— Хочу, чтобы Молли была ТОЛЬКО моей. Чёрт, никогда раньше я не испытывал ревности, этого жгучего и разъедающего сердце чувства, — собеседник пошевелил вибриссами и согласно моргнул. — Я даже стал вести себя неадекватно. Когда Хопкинс высказал желание устроиться в засаде вместе с патологоанатомом, меня вдруг поразила острая секундная неприязнь к нему. Новоприобретённое чувство собственничества проявлялось в самых неподходящих ситуациях и отвлекало от работы. Тогда на озере в Гайд-парке я беспрестанно отрывался от исследования улик. А в деле Ребекки Смит, рядовом убийстве из-за денег с ограниченным кругом подозреваемых, я неимоверно сглупил. Да, я должен был догадаться, что убийца Николс, как только нашёл проклятую склянку без отпечатков! Вместо этого два дня я был занят мыслями о тревожном состоянии своих эмоций вперемешку с размышлениями о деле. Я чувствовал, что мне чего-то остро не хватает, что это находится совсем близко, но я понятия не имел, как заполучить это эфемерное желаемое. И неудовлетворённость, словно зуд, не давала мне покоя.
Сказать, что я всегда избегал отношений, было бы не совсем верно. Я элементарно не хотел их, и они благополучно обходили меня стороной. Я подозревал, что заведи я кого-нибудь, и это помешает моей работе. Я наслаждался одиночеством и идеальными условиями для деятельности. И что теперь со мною стало? Я тщетно боролся с этим, пытался задавить хаос внутри, но не смог. Так не годится. Я не имею привычки подавлять свои желания. Теперь я хочу этого.
С кухни доносилось тихое дребезжание холодильника. Рядом разливалось успокаивающее урчание. Хм, мотор холодильника, судя по звуку, работал на полную мощность, следовательно, холодильник переполнен едой. Никаких признаков того, что Молли собирается устроить вечеринку, нет. Ждёт приезда родственников? Скорее, наоборот. В комнате ощущался запах позднеспелых яблок, этот сорт выращивают в Кардиффе. В прошлый раз такого запаха я не заметил. Кажется, я когда-то слышал, что в Кардиффе живут её родители. Значит, девушка ездила к ним и привезла гостинцы из родительского сада. Но я отвлёкся.
— Второй аспект отношений-то, чего у меня никогда не было и не могло быть с Той женщиной — это доверие. В том, что я доверяю Молли, сомнений нет. Если взаимоотношения с Ирэн Адлер строились на конфликте, то в случае с Молли наибольшее удовлетворение приносила гармония. Нельзя заводить отношений с опасным человеком, к которому боишься повернуться спиной, и вечно ждать, что она может тебя предать ради выгоды. А на Молли я полностью готов положиться, так как она уже доказала свою преданность. На свете существуют всего лишь четыре человека, которым я могу безоговорочно доверять, и мой родной брат в это число не входит. А патологоанатом входит.
Третий аспект — уважение. Звучит банально, но это, пожалуй, самое главное. Ум и большое сердце девушки достойны уважения. Наблюдая, как Молли раскрывается, словно цветок, я сознавал, что в ней скрыто много талантов и прекрасных вещей, и в очередной раз дивился своей прежней слепоте по отношению к девушке. Более того, в ночь засады я даже стал прикидывать, как бы обучить Молли основам детективного ремесла.
Я вздохнул, когда мой собеседник прыгнул мне на колени, и стал рассеянно почёсывать его за ухом:
— Она мне нравится, очень. Меня к ней неумолимо влечёт. Самый подходящий выход из ситуации — Молли должна стать моей девушкой. Даже если отбросить всё смятение моих чувств, она идеальная кандидатка. В меру умна, скромна, мила, покладиста, отходчива, на неё можно положиться, и она терпит, прощает и даже находит милыми все мои странности (за исключением сегодняшнего случая). Сегодняшний инцидент был весьма некрасив, но с другой стороны он подтолкнул меня на объяснение. Разыграть этот спектакль было необходимо, но это не значит, что я был в восторге от своего поступка, как многие думают. Итак, я чувствую к ней физическое влечение. В её обществе я нахожу удовольствие. Я безоговорочно ей доверяю и уважаю как личность. Это отличный залог для отношений, хоть они и неизбежно ведут к неудобствам.
Вдруг Тоби* спрыгнул с моих коленей и рысью направился ко входной двери. Через несколько секунд послышался щелчок замка (пометка — поговорить с Молли, чтобы она поменяла его — нынешний замок можно открыть любой отмычкой) и шорох в прихожей. Я кашлянул, чтобы не спугнуть девушку.
Когда она вошла и увидела меня, на её лице отразилось недоумение, удивление и любопытство. Всё ещё сердится, но намного меньше, чем накануне днём. Намного сильнее её занимает цель моего визита. Когда она входила, я испытал мощное чувство дежавю, только в день своего возвращения я не решился на разговор.
— Сердишься? — спросил я, вставая с дивана.
— Ты пришел извиниться? — говорит спокойно, но с недоверием.
— Нет. Я пришел для того, чтобы предложить тебе стать моей девушкой.
Молли распахнула рот и медленно опустилась на ручку кресла. Я поспешил её уверить:
— Это не злой розыгрыш или попытка добиться прощения. Я абсолютно серьёзен в своих намерениях.
Девушка молчала и часто дышала, не сводя с меня глаз. Я принял это как знак продолжать:
— Это чувство к тебе зародилось давно. Вначале я пытался его подавить, но не смог. Оно вселило в меня разброд, смятение, хаос, оно мешало мне работать, но я не могу без него. Я всегда считал чувства химическим дефектом, медленно разъедающим мозг, но эту привязанность, несмотря на все попытки, я не смог побороть. Я не могу смотреть, как ты встречаешься с другими! Я хочу, чтобы ты была только моей! Но тот факт, что ты мне безумно нравишься, и я хочу тебя, сводит меня с ума! — переведя дух, я продолжил спокойнее. — Я всё обдумал. Ты – оптимальный вариант и доставишь, надеюсь, минимум неудобств. Мои чувства к тебе подпадают под три главных аспекта, — я стал загибать пальцы, — физическое влечение — раз, доверие — два, уважение — три. Кроме того, ты подходишь мне по всем основным параметрам. Наша пара будет вполне приемлема. Поэтому, невзирая на все сложности/минусы/неудобства, я хочу, чтобы ты стала моей девушкой.
Изъяснился я вполне определённо и ясно и умолк в ожидании её ответа. Немного раздражало то, что по каменному лицу Молли ничего нельзя было прочесть.
— Ты всё обдумал… — глядя в пол, вдруг сказала она с такой горечью в голосе, что у меня появилось нехорошее предчувствие. — Чувство ко мне мешает тебе работать… Ты боролся… Но я, значит, оптимальный вариант… — взгляд девушки, до этого мечущийся по ковру, поднялся на меня. — Так ты, кажется, сказал?
Я нервно сглотнул:
— Да… Так ты согласна?
— Согласна?!! — и тут словно прорвало плотину. — Стать камешком в твоём ботинке? Ты только что сказал, что противился чувствам и пытался подавить, что они для тебя неудобства и хаос! Что ты нехотя снисходишь до отношений, потому что у тебя нет выбора! А когда тебе приспичило, то ты выбрал не такую уж плохую тихоню из морга! И ты даже не извинился за сегодняшнюю выходку! Снова использовал меня! А теперь решил забронировать меня, как приемлемую для употребления вещь?
У меня внутри стал закручиваться горький комок. Как она могла всё так превратно истолковать?!
— Всё совсем не так! Я же сказал, что, несмотря на все недостатки, хочу этого. Я хочу.
— А тебе не пришло в голову подумать, хочу ли я этого? Потому что я теперь уже не знаю… Прислуживать тебе и стараться не раздражать. Ты же не в состоянии сам себе освещение отрегулировать или пробирку взять. Самовлюблённый, ты ведь не сомневался в моём согласии, да? Гордый, чванный, эгоистичный. Всё время только твердишь «Я…Я…Я»!
Её слова прожигали похлеще серной кислоты. Я раскрыл перед ней душу, всю подноготную, всё наболевшее и сокровенное, а она туда наплевала жестокими словами.
— А по-твоему, я должен быть счастлив от того, что представал перед окружающими дураком из-за чувств и не мог даже как следует сосредоточиться, чтобы решить чёртово простейшее дело?
— Так и занимался бы своими делами, зачем тебе я? Так припекло желание женского тела?
— Я же объяснил!
