Магнус взрывает привычный мир Алека водопадом красок и событий. Алек падает в океан новых чувств, и его сердце каждый раз замирает от затрагивающего душу шепота «Александр». Магнус дарит ему целую вселенную: показывает новые страны, протаскивает за собой сквозь сотни модных показов («Это мое хобби, Александр!»), зовет во все рестораны, на которые пишет статьи. Вытаскивает из расписанного графика жизни, где отец еще до рождения Алека решил, что передаст ему «Lightwood’s» и сосредоточил жизнь сына на обучении ресторанному делу. Алек бросает все и поступает в колледж искусств, понимая, что хочет сделать игру на гитаре и пение смыслом своей жизни.
Магнус дарит Алеку бордовую розу во время их первого свидания. Алек обнаруживает по одной розе каждое утро с того момента, как соглашается переехать из родительского дома в просторный лофт Бейна. В своей день рождения он просыпается и не может отвести взгляда от крупных бутонов в вазе.
Розы для Алека Лайтвуда – это редкий тропический цветок.
Магнус делает ему предложение в оранжерее, где каждый цветок – это бордовая роза.
***
Кто-то говорит, что, если человек дарит вам розы, но не обрезает на них шипы, он не заботится о вас. Алек Лайтвуд, прижимающий к себе насыщенно-бордовый букет, может с уверенностью сказать, что это ложь.
Когда Магнус опускается на колено, смотрит прямо в голубые глаза и начинает говорить, Алеку кажется, что легкие каменеют – ни вдохнуть, ни выдохнуть. Просто смотреть, вслушиваться в слова и прижимать к груди букет.
«Александр, я не знаю, как смог тебя заслужить, что сделал такого, что судьба свела нас вместе. Ты просто появился. Ворвался ворохом бесформенной одежды, которая смотрится на тебе, как изысканный костюм с прошлого показа Роберта Кавалли, румянцем на щеках и заботой, которую я давно не ощущал. Изменил все в моей жизни, и только спустя какое-то время я понял, что ты не изменил, а расставил все на полочках по своим местам. Как будто раньше мне не хватало очень важной части. Я был везде и одновременно нигде. С тобой я стал целым.
Когда ты обнимаешь меня, я чувствую себя защищенным от целого мира.
Когда я смотрю в твои голубые глаза, я словно вглядываюсь в летнее небо или стою на берегу глубокого моря, ласкающего мои ступни легкими волнами.
Когда ты засыпаешь рядом со мной, я еще долго просто лежу рядом. Иногда мне даже приходится ущипнуть себя за руку или начать пересчитывать пальцы, чтобы отогнать от себя страх проснуться и понять, что ты всего лишь мой сон.
Я люблю тебя. Люблю, когда мы идем на модный показ, и ты надеваешь великолепное произведение Миссони, хотя весь этот фарс тебя бесит. Но ты делаешь это ради меня. Люблю, когда Рагнор называет меня «королевой драмы», а ты затыкаешь его, хотя в глубине души тоже считаешь мои истерики беспочвенными. (И нет, Александр, это не так). Люблю, даже когда ты запрещаешь устраивать в нашем лофте вечеринки. Только благодаря тебе я начал ощущать это место своим домом.
Я никогда не хочу отпускать тебя. Я не могу представить без тебя свою жизнь».
Шипы у розы – это не способ причинить боль, это даже не напоминание о том, что ничто не идеально и что каждая красота не совершенна. Шипы у розы – это осознание реальности происходящего, понимание, что ты не спишь и что все это действительно происходит.
«Александр Гидеон Лайтвуд, ты станешь моим мужем?»
***
Кто-то говорит, что розы не пахнут. Алек Лайтвуд, прижимающий к себе насыщенно-бордовый букет, может с уверенностью сказать, что это ложь.
Розы пахнут чувствами. Несмелыми первыми улыбками, легким румянцем и неловкими комплиментами. Они пахнут, как тепло, растекающееся в груди от переполняющей нежности, когда Магнус рядом. Или как яркий фейерверк всевозможных красок от страстных поцелуев.
Розы пахнут первой близостью. Горящей страстью и неистовым желанием. Сильными руками и литыми мышцами. Легким прикосновением губ к губам, сначала лишь стремящимся подарить нежность, но неожиданно переходящим в яростную борьбу языков и приглушенным стонам. Розы пахнут глухим звуком, с которым Алек прижимает тело своего любовника к стене, выцеловывая каждый миллиметр этой божественной кожи. Пахнут, как резкий вдох Магнуса, когда он на свое хриплое: «Ты уверен?» получает уверенное: «Да». Их запах напоминает о терпеливых пальцах, капельках слез и успокаивающих поцелуях. Розы слегка пахнут сгоревшей, забытой на плите курицей.
Розы пахнут совместными праздниками. Теплотой и уютом рождественского вечера, когда рука в руке, а на столе индейка с клюквой и апельсинами. Праздничным завтраком, принесенным Алеку в постель в день его рождения. Магнусу приходится встать для этого раньше, чем он когда-либо открывал глаза, но розы пахнут благодарностью, и поэтому Бейн не против.
Они пахнут настороженностью и нежеланием находиться в родительском доме в День благодарения, потому что Роберт Лайтвуд так сильно сжал стакан в руке, увидев, что его сын пришел с мужчиной, чуть не разрушившим семейный бизнес, что тот разбился на миллион кусочков.
Розы пахнут ссорами. Тонким лезвием ножа, на котором балансировать с каждым днем становится все сложнее и сложнее. Вулканом эмоций, наполняющих до краев и выплескивающихся наружу, адовым пламенем гнева и яростью в глазах. Розы пахнут криком и безвыходностью. Злыми слезами, сжимающимися до побелевших костяшек пальцев кулаками, стянутыми в тонкую полоску губами. И тренажерным залом, в который Алек идет, чтобы выпустить пар, но не может сосредоточиться, потому что перед взором стоят наполненные обидой и горечью глаза любимого человека. Пахнут болью, словно в живот вонзили грязный ржавый нож и решили провернуть его по часовой стрелке. Только кровоточит не тело, а душа. Розы пахнут осознанием того, что ни одна причина не может быть настолько серьезной, чтобы причинять эту боль Магнусу. Пахнут долгой дорогой обратно друг к другу и к своему счастью.
Розы пахнут мурашками по коже Алека, когда он не может вымолвить ни слова, и поэтому просто кивает головой, думая о том, что со стороны он похож на китайского болванчика. И счастливой улыбкой Магнуса, который крепко целует своего уже-жениха.
Розы пахнут Магнусом Бейном. И Алек Лайтвуд не знает цветов прекраснее.
========== Часть 10. Малек. ==========
Эволюция – это хорошо.
Их мир далеко шагнул вперед, стирая древние устои в пыль. Наличие метки на руке стало необязательным.
Каждый сам волен выбирать свою судьбу.
В этом мире жил Алек Лайтвуд, проводивший каждый вечер ладонью по своей метке и каждое утро прячущий ее под длинными рукавами футболок.
В этом мире жил Магнус Бейн, отрекшийся от своей метки давным-давно. С детства решивший, что не хочет искать свою вторую половинку и что все эти предания о соулмейтах – лишь пережиток прошлого.
Типичная ситуация в современном обществе.
По крайней мере, так казалось.
Если бы на руке у Алека под слоем ткани не было черных букв, выведенным каллиграфическим, ровным почерком с плавными завитушками, складывающихся в два слова – «Магнус Бейн».
***
– Какие же они сладко-противные, – фыркнул Магнус, плюхаясь на стул рядом с Алеком.
– Ты вообще-то о моей сестре говоришь, – буркнул тот, покосившись на друга.
Если откровенно, они с Магнусом не были друзьями, скорее уж знакомыми. Общались с одними людьми, крутились в одних кругах, ходили в один колледж, но на этом все. Алек не мог определиться, какое чувство в нем преобладало – желание быть рядом или врезать Бейну за то, что тот решил жить без своей пары и этим обрек кого-то на страдания.
И то, что этим «кем-то» оказался Лайтвуд, тут совсем не при чем.
– Да, – совершенно не смутился Магнус. – О твоей сестре и ее соулмейте. Как жестока судьба, раз такой прекрасной девушке, как Изабель, выпал Саймон Льюис – он картинно вздохнул, а потом наклонился ближе, впуская в голос игривые нотки. – Как хорошо, что мы с тобой отказались от меток, да? Вольны сами выбирать, с кем хотим быть.
– Хорошо, – кивнул Алек, как всегда сделав вид, что не замечает откровенного флирта.
А затем быстро собрал вещи со стола, чтобы выйти в коридор и смешаться с толпой спешащих на занятия студентов. Даже не подумал оглянуться на громкое «Александр, куда же ты?», разнесшееся по кафетерию.
Так было легче – не привязываться и не реагировать на Магнуса. Так было труднее – постоянно видеть его и вынужденно общаться. Но при мысли держаться подальше под черной надписью на руке начинало колоть.
В этом мире жил Алек Лайтвуд, скрывающий от всех наличие у себя метки.
В этом мире жил Магнус Бейн, кричащий на каждом углу, что от своей он отказался и теперь наслаждается каждым моментом свободной жизни.
***
– Да ладно тебе, Алек, сходи со мной на свидание, я же многого не прошу, – тихий шепот сбивал с мысли и не давал сосредоточиться. Зажатая в пальцах ручка дрожала и никак не хотела записывать конспект. Кажется, он отстал от высоких высказываний о зарубежной литературе еще минут пять назад.
– Отстань, Бейн, – прошипел Алек сквозь зубы, стараясь следить за ходом лекции. – Я вообще не понимаю, почему вдруг у тебя проснулся такой интерес к моей скромной персоне.
Вот уже как неделю Магнус доставал его, появляясь в самых неожиданных местах, выпрыгивал из-за угла – буквально! –, чтобы поболтать, пофлиртовать и обязательно намекнуть на «желанную встречу». Не сказать, что такое его поведение упрощало Алеку жизнь.
Казалось, что Бейн записал Алека в свое меню, как главное блюдо. Как будто ему перестало хватать внимания других, и он решил дополнить именем Лайтвуда список своих побед.
Алек разве что в туалете не прятался от назойливого внимания, но сегодня Магнус превзошел себя – пересел с последнего ряда и занял место впереди, справа от Алека. Это до мурашек бесило.
Звонок, возвещающий о конце лекции, прозвучал неожиданно, и пока пожилая миссис Гейл диктовала домашнее задание, Алек старался заглянуть в тетрадь к сидевшей слева Лидии и понять, сколько он упустил. Получалось, что много – на целый лист, исписанный мелким почерком Бранвелл. Надо будет обязательно попросить у нее списать. Но не сейчас.
Сейчас надо сбежать из кабинета прежде, чем Магнус, отвлекшийся на разговор с Рафаэлем, вспомнит о нем и вновь возобновит свою шарманку.
Алек почти успешно выскользнул в коридор, следуя за знакомыми лицами к кабинету, где должна была проходить следующая лекция, но чужая ладонь схватила его за запястье, выдергивая из потока студентов.
– Еще немного, и я решу, что ты меня избегаешь, Александр, – Магнус сложил руки на груди с таким видом, чтобы стало понятно, что он не даст Лайтвуду сбежать.
– Так я, оказывается, старался это скрыть? – скептично протянул Алек, зеркально повторяя позу Бейна. Нет, он правда думал, что для завершения образа «я не хочу видеть Магнуса рядом с собой» ему не хватало только яркого плаката с этой надписью.
– Ауч, ты так спокойно ранишь мои чувства. Неужели я настолько тебе противен?
Алек сглотнул. В том-то и дело, что Магнус не был противен ему, просто не мог быть противен. Чертова связь.
Магнус был слишком проницательным, чтобы не растолковать затянувшееся молчание правильно:
– Хотя знаешь, мне кажется, что я нравлюсь тебе, и ты просто боишься соглашаться на свидание, потому что влюбишься в меня.
Алек уже открыл рот, чтобы возразить, но Магнус подступил ближе и медленно провел тыльной стороной ладони по щеке Лайтвуда, останавливаясь на острых скулах.
Сердце в груди предательски забилось быстрее, и кожа вокруг метки покрылась приятными мурашками от первого прикосновения своей пары. Такого интимного. Желанного. Алек сглотнул и облизал вмиг пересохшие губы. Он осознавал, что все еще стоит с открытым ртом, но ничего не мог с этим поделать. Это было похоже на пытку.
А пытка, какой бы сладкой она не была, все равно остается пыткой.
– Если я соглашусь на это чертово свидание, ты отстанешь от меня? – глухо выдохнул он, контролируя свой голос, чтобы тот не задрожал в самый неподходящий момент.
Магнус смерил его каким-то странным взглядом, но согласно кивнул, убирая ладонь от лица Алека.
– В пятницу вечером. Один раз, – Лайтвуд поудобнее перехватил свою сумку и, игнорируя сжавшееся от предвкушения сердце, пошел по коридору.
Это просто свидание.
С Магнусом Бейном, его парой, который не знает этого. Который вообще никогда не хотел иметь со своей парой ничего общего.
Что могло пойти не так?
***
– Они поспорили на тебя, – Джейс смотрел в пол, не поднимая глаз на брата, и практически ненавидел себя за то, что принес плохие новости.
– Кто?
Зачем спросил? Прекрасно же понял, о ком брат говорил.
– Магнус и Рафаэль. Я слышал их разговор сегодня после тренировки. Бейн должен был или пригласить тебя на свидание или отдать свою машину в пользование Рафаэля на целую неделю.
Алек думал, что больнее метка и его «родственная душа» уже точно сделать не смогут.
Иногда он жалел, что не отказался от этого дерьма, пока была возможность.
***
Алек отключил звук на телефоне, потому что противный писк давил на нервы.
От кого: Магнус Бейн.
3 марта
17:43
Александр, я пришел немного раньше, тут идет дождь, и я надеюсь, что ты не опоздаешь.
От кого: Магнус Бейн.
3 марта
18:09
Александр, ты все же опаздываешь. Уже на десять минут, между прочим.
От кого: Магнус Бейн.
3 марта
18:20
Александр, с тобой все хорошо?
От кого: Магнус Бейн.
3 марта
18:32
Александр, прошло уже полчаса. Изабель говорит, что с тобой все в порядке, и ты просто сидишь в своей комнате.
От кого: Магнус Бейн.
3 марта
18:33
Не стоит так долго собираться ради меня;)
От кого: Магнус Бейн.
3 марта
18:51
Александр, я у твоего дома
От кого: Магнус Бейн
3 марта
18:59
Изабель сказала, что ты не хочешь меня видеть. Джейс смотрел на меня так, словно если я зайду, он врежет мне. Объяснишь?
От кого: Магнус Бейн.
3 марта
19:04
Ты не сможешь игнорировать меня и на учебе.
Алек застонал и откинул от себя телефон, накрываясь одеялом с головой.
Может быть, пропустить пару учебных дней?
***
Алек остановился рядом со своим шкафчиком в пустой раздевалке и с наслаждением стянул с тела мокрую форму. Он, как всегда после физкультуры, остался в зале до последнего, усиленно делая вид, что отрабатывает бросок в кольцо. Все уже привыкли к таким его задержкам, и пусть и шептались за спиной, что Лайтвуд боится голых мужских тел, но уж явно и предположить не могли, что он просто прячет свою метку.
За последние несколько дней Алек уже сам себе начал напоминать преступника, скрывающегося от полиции – все совместные с Бейном предметы он либо прогуливал, либо заходил уже после начала лекции, получал выговор от преподавателя и занимал свободное место подальше от Магнуса, сверлившего его взглядом. На переменах было не легче, и пустующий закуток между двумя кампусами стал убежищем для Алека. Он не хотел видеть Магнуса. Ни видеть, ни слышать, ни говорить.
Гревшая душу мысль прижать Бейна к стенке и высказать все, что он о нем думает, уже спустя пару дней перестала быть такой заманчивой, потому что он просто физически не мог злиться. Ему было обидно. Может быть, немного грустно. Но он не мог злиться на Магнуса.
И от этого злился на себя.
Теплая вода не только смыла пот и грязь, оставшиеся после тренировки, но и успокоила мысли, позволила дышать свободнее, и вышел из душа Алек уже улыбающимся и вполне посвежевшим.
Пока не затормозил в метре от привалившегося к дверцам шкафчиков Бейна.
Осознание, что на нем только полотенце, державшееся на бедрах, ударило по голове, и Алек даже забыл возмутиться появлению Магнуса. Он вжался в стену. Главное – не повернуться тем самым плечом, на котором предательскими завитками и плавными линиями красовалась метка.