— Гукки, найди его, убедись, что с ним все в порядке, — язык старшего заплетался, но инструкции он еще был в состоянии раздавать, — иди прямо сейчас, и, если понадобится — выбей чертову дверь в его доме, но убедись, что все хорошо, — он истерично сжал одной рукой подобравшие под себя колени, взял бутылку и опрокинул ее содержимое в себя. Алкоголь раздражал горло, хотелось запить, но Юнги сильный, он справится. Справится с ненавистью рыжего мальчишки, со взглядом Чона.
Чонгук нехотя оставил друга одного и, посмотрев на листочек с коряво написанным адресом, который хён дал «на всякий пожарный», вызвал такси.
Район Пака оказался тихим.
Расплатившись, Гук вышел из желтой машины и направился прямиком к входной двери, где ошивался подозрительный тип с чемоданом и сумками в руках.
— Скажи, что это не расчлененный хозяин дома у тебя в чемодане, — Чон уставился на улыбавшегося парня и уже потянулся и ножу, что был припрятан в кармане кожанки.
— Привет, ты друг Минни? Я как раз его жду, но что-то долго нет, — незнакомец поправил волосы движением, которое Чон приписал Паку. Гук заметил, что Чимин так прочесывал волосы руками, — может позвонишь ему, а то я только с Китая, не знаю его теперешний номер.
Чонгук с минуту размышлял как поступить, но вдруг вытянул телефон и кого-то набрал.
— Привет, малыш, не разбудил? — он поборол желание растопиться лужицей от сонного голосочка омежки на том конце провода.
— Пожалуйста, набери Чимина, спроси где он. - Чонгук послушал, что говорит Тэ.
— Всмысле? — Чон удивленно расширил глаза, — у него есть еще друзья?
Собеседник что-то ответил, но парень с чемоданом в руках не расслышал.
— Черт, ладно, спи. Да не волнуйся, Тэхен, я приеду через пару часиков и все объясню.
Он повернулся к незнакомцу с красными волосами и сказал совершенно серьезным тоном: — Доставай что-то тяжелое, снесем эту дверь к чертям. Минни не придет.
***
Намджун злился, он о-о-очень сильно злился. Уже в красках представлял, как придушит противного омегу, что отвлекал от всех мыслей и не давал нормально работать. Теперь этот гаденыш не брал трубку целый день, просто игнорировал своего альфу. Ким переживал, порывался сорваться и найти Сокджина, а следом убить своими руками. Он уже два дня не мог связно думать, ведь два дня назад Джин сломал его планы не приставать преждевременно. Два дня подряд Намджун пялился на полуголое селфи младшего Кима, утопая в собственных стонах и сжимая себя, представляя, что это его Джини работает ротиком.
Он выдохнул, попытался успокоить свое разбушевавшееся либидо, и кинул своему парню уже двадцатое сообщение.
«Мне надоело, я еду к тебе.»
Ответом на что раздался моментальный звонок.
— Джуни, ах, Джуни, — кажется, младший плакал, у доктора моментально сжались кулаки.
— Солнышко, кто тебя обидел? Что случилось? — Нам обеспокоенно начал снимать халат, пофигу на смену, он попросит другого заменить, все-таки, не неотложка.
— Джун, ты нужен мне, родители уехали за город, я не могу дойти до аптечки — он застыл с телефоном, который держал плечом. Теперь до него доходили не только всхлипы, а и стоны его солнышка.
— Я сейчас буду.
Кажется, его любимый омежка нуждается в своем альфе.
Стараясь не нарушать все правила дорожного движения и не созвать аварийных ситуаций, Джун летел на всех парах, чтобы не позволить ни минуты больше страдать в одиночестве. Наверное, судьба его сегодня благословляла, ведь почти на всех перекрестках был зеленый. Вечерний город посверкивал заманчивыми огнями, был полон туристов и молодежи, что вышла прогуляться на ночь, но парню за рулем серой Toyota Camry нового поколения было глубоко наплевать. Джун любил свою машинку, но сейчас добраться до своего парня казалось важнее. Он резко затормозил около знакомого одноэтажного домика с миленьким газончиком и выбежал с машины, сильно хлопнув дверью.
Он постучал в дверь и молил дать ему еще немножко терпенья, чтобы не разнести здесь все.
— Д-джуни-хён, это ты? — из-за двери пропищал тоненький голосок.