— Да, помню, три аспекта… Доверие, уважение… Шерлок, о каком доверии можно говорить, когда ты только сегодня меня нагло обманул? Почему ты не рассказал мне о своих планах? Ты понимаешь, что я почувствовала тогда? Я собственноручно привела в твою комнату убийцу, который мог сделать с тобой всё, что угодно! Это было подло, Шерлок, и ты не достоин моего уважения.
Услышать такое от Молли, от Моей Молли! Стало так невыносимо больно и обидно, что слова вырвались помимо воли:
— Чуть не привела убийцу, значит? Но, кажется, незадолго до сегодняшнего случая этот убийца был тебе симпатичен, и ты даже едва не пошла с ним на свидание! Ты была так довольна, болтая с ним.
Девушка возмущённо вдохнула, но я продолжил раньше неё:
— Хотя тебе не впервой встречаться с преступниками, — вскипевшая ярость ослепляла. — Почитал на досуге в твоём блоге о встречах с Джимом Мориарти. Интересно, после какого из свиданий ты переспала с ним?
Неожиданно вспышка боли, словно раскалённая кочерга, обожгла щёку, голова мотнулась в сторону. Но боль в сто раз сильнее, чем от пощёчины, лезвием полоснула по сердцу.
— Уйди, — прошипела Молли, тяжело дыша. — Уйди, Шерлок!
Я двинулся по направлению к двери, потом, кажется, оказался в подъезде и на улице. Я не знал, где иду, куда иду, не замечал ничего вокруг, кроме невыразимой боли внутри. Впервые за свою жизнь я вывернул наизнанку душу перед другим человеком, и вот теперь эта душа кровоточила и разрывалась на части.
POV Молли
Я подошла к распахнутой двери, откуда несколько секунд назад вылетел Шерлок, машинально заперла её и привалилась к ней спиной, откинув голову.
Боже… БОЖЕ, БОЖЕ, БОЖЕ!!!
Сердце стучало так, что готово было пробить грудную клетку ко всем чертям. В голове гудел улей.
Как он мог сказать такое?!! Ненавижу!!!
Я с трудом втягивала колючий воздух, широко распахнув пересохшие губы. Прикрыла глаза, и память залило воспоминанием, как весь этот кошмар начался.
Когда Шерлок был со мной тем вечером перед своим исчезновением, он словно сбросил с себя весь тысячный слой масок и обнажил свою истинную, человеческую натуру. Раскрылся и заставил меня почувствовать то же самое. Мне показалось, что тогда он по-настоящему увидел меня. Когда он «погиб», я горько оплакивала его. Все знали страдания Джона, потерявшего друга, но я страдала не меньше. В то время общее горе сдружило нас с доктором.
Но в тот памятный вечер у меня появилась Надежда. Крошечная, но всё же, что когда-нибудь мы с Шерлоком сможем быть вместе. Поэтому я так вела себя после его воскрешения. Шерлок, да и никто другой, не заметил бы меня, будь я покладистой «хорошей девочкой». Если бы я стала, как и прежде, прислуживать ему и выполнять мелкие просьбы, то вновь превратилась для него в пустое место. Только женщина с собственной, независимой личной жизнью и характером нужна мужчине, такую он оценит. Я не верю в фильмы и сказки, где девушки приодеваются и превращаются из дурнушек в принцесс, с одеждой меняя и характер, и поведение. Так не бывает. Когда Шерлок вернулся, я лишь заставляла себя дерзить и держаться независимо. Но чувство собственного достоинства у меня всё-таки было.
Прогулки в парке по вечерам с новыми друзьями мне доставляли настоящее удовольствие. В один из таких вечеров я заметила полицейских и Шерлока у озера. Тогда я позволила Чарли себя обнять и нарочно сделала вид, что не заметила детектива, надеясь этим привлечь его внимание.
Бедный Чарли… Теперь и ему внушили ложные надежды.
В вечер засады я почти поверила, что мы с Шерлоком когда-нибудь будем счастливы, и тут все мои мечты разбились в прах после его выходки. Когда я сегодня днём выбежала на улицу из квартиры на Бейкер-стрит, то мельком услышала из разговора сержанта с полисменом, что Николс хотел вколоть Шерлоку смертельную дозу морфия. Ведь это же я привела его в дом, по милости Шерлока! Чуть было не убила Холмса своими руками!
