Жаль, что не лето, вот скоро бы начало все казаться беспечней, а так… Зима навевала серьезность, она была не такой беззаботной, лишь хлопала длинными ресницами, осыпала все вокруг пушистым снегом, заставляла думать о том, что нужно платить за коммуналку и пить много горячего, чтобы не замерзнуть. Уличных музыкантов в эту пору года толком и не встретишь, они прятались по квартиркам, играя для таких же, как они сами.
— Лапочка, ты ведь знаешь, что гулять ночью одному в парке опасно? — позади Тэхена послышался голос того мужика из магазина, но он не успел среагировать, как почувствовал, что что-то тяжелое ударилось о затылок. Этого хватило для того, чтобы потерять равновесие и дать альфе возможность скрутить себе руки.
***
Чон Хосок — опора своего отца. Именно так его окрестили на одном из семейных праздников, на которые, обычно, слетается вся родня. Родной брат его умершего папы, который тогда говорил тост, был уже немного пьян, а потому, будучи человеком любвеобильным, принялся хвалить всех и вся. Громкое звание опоры так и приклеилось к тогдашнему двадцатилетнему Хосоку, который отчетливо чувствовал этот груз и до сегодняшнего дня. Не разочаровывать, подавать хороший пример младшему брату, быть сильным и выносливым, не поддаваться соблазнам, помогать отцу и прожить достойную жизнь. Вот что требовалось от старшего сына. Он уже давно не жаловался отцу, так как знал, что это ляжет только лишним весом на и так пережившего многое альфу. Только иногда проскакивает мысль, что никто после многочасовых занятий в зале не интересуется, как прошел его день, не спрашивает, не болят ли мышцы из-за нечеловеческих нагрузок, не готовит ужин и не прижимается во сне, шепча, что любит. А Хосок бы так хотел испытать это все, желательно с одним красноволосым омегой.
Альфа лежал на кровати в своей квартире, раздумывая о том, что очень хочется позвонить Чимину, но делать это с самого утра не стоит. За многие годы он понял, что омега не любит, когда навязываются, он тогда просто закрывается в своем коконе и начинает игнорировать. Взглянув на электронные часы, Хо подумал, что Чимин, наверное, сейчас крепко спит. Да, вообще-то, все нормальные люди спят в четыре утра воскресенья.
***
Альфа вышел из своей машины и надел пальто, не застегивая пуговицы. Он оглядел неплохой район и подумал, что и сам бы не отказался жить в таком тихом местечке, каждый день смотреть с окна на детей, что играют на детской площадке, а может, когда-то самому жениться и завести детей. Ладно, что-то мысли сегодня вообще не в ту степь.
Ким Намджун зашел в один из подъездов и, подождав лифт, нажал кнопку девятого этажа. Ехать мучительно долго, вот почему его собственная квартира находится на втором этаже. Цокая, он, наконец добрался до нужной двери и позвонил в звоночек. Никого дома? Позвонил еще два раза. Но никто не спешил открывать дверь, а потому Намджун тупо зажал звонок, вызывая беспрерывную трель.
За дверью послышались нелестные маты и сонный голосок, что их выкрикивал, а через минуту она распахнулась. Заспанный Ким Сокджин — это нечто неземное. Он выглядит таким домашним, мягким, удобным. Пока не откроет рот.
— Какого хрена? — он ошарашено уставился на Намджуна, вспоминая их короткое знакомство.
— Пусти внутрь, я три дня твой адрес добыть не мог, так что уважай это, — альфа протиснулся между дверным косяком и омегой, и сразу направился в гостиную, садясь на бежевый диван. За ним пошлепал Джин.
— Во-первых, это частная собственность, — злобно прошипел омега и уставился на Джуна, который открыл бутылку минералки, что стояла на журнальном столике, и спокойно ее пил, — во-вторых, мы с тобой на «ты» не переходили, — бессилие раздражало омегу, и он топнул ногой, чем вызвал ухмылку на лице сероволосого альфы.
— В-третьих, будет? — Джун поднял вопросительно бровь и, сняв пальто, закинул ногу на ногу.
— Да, ты меня разбудил, свинья ты такая, — раздосадовано выдохнул Джин, и потер уставшие глаза.
Намджун прикусил губу и поднялся с дивана, поправляя джемпер. Хотелось изучить всю квартиру, чтобы хорошо узнать ее хозяина, но сначала нужно заняться самим омегой.
— Послушай и не перебивай, — альфа вальяжной походкой направился к Сокджину, — с этого момента ты мой омега, — Джин возмущенно открыл рот, но тут же закрыл его, понимая, что спорить сейчас не стоит, — так что я буду приходить, — Джун подходил все ближе, — говорить с тобой на «ты», — с каждым шагом Сокджин отступал к стене, альфа только приближался, — будить, когда вздумается, и делать так.
Он подошел почти вплотную к сжавшемуся омеге и поглубже вдохнул запах бриза. Секунда, и его губы накрыли пухлые уста Джина, лишая обоих воздуха и равновесия. Сладко и нежно — так хотелось целовать прекрасного черноволосого принца, что Намджун и делал. Он медленно вел языком по нижней губе омеги, ловил его юркий язычок, вылизывал и покусывал, тут же зацеловывал ранки. Руки альфы опустились на талию Джина, и он чуть не взвыл, когда омега начал отвечать на поцелуй. Хотелось прижать к себе, приклеить и не отпускать. Но нет, пока нельзя давить.
— Я сейчас уйду, а ты подумай хорошенько обо всем, только не ври себе, что не чувствуешь эту химию, — Намджун прошептал в раскрытые губы и отстранился, с жалостью убирая свои руки с талии черноволосого. Подхватив пальто с дивана, он покинул квартиру, оставляя ее хозяина растерянно прижимать пальцы к распухшим губам и думать о том, что нужно смотреть в глазок перед тем, как открывать дверь.
***
В девять утра Хосок вошел в родительский дом, разуваясь и обувая свои неизменные тапочки, которые Чонсок никогда не откладывает в шкаф, надеясь, что сын будет заглядывать каждый день. Вот только у Хосока работа тяжелая, после нее хочется лишь отключиться и забыть, что завтра тоже туда нужно идти, учить певцов танцевать, ставить сногсшибательные постановки. Сегодня можно об этом не думать.
Хо вошел в гостиную и втянул запах дома. Родная обитель всегда напоминала Хосоку о счастливом детстве, о папе. Мальчишке было семь, когда тот умер при родах. Такое не забывается. Поначалу альфа сильно злился на новорожденного братика, запирался в своей комнате, плакал и молился, чтобы Чонгука забрали, но вернули папочку. Искренне ненавидел малыша, игнорировал его существование и полностью отдавал свое внимание сыну Паков, которые часто приводили маленького Минни поиграть к Чонам. Хосок не подпускал к себе отца, он с каждым днем закрывался в себе все сильнее и сильнее, пока однажды, Чонсок, почти таща за шкирку, не привел его на танцы.
С того дня поменялось все. Хо будто заново родился, втянул жизнь в легкие и нашел свою отдушину. А однажды, он понял, что Чонгуку придется еще хуже, чем ему самому. Хосок познал папину любовь, а вот Гук никогда не узнает, насколько теплые у папочки руки, как он вкусно делает молочный коктейль и как изумительно пахнет ромашками. С того момента от стал приглядываться к крохотному младшему брату, и вскоре вызвал слезы на глазах Чонсока, заявив, что будет защищать Чонни и оберегать его.
— Сок-и, это ты? — донесся голос отца из кухни.
— Да, пап, а где Гукки? — Хосок бросил ключи на комод и пошлепал на голос Чонсока.
— Он еще спит, — что-то готовилось на плите, а отец нарезал свежие овощи, — иди его буди, будете завтракать.
Хосок довольно хмыкнул и направился к комнате младшего брата. Постучав два раза, он громко проговорил:
— Гукки, я вхожу, — дернул за ручку, та легко поддалась, дверь распахнулась.
Затянутые шторы, вонь сигарет и сидевший на полу Чонгук удивили и шокировали.
— Что случилось? — Хосок подошел к брату и уселся на пол. Кажется, подростковый период должен же подходить к концу, но всегда примерный Чонгук в свои девятнадцать, кажется, решил оторваться за все годы спокойствия.
— Тэхен, — просто кинул Гук, давя пальцами на виски, — эта мразь Ким Тэхен.
Хосок закатил глаза и встал, чтобы распахнуть шторы, но услышал всхлип брата.
— Почему эта дрянь только и делает, что издевается? — Чонгук непонимающе уставился на Хосока, ожидая ответа.
— Он омега, им это свойственно, — тихо выдохнул старший Чон и присел на кровать, думая, что Чимин такой же.
— А знаешь, — Чонгук вдруг резко подскочил и принялся ходить по комнате туда-сюда, — я сейчас поеду к нему домой, — он выбежал с комнаты, а Хосок так и остался сидеть, прожигая взглядом фотографию на тумбочке около постели Чона, особенно притягивал взгляд Чимин, прижимающийся к братьям Чон.
***
Чимин сидел на полу и глядел на то, как за толстым стеклом пекся корж для очередного папиного заказа.
— Почему ты занимаешься этим даже в воскресение? — он задумчиво спросил, не отрывая взгляда от печки.
— Не знаю, — Хэджин хмыкнул и пожал плечами, — спроси своего отца, почему он копается в старых железяках семь дней в неделю? Он ответит, что слышать рев куколки — это кайф, я же могу только ответить, что мой кайф — это видеть довольные глаза заказчика.
— Что, если у меня не получится найти работу по специальности? — Чимин все так же загипнотизировано смотрел на поднимающееся тесто.
— Пойдешь с Тэхеном мыть полы, — рассмеялся Хэджин и хлопнул ладошкой по столешнице.
— Эй, это обычно папа Тэ говорит, — возмущенно протянул Чимин и поднялся с пола. Он поправил свою рубашку и подошел к папе, наблюдая, как тот умело смешивал крем с голубым красителем. Одним из заказов был торт, в стиле Супермена.
— Ну, тогда не знаю, — Хэджин отвлекся от своего занятия и глянул на сына, не зная, стоит ли задавать вопрос, который выел ему же все мысли за последние два дня. Решив, что лучше уж спросить, чем мучиться, он немного неловко протараторил:
— Ты окончательно решил перестать ходить в клуб Сокджина? Все из-за красавчика?
Чимин громко вздохнул и нахмурился. Ему совсем не хотелось об этом говорить, но лучше уж ответить папе, а то он и так не отстанет.
— Нет, я схожу туда, вот только пока еще боюсь наткнуться на него. Хотя, он не похож на тех, кто становятся завсегдатаями подобных мест, — Чимин прикусил губу и услышал звонок в дверь, — пойду, открою.
За дверью ожидал злой Чон Чонгук, который тут же зашел в дом, отталкивая Чимина в сторону.
— Эй, полегче, — омега нахмурился и последовал за Чоном, который пошагал в гостиную и завалился на диван, складывая руки на груди.
— Где «привет, хён»? — он подошел ближе и заметил круги под глазами у альфы, — ты хоть спал?
— Не заговаривай мне зубы, — Чонгук злобно прошипел, — тащи сюда Тэхена, или я сам найду его, — его глаза аж горели неприкрытым желанием что-то сломать.
— Тэхена? Он не дома? — удивленно спросил омега.
— Блять, Чимин, не надо тут ля-ля, его папа сказал, что он не ночевал дома, так что он наверняка у тебя в спальне прячется, — отчеканил Гук, придирчиво глядя на Пака.
— Нет, последний раз я его видел еще вчера, когда мы вместе с Хосоком обедали, — теперь и сам Чимин растерялся, — он не поднимал трубку, и я решил, что он либо выясняет отношения с тобой, либо домой пошел, захотел побыть один, — омега неловко перебирал пальчиками ткань своей рубашки.
— Я думал, что вы друг у друга плачетесь, а не в одиночестве, — цокнул Чонгук и поднялся с дивана, — если ты мне врешь — сожгу и тебя, и ненормального.
— Успокойся, Гукки, — Чимин впервые видел всегда спокойного и милого альфу таким рассерженным, — давай лучше подумаем, где его искать.
***
Пак Хэджин слушал разговор сына и этого мелкого засранца Чонгука, и лишь закатывал глаза. Ему нравился Ким Тэхен. Этот улыбака был частым гостем в доме Паков, а Хэджин радовался, что у его сына есть хоть нормальный друг. Вот взять братьев Чонов — Хосок, кажется, полуумный, раз годами таскается за Минни, и до сих пор не понял, что он ему не интересен; Чонгук — та еще змеюка, которая только прикидывается добреньким кроликом, это уж Хэ различить может, а мелкий Чон только что это подтвердил.