— Да, Сокджин, это я, и, если сейчас же не откроешь — я тебе окно разобью, — он старался не дышать запахом роз течного омеги, что просачивался сквозь деревянную дверь. Ключ повернулся в замке и Намджун не понял, как оказался прижат с обратной стороны сильным телом. А его омега не такой и слабенький, ну да, плечи его были шире, чем у Джуна, да и вымахал этот лось высоким, но альфа все равно был сильнее.
Он чувствовал, как кривоватые пальчики вытащили рубашку из штанов и свободно гуляли по животу. Горячие поцелуи неимоверно пухлых губ распаляли и, Джун, еще немножко давая насладиться омеге доминированием, вдруг резко поменял их местами. Он направился к ключицам и стал рассыпать красные лепестки засосов на нежной коже. Королевский аромат роз добивал чувствительного альфу, и он, неожиданно забросив парня себе на плечо, шлепком и шепотом попросил показать куда нести.
Бросив Джина на кровать, старший Ким припал к изящной ножке, провел языком по лодыжке, оставил мокрый след на икре и поцеловал по очереди коленки, повторив все с другой ножкой. Он искусно выбивал стоны из грязного ротика его солнышка, задирал шорты выше, но не снимал и, покусывая нежную кожу на бедрах, руководился лишь желанием доставить больше удовольствия. Намеренно миновав самые чувствительные и разгоряченные зоны, этот дьявол во плоти направился к животику омежки и начал покусывать, вылизывать тазовые косточки. Стоило провести пальцами по нежной коже на ребрах, как паренек под ним выгнулся еще больше, а домашние шорты, в которые тот был одет — стали насквозь мокрые.
— Джуни, Джуни, Джуни, — омега сходил с ума под чуткими пальцами любовника и зашелся криками, как только старший, сняв майку, всосал горошины возбужденных сосков.
— Это, — оторвался от еле дышащего Джина и окинул его взглядом, — все, — он начал стягивать шорты вместе с нижним бельем, и нащупав колечко мышц, резко ввел один палец, — мое, — он рычал, мял тело под собой, методично трахал сначала одним пальцем, потом двумя, а следом добавил еще один — чтобы омеге не повадно было еще хоть раз проигнорить. Увидев, что младший сейчас потеряет сознание от переполнявших эмоций, он кое-как разделся, прилег между расставленных ног и Джин раздвинул их еще больше, что окончательно сорвало крышу альфе.
Плавно, не причиняя боли, он вошел до упора, и стал размашисто двигаться. Из губ Сокджина вылетали просьбы: «Еще. Сильнее. Быстрее. Еще. Сильнее. Быстрее.» — и так между толчками. У Джуна пекла спина от острых коготков младшего, и он поднял его за поясницу, закинул ножки себе на плечи, придвинул ближе к себе и с остервенением врывался в растраханную дырочку. С пошлого рта омеги вырывались ругательства, угрозы «не кончать», стоны, шепотом «хочухочухочу», ведь почти с каждым толчком Намджун задевал простату. Вдруг стенки сжались вокруг члена старшего, Джин истошно заорал и, вцепившись Джуну в волосы, кончил, пачкая все вокруг. Альфа подождал несколько минут, перевернул слишком громкого омегу на живот и уткнул его лицом в подушку, прижав рукой шею. Другой рукой он подтянул Джина за колени и поставил его в весьма откровенную позу. Наслаждаясь видом покрасневшего входа, он улыбнулся и вошел, растягивая удовольствие. Но долго сдерживаться не удалось, Джин стонал слишком развязно и открыто, а приятный аромат щекотал ноздри. Он отпустил шею и, схватившись руками за талию, начал натягивать омегу на свой член. Но тот и сам не против был насадиться, с остервенением толкаясь назад, на встречу горячему члену. Он понял, что Джин опять сжимается и мелькнула мысль, что течный омежка — не тот элегантный и сдержанный Джин, которого доктор видел до сих пор. Надо же, как свезло с парой. Джун понял, что омега кончил уже во второй раз и от осознания этого дошел до пика. Он вытащил пульсирующий член, пока не произошла сцепка, и кончая, зарычал, размазывая свою сперму по нежной коже ягодиц тела, что стонало под ним.
Душ. Кровать. Стол. Кровать. Подоконник. Кухня. За ночь и день, что Джун не пошел на работу, он любил своего омежку везде. Отдаче Джина можно было только удивляться, он терся, просил еще, был слишком покладистым и кротким. Но стоны, которые старший из него выбивал, рвали крышу молодому доктору.
Они нежились в кровати, когда Джун услышал уже третий звонок на мобильник. Кто-то настырно решил подпортить ему настроение. Он, под звуки цыканья омеги, нашел свой телефон и увидел незнакомый номер.
— Ну здравствуй, дружище, — телефон чуть не выпал с рук, Ким застыл как статуя, боясь пошевелиться, чтобы все не оказалось просто сном, — скажи, что Минни с тобой.
— Ч-что, придурок, да ты с ума сошел, — он посмотрел на явно корейский номер и завопил в трубку, — где ты, идиота кусок?
— Я тоже рад тебя слышать, Джун-хён, я дома. Но Минни здесь нет, телефон был на его кровати, когда мы вошли в дом, а его друг с универа говорит, что не видел моего братца три дня. Что за хрень, спрашивается, здесь происходит?
— Стой, Хо, полегче, я сейчас приеду и для начала набью тебе ебальник, — он резко сбросил вызов и глянул на обеспокоенного Сокджина.
— Солнышко, ложись назад в кровать, Хосок приехал, эта мразь звонит и требует сказать где Чимми, видимо тот пропал или что.
— Хм, странно, и Тэхен, друг Чима, звонил мне и спрашивал, не со мной ли рыжик, — он задумчиво подергал за кулон на шее, и глянул жалостливыми глазками, — я еду с тобой, пожалуйста, хён.
Намджун закатил глаза, но сопротивляться чарам своей пары не хотел, да и не имел сил. Он согласно кивнул, за что получил теплый чмок в лопатку.
***
— Юн-хён, ты успокоился? — Чонгук еще раз включил холодную воду в душевой для персонала в любимом клубе Юнги.
— Д-да, придурь, дай вытереться, — теперь Гук понял, откуда Тэтэ набрался словечек, чего только эта «придурь» стоит, когда звучит из искусанных губ его малыша, но он глянул на хёна и поморщился от жалостливого вида старшего.
— На, твой «ненаглядный», — он вспомнил послание, которое они получили в подарок к жесткому избиению Тэхена, — пропал.
— Что? — кажется, на Мина свалилась многоэтажка, с громким таким грохотом.
— Да, пока ты здесь синячил, твоего Пака, может, уже на фарш пустили.
Юнги резко встал, схватил Чона за край футболки и заорал: — Ты страх потерял, мелкий, это я скорей тебя на фарш пущу.
— Ты бы поберег силенок для того, чтобы раскрошить головы тем, кто это безнаказанно проворачивает прямо у нас под носом, хён, — Чон плевался ядом, ему действительно было жаль паренька. Что эти изверги сделали с Тэ за полчаса, что успели сделать с Чимином…
— Где Джин? Этот гребанный красавчик должен хоть что-то знать, — Чон вдруг заметил, что и Юнги заразился привычкой трогать свои волосы по-чиминовски.
— Пойдем, хён, нас уже ждет целое сборище отпетых спасателей, — он ухмыльнулся.
— Только Тэ не говори ничего, — Юнги полностью протверезел и они пошлепали на выход, спасать одну очень симпатичную, рыжую задницу.
========== 9. ==========
Что, если человек несет свое бремя только во имя боли? Как понять, где кончается барьер, за который нельзя заходить? Что, если тебя сломали всего парой слов? Надежды и мечты имеют горькое свойство рушиться.
Капли пота скатываются по вискам. Глаза безумно жжет, рассмотреть что-то перед собой — нереально. Яркий люминесцентный свет еще больше режет чувствительные зрачки, во рту гадкое послевкусие, такое, как во время отходняка, не то чтобы парень знал по своему опыту, ему папа об этом ныл каждый раз. Руки связаны за спиной, а задница затекла от сидения на жестком металлическом стуле. Поодаль слышно чужие голоса, но разобрать хоть слово не удается.
Вдруг, кто-то сильно схватил его за волосы и Чимин почувствовал чужое дыхание на щеке.
— Очнулся, щенок, — мерзкий шепот прямо в ухо, он отпустил волосы Чима и сказал уже куда-то в сторону, — больше его не травите этой гадостью, если Кибом не принесет денежки, мы продадим мальца.
Противный смех пробирал до дрожи, он старался не выдавать страх, но тело тряслось само по себе. Со всех сил старался думать о хорошем, но на ум лишь приходили жестокие слова Юнги, он заслужил. Заслужил быть жертвой, он никогда не будет в состоянии защитить себя, всегда найдется человек, который принизит его и окунет в грязь с головой. Вдруг он пошатнулся на стуле, чуть не упав от больной пощечины.
— Не трясись, зайка, а то я тебя согрею, — глаза уже начали фокусироваться и Чимин увидел перед собой незнакомое лицо. Такие рожи обычно мелькают в гангстерских фильмах, где главный герой — крутой альфа, который стреляет в таких вот отморозков. Но, кажется, кто-то перепутал сценарии и жизнь Чима приняла крутой поворот.
Хотелось плакать, вырваться с веревок и пнуть по зазнавшейся морде, чтобы отбить желание издеваться над беспомощной омегой, но боль от понимания, что никто не придет — пронимает до еще большей дрожи. Незнакомый альфа провел своим шершавым языком по нежной шее, заставляя отвращение становиться главным чувством.
— Ты такой вкусный, я бы посоветовал твоему отцу поторопиться, — он раздвинул колени своей ногой, — руки чешутся поиграть с тобой, маленький.
Чимин собрал в себе все силы, он не мог сломаться, не тогда, когда эта мерзкая свинья смотрит на него. Он подождал, когда альфа уйдет и внимательно стал рассматривать помещение. Это был огромный ангарный склад, видимо, поделенный на сектора при помощи больших занавесок из плотной черной клеенки. Огромные металлические колонны подпирали строение и общий вид был очень-таки жутковат. Было слышно, как люди в других частях склада переговаривались между собой. Он судорожно искал хоть одну лазейку.
Нужно поскорей выбраться отсюда. Чимин заметил ряд торчащих из балки гвоздей и решил, что ему и так нечего терять, все уже сломано, а физическая боль никак не добьет его. Благо, он не был привязан к стульчику, видимо эти ублюдки не воспринимали его как потенциальную угрозу. Он, собравшись силами, резко встал и тихонько, на шатающихся ногах, пошел к железной балке. Он молил Бога не оступиться и не запутаться в своих же длинных пижамных штанах. Кое-как дошел до опоры, развернулся к ней спиной, и, начал перетирать веревки об гвозди, молясь, чтобы никто не заглянул поинтересоваться почему от притих.
***
— Один вопрос: чего же ты тогда тусовался на улице, если знал, как войти в дом? — Чонгук с капелькой недоверия смотрел на красноволосого парня перед собой, и то и дело бросал тревожные взгляды на Юнги, что ходил по гостиной, разглядывая фото.
— Не, ну идейка такая себе, кто бы потом Минни откачивал? Бедняга бы откинулся на месте от шока, — Хосок разглядывал свои пальцы и старался не подавать виду, что его напрягают эти парни, он пустил их в свой дом, потому что, они могут знать хоть что-то о том, где его младший брат.
Юнги медленно повернулся в их сторону при слове «Минни» и уверенно зашагал прямо к диванчику, где расположились парни. Он выглядел безумно уставшим, синяки под глазами и перегар, что шлейфом смешивался с естественным ароматом травы — приелись в его образе.
— Чего мы ждем? — он уставился на Хоупа и прожигал его грозными взглядами, — нам нужно начинать искать уже, — он сжимал кулаки и багровел от переполняющих его эмоций.
— А если он сам решил исчезнуть? — Чонгук озвучил мысль, что была в голове всех троих альф. Никто из присутствующих не хотел верить, что младшему Паку сейчас действительно что-то угрожает, уж лучше думать, что тот просто обиженно сбежал.
— Не думаю, он бы не оставил цветы без присмотра, раздал бы кому. У него такой заеб, что если дарить цветочки, то только в горшке, живые жалко рвать. А к своим горшочкам он как к детям относится, — Юнги бесило то, что этот из ниоткуда появившийся альфа знал все о рыжем омежке, и не важно, что он его брат. Он еще разок оглянул жилище, в котором обитал этот маленький мальчик. Действительно, на подоконниках было много цветов. Он подавил в себе желание полить их. Пак, наверное, расстроится, когда увидит, что его ромашки почти завяли.