Тут его голос затих, и Гарри снова посмотрел на плакат, словно искал в нём нужные слова.
— Раньше я думал, что чем позже случится столкновение, чем старше я буду, когда таймер включится, тем лучше. Появятся мозги вот тут, — Гарри постучал согнутым указательным пальцем по собственному виску. — Но я передумал. Я устал.
Синяки и ссадины на спине были словно эхом его слов.
— С отцом всё плохо?
Вопрос не требовал ответа. Найл только цокнул расстроенно, а Гарри отвернулся к окну, предпочитая думать о пропавшем принце, а не о собственном монстре-родителе, что обязательно выбьет из него дух, когда они вернутся обратно.
— Я так рад, что ты выиграл эту поездку, — стараясь улыбнуться, произнёс Гарри. За окном пролетали бесконечные деревья, черта города осталась позади.
— Просто повезло.
— Просто ты лучший учитель информатики в стране.
— Очень мило, но это же не так, ты знаешь, — смутился Найл, а Гарри лишь скорчил лицо в шутливой гримасе.
— Я знаю, что из всех учителей, кто представил свой проект судьям, выиграл именно ты, — Гарри махнул рукой за окно, где в листьях зеленеющих деревьев играл солнечный свет, но разглядеть не представлялось возможным: поезд мчал вперёд. — Это что-то да значит!
— А я рад, что, несмотря на все проблемы, — Найл осторожно выделил последнее слово, намекая на гнев отца, но Гарри постарался проигнорировать это, — ты поехал со мной.
— Будет весело, — покивал он головой. — Мне, конечно, вряд ли: я мало что понимаю в этом, но потом мы сходим в какой-нибудь бар, познакомимся с красивыми девушками.
— Ты размечтался, Гарри, — засмеялся Найл. — Но я не против, чтобы твои мечты сбылись.
И прежде, чем он вновь успел бы завести тяжёлый разговор об отце, Гарри поднялся на ноги.
— Тогда никаких больше тревог и сомнений. Повеселимся в эти выходные, а все проблемы и последствия оставим на понедельник, — произнёс Гарри с каменной решимостью в голосе, чтобы друг понял — он больше ничего не хочет слышать на эту тему. — Мне нужно в уборную.
Первые несколько шагов ещё занимали беспокойство Найла и раздумья о недовольстве отца, но уже возле двери, отмеченной запертым в квадратную рамку схематичным человечком — ручки, ножки, кружок головы, — они исчезли. Словно неистовый жар вдруг иссушил всю влагу его мыслей, оставив только разрозненный пар. Гарри положил ладонь на ручку двери, потянул на себя и в этот странный колкий момент почувствовал, как вся его рука внезапно онемела.
Неожиданность этого оказалась такой ошеломляющей, что, когда рука повисла вдоль туловища, как бесполезная плеть, а не функционирующая всего секунду назад его часть, Гарри только растерянно моргнул. Он зашёл внутрь, второй рукой потянув за собой дверь. Она щёлкнула, закрывшись, но на то, чтобы повернуть металлическую щеколду замочка, уже не хватило концентрации. Гарри торопился стянуть куртку с бездействующей руки.
Ничего не изменилось. Его таймер всё также стоял на нуле — Гарри обнаружил это, закатав рукав белой рубашки вверх. Сердце, замершее в ожидании, отмерло.
Медленно, но оцепенение проходило. На пробу Гарри постарался сжать пальцы — колкие мурашки разбежались от кулака вверх, но чувствительность вернулась. Холодная вода зажурчала в кране. Гарри повернулся к зеркалу: его лоб покрывала испарина, губы слегка дрожали, и он толком не мог понять произошедшего.
Всё это настолько отвлекло его от реальности, что очнулся он, лишь когда оказался в тесной комнатке туалета не один. Моргнул, взглянул в зеркало на зашедшего следом мужчину.
— Простите, но тут занято… — попытался заговорить он. Голос дрогнул и сломался. Руку обожгло вспышкой.
Незнакомец смотрел на него в упор сквозь зеркало. Чёрный, крупной вязки свитер был застёгнут под горло. Гарри почему-то сглотнул, глянув, как шерсть воротника облегала шею незнакомца. Стального цвета глаза впились в светло-зелёные — замершего Гарри.
Время растянулось до невозможности и застыло. В своей голове Гарри услышал щелчок.
Прежде, чем он решился подтвердить свои догадки и взглянуть на свой таймер, мужчина поднял правую руку, что была опущена во время немой сцены между ними. В ладони оказался зажат пистолет.
Гарри обернулся. В этот же момент незнакомец пришёл в движение: последний выдох успел покинуть приоткрытый рот Гарри, и на губы тут же легла чужая рука, плотно зажимая. От пальцев пахло сигаретами и беспощадностью.
Ледяная вода, всё так же бегущая тонкой струйкой из открытого крана, пропитала рубашку на пояснице. Гарри почувствовал давление: мужчина сжимал его, стараясь лишить воли, не позволить вырваться из захвата, край раковины оставлял царапины на спине. Тело сопротивлялось интуитивно, потому что Гарри всё ещё пытался дышать ртом.
Лицо нападающего оказалось так близко: безумные глаза — единственное, что было в поле зрения Гарри. И он смотрел в эти глаза, потому что ничего не оставалось. Смотрел, когда делал последний рывок; смотрел, когда, наконец, смог вдохнуть носом необходимый кислород. Смотрел, казалось, целую вечность.
И только когда холодное дуло пистолета коснулось разгорячённой кожи над пупком, он закрыл глаза.
========== Поезд ==========
Сейчас.
Каждый удар сердца равен подъёму громадной тяжести. Гарри перекладывают на носилки осторожно и мягко, вспарывают ткань футболки. Рядом шумит лопастями вертолёт.
— Тут всё очень плохо, парень! — повышает голос полевой врач, стараясь перекричать шум вокруг. — Задеты внутренние органы. Но оперировать здесь нельзя.
Словно визуальное подтверждение его слов, мимо пробегают люди в бронежилетах с оружием на изготовку. Где-то рядом слышен гулкий бас, отдающий им приказания.
— Давай попробуем довести тебя до города, — он обнадёживающе сжимает окровавленную ладонь Гарри. — Ты только держись, ладно?
Глядя вверх, Гарри старается бороться с болью, старается увидеть небо. Из-за зелёной листвы, шелестящей от искусственного ветра пропеллеров, видно лишь крохотный кусочек облаков. Где-то далеко, а может, совсем рядом, Гарри путается, находится жуткий особняк. Воспоминания о его обитателях и ужасных днях, проведённых там, никогда не изгладятся из его памяти.
— Хей, постой!
Носилки останавливает мужчина из спецотряда. На его бронежилете нет отличительных знаков, нет никаких надписей. Он одет, как любой из его ребят, и только стальной блеск беспощадных глаз выдаёт лидера. Гарри уже видел похожий блеск; провёл целую неделю, пытаясь понять обладателя таких глаз.
— Ему срочно нужно в город, нет времени отвечать на ваши вопросы, — пытается спорить врач, но оказывается остановлен всего одним пренебрежительным жестом.
— Есть, если это спасёт жизнь моим ребятам.
Он наклоняется ниже, занимая всё пространство, которое может видеть обездвиженный кровопотерей Гарри. И нет больше бесконечных листьев, только его суровое лицо, готовое повести специально натренированных копов в самое пекло.
— Итак, малыш, скажи мне… Кто-то из заложников жив? Мне нужно быть осторожным во время штурма?
Усилием воли Гарри заставляет онемевшие губы двигаться.
— Заложники мертвы. Все.
В этот момент взрыв сотрясает лес. Люди инстинктивно пригибаются, спецотряд вскидывает оружие. Мужчина исчезает, оставляя после себя запах холодного пороха и сожаления, а Гарри остаётся. Он так и лежит на носилках, разглядывая несущиеся по небу облака. Пожар, уничтожающий мрачный особняк, отбрасывает на небо зловещую алую тень.
Врачи деликатно грузят его в вертолёт, а Гарри никак не может оторваться от вздымающихся над деревьями языков пламени. Он всё думает о взрыве, который не мог никого убить, только разрушил старые каменные стены. Ведь в доме не осталось живых.
— Никто не выжил.
Тогда.
Гул крови в ушах.
Не оставляющий надежды освободиться захват незнакомца, будто в его пальцах поселилась хватка смерти. Мужчина с полными безумия глазами прижал Гарри к раковине, ткнул холодным дулом в живот.
— Сделай это проще для нас обоих, — прошептал он совсем близко к уху Гарри. Дыхание обожгло кожу, только было оно ледяным. — Я уберу руку, но пистолет оставлю. Издашь лишний звук — умрёшь.
