Взгляд тёмных глаз изменился. Губы дрогнули, уголки опустились вниз, образовав глубокие складки.
— Принцесса? Ты понятия не имеешь, о чём говоришь, — выплюнул брюнет и в ту же секунду бросился вперёд.
Они схлестнулись совсем близко к Гарри. Он судорожно глотнул воздух, словно у него неожиданно начался сильный приступ тошноты, и попытался выбраться из ловушки кресла, в которую угодил ненароком.
Пассажиры поезда сгрудились ближе к другому концу вагона. Криста что-то быстро говорила в телефон, многие вызывали службу спасения. Гарри оценил творившийся хаос вполне безразлично, отметив только, что план незнакомца, которого он встретил в туалете, оказался уничтожен. Поезд гудел, словно потревоженный улей: о былой скрытности речи не шло.
— Луи! — шипел рассерженным шмелём тот, кто звался Зейном. — Ты маленький ублюдок. Ты пытался убить меня.
Его соперник ударил коленом в живот, пальцы запутались в тёмных волосах, портя и без того пострадавшую укладку, и с глухим стуком лицо Зейна врезалось в пол. В калейдоскоп рассыпанного стекла.
— Ты ушёл, Зи, — ещё один удар выбил глухой выдох из Зейна. На его виске в коже застряли осколки, и глаз заливала кровь. — Бросил семью.
— Потому что больше не мог смотреть, как она нежит тебя, — Гарри едва заметил молниеносное движение: Зейн подсёк ноги второго парня, и они оба оказались на полу. — Её любимый мальчик.
— Так вот в чём дело?
Луи тоже был далеко не прост. Он не терял времени, тут же ударил туда, где в коже блестели стёкла, вогнав их глубже. Теперь Зейн взвыл.
— Ты не смог смириться с тем, что я оказался лучше. Оказался достоин маминой любви.
Находясь так близко от них, Гарри слышал весь разговор. Пассажиры покинули свои места, продвинувшись глубже, и только Найл и он оказались в ловушке на своих, потому что у их ног развернулась драка.
— Тщеславный ублюдок, — Зейн обманным приёмом достал его, разбив локтем лицо. Луи отшатнулся, отразил следующую атаку, отбросив противника назад. Сплюнул на пол тягучий сгусток крови. — Ты никогда не был сильнее меня. Или умнее меня. Лучше меня!
Они снова обменялись серией ударов. Гарри прикрыл своей спиной Найла. Интуитивно, потому что сам находился во власти ужаса. Он смотрел на дерущихся мужчин не отрываясь, не понимая даже, кому именно желал победы. Возможно, Луи. Только потому, что тогда у него появится крохотный шанс на спасение. Зейн его пристрелит не раздумывая.
— Всему, что ты умеешь, научил тебя я! — ещё один профессиональный удар локтем, и Луи оказался повержен. Зейн без промедлений оседлал его, награждая удар за ударом. Кулаки врезались в лицевые кости с тугим отталкивающим стуком. — Но она всё равно выделяла именно твою симпатичную мордашку. Я ушёл, чтобы узнать почему.
Зейн перестал бить, чтобы сказать что-то ещё. Грудь под разодранной и залитой кровью рубашкой тяжело вздымалась. Луи под ним закашлялся, и на его тонких губах проступила кровь. Гарри замер вместе с мгновением, чтобы выслушать эту злую истину, хотя она его никоим образом не касалась.
— И как, узнал? — прозвучал женский голос.
Тяжёлая рукоятка широкого, странной формы ножа врезалась Зейну в затылок, и он потерял не только невысказанную мысль, но и сознание, завалившись на Луи.
— Живой? — поинтересовалась девушка, прокручивая нож в пальцах, прежде чем убрать его в складки своей дутой жилетки. Алого пальто больше не было, но Гарри это не помешало опознать её.
— Спасибо, Рика.
Луи столкнул с себя тело Зейна, ещё раз сплюнул кровь, и вытер рот тыльной стороной ладони. Словно зачарованный, Гарри не сводил с его руки взгляда и заметил глубокие порезы на костяшках: поцарапался, когда бил Зейна в лицо.
— Итак, наш блудный сын вернулся, чтобы убить тебя.
Она помогