Полностью удовлетворённый предстоящими планами, Верховный Лидер возвращается в гостиницу и незаметно для самого себя забывается в беспокойном сне.
***
Кайло Рен был вырван из сна огнём. Он испепелял кости, изжаривал внутренности, исстачивал сухожилия и они рвались — лязг-лязг — дырявя барабанные перепонки. Кайло давился кашлем, захлебываясь собственной кровью, и лёгкие лопнули, затопив полупустое тело слизью. Рен тяжело дышал, осознавая иссушенным мозгом: это Рей. Что-то случилось.
Двигаемый лишь яростью и болью, он вырвался из помещения, и набросился на первого попавшегося солдата с приказами:
— Немедленно. Все силы направить на поиски Сопротивления, — слова давались с трудом, они сгорали в легких и болезненно разрезались голосовыми связками, натянутыми до предела.
Переодетый штурмовик замер, дрожа. Кайло заметил его ступор. Рявкнул:
— Сейчас же.
Человек бросился прочь, а стены лопались и рушились вокруг Верховного Лидера - внутри бушевал гнев. Раскаленная лава заливала внутренности, а потолок перекосило, балки разорвались.
«Убью, убью, уничтожу».
========== Шаг 5. На другой стороне ==========
Рей перестала чувствовать, и глухой удар коленями о серый пол достиг лишь слуха, не причинив боли. Она сделала глубокий вздох, готовясь разодрать горло в крике, но было лишь тупое оцепенение.
Это всего лишь сон. Ситхов кошмар.
Да-да, кошмар.
Рей вцепилась сведенными пальцами в дрожащие плечи, качнувшись вперёд и назад.
Да-да, кошмар.
Мусорщица сжала веки с усилием, и глаза залили грязно-бурые и чёрные всплохи. Вперёд и назад, раскачиваясь на коленях.
Кошмар.
Рей всадила короткие ногти в плечи, жаждя проснуться. Во рту разорвался вкус крови, а уши наполнил высокий звук — пустынница осознала, что это её собственный крик, лишь когда голосовые связки сорвались. Лампы лопнули и осколки разбились о пол со звоном. Рей раскрыла глаза, рано или поздно пришлось бы, лучше сейчас — аварийный свет, алый как жидкость в жилах, залил столовую. В красном застыли мышцы, изломанные судорогой, и Рей содрогнулась встретившись с стеклянными глазами Финна — белки, изрисованные узорами крови из лопнувших капилляров.
Кошмар.
Мусорщица протянула свою руку к мертвому другу, и она увязла в багряном мареве, прошла вечность и ещё одна, но пальцы Рей все ещё слишком далеко. Форсъюзер коснулась окаменевшей ладони, и ощутила смертельный холод. Рей тронула застывшее лицо штурмовика — это не может быть правдой — и опустила его веки. Она подняла взгляд и начала счет: ровно двадцать три трупа — всё Сопротивление. Рей ничего не ощущала. Только желание вынести себе мозги. Она скользила взглядом по вывернутым телам, перекрученным смертной агонией. Смотрела в перекошенное лицо По Дэмерона, и как из его рта текла розовая пена, разрастаясь под загорелой щекой. Реванш так и не состоялся. Губы Роуз были приоткрыты, являя сведённые челюсти, пару треснутых зубов и розовую плоть полуоткушенного языка, а темная кровь застыла на пухлых щеках и подбородке девушки.
Кошмар. Вот-вот, и очнешься на своей койке. Рей чуть не рассмеялась — Идиотка! Это не сон, — и её задушили слёзы.
— Я не хотел этого.
Она вздрогнула, услышав живой голос, и обернулась — маленькая фигурка замерла среди перекрученных тел.
— Эна, — собственный голос был сплошное шипение.
Ребенок сорвался с места и врезался в Рей, плотно обхватив руками и зайдясь в рыданиях. Внутри что-то разорвалось. Форсъюзер закрыла глаза, только не видеть руки и ноги вывернутые под неправильным углом и эти лица, касаясь детских плеч и приобнимая дитя. Она ломалась, когда ребёнок трясся в её руках, бормоча:
— Я не хотел этого, не хотел.
Разум погрузилась обрывки чужих воспоминаний. Амулет, что был обещан на удачу, лопнул от очередного прикосновения, и затопил столовую серым газом. Пространство разорвал кашель, а ладонь обожгли осколки.
Человек напротив схватил за руку и потащил за собой, но его голова столкнулась с углом — алая лужа расползлась под ним, задевая колени Эна.
Рей стиснула зубы, прижав ребёнка ближе, одновременно желая защитить его и причинить боль.
Его вина.
Воспитательница из приюта, одно из самых добрых созданий на памяти Эна. Она улыбнулась ему ласково и погладила щеку, прошептав:
— Глупый, ты не должен упускать этот шанс. Ты же так хочешь стать джедаем и помочь остановить войну. Мой мальчик, не теряй шанса.
Он хотел плакать из-за жара в районе сердца, когда смотрел в тёплые голубые глаза воспитательницы, и они сейчас сияли особенно ярко. Она протянула ему амулет на тонкой цепочке:
— Это на удачу, только смотри, чтобы никто его не увидел.
Эна сдержал это обещание особенно ревностно из-за чувства вины за себя, ведь выполнить обещание данное принцессе и не рассказать о удивительной встречи, он не смог. Эна всегда прятал амулет под слоем одежды, лишь изредка касаясь его через ткань.
Рей прокусила губу, и теперь кровь текла по подбородку, в какое-то мгновение пути смешиваясь со слезами.
Уши заполнил вой истребителей. Пальцы сжимали холодную ладонь. Мама не успела выбежать из дома, а теперь её тело больше чем наполовину раздавлено — красная и блестящая лужа крови росла под ней, а из рта вырвались темно-красные ошметки. Над головой ясное небо, по которому рассекают убийцы. Пальцы измазаны липкой кровью. Эна запомнил из того дня лишь блестящую суть человеческого тела и гул истребителей Первого Ордена и Сопротивления.
Сердце Рей кровоточило, и она ощущала как захлёбывается кровью.
— Мне так жаль, мне так жаль, я не хотел этого.
— Я знаю. Знаю.
— Лжец! Лжец! — кричат дети из приюта, когда Эна рассказал, что его мать убили заряды Сопротивления и Первого Ордена.
Лжец! Лжец! Принцесса Лея герой. Сопротивление герои!
Лжец?
Все восхваляют Сопротивление так яростно, что Эна начинает верить, что он всё неправильно понял. Ему однажды сказали, что воспоминания могут искажаться.
Рей крошилась. Её внутренние стержни и убеждения — крах! Крах! — и на их месте уже зияющие дыры; мальчик убивал себя чувством вины, едва понимая это. Я не достоин жить. Сила, направленная этой верой, опутывала горячее и пульсирующее сердце ребёнка, удавливая. Не достоин. Замедляя и стягивая упругие ткани мышцы. Рей знала, что может это остановить. Не достоин. Но всё в ней противилось этому насколько, что парализовало. Вмешайся! Вмешайся!
Рей позволила Эна убить себя.
Просто оттого, что больше не могла верить собственному выбору. Просто от того, что однажды пытаясь поступить правильно она погубила всех. Просто от того, что не могла простить себя, а он был воплощением её вины.
Рей не могла простить за это никого.
Она сжала в руках мертвое тело, погубленная ею жизнь, и не ощутила ничего. Только разум шептал: «Не правильно, ты поступила неправильно». Рей хотела верить, что однажды, вспомнив об этом, умрёт также. От вины. А сейчас совершенно одна, сломанная и сокрушённая, а в мышцах застыл холодный гнев.
***
Рей ввела в бортовой компьютер Сокола координаты Корусанта.
Она сидела на месте пилота, уставившись в росчерки звезд, и прокручивала в голове картины смерти из детских воспоминаний: Финн бьётся в судорогах и его кости хрустят, подобно сухим веткам. Это причиняло боль.
Пустынница скосила взгляд на панель управления — впереди слишком много времени наедине с собой. Принцесса Лея. Рей проглотила вязкий ком, она так и не осмелилась найти генерала — было слишком страшно обнаружить изломанное тело Органы. Рей затряслась и сжала зубы до хруста, ударив ладонью по железным подлокотникам, — не время жалеть себя, не время! — и отбила пару пальцев о сталь, получив от этого странное мстительное удовольствие. Ты это заслужила.
…
Корусант уже в пару часах пути, и за это время пустынница исцарапала свои руки. Безрассудно. Но чувствовать эту боль было так необходимо, даже сейчас кожа горела и кровоточила, и оттого форсъюзер выдыхала свободней. Так хотелось что-нибудь разрушить и сломать, и этим чем-то стало собственное тело.