Наконец получилось нормально вздохнуть, но сердце по-прежнему стучало в горле.
Но то, что случилось с утра и то, что Шерлок сказал сейчас, открыли для меня ужасающую правду. Холмс по прежнему видит во мне лишь вещь, пусть любимую, но вещь, а не человека. Ему наплевать на мои чувства, я лишь оптимальный вариант для решения его проблемы, потому что он не в силах подавить привязанность, которую считает злостным недостатком, мешающим работе.
Я горько усмехнулась.
Всё-таки я добилась своего, как ни крути. Шерлок предложил мне стать его девушкой, сказал, что я ему безумно нравлюсь, и он жить без этого не может. А я влепила ему пощёчину и прогнала его. Боже, что я наделала?!!
На мгновение на меня нахлынула волна сожаления и раскаяния. Но тут я вспомнила, что он сказал про меня и Джима, и порыв в момент растаял. А голова продолжала взрываться от противоречивых мыслей.
Мой Шерлок меня хочет. Но он поступил как последняя сволочь.
В конце концов я добрела до кровати, упала лицом в подушку и разрыдалась. Я заливала слезами наволочку до тех пор, пока меня не одолело сонное беспамятство.
У меня не осталось больше сил. Я была опустошена. Не осталось больше надежды.
Примечания автора:
*Тоби — кот Молли. См. фото в комментариях. По задумке автора Шерлок прочёл блог Молли после того, как заинтересовался ей.
====== Глава 14. Поклон ======
POV Джона
– Дать тебе аспирин? – участливо спросил я, разливая по кружкам кипяток. – Обойдусь, – буркнул Шерлок, не поднимая головы.
Выглядел он, откровенно говоря, паршиво: глаза с красной сеткой лопнувших сосудов, набрякшие синие мешки и грязный воротник рубашки, довершавший жалкую картину. Бедняга, он хоть раз в жизни напивался подобным образом? В голове мелькнула мысль, помнит ли он о том, что было утром, но я прикусил язык прежде, чем успел задать другу такой вопрос.
После того, как Шерлок утром заперся в моей комнате, я несколько секунд нерешительно переминался с ноги на ногу у лестницы. Не хотелось бросать друга одного в таком состоянии, но если бы я ещё раз опоздал на работу без уважительной причины, то меня бы попросту уволили. Приняв решение, я поднялся наверх, толкнул дверь, которая на удивление оказалась незапертой, и увидел, как Шерлок прямо в одежде растянулся на кровати поверх одеяла, уткнувшись лицом в подушку. Ботинки тихо посапывающего детектива валялись рядом на полу.
Аккуратно прикрыв за собой дверь, я спустился к миссис Хадсон и попросил её приглядеть за Шерлоком. Она оказалась настолько сбитой с толку зрелищем пьяного сыщика, что даже на время забыла о том, что сердится на нас. После этого я более или менее спокойно отправился на работу.
Однако сюрпризы ещё не закончились. В середине рабочего дня мне позвонил Лестрейд:
– Добрый день, Джон. Есть минутка? – Да, слушаю. – Я тут пересмотрел видеозапись по делу Николса, и кое-что показалось мне странным. – Дело вроде бы уже раскрыто, – удивился я. – Неужели вскрылось что-нибудь важное? – Да нет, к расследованию это не имеет отношения. – Грег замялся. – Просто поведение Холмса вначале видео показалось мне, как бы это сказать, странным. – Ты меня заинтриговал. – Приезжай после работы в участок, сам увидишь. – Договорились.
Как только мне удалось освободиться, я мигом отправился в Скотланд-Ярд. Лестрейд встретил меня в дверях своего кабинета.
– Выкладывай, что ты там заметил. – Сейчас покажу. В общем-то, ничего криминального, – обронил инспектор, открывая папку с видеофайлом на стационарном компьютере. – Просто нетипично для Шерлока.
Когда на записи появился Николс, Грег остановил воспроизведение:
– Ну как?
Что здесь скажешь? Я был озадачен не меньше Лестрейда и так ему и ответил.
– Я тут подумал, – начал тот, – с чего вдруг Андерсону тогда в Бартсе вздумалось оскорблять Хупер, а Шерлоку – мстить? Может быть, детектив с патологоанатомом оказались вместе на месте преступления неслучайно?