Нежные пальцы неестественно вытянулись, по коже будто пошла рябь — силуэт стал больше. Мальчика больше не существовало, на его месте стоял мужчина. От кромки синих джинсов поползли чёрными ручейками змеи рисунков. Гарри с ужасом увидел, как они складываются в застрявшую в силках птицу, цветут знакомыми, но всё ещё непонятными знаками. Тонкие губы растянулись в хищной ухмылке, оголив алебастровые клыки.
Последними изменились глаза: бледный аквамарин сменила вечная беззвёздная ночь. Холодная и далёкая, как край Космоса. Любимый взгляд затопила тьма. Глядя в эти глаза, Гарри почувствовал боль, почти физическую, скрутившую всё тело. В солнечном сплетении у него словно извергался вулкан: лава разлилась, сожгла лёгкие и сердце, поднималась жидким огнём вверх по пищеводу. Гарри вспомнил лицо своего мучителя, так ловко спрятанное от него на три месяца.
Сейчас, когда сон оказался реальностью, когда кошмар вышел из тьмы на свет, он спрашивал себя, как мог быть таким слепым, не видеть этого очевидного сходства прекрасного Луи со смертельно опасным существом. Демонической властью, приходил в голову единственный ответ.
Несмотря на своё крайне уязвимое состояние, Гарри не торопился покидать бассейн. Он мерно покачивался на воде, игнорируя холод, сковывающий конечности, стараясь унять страх. Теперь, когда зло закончило игру и показало своё истинное лицо, Гарри ждал ответов.
Но в тишине только и было слышно, как вода плещется о края бассейна.
Напряжение разрасталось, тянуло свои ледяные щупальца к Гарри, чтобы опутать его руки, подогнуть ноги, чтобы проникнуть внутрь и опоясать лёгкие, лишив дыхания. Во все глаза подросток смотрел на создание ада и гадал, есть ли у него хоть один шанс.
— Ни одного, дорогой, — сипло произнёс демон. — Всё было предрешено ещё той зимней ночью. Но признаюсь, эта игра доставила мне удовольствие. Твоя чистота на вкус, как сахарная корочка. И сломалась с таким же приятным хрустом.
Чудовище засмеялось, а вместе с ним засмеялась ночь. Жуткий рот открылся шире, и стали видны зубы — хищные острые иглы. Гарри сжал руки в кулаки и сделал рывок в сторону. Смех ещё звучал позади, когда он вылезал из воды, когда пытался стряхнуть влагу с волос, вместе с обуревающей злостью.
— Хочешь поиграть теперь в другую игру?
Смешливая интонация, с которой демон кинул ему этот вопрос в спину, была так похожа на его Луи: Гарри чётко видел в голове вздёрнутую бровь и задорный голубой блеск глаз. Ему стоило огромного труда не обернуться. Луи Томлинсон перестал существовать, когда это исчадие ада раскрылось, явив себя настоящего. Обида внутри, словно щипящее на огне масло, подсказывала, что на самом деле Луи Томлинсона никогда и не существовало.
Скрученные в запутанный клубок чувства не помешали Гарри добраться до дома. Он дёрнул ручку двери, но она оказалась заперта. Боль в ступнях от бега босиком смешалась со жжением в лёгких от нехватки воздуха, страх стучал в висках. Тук-тук-тук, вторило ему сердце. Уверенный, что демон бросился вдогонку, подросток до нервной дрожи в пальцах боялся оглянуться. Он всё дёргал холодный металл, стараясь отпереть дверь, и с ужасом понимал, что не сможет — в доме никого нет. А сбежать тем же путём, каким он здесь оказался, Гарри не успеет. Вот-вот неестественно длинные пальцы с острыми когтями схватят его.
Но голых плеч касался лишь прохладный ветер, а сад безмолвствовал — ни звука, ни малейшего шороха, пусть даже приглушённого, какой издаёт змея во влажной земле.
Медленно, боясь нарушить хрупкое одиночество ночи, Гарри обернулся: возле шезлонга мёртвой кучей валялась одежда, на белом мраморе облицовки блестели оставленные им лужи. Луи не было на его прежнем месте.
Испуганный, обнажённый, промёрзший до костей под ночным ветром Гарри закрыл лицо руками, и единственное, чего желал, это сдаться. Те слова, о шансе, которого нет, всё не выходили из головы. Казалось, Луи мог читать его мысли, а если так, то возможности сбежать у Гарри правда не было.
— Ну нет, — сжав со злостью зубы, шепнул он.
Осторожно ступая, Гарри направился обратно к месту, где ещё несколько минут назад его тело было во власти самого сильного наслаждения, а счастье пенилось дорогим шампанским в крови. Сейчас же вместо крови по венам тёк бензин. Обида и разочарование, львиная доля страха — и вот, Гарри стал бомбой с зажжёным фитилём. Правда он сомневался, что Луи мог пострадать от взрыва.
— Ай! — воскликнул Гарри, когда ступню распорол острый камень, на который он наступил в темноте по неосторожности. Эхо этого случайно вырвавшегося из тела болезненного всхлипа испугало застывшую тишину, всколыхнуло ветви деревьев и замершую в небе луну.
— Осторожнее, Гарри, — подхватил его под локоть взявшийся из ниоткуда Луи. Словно сформировался из тьмы, окутывающей сад. В голосе прозвучала неподдельная забота.
Гарри с надеждой поднял глаза на мужчину, что бережно держал его за локоть, но увидел совсем не то, чего желал. Издевательская улыбка разрезала пугающее нечеловеческое лицо пополам, и во всём облике скользил какой-то неуловимый сексуальный призыв к запретному.
— Я думал, ты хотел поиграть в прятки, — демон капризно надул губы, и эта карикатура на человеческое лицо стала ещё более дьявольской маской. — А ты вернулся сюда. За продолжением?
Прежде чем Гарри успел отказать, Луи толкнул его с нечеловеческой силой. Шезлонг, в который приземлилось тело подростка жалобно скрипнул и проехал по мраморной облицовке пару дюймов. Не дожидаясь приглашения, демон сел сверху, сдавил пальцами горло.
— Пожалуйста, — услышал Гарри собственный голос. Хотелось заплакать, но глаза были сухи. В горле тоже пересохло от внезапной близости к этим тёмным, так хорошо знакомым провалам демонических глаз. — Не трогай меня.
— Всего несколько минут назад ты почти умолял меня дотронуться до тебя, — Луи вдавил острый ноготь большого пальца в нежную кожу, и, пытаясь уйти от боли, Гарри задрал подбородок вверх. Жертвенно блеснула белоснежная шея, и демон сладостно выдохнул. — Твоё “навсегда” закончилось так быстро, снежинка.
В демоническом лице не было разочарования. Луи дразнил его, играл, как играет кошка со своей добычей, прежде, чем съесть. Гарри вдохнул глубже, насколько позволяло сжатое когтями горло и прикрыл глаза. Отчаяние, поднимающееся из глубины души, было похоже на стоячую грязную воду, которой он заполнялся медленно, но неумолимо.
— Знаю, тебе обидно, что так получилось, — кивнул демон в ответ его мыслям. — Ты думаешь, что я обманул тебя. Но это не так. Я лишь соблазнил, разрушил невинность, чтобы иметь возможность дотянуться до твоей души.
От него исходил запах, который пугал Гарри. Вместе с телом изменился и аромат, теперь Луи больше не пах, как человек. Бледная, холодная кожа благоухала мускусом гробницы и дымом зажжёных свечей. Рядом с ним не хотелось дышать.
— Скоро и не будешь, — нахмурился Луи. Голос понизился на тон, превратившись в угрожающее шипение. — Я чувствую твою злость, Эйч, и мне это не нравится. Сладость твоей любви была гораздо приятнее.
Предупреждение остудило гнев. Гарри попробовал расслабиться, понимая, что из смертельной ловушки не сбежать, но сердце колотилось о рёбра, а глаза защипало от обиды, от бессилия. Стало немного легче, когда Луи убрал руку. Шея болела, и подростку показалось, что он чувствует, как стекает по коже густая капля.
— За тысячи лет я понял одну очень важную истину о вас, людях, — произнёс демон. Он поднял над Гарри ладони, словно грелся от исходящего от него тепла. — Ваше поведение всегда определяется эгоизмом.
Тьма в глазах чудовища искрилась и сверкала, словно насмешка над загнанной в ловушку жизнью. Рука с перламутровыми острыми когтями опустилась на бедро, и Луи довольно цокнул, сжав ногу. Он наклонился и слизнул своим нечеловеческим языком каплю крови с шеи.
— Но ты совершенно удивительный. Сила света в тебе поражает, — демон коснулся холодных, подрагивающих губ Гарри, попытался поцеловать, как целовал до этого — мягко и сладко, но всё о чём мог думать подросток — это нечеловеческий язык, юркий и длинный, и отвращение подкатывало к горлу комком желчи. — Все эти люди: священник, библиотекарша, твой преданный друг, они тянутся к твоему свету, будто чувствуют его силу и мощь. А ты… ты выбрал мою тьму.
