Вот именно эта лёгкость и свобода так сильно привлекали его в лошадях, что можно было стерпеть любые лишения. Риски и неприятности, связанные с ежедневными тренировками, уборками в конюшне и постоянной нехваткой свободного времени, уходили на второй план. То, что давало общение и дружба, рождённая благодаря долгой и упорной работе, не мог дать никто. Эти эмоции были сравнимы разве что с… С влюбленностью?
Алек дёрнул головой, понимая, что сейчас совсем не время думать о Магнусе.
Но драгоценные секунды были упущены.
Он огляделся. С одной стороны на него надвигался Рэмбрандт, с другой – Макмиллан и Пилигримм, но не в его характере было сдаваться без боя.
Он обманным манёвром метнулся в левую сторону, почти сразу же сменив направление, но на этот раз лошадей оказалось не так легко обмануть – он бежал очень быстро, с каждым шагом всё сильнее ощущая, как вибрирует земля под приближающимся топотом копыт.
А скорости и выносливости у человека меньше.
Ещё немного, ещё чуть-чуть…
– Пилл, молодец, – Алек затормозил, когда вороной конь нагнал его и ткнулся лбом в плечо. Правда, при этом немного не рассчитал силы и чуть не сбил с ног. – Молодец, – он широко улыбнулся, вытащил морковку из кармана и протянул угощение сначала Пилигримму, потом Макмиллану и Рэму.
Дожевав, лошади замерли.
Время тренировке сменить игру.
Алек вытянул руки вперёд, и те послушно выстроились в ряд. Длинные гривы, сегодня не заплетённые, в полном беспорядке разметались по шее и спине, грудная клетка тяжело вздымалась, и нижняя губа подергивалась, когда лошади фыркали. Серый Рэмбрандт замер посередине. Чёрные, как смоль, Пилигримм и Макмиллан по бокам от него. Эта тройка была любимицей публики – жеребцы, такие прекрасные в свободе своей силы, с переливающейся под кожей мышцами, крепкими ногами и мягкой гривой. С добрым взглядом из-под длинных ресниц, в которых горело беспрекословное послушание, граничащее с обожанием.
Алек подошёл к Рэму и потрепал его по холке. Он провёл ладонью по лоснящемуся боку и присел, цокая языком, – бессловесная команда, отработанная годами. Рэм понимающе фыркнул и согнул сначала одну ногу в запястье, а потом и вторую. Опустился ниже и коснулся лбом мягкой травы.
Фризы совершенно синхронно тоже сделали реверанс, только, в отличие от Рэмбрандта, уложили головы на вытянутую переднюю ногу.
– Ап! Молодцы, – Алек поднялся и довольно улыбнулся. Лошади встали вслед за ним и потянулись за угощением.
Он протянул по морковке каждому и снова приготовился бежать – новый заход игры в догонялки начался.
***
Алек расслабленно дышал. Ноющие мышцы наслаждались заслуженным отдыхом, а рука запуталась в серой гриве Рэмбрандта. Конь лежал на зеленой траве, подогнув под себя передние ноги, и водил ушами, изредка издавая фырчащие звуки. Алек привалился плечом к тёплому боку и закрыл глаза, наслаждаясь моментом полного доверия и единения с самой природой.
Они переводили дух после тренировки; Макмиллан и Пилигримм паслись рядом, щипали траву и с затаенной завистью поглядывали на Рэма и Алека. Мак не выдержал первым – медленно ступая, подошёл к ним, и склонил голову, требуя внимания.
– Ты мой хороший мальчик, – Алек открыл глаза и провёл ладонью по чёрному носу.
– М-да, если бы ты так же нежно обращался с людьми, все было бы по-другому, – раздался тихий голос Люка, но ни Алек, ни жеребцы, не повели и ухом – они привыкли к его появлению на тренировках.
– Ты, как и всегда, несёшь что-то странное, – расслабленно протянул он.
– Я вообще-то пришёл, чтобы напомнить, что Елена приезжает уже через пару часов. Надо коней почистить, развести по денникам. Римлока тоже, а он мне не дается, у него один хозяин.
– Не хозяин, а вожак, Люк, – привычно поправил Алек. Он нехотя поднялся с земли, цокнув языком, чтобы Рэмбрандт, Пилл и Мак следовали за ним.
***
Цирковые «Феерии» в третий раз за последние два дня собрались в холле второго этажа. Алек занял своё место между Лидией и Саймоном и задумчиво уставился на ворсистый ковёр под ногами, не имея ни малейшего желания оглядываться по сторонам и встречаться взглядом с сестрой или Магнусом, сидевшими неподалеку. Кирк с ребятами уступили своё место на диване гостям, а сами привалились спиной к стене и расслабленно переговаривались.
Мариз стояла у стола и нетерпеливо барабанила по нему пальцами – Елена опаздывала уже больше, чем на десять минут, а непунктуальность всегда вызывала у неё или желание заскрипеть зубами, или мигрень.
– Елена приехала! – радостный голос Кэсси, дежурившей у окна, разнёсся по холлу, вызвав у всех облегчённые вздохи. Она белозубо улыбнулась и бросилась к отцу, который тут же подхватил её на руки и усадил себе на колени. Кэсси поёрзала, устроилась поудобнее и, подумав пару секунд, помахала Рагнору.
– Кажется, у тебя и здесь появилась фанатка, – до Алека донёсся приглушённый шёпот Рафаэля.
– Не у меня, а у моих кошек, – Рагнор помахал в ответ, а другой рукой покрепче прижал к себе Мистера Грея. – Если Кэсси их разбалует, и они сорвут выступление, виноват в этом будет Магнус.
– Почему это? – услышав свое имя, Магнус вынырнул из занимавших его раздумий.
– Ты взрослый мужчина со стажем в дрессировке чуть ли не двадцать лет, – подхватила Изабель. – И я не поверю, что ты не можешь объяснить маленькой девочке, что можно делать, а что нет.
– Вы сами пробовали отказать Кэсси хоть в чем-нибудь? – скептично протянул Рагнор.
Изабель промолчала, явно вспомнив себя пару лет назад, когда она сама бегала вокруг Кэсси и исполняла любую её просьбу.
Алек только сейчас понял, что начал открыто подслушивать. В надежде, что никто этого не заметил, он переключил внимание на Джейса, склонившегося к спинке дивана и болтающего о сегодняшнем дне.
– С тобой всё хорошо? – Лидия пододвинулась к Алеку.
Он постарался улыбнуться и мысленно возблагодарил всех божеств за то, что отвечать ему не пришлось, так как со стороны лестницы донеслось цоканье каблуков, и через несколько секунд в холл вплыла – подобрать другого слова Алек бы не смог – Елена.
Для своих сорока трёх она выглядела потрясающе. Тоненькая брюнетка на высоченных шпильках, какими похвастаться не могла даже Изабель. Благодаря им длинные ноги Елены казались ещё длиннее. Фигуру облегало синее платье-футляр, а идеально уложенные волосы ниспадали до лопаток.
Она замерла на пороге и улыбнулась.
– Я прошу прощения за опоздание, просто какой-то муд… – Елена взглянула на Кэсси и откашлялась. – В общем, пробки.
– Ничего страшного, – Мариз открыто улыбнулась, словно и не нервничала всего полминуты назад. – Спасибо, что приехала.
– Я всегда рада быть здесь.
Елена подошла к столику и, обменявшись рукопожатием с Мариз, обвела взглядом всех присутствующих. Она ставила программы «Феерии» уже многие годы, знала, как работать с цирком, видела его слабые и сильные стороны.
Но в этот раз всё было не так, как раньше. «Феерии» не нужна была обычная программа, в этот раз на кону стояло слишком многое, и все это понимали.
Магнус Бейн, взмахнув руками, привлёк к себе внимание. Алек сжал ладошку Лидии.
– Елена, очень приятно познакомиться с вами, и мне даже жаль, что в «Феерию» меня пригласили лишь в этом году, и я не познакомился с такой прекрасной девушкой раньше, – Магнус подмигнул ей, а Алек закатил глаза. И что этот фокусник о себе возомнил?
– Да, мистер Великолепный Бейн, – она просияла, – наслышана. У вас есть какие-то предложения?
– Не совсем по программе, но да, – Магнус поднялся с дивана и вышел вперёд к Елене с Мариз.
Сердце Алека в груди застучало с удвоенной силой, и он постарался напустить на себя расслабленный вид.
– Итак, прежде чем приступать к самой сути программы, я хотел бы обратить внимание на то, что придётся сделать до её начала. Как вы знаете, у шоу Великолепного Бейна есть свой круг почитателей, и стоит только написать в твиттере о том, что мы будем выступать с вами, как желающих посетить шоу прибавится. Так же и у самой Феерии есть зрители, которые любят вас и придут в любом случае.
Алек прикусил щёку изнутри – от всех этих разглагольствований уже начинало подташнивать.
– Ну и что ты предлагаешь?
Магнус всё с той же широкой улыбкой посмотрел на Алека, вот только в его глазах было так много холода, что в центре ледника было бы теплее.
– Как раз подхожу к сути, Алек, – отрезал он и вновь обратил внимание на цирковых и Елену с Мариз. – И до того момента, как меня перебили, я хотел сказать, что постоянные зрители – это хорошо, но и о новых забывать не стоит. Реклама на телевидении, в социальных сетях и как можно больше афиш – лишь часть того, что мы можем сделать. И я говорю о нескольких бесплатных праздниках для детей на площадях. Например, я могу показывать фокусы, Кирк с ребятами устроят небольшой марафон акробатических номеров и даже проведут мастер-классы, Рагнор приведёт своих питомцев, Алек и Люк возьмут лошадей, чтобы покатать детей на их спинах…
– Нет.
Алек и сам не сразу понял, что этот окрик принадлежал ему, но все цирковые уставились на него во все глаза.
– И что сейчас тебя не устроило? – Магнус сложил руки на груди и выжидательно уставился на него.
– Это дополнительные траты для «Феерии». К тому же, ты знаешь, как сложно добиться от города разрешения на такие мероприятия?
Алек встал, проигнорировав попытки Лидии его остановить.
Здравый смысл на периферии сознания вопил, что идея не так уж и плоха, и не стоило воспринимать её в штыки просто потому, что её озвучил не тот человек.
Но другая часть нашёптывала совершенно глупую мысль, что Магнус не имеет права предлагать такое. Тем более, даже не спросив, есть ли возможность использовать лошадей для такого мероприятия.
– Хорошо, Александр, я понимаю твои опасения, – Магнус даже не старался скрыть нотки сарказма в голосе. – Но подумай и о плюсах. О «Феерии» вспомнят те, кто забыл, и узнают те, кто не знал. Мы все здесь именно для этого, ведь так? Чтобы обеспечить приток зрителей.
Он смотрел спокойно, всё ещё усмехался краешком губ, словно спрашивал: «Ну и что за истерику ты здесь закатил?». Алек сжал руки в кулаки.
– Да что ты знаешь о цирковой жизни, Магнус? О настоящих цирках, где нести ответственность приходится за десятки людей, а не за маленькую группку друзей по интересам?
– Александр! – голос Мариз разнёсся по холлу, заставив замолчать. – Я думаю, что тебе лучше уйти.
– Как скажешь, – выплюнул Алек и, развернувшись, быстро покинул холл.
***
18 февраля 2017. Индианаполис.
– Прости, что?
Резкий тон отца и презрение в его глазах выбило почву из-под ног. Руки Алека повисли вдоль тела, он опустил голову и даже сделался меньше ростом.
Он правда думал, что сказать «папа, я гей» – это просто?
Думал, что отец поддержит, несмотря на постоянные намёки в сторону Лидии и объединения семей?
Думал, что достоин счастья?
Вчерашний день, ночь, утро – всё было таким волшебным, что просто не могло длиться долго. Как там писал Брэдбери? «Покажи мне хоть что-нибудь хорошее, чему не приходит конец, и у меня на радостях крыша съедет»(1*). И Алек – глупец, если позволил себе мечтать, позволил поверить в то, что отец поймёт.
– Так значит, ты вчера весь день провёл с каким-то парнем, подсевшим к тебе за столиком, да ещё и… – глаза Роберта яростно заблестели, когда он осёкся. – Еще и ночевать не явился?
Алек сглотнул, застыв в бессмысленной позе глубочайшего отчаяния.
– Мужчина, Александр? Ты заставил волноваться всю семью, не тренировал лошадей… Из-за мужчины? – он буквально выплюнул последнее слово, как будто оно было отравлено. – Я считал тебя разумным, сын. Я гордился тобой. Я поощрял тебя, когда Джейс бегал на свидания, а ты всё свободное время проводил в конюшне… А ты из-за этого… – Роберт резко поднялся с офисного кресла, да так, что оно откатилось на добрых два метра назад. – А как же Лидия?
– Пап, я не люблю Лидию… Она замечательная, правда, но она мой друг.
Роберт сделал три шага и остановился на расстоянии вытянутой руки, как будто даже находиться рядом с тем, кто предпочитает мужчин, ему было противно.
– Подумай, Алек. Ты должен немедленно позвонить этому… – он откашлялся, явно сдерживая ругательства. – Этому. И скажи, что всё было ошибкой. Мы покажем наше шоу, уедем из Индианаполиса, и вы никогда больше не встретитесь.
– Нет.
В следующий момент Алек задохнулся.
Он не знал, что послужило тому причиной – осознание того, что он первый раз в жизни так открыто ослушался отца, или резкий удар кулака по скуле, которого он не ожидал и покачнулся, автоматически отступив на пару шагов назад.
– Убирайся, – сквозь зубы прошипел Роберт, потирая костяшки. – Убирайся. Мой сын не будет геем.
В носу у Алека защипало. Отец был примером для него, был тем, кто всегда гордился и помогал. Был учителем и наставником, а что теперь?
– Поздно, пап. Твоему сыну уже нравятся мужчины. И нравятся давно, просто я даже самому себе признаться не мог.
– Тогда ты больше не достоин быть моим сыном и носить фамилию Лайтвуд. А если ты и своего брата этим заразишь, Александр? О Максе ты не подумал, да? Наша репутация не должна быть запятнанной.
Слова могут ударить посильнее пощёчины – тогда Алек понял это.
Не понял только, как избавиться от боли, тисками сковавшей сердце.
«Мне нравятся мужчины, мне нравится Магс, но от этого я не стал другим человеком! Я всё так же люблю тебя» – хотелось завопить ему, но он сдержался.
– Можешь следовать за Изабель, Александр. Здесь тебе не место.
Алек даже не хлопнул дверью, когда выходил из трейлера Роберта. Он просто дошёл быстрым шагом до коневоза и, убедившись, что Люка там нет, сполз вниз по стене. Спрятал лицо в ладонях и попытался понять, что же делать дальше.
По шкале от одного до десяти, насколько сильно Алек попал?
На десять?
На чёртову бесконечность?
Он же запал на человека, которого совсем не знал. Влюбился… Как мальчишка влюбился. Впервые в жизни ощутил запретное чувство и тут же потерял отца. Он даже не знал, позволит ли ему Роберт находиться в цирке. А если нет? Что будет с лошадьми?
Как всё могло так запутаться?
Алек взглянул на часы. Они договорились встретиться с Магсом в четыре вечера, за три часа до начала цирковой программы. Алек собирался рассказать ему всё и пригласить на шоу… А сейчас он не был уверен, что его вообще выпустят на манеж. Но увидеться с Магсом всё равно было нужно. Даже не нужно, а необходимо.
Алек вытащил из кармана джинс кусок картонки, который Магс оторвал от крышки коробки из-под пиццы, и написал на нём свой номер.
До встречи оставалось чуть более четырёх часов.
А через два часа… Через два часа Алеку позвонила Мариз и срывающимся голосом рассказала, что Роберт попал в аварию. Они как раз говорили по телефону.
Она шептала что-то о том, что он был чертовски зол и проехал на красный свет светофора.
Через два часа Алек понял, что, возможно, стал причиной смерти отца.
Через два часа его жизнь изменилась.
Магсу он так и не позвонил.
Томик «Мастера и Маргариты» отправился в самый дальний ящик тумбы в коневозе. Эта книга перестала быть его любимой.
Свободу Алек больше не чувствовал.
Комментарий к Глава 4.
1* – цитата из книги Рэя Брэдбери «Лето, прощай»
========== Глава 5. ==========
Нет, дорогие, догнать можно гарцующую лошадь,
но не загнанную.
Полина Клюкина
Несмотря на то, что Алек потратил весь вечер на стрельбу из лука, а потом всю ночь проворочался в постели, он зашёл в конюшню даже раньше, чем проснулся Люк. Быстро накормил лошадей, сгрёб сено в одну большую кучу у дальней стены и вывел из денника Римлока. Чистка, быстрая разминка – пара кругов по леваде – и вот уже Алек вскочил Риму на спину, и они галопом направились вглубь поляны и дальше, в лес.
Алек расслабился. Ему очень давно не приходилось прикладывать усилий, чтобы правильно сидеть или управлять лошадью без седла и уздечки. Тело само знало, что и как делать. Когда наклонить корпус вперёд, когда чуть сильнее сжать крепкие бока бёдрами, когда отклониться назад. Всё это происходило на автомате, и поэтому он просто наслаждался звуками природы и тренированными мышцами, перекатывающимися под шкурой Рима.