«Руны» – как их называли в «Феерии». Каждая что-то обозначала: одни набивали для того, чтобы побороть страх, другие после преодоления себя или выполнения особо сложных трюков. Алек гордился каждой из них, но рассказать – значило посвятить Магса и в особенности цирковой жизни. Это был долгий разговор, а единственное, чего хотелось – это спать.
– Они дают силу… Каждая из них значит слишком многое, и я обязательно расскажу тебе, только не сегодня, – Алек, как будто извиняясь, склонил голову, касаясь щекой макушки Магса. – Доброй ночи.
– Ты заинтриговал меня, Александр. Не думай, что завтра сможешь просто сбежать, не рассказав мне этой истории.
В подтексте фразы отчётливо слышалось: «Не думай, что можешь притвориться, что ничего не было», и Алек счастливо улыбнулся: не только для него произошедшее всё же что-то значило. С тёплым чувством в груди он закрыл глаза и мгновенно провалился в сон.
Он давно не спал так хорошо. Он никогда не спал с кем-то. Но эту ночь он поставил на первое место в списке самых лучших ночей сразу же, как на утро проснулся от нежного поцелуя.
========== Глава 4. ==========
Вопреки расхожему мнению,
умственные способности лошади сильно ограничены,
а одарена она главным образом памятью.
Джеймс Филлис
Наступившее утро даже не думало приносить умиротворения изъеденному думами мозгу.
Алек спал, в лучшем случае, пару часов. То проваливался в сон, то открывал глаза и пытался разглядеть хоть что-то в окружающей темноте.
Парадокс, когда спать хочется неимоверно, но не хочется засыпать.
Алек глянул на часы, стоящие на прикроватной тумбочке, и застонал. Будильник зазвонит уже через час и пятнадцать минут, а этого времени чертовски мало для того, чтобы прийти в себя. Он подтянул одеяло повыше и закрыл глаза.
Выходить из комнаты не хотелось ещё и потому, что вчера он выставил себя полным мудаком, он понимал это. Но если бы ему подвернулась возможность вернуться назад, он бы не стал ничего менять.
Магнус ворвался в его мир снова, перевернув всё с ног на голову одним хриплым «Александр», и Алек злился.
Кровать неприятно заскрипела – Лидия зашевелилась и перевернулась на другой бок. Алек открыл глаза. Видимо, поспать ему сегодня точно не придется.
Лидия спала и размеренно дышала, слегка приоткрыв рот. Волосы, которые обычно убирались в косу, сегодня были распущены и разметались по подушке. Алек улыбнулся краешками губ, нежным движением смахивая со щеки Лидии светлую прядь.
Она была красива, этого нельзя было не признать. Но помимо красоты Лидия обладала стойкостью и упорством, которые сочетались с мягкостью и добрым сердцем. Это она буквально не дала Алеку рухнуть в пропасть после смерти Роберта, и он, наверное, не смог бы расплатиться с ней и до конца своей жизни.
Алек любил Лидию.
Вот только не был в неё влюблён.
Но чувства – не самое важное. Он исполнит желание отца и порадует маму. Он докажет всем и себе, что может быть нормальным.
Они поставят «Феерию» на ноги, придумают стоящую программу, с которой и поедут на гастроли, и свадьба Александра Лайтвуда и Лидии Бранвелл состоится в каком-нибудь тихом городке. Потом у них родятся дети, наверное, два мальчика, а когда они подрастут, Мариз передаст управление цирком Алеку.
Так должно быть, потому что так правильно.
Веки Лидии затрепетали. Обычно она всегда просыпалась раньше и возвращалась с утренней пробежки ещё до того, как Алек открывал глаза, поэтому сейчас недоумённо смотрела на него, всё ещё сонно щурясь.
– Не спится, – пояснил он, пожимая плечом. – Сегодня Елена придёт, я думал над идеями.
– Тебе высыпаться надо, с таким-то графиком тренировок, – Лидия пододвинулась ближе и провела кончиками пальцев по щеке Алека. – Да и я слышала, что на свежую голову думается легче.
– Кто бы говорил, – Алек рассмеялся и, приподнявшись на локтях, одним движением подмял её под себя. – Это же не я утро начинаю на час раньше и иду бегать. Как будто общих разминок мало, чтобы оставаться в форме.
Он наклонился и коснулся губами кончика носа Лидии, оставил легкий поцелуй на её щеке и лбу, на что та фыркнула, уклоняясь от его губ. Лидия не любила все эти «телячьи нежности», говорила, что начинает чувствовать себя кисейной барышней.
Надо сказать, что Алек пользовался этим постоянно.
– Ах так?! – она подхватила смех, схватила рядом лежащую подушку и выставила её перед собой, закрывая лицо.
– Ах так, – передразнил он и постарался отобрать подушку, схватив за уголок наволочки.
Вот только в эту игру они играли уже много раз, и Лидия знала все слабые места Алека так же, как и он её. Тоненькими пальчиками она забралась под край его растянутой футболки и провела по бокам ногтями.
– Лидия, не смей, – предостерегающе протянул, но она лишь усмехнулась и принялась его щекотать.
Алек совсем по-девчоночьи взвизгнул. Попытался схватить Лидию за руки и остановить эту пытку, но его сила в чистую проигрывала проворству и ловкости. Лидия не поддалась и, повалив Алека на спину, уселась ему на бёдра.
– Никогда не начинай бой со мной, Лайтвуд, ведь ты заведомо проиграл каждый из них, – она хитро улыбнулась и склонилась, чтобы оставить поцелуй в уголке губ. – Я пошла на пробежку. И, как победитель, требую, чтобы ты постарался заснуть хотя бы на оставшийся час.
Соскользнув с кровати, она подмигнула Алеку и скрылась в ванной, а он с удивлением заметил, как тяжелеют веки. Лидия и правда была его спасением. Как-то из хорошей подруги она превратилась в спутника жизни, в очень близкого человека, знающего почти все тайны. Последнее, что услышал Алек перед тем, как погрузиться в сон, был шум воды, доносящийся из ванной.
***
Лидия приоткрыла тяжёлую кулису, шагнула под купол цирка и с наслаждением вдохнула родной запах.
Цирк – её дом, её жизнь, цирк – она сама.
«Феерия» была наследием её семьи, и нельзя было не любить каждую трещинку в стенах старинного особняка, который сейчас называли модным словом «штаб-квартира», не любить магическую атмосферу и каждого циркового.
И для неё не было ничего более важного в жизни, чем гимнастика.
Гимнастика, идущая об руку с риском. Гимнастика, предавшая её.
Ни для кого не было секретом, что она хотела вернуться в форму после травмы, несмотря на запреты врачей, и после общих разминок всегда шла к канату. Но никто не знал, что каждое утро под видом пробежки она пробиралась на манеж, работая на износ в попытке подготовить новый номер. Каждая тренировка была адом, и боль в колене не давала исполнять трюки на том же уровне, что раньше, но она не была бы Бранвелл, если бы решила всё бросить.
И она продолжала вставать, обманывать Алека, хотя ей это и не нравилось, и приходить на манеж, чтобы потом так же незаметно уйти. Не хотела говорить никому раньше, чем у неё начнёт получаться. Ведь всегда лучше продемонстрировать результат, чем разглагольствовать о том, что хочешь чего-то добиться.
Только сегодня на манеже она оказалась не одна.
– Что ты тут делаешь? – Лидия замерла рядом с кулисами, сверля взглядом неожиданного гостя.
– Не спится, – просто ответил он.
– Слишком многим сегодня не спится, – она прошла и присела на край манежа, не зная, стоит ли начинать тренировку.
– Кажется, я помешал тебе. Могу уйти.
Лидия ещё раз смерила его взглядом и почему-то произнесла:
– Да нет, если ты не будешь болтать о том, что видел меня здесь, можешь остаться. Мне может пригодиться твоя помощь.
***
Солнце уже сияло, когда Алек проснулся в следующий раз. Не сразу поняв, что не так, он потянулся, чувствуя себя отдохнувшим, и зажмурился, когда свет от ярких лучей пощекотал ему веки. В тот же момент он резко сел на кровати, схватил в руки будильник и протяжно застонал.
9:20
Он проспал всё, что мог, и каким-то образом не услышал будильник.
Одеяло полетело на пол, и Алек вскочил с постели, начиная судорожно собираться. Распахнул дверь в ванную, ступил на кафель, поджимая пальцы на ногах от холода плитки, включил ледяную воду и побрызгал на лицо, чтобы проснуться. Наспех почистив зубы, нацепил первое, что попалось под руку – хотя не сказать, чтобы он обычно парился насчет одежды – и выбежал из комнаты.