От постыдного подслушивания омегу оторвал жужжащий телефон. Вытащив девайс из фартука, он провел пальцем по экрану, и, поднеся к уху, услышал незнакомый голос. Ему вообще часто звонили с незнакомых номеров, делая заказы.
— Это господин Пак? — глубокий, гортанный голос звонившего заставлял себя слышать и слушать.
— Да, здравствуйте, чем могу быть полезен? — омега уже вытащил из тумбы на кухне блокнот и ручку, готовясь делать заметки о будущем заказе.
— Я с клуба знакомств, куда ходит ваш сын, — он сделал небольшую паузу, — он недавно дал мне свой номер, но я потерял листочек, а мне срочно нужно с ним поговорить, — мужчина говорил четко и выразительно.
— О, да? — догадка о том, что это может быть красавчик, который учил Минни кататься на коньках, поселилась в голове омеги, — вам повезло, он сейчас дома, я могу дать ему трубку, — Хэджин отбросил ручку и пошел в гостиную, прикрывая микрофон рукой.
— Здравствуйте, дядя Хэджини, — Чонгук поздоровался и вежливо улыбнулся.
— Чонгукки, привет, — он коротко кивнул стоявшему около Минни альфе и жестом поманил к себе сына, сунул ему в руки телефон.
— Кто это? — нахмурившись, спросил Чимин.
— Вот сам и спроси, — цокнул Хэджин.
Чимин поднес телефон к уху и застыл, слушая и хлопая глазами. Все-таки Хэ был прав — это наверняка тот паренек.
***
— Прости, — просто произнес парень, а Чимин застыл, нервно сглатывая и косясь на лыбящегося папу.
— Чего ты х-хочешь? — еле выдавил из себя омега, радуясь, что говорит с блондином по телефону, а не лицом к лицу.
— Давай встретимся и поговорим? — кажется, мягкий, немного шепелявый, нежный голос вылился на Чимина, словно сладкая патока. Он растекся по всем органам, нервам, костям, заставляя невольно вспомнить запах мяты.
— Время и место, — Пака ела обида, но и отказаться не было сил. Выслушав собеседника, Чимин кинул короткое «хорошо, буду», отключился и отдал телефон, возвращаясь к Чонгуку.
— Где предлагаешь начать искать? — омега спросил и прикусил губу, так как совершенно не имел понятия, куда мог деться Тэхен.
— Нам нужно подключить кого-то, кто имеет больше ресурсов, — медленно проговорил Чонгук и его глаза враз засветились озарением, — Хосок-хён.
========== 5. ==========
Кто-то беспечно прогуливался, кто-то спешил даже в выходной.
Окна небольшой кофейни выходили на парк, в котором сейчас проходила выставка железных скульптур. Все экспонаты через стекло выглядели довольно недурно, хотелось еще разок разглядеть их вблизи. Омега подумал, что так и сделает, а пока выпьет чашечку дымящегося кофе, которую две минуты назад перед ним поставил официант.
Не завтракать — это, скорее, глупая привычка, но сегодня она сопровождалась гнусными переживаниями. Очень хотелось сбежать домой, поменять двери, желательно на бронированные, забыть крышесносный аромат бергамота, серые волосы и самого Ким Намджуна. Но нет, тот противно вырисовывался, когда омега прикрывал глаза, а талия, кажется, горела от незабытых прикосновений.
«С этого момента ты мой омега.»
Чем Сокджин заслужил такое наказание в виде несносно уверенного в себе альфы? Как вообще этот Намджун смог позволить себе завалиться в чужую квартиру с самого утра, целовать, а потом приказать подумать над всем этим?
Омега искренне недоумевал, ему хотелось избавиться от всего, переписать тот злополучный день, когда к нему в клуб заявился Мин Юнги, чтобы опять просить номер того симпатичного омежки Чимина. Нахрена он притащил с собой тогда Намджуна? Джину оставалось только недовольно кусать губы и проклинать блондина.
— Черт, — Сокджина вытащила из раздумий обжигающая боль. Надо же, так размечтался, что пролил на себя кофе.
Подозвав к себе официанта, он рассчитался, кинул свою фирменную улыбочку, которая сейчас больше походила на вымученный оскал, и вышел с кофейни, решая, что ну нафиг эти железные скульптуры, дома есть бутылочка вина.
***
Мужчина сидел в небольшой студии, покачиваясь в кресле. Он сжимал телефон и не мог поверить, что человек, с которым он только что разговаривал, согласился встретиться.