…
Гиперпространство схлопнулось, и перед Рей предстала планета-сияющий лабиринт. Пустынница зашла на посадку в каком-то парке, не имея желания ждать разрешения от Космопорта. На тропинках и лавочках полно изумлённых взглядов, и Рей слышала шепотки: «Джедай», «Тысячелетний Сокол», «Сопротивление». Какой смысл скрываться. Рей подошла к женщине, смотревшей на неё так, словно пустынницы была монстром или … «богиня, богиня». Форсъюзер спросила своим хриплым и глухим голосом:
— Где здесь приют для детей?
Глаза женщины увеличились.
— Вы знаете?
Её полный рот раскрылся, но не было ни звука. Рей сдержала рык и, развернувшись, — бесполезно — направилась в глубь города, а вслед неслось: «ученица Люка», «надежда». Мусорщица вонзила ногти в руку. Успокойся, успокойся. Ленты на руках покраснели от крови, проступившей из разодранных предплечий.
Рей шла по ровному тротуару, отыскивая одного из тех дроидов, что призваны помогать заблудившимся. Этот город все такой же шумный и цветастый. Рей убеждала себя, что не обязана была становиться чей-то надеждой. Впереди, на одной из сторон пересечения двух улиц, стоял металлический механизм похожий на гуманоида. Это даже не было её выбором. Рей побежала через дорогу, а со всех сторон раздались гудки и шум тормозов.
— Дай мне адрес приюта..
Рей вспомнила, что там была огромная красная надпись на одной из стен.
— Мисс, вы в порядке? Вас могли сбить.
— Там есть надпись: «Сила спасёт нас».
Дроид поддался корпусом влево, напомнив С3РО.
— Мисс, я должен препроводить вас к пункту оказания помощи.
Прохожие обходили их широкой дугой, а Рей хотела снести голову куску металла.
— Дай мне, хаттов, адрес.
— Мисс, пройдемте со мной.
Холодные пальцы обожгли предплечье, и Рей зашипела, выдернув руку. Форсъюзер повернулась к толпе, почувствовав нечто зовущее её, и вздрогнула — о, эти потрясающие голубые глаза, глядя в которые ощущаешь тепло в районе сердца. Воспитательница из приюта бледнела, сдавленно шепча:
— Джедай.
Рей знала раньше неё куда та кинется прочь, пустынница ловит женское запястье прежде, чем девушка осознает это для себя.
— Мне пришлось, — хныкала она.
Рей сжала в другой руке холодную рукоять меча Люка Скайуокера.
— Мне нужны были деньги. Для детей!
Лицо той, что была горячо любима Эна, обезображено ужасом, и Рей вспомнила искажённые смертью лица товарищей.
— Мисс, опустите оружие.
— Я не могла их потерять.
Все кого не могла потерять Рей теперь мертвы. Палец дрогнул на кнопке включения, и меч зажёгся, разнеся на мили жужжание. Город охнул и замер.
— Мисс, я вызвал Корусантские силы безопасности.
Рей дёрнула девушку, дрожащую совсем как её воспитанник, ближе к себе и увидела в её воспоминаниях огромный белый дом, что дальше по улице, и человека в нем. Отрывки неслись перед глазами. Пухлые мягкие руки, сжимали загорелые бедра воспитательницы, когда мужчина брал её стонущую. Воспоминания не связанные. Она глотала густую сперму, шепча: люблю, люблю. Рей слышала: ты мне поможешь? Все стало кашей из слов и картин. «Сегодня один воспитанник видел Генерала Органу». Мужчина, своими мягкими руками зажимает в женских пальцах изящный амулет. «Эна ведь погибнет!» «Нет, это газ, которым травили его деревню. У мальчика оказался иммунитет». «Я люблю этих детей». «Я дам пять процентов дохода на приют». «Но..» Золотые кредиты устилают пол.
— Пожалуйста, — шептали обескровленные губы.
Рей вспомнила лица товарищей, искаженные болью. Как много из них молили?
— Пожалуйста, не убивайте.
Рей верила, что прошла точку невозврата, но смотря в блестящие от слез голубые глаза, понимала, что у неё впереди много таких моментов, когда кажется хуже нельзя.
— Не надо, — голос девушки затихал.
«Мальчик мечтает стать джедаем и остановить войну». Рей узнала себя в этих словах, это то кем она должна была стать. «Его желание исполнится».