Чтобы убедиться в том, что Гарри понял, он отстранился. Тусклый свет лампы в туалете отразился бликами в стального цвета глазах. Свет словно попал в ловушку в сетчатке его глаз и без возможности выбраться тоже сходил с ума. Пальцы покидали губы медленно, настолько неспешно, что их касания можно было принять за любовную ласку. Только ствол у рёбер не позволял обмануться.
— Чего ты хочешь? — сломано шепнул Гарри. Лёгким всё ещё не хватало кислорода, и дыхание вырывалось из горла хриплыми выдохами. Страх не давал ни одного шанса унять его.
— Всё предельно просто. Мне нужна от тебя небольшая услуга, а потом я покину поезд и ты забудешь всё вот это, — он обвёл тонким пальцем туалет, напуганного Гарри, тёмный металл пистолета, — как страшный сон.
Кажется, тяжёлое дыхание и громкий стук сердца сослужили Гарри хорошую службу: преступник уверился, что от него не стоило ожидать сильного сопротивления. Мужчина отступил на шаг, опустил оружие в пол, но палец с курка не убрал. В сумраке Гарри чётко видел, как нервно тот подрагивал на спусковом крючке.
— Что..? — попытался спросить он у незнакомца. Холодная улыбка на тонких губах убила эту попытку.
— Мы сейчас выйдем отсюда вместе. Дойдём до конца вагона, и там я тебя оставлю, окей?
Пепельные глаза были прищурены, пока он вглядывался в лицо Гарри. Журчание воды раздражало, отвлекая от застывшего напротив мужчины. В его фигуре странным образом сочетались ледяная холодность отточенной за годы жестокости и какое-то маниакальное нетерпение. Живот свело судорогой от ужаса перед ним.
— И всё? В чём подвох?
Незнакомец посмотрел ещё пронзительнее. Глаза будто прожигали насквозь. И цвет их был подстать — сигаретный пепел, такой же серый и безжизненный. Он задумался всего на мгновение, а потом решился, приоткрыл рот, чтобы начать говорить. У Гарри в желудке начала раскручиваться тонкая спираль тошноты. Он не хотел слушать, но в то же время ему это было необходимо, чтобы понять.
Творилось что-то невообразимое.
Таймер, на который Гарри, наконец, кинул взгляд, пришёл в движение. Нули превратились в обратный отсчёт: на запястье быстро таяло время. Более чем уверенный, что это началось со взгляда серых глаз, Гарри вновь уставился на незнакомца.
Вопрос был в том, понял ли тот тоже?
Но предплечье было спрятано под тёмной шерстью кофты, а глаза не выдавали ничего, кроме исступления. Палец всё также подрагивал на спусковом крючке, и казалось, что мужчина понятия не имел о цифрах Гарри и собственном предназначении. Он даже ни разу не взглянул на закатанный рукав рубашки, предпочитая ввинчивать свой тяжёлый взгляд Гарри в лицо.
— В твоём теле, ягнёночек, двести шесть костей, — ласково продолжил говорить он, накручивая кудрявую прядь на палец. Гарри понял, почему он выбрал это обращение, и от слова, такого безобидного, вся кожа покрылась стылыми мурашками страха. — Если через пару минут я не окажусь в вагоне первого класса, то из каждой кости в твоём теле станет две. И, поверь, никто не сможет меня остановить.
И Гарри поверил. Сразу же. Дело было даже не в заряженном оружии, не в жестоких пальцах, чью хватку он успел испытать на себе. Глаза выдавали крайнюю степень решимости. В их пепельной глубине таилась смелость идти до конца. И упорство, какого сам Гарри был лишён.
— Я помогу, — нервно кашлянул он.
Незнакомец издевательски ухмыльнулся. Выбора у Гарри не было.
— Эй, долго ещё? — раздался нетерпеливый стук в дверь.
Голос, велевший освободить туалет, казалось, доносился откуда-то с другого конца света, глушённый тоннами ваты. Преступник приподнял пистолет, направив его куда-то в низ живота, и приложил указательный палец другой руки к губам. У Гарри закружилась голова, как после того раза, когда он в первый и последний раз затянулся сигаретой. Мир принялся танцевать медленный танец смерти, а Гарри слушал, как его будущее стекало в водосток вместе с ледяной водой.
— Уже всё, простите за задержку, — промурлыкал преступник. Он подхватил Гарри под локоть левой рукой, ткнув дуло пистолета между рёбер. Выбившиеся складки рубашки скрывали оружие.
Замок щёлкнул, дверь открылась. Гарри смотрел лишь под ноги и думал о цифрах, что мелькали на запястье. Их количество неумолимо уменьшалось. Таймер отсчитывал пятьдесят минут.
— Чёртовы педики! — проворчал тучный пассажир им вдогонку. В подтверждение его недовольства громко хлопнула дверь.
— Кажется, мы хорошо смотримся вместе, ягнёнок. Выглядим парой, — шепнул незнакомец Гарри на ухо. Его язык скользнул в ушную раковину влажным неожиданным прикосновением. Гарри передёрнуло.
Возразить он не решился, хотя было очевидным, что его незаправленная рубашка и красные от испуга щёки заставили того мужчину предположить, что в туалете произошло что-то интимное.
— Откуда такое напряжение, дорогой? — мужчина шептал обманчиво нежно, но хватка стальных пальцев на локте не позволяла сделать ни одного движения, неподконтрольного ему. — Не хочешь, чтобы я стал твоим парнем?
— Просто сделай, что тебе нужно, и отвали, — себе под нос огрызнулся Гарри. В узком проходе между заполненными пассажирами креслами ему было спокойнее, чем запертым наедине с безумным взглядом.
Их ровный шаг на секунду замер. Преступник чуть повернулся, и Гарри сам не понял, как его лицо, эти пугающие до нервной дрожи глаза оказались так близко. Он, высунув язык, облизнул губы.
— Если бы у меня было чуть больше времени, — мечтательно произнёс он. Взгляд, ставший вдруг голодным, скользнул ниже: по шее, груди, к ногам. — Ты бы вмиг стал, — пауза ударила по натянутым нервам, а незнакомец будто смаковал слово, которое собирался произнести, — отзывчивее, м?
Голос был мягким, вкрадчивым, слова скользили, как по блестящему гладкому льду. Он и был льдом, холодным айсбергом, что должен был сокрушить утлое судёнышко жизни Гарри. И годы, прожитые под эгидой нулей в ожидании спасения, на поверку оказались ложью.
Гарри тянули вперёд, ствол неприятно упирался в бок. Чем ближе становилась стеклянная дверь с цифрой один, тем сильнее он хотел кричать от отчаяния и несправедливости.
Где обещанное судьбой спасение?
Светлая макушка Найла, его дурацкие старые очки на вечно наивно раскрытых глазах. Гарри обернулся в надежде поймать взгляд друга, даже не понимая толком, чем тот смог бы помочь. Но всё было напрасно: мужчина непреклонно тащил его к дверям в первый класс, и оставалось только наблюдать, как возможность подать знак таяла с каждым шагом.
А потом и вовсе исчезла, когда красивая девушка в алом пальто села на место, принадлежащее Гарри. Тёмные очки на глазах не могли спрятать её кукольной красоты, и не было ничего удивительного в том, что Найл оказался сражён соседством. Он бы не заметил, если бы поезд сошёл с рельсов, глядя на улыбающуюся ему красавицу, не то что смотрящего на него отдаляющегося Гарри.
Тёмно-синее ковровое покрытие поглощало звук шагов. “С большим аппетитом”, — пронеслось в голове у Гарри, и это была последняя связная мысль. Ствол исчез в складках свитера незнакомца, как по мановению волшебной палочки фокусника, а безрассудные глаза наполнились страхом и паникой. Он закричал:
— Пожалуйста, помогите, кто-нибудь! Моему жениху требуется помощь!
Пахнущие сигаретами пальцы оказались умелы не только в захватах, но и в науках более тонких: преступник что-то сделал с телом Гарри, вдавил два пальца в грудь, чуть правее от сердца, и оно перестало подчиняться. Безвольной куклой Стайлс упал в проход, прямо у двери. Голова глухо стукнулась о пол, к его счастью, покрытый действительно толстым ковром.
Руки и ноги тряслись, словно у него был эпилептический припадок, рот приоткрылся в попытке глотнуть воздуха. Лёгкие отказывались сокращаться: Гарри задыхался. Во рту скопилась слюна и медленно текла по щеке. Всё это было необычно и пугающе, словно он оказался заперт в коконе из собственной кожи. Хорошо хоть боли не было, но сознание всё равно плыло от страха перед происходящим. По венам бежал ток, как будто Гарри подключили к электрическому стулу.