Перепрыгивая через ступеньки, Алек спустился вниз и бегом добрался до столовой, где уже было почти пусто. Все цирковые позавтракали намного раньше и сейчас занимались рутинными делами. И только за самым ближним столиком сидели и что-то бурно обсуждали Джейс, Саймон и Лидия.
Алек, не раздумывая, плюхнулся на стул между братом и невестой, которые сразу прекратили разговор и неловко переглянулись.
Саймон тут же откашлялся и открыл книгу, громко продекламировав:
– Клоунада, как жанр, зародилась в 1830 году, но это не значит, что до этого веселья не было вовсе. Ещё с древних времен скоморохи и шуты развлекали знатных особ…
– Мы помним, что ты – элита, Саймон, – фыркнул Джейс.
Алек смерил их хмурым взглядом:
– Ну и почему меня никто не разбудил?
– Может, потому что не хотели, чтобы во время тренировки ты оказался под копытами? Лидия сказала, что с утра ты на зомби был похож, - Джейс фыркнул снова.
– Лошади бы не тронули меня.
– Тебе ли не знать, что в запале тренировки они могут просто не среагировать, если ты свалишься с их спин? – Лидия положила свою ладонь на руку Алека.
– Да, – подхватил Саймон, отрываясь от книги. – Мы предупредили Люка и помогли ему убраться в конюшне, пока он занимался лошадьми. Так что сейчас Пилигримм, Макмиллан и Рэмбрандт уже в леваде, а Адмирал и Римлок ждут своей очереди.
Алек откинулся на спинку стула и благодарно улыбнулся.
– Спасибо.
– Ну может в качестве благодарности ты хотя бы этот день не будешь хмурой букой?
– Кто бы говорил, Саймон. Не ты ли вчера весь день ходил, как в воду опущенный?
– Это он так радовался, что Иззи вернулась, – Джейс заржал и похлопал Саймона по плечу. – Но мы всё понимаем, ты же всегда вздыхал по ней… Ауч! – он подпрыгнул на стуле и уставился на мило улыбающуюся Лидию.
– Тише, Джейс.
– Бранвелл, не будь ты невестой Алека, я бы… – он потёр ушибленную лодыжку.
– Ты бы что? – она мотнула головой, откидывая волосы за спину. – Прикрываешься тем, что боишься обидеть невесту брата, а на самом деле просто знаешь, что я разгадаю любой твой план.
– Да ладно тебе, – Джейс насупился. – Я же правду сказал.
Всё, как всегда. Саймон обнимался с книгой про «элиту», Джейс и Лидия занимались дружеской перебранкой. Было приятно осознавать, что с приездом Магнуса всё осталось по-прежнему.
Для всех, кроме самого Алека.
– Малыш Саймон всегда был влюблён в Иззи, и все это знали.
Алек вздохнул.
– Я уже говорил, что тебя роняли в детстве?
– Дай-ка подумать… Вчера? И позавчера. И за день до этого.
– Да не ссорьтесь вы, – подал, наконец, голос Саймон. – Он же говорит лишь то, что и так все знают. Я был влюблён, но потом Иззи ушла.
– И что, разлюбил? – Джейс подался вперёд, выжидающе всматриваясь в глаза Саймона.
– В том-то и дело, – он запустил пятерню в волосы, разбирая слегка кудрявые пряди. – Вашу сестру невозможно не любить.
Саймон потерянно улыбнулся и, со скрипом отодвинув стул, встал.
– Я пойду, меня мама попросила помочь в костюмерке, а Ребекка хочет поэкспериментировать с новым гримом. Кажется, эта всеобщая нервозность передалась и им, а страдать придётся мне, – он махнул рукой и направился к выходу из столовой.
– Ауч! – Джейс подпрыгнул на стуле второй раз за последние пару минут, потому что носок туфли Лидии больно ударил его по коленке.
– Ну и что ты наделал? – она для пущей верности отвесила ему ещё и подзатыльник. – Не видел, что ему и так хреново?
– Видел, – буркнул он. – Ну, прости меня.
– Перед ним извиняйся, – Лидия с не терпящим возражения тоном указала рукой в сторону выхода.
– Но…
– Давай-давай.
– Ты – само зло, Бранвелл, – Джейс махнул рукой, признавая поражение, встал из-за стола и направился следом за Саймоном. – Алек, я поздравлял тебя с помолвкой? Забираю поздравления назад.
– Иногда ты и правда меня пугаешь, – Алек с восхищением посмотрел на свою невесту.
– Так и было задумано. Погоди, мы просили оставить тебе омлет и немного блинчиков. Вырвали последнюю порцию с клубничным джемом из рук акробатов. Сейчас подогрею и принесу.
***
Левада находилась вдали от особняка, и Алек успел выкинуть из головы все ненужные мысли, пока шёл к ней. Первым его увидел Рэм, тихонечко заржал и начал переступать с ноги на ногу, навострив уши. Пилигримм и Макмиллан же не стали церемониться, зарысили к ограждению и нетерпеливо замахали хвостами, ожидая, когда Алек подойдёт к ним.
– Привет, ребята, – он улыбнулся и потрепал лошадей по холке. – Скучали? – Рэмбрандт, обделённый вниманием, одарил Алека обиженным взглядом и отвернулся. – Иди сюда, приятель, я вам кое-что принес.
Алек вытащил из кармана три кубика сахара.
– Сегодня можно, – хмыкнул он. – Только не говорите Люку.
Рэм снова заржал и подбежал к Пилигримму и Макмиллану, втискиваясь между ними и требуя своё угощение.
– А если я всё расскажу? – раздался голос откуда-то слева.
Плечи Алека напряглись. Он решил, что стоит избегать Магнуса Бейна? Кажется, Магнус собрался разрушить и этот план.
– Опять решил посмотреть, как живут наши лошади?
– Просто любуюсь, – ответил тот, пожимая плечами. На его губах снова заиграла улыбка, выглядел Магнус очень расслабленно, и Алек заскрипел зубами.
Он не смог нормально поспать ночью из-за его приезда, а тот был свежим, как огурчик.
И до мурашек красивым.
– Твои питомцы смотрятся удивительно органично здесь, погода радует… Я и не думал, что солнечные лучи могут так играть на чёрных шкурах.
– Они не питомцы, – огрызнулся Алек, нервно поглаживая морду Рэма. – Они друзья.
– Ах да, – протянул он. – Друзья. Прости, Александр.
– Алек. И нам надо начинать тренировку. Буду благодарен тебе, если оставишь нас в покое.
И оба поняли, что говорил он не только о сегодняшнем дне.
«Оставишь меня в покое, уйдёшь из моих мыслей, прекратишь попадаться на глаза».
– Как хочешь, – пожал плечам Магнус. Только сейчас он позволил улыбке исчезнуть с лица. – Но твои лошади действительно красивы и опасны. Как и их хозяин.
Алек растерянно моргнул и взглянул на Магнуса, от напускного спокойствия которого не осталось и следа. Напряжённая спина и руки, сжатые в кулаки, а в глазах такая тоска, что впору бы завыть.
– Магс, я… – Алек не выдержал и сделал шаг к нему навстречу.
– Не надо, – оборвал резко, в оборонительном жесте выставив вперед руку. – Не надо, – повторил Магнус и ушёл, даже не обернувшись.
***
– Сиди, сиди, – Алек внимательно следил за положением головы Рэма, пока тот делал поклон, и за правильностью стоек Макмиллана и Пилигримма, замерших с двух сторон от Алека и Рэмбрандта. – Молодец, Рэм! Держи, – он отдал коню морковку. И в следующий же момент вскочил и побежал вперед.
Фризы опомнились раньше и бросились за Алеком, петляющим по поляне.
Это был один из любимых видов тренировки. Смесь игры и работы, во время которых происходит резкий переход от расслабленного общения и забав к сосредоточенному исполнению цирковых фигур и трюков. Такой темп учил лошадь сдержанности и собранности.
Рэмбрандт тем временем понял, что его опять оставили в дураках, и, скорее проглотив морковку, чем дожевав, понёсся следом. Алек обернулся через плечо, потеряв лишь несколько секунд, но Макмиллан почти настиг его. Действовать надо было быстро: он резко затормозил, повернулся на пятках и пробежал между державшимися примерно в метре друг от друга Макмилланом и Пилигриммом. Они в недоумении остановились. Рэмбрандт тоже на секунду замер и заржал, недовольно переступая с ноги на ногу.
Алек отбежал на достаточное расстояние и остановился, переводя дух. Он раскинул руки в стороны и рассмеялся, наблюдая за недовольными мордами. После собственной разминки и пробежки с лошадьми, с него пот разве что градом не катился, и чёрная майка была насквозь мокрой, но он лишь отбросил челку со лба, улыбаясь ещё шире.