Застывший город выдохнул — белокурые волосы развивались в воздухе, и миловидная головка упала в толпу. Паника и крик. Рей все равно. Она пошла дальше по улице к белому дому. Рёв толпы доносился издалека, а форсъюзер просто шла вперед по ровной тропе, не замечая как мимо неслись медицинские и охранные службы. Впереди огромные ворота и большой дом за ними.
Рей разрубила витую сталь, которая прятала прекрасный сад, наполненный дивными цветами из снов. Она минула его, растоптав прекрасные растения, а в руке дрожал меч, пропахивая землю и оставляя на ней глубокий шрам. Огромные парадные двери распахнулись. Форсъюзера окружили вооруженные люди, а красные точки сошлись на сердце Рей. Пустынница опустила взгляд на мишени в своём теле, и некая её часть мечтала, чтобы каждый выстрел бластера достиг цели. Но другая Рей хотела сжечь всё дотла.
— Сложите оружие и покиньте дом.
Говорил командир, судя по золотой нашивки на броне. Рей смотрела в глаза мужчины за защитными стеклами маски, когда поднимала руку с мечом вверх. Лезвие рассекло его оружие.
— Где ваш хозяин?
Несутся залпы. Форсъюзер отлетела в сторону. Она не думала сколько выстрелов достигли цели. Боли не было, но горячая кровь текла по коже. Рей вогнала меч в живот командира. Золотая нашивка мигала на солнце, когда он дергался от булькающего хрипа.
— Ваш хозяин стоит ваших жизней?
Пустынница дернула лайтсейбер вверх. На обозрение всех обожженные мышцы и тёплые органы, красные и блестящие. Охранники замерли и отступили на шаг. Рей смотрела на разрубленного поперёк мужчину, и не ощущала ничего. Она оглядела окруживших её.
— Я могу убить всех. Так стоит ли он ваших жизней?
Голос из устройства на поясе командира взревел:
— Убейте её! Я озолочу вас! Ваши семьи.
Солдаты переглядываются, спрашивая друг у друга сколько кредитов стоит жизнь каждого здесь.
— Убейте эту девчонку!
Рей могла разрубить кусок говорящей пластмассы, но ей было интересно, что решат эти люди. Неужели они готовы продать себя? Она прокрутила меч в руке, вспомнив как это делал Рен в заснеженному лесу.
— За деньги можно купить всё?
— Ваши семьи не будут знать отказа.
Один охранник выстрелил и лишился руки. После головы. Рей только сейчас задумалась как мало крови даёт световой меч. Крик и выстрелы. Раскаленный луч легко рассекал тело насквозь без усилий. Вот уже человека два: ноги, туловище и окровавленный шмоток кишок.
Все разбежались. Рей ощутила панику и животный страх. Болезненное тепло ползло по жилам. Мужчины спотыкались о куски тел собственных товарищей, падали и кричали.
Кричали:
— Она изрубит нас! Она убьёт всех!
Проколотая шея остановила поток слов. Всё смешалось. Рей уже не понимала кто бежал от неё, а кто к ней. Она рубила каждого в пределах досягаемости, и каждый отсеченный кусок плоти — взрыв в подкорке мозга. Хотелось кричать. Рей оказалась оглушена тишиной. Все мертвы. Обожженные куски и запах жареного мяса, а из-за рассечённых тел выскользнули органы: алое сердце, бурая печень, белесые кишки, розовый желудок и обнаженные мышцы в разводах жёлтого жира.
Это сделала она.
Джедай. Надежда Галактики.
Рей глухо расхохоталась. Захотелось умыться это кровью и кричать. Кричать своим сиплым подобием голоса. Пока горло не лопнет. Пустынница направилась в дом, смеясь и оставляя путанный алый узор на белом полу и золотых стенах. Она заливалась надрывным смехом. Что я наделала? Рей хрипела(кричала) от боли и хотела, чтобы мир страдал вместе с ней. Пустынница не хотела быть одна во всем этом.
Ах, если бы кровью можно было исцелиться.
Рей миновала коридоры, увешанные прекрасными картинами, и на каждой теперь был кровавый отпечаток. Она не спешила. Наслаждаясь ужасом, что пропитал Силу, Рей даже замедлила шаг, зная как мучительно ожидание неизбежного. Она замерла у двери из редкой породы дерева, уронив меч под ноги, форсъюзер толкнула её — мужчина застыл у распахнутого окна. Смелости убить себя не хватило. Рей сказала: