимать кулаки и сетовать на то, что я — никто.
— Гукки, — Тэ выдохнул, смаргивая пелену соленых слез, из-за которой перед взором размывался Чон, — мне тоже было страшно, — он сглотнул и напомнил себе, что он старше, а значит — должен успокоить младшего, не позволять его терзать себя понапрасну. — Ты пойдешь к нему?
— Он не выглядел так, будто шутил, — Чонгуку было обидно то, каким беспомощным Намджун выставлял его перед его же омегой. — Вставай, — он взял Тэ за руку и поднялся с пола, — тебе нужно поспать, а завтра мы обо всем подумаем.
— Уходишь?
— Да.
Тэхену хотелось задержать альфу, попросить остаться, побыть еще чуть-чуть, но отчего-то и слово не смог сказать, лишь покорно встал с пола, коротко попрощался, повернул два раза ключ, когда дверь за Чонгуком закрылась, а через десять минут уже крепко спал.
***
— Я скучал.
Чимин не расспрашивал Тэхена, слишком хорошо его знал: омега расскажет все сам только тогда, когда будет готов. Увидеть Кима на пороге палаты было неожиданно, Чим думал, что друг в Тэгу, а Тэ на недоумение лишь коротко кивнул и тут же полез обниматься.
— Папа сказал тебе об амнезии? — это был последний лучик надежды Чимина, который уже извел себя тем, что не помнил ни самого Хосока, ни того, что они пара.
— Да, еще сказал, что Хосок-хён твою палату оккупировал, чудо, что его теперь нету, — Тэ закатил глаза и похлопал Чимина по ноге, скрытой под одеялом.
— Его уже давно хотят выписать, но, поскольку, все знают и уважают его отца, то закрывают глаза на его глупости, мне папа сказал.
Чимин говорил о Хосоке, а думал совершенно о другом человеке.
Мин Юнги не приходил больше, так и не позвонил ни разу за следующие две недели, во время которых рыжему провели несколько обследований, еще пять раз все перепроверили, выписали и забыли, что когда-то имели пациента Пак Чимина.
Новый год Чим праздновал в компании Тэхена, его папы Сиёна, который теперь походил на призрака, так как уличил мужа в измене и вел судовой процесс, требуя, чтобы дом остался в его распоряжении, а старый Форд и фирма — достались Ким Минсу. Так же был надоедливый Хосок, который то и дело норовил подержать за руку, пока никто не видит, постоянно зависал в доме Паков и указывал на гипс, когда Хэджин спрашивал, не пора бы ему идти домой. Чимин лишь посмеивался, так как привык, что их диван в гостиной уже вовсю оккупировал самодовольный Чон. Родители Чимина уже начинали смиряться, но папа еще иногда спрашивал о Красавчике, почему блондин не заходит к ним.