— Нет! — выкрикнул Гарри и тут же прикусил язык. Тонкие пальцы Луи сжались вокруг его запястий. Безболезненно, с лёгким давлением, с обещанием боли.
— Скажешь, что не выбирал? — мужчина склонил голову к плечу, внимательно разглядывая лицо подростка своими бездонными глазами. — О, да, всё это ради малыша Найла. Чтобы он жил.
Гарри кивнул.
— Ну так иди до конца! — произнёс Луи. Уголок его губ пополз вверх, в жадном оскале, в предчувствии победы. — Тебе не повезло — теперь ты принадлежишь мне. И я всегда буду оплакивать то, что ты потерял и сладость моего обретения. Сейчас это кажется непонятным, сбивает с толку. Со временем это перестанет тебя смущать. Ты просто будешь со мной.
Луи сухо рассмеялся. С выражением на лице, которое Гарри мог бы назвать восторгом, будь тёмные глаза по-прежнему цвета бледного аквамарина, провёл пальцами по волосам.
— Твоя обида горчит на языке, но поверь мне, дорогой, — Луи потянулся вперёд. — Я не врал тебе ни секунды. Ты совершенно особенный мальчик, и я бесконечно люблю тебя.
Эти слова уже не вызывали трепета в душе, не звучали, подобно самой красивой песне. Откликом на них была лишь горечь, словно ржавчина, разъедающая сердце. Оно ещё билось в груди, качало кровь по всё ещё живым конечностям, но уже со скрипом, с усилием, которое даже не было нужно. Гарри умер в тот момент, когда осознал, что его чистое и светлое чувство принадлежит демону.
— Как ты думаешь, почему связь между нами окрепла так быстро? — Луи вздёрнул его тело, перевернул подростка на живот. Гарри лишь зажмурился, но позволил управлять собой, будто марионеткой. — Это чувство, словно мы вечность знакомы.
Теперь он понимал откуда пришли ощущения: они и были знакомы все эти десять лет. И пусть Гарри не помнил своих снов, его душа помнила Луи, помнила их откровенные разговоры. Помнила их секс.
— Правильно, — холодная ладонь коснулась ягодицы, и Гарри почувствовал, как покрылась мурашками его кожа. — Ты рос под моей опекой, снежинка. Ты не мог не откликнуться на мой интерес. Даже, когда забыл меня.
Луи всё говорил: рассказывал о том, как трудно ему было бороться с собой и оставаться очаровательно-нежным, о том, как сладко было заниматься с Гарри любовью, о том, как невыносимо хорошо им будет целую вечность и только вдвоём. Но подросток уже не слушал. Ледяные руки, путешествующие по телу, изучающие каждый изгиб, каждую выемку, будили странный огонь внутри. Гарри чувствовал, как невыносимо ноет его плоть внизу живота, будто тело зовёт Луи. Словно он нуждается в этих обжигающих холодом прикосновениях больше, чем готов признаться себе.
Длинными белыми пальцами Луи проник в его тело. Их влажное скольжение внутри упругой девственной плоти оказалось самым странным ощущением, какое Гарри удавалось испытать в своей недолгой жизни. Он захлебнулся стоном и сжал пальцы в кулаки, в ужасе осознавая, что тело, наученное сотнями снов, подаётся назад. Позволяет овладеть собой, будто даже без воли хозяина.
Довольный смех Луи кнутом прошёлся по коже. Настоящий удар был бы не таким болезненным, как этот низкий похотливый звук.
Пронизывающие волны удовольствия накатывали одна за другой, распространяя по всему телу негу и бессилье. Поначалу Гарри хотел сопротивляться, выждать момент и попытаться сбежать ещё раз, но чем больше уверенных, ритмичных движений совершал демон, чем глубже он касался подростка, тем слабее становились тело и мысли. Стоны, вот всё, на что у Гарри оставались силы, и как бы он не прикусывал губы, они рвались наружу птицами, шумели в кронах деревьев, взмывали в ночное небо к тускло блестящей луне.
— Всё ещё невинный, — прошептал Луи. Он прижался к подростку всем телом, потёрся кожей о кожу, и Гарри почувствовал его возбуждение — твёрдый, адски горячий член у своих ягодиц. — И такой податливый.
Гарри застыл, когда демон принялся целовать его шею. Клыки то и дело царапали кожу, и капельки крови скапливались на плечах. Больше всего он боялся, что Луи применит их — вонзит в плоть. Страх перед болью был настолько силён, что Гарри почувствовал, как кружится от ужаса голова. Удовольствие рассеялось. Однако до того, как он смог заставить своё слабеющее с каждой секундой тело совершить подвиг и попытаться скинуть чужую тяжесть с себя, властные пальцы покинули его нутро.
— Тебе не сбежать! — рявкнул демон в ответ на эти мимолётные мысли, дёрнул за волосы так, чтобы была видна бледная жертвенная шея. — Ты мой!
Гарри должен был испугаться. Эта тварь, это чудовищное порождение ада, возникшее из первобытного болота, пыталось пожрать его личность, присвоить бессмертную душу себе. Оно могло порвать его плоть острыми хищными когтями, высосать всю его кровь отвратительной пастью. От него пахло преисподней.
Но оно возбуждало Гарри. Он хотел демона и позволил овладеть собой, содрогаясь в жестоких судорогах, когда горячий, пульсирующий член проник внутрь. Одновременно невыносимо сладко и болезненно грубо.
— Такой прекрасный, — восхитилось существо. Гарри больше не мог называть его Луи, голос стал диким, таким же первобытным и непонятным, как и чернильные знаки на его коже.
Мир закружился, и подросток закрыл глаза. Реальность исчезла, осталась только затягивающая всё глубже чернота под веками. В ней сверкали те же жёлтые точки, что и в глазах чудовища.
Гарри наслаждался происходящим, не был способен насытиться болью и удовольствием. Каждый новый толчок внутрь его тела смывал и уносил какую-то часть его “я”. С каждым яростным, диким движением демона внутри него в голове оставалось всё меньше воспоминаний. Пустота отвоёвывала кусок за куском, и от мальчика по имени Гарри оставалось всё меньше.
Оказавшись распластанным и беспомощным под мощным нечеловеческим телом демона подросток потерял счёт времени. Он только понимал, что эта беспомощность ему сладостна и желанна. Тревоги уплыли прочь, смытые удовольствием секса, воля таяла последним весенним снегом под лучами солнца. Гарри не мог шевельнуть даже пальцем. Да и зачем?
Руки Луи, ласкающие его тело, внезапно остановились. Демон упёрся сжатыми кулаками по обе стороны от лица Гарри, и тот увидел краем глаза, как медленно и величественно расправляются крылья за спиной мужчины. Их могильная чернота заслонила собой бледную луну.
От этого зрелища в душу Гарри холодной змеёй вновь заползло беспокойство. Луи замедлил темп своих движений, и подросток почувствовал прикосновение этих необычных крыльев к своей коже. Оно было похоже на множество одновременных уколов острейшими иглами и приносило боль. Сладкую боль.
Гарри дрожал.
Луи грубо сжал его бёдра, царапая кожу, и приподнял тело над шезлонгом. Крылья трепетали в такт его дыханию, постоянно касались Гарри, будто демон не мог решить, хочет ли он обнять подростка целиком или не касаться вообще. Под этим давлением Гарри таял и изнемогал, и всё ближе приближался к краю бездны. Когда же когтистая рука сжалась вокруг его влажного, истекающего возбуждением члена, он выгнул спину, подаваясь навстречу.
— Хороший мальчик, — похвалило чудовище, и будто какой-то рычаг переключился внутри: Гарри закричал от силы скрутивших его ощущений и выплеснулся на шезлонг под ним.
И вторя его оргазму по телу демона прошла конвульсивная дрожь: он сжал пальцы сильнее, вгоняя когти Гарри под кожу, в дюйме от шеи скрипнули друг о друга жуткие, чудовищные челюсти. Но страшнее всего оказался сжигающий изнутри огонь. Гарри не чувствовал боли в ногах, не чувствовал, как кровь скапливается на его коже в крупные капли и стекает по бёдрам. Он кричал. Кричал от заполнившего его жара. Луи, как и обещал однажды, наполнил тело Гарри огнём, и он тёк по венам, выжигая кровь.
Крик долго рвал горло, но когда невыносимые ощущения начали сходить на нет, когда подобие сознания вернулось к подростку, он затих. Луи уже не было в нём. Или на нём. Он стоял поодаль, прекрасный в своей демонической силе. Тёмные крылья были раскрыты за спиной.
Гарри с трудом перевернулся на спину: в теле ныла и стонала каждая косточка, каждый нерв был напряжён, каждая мышца скручена болью. Пересиливая себя подросток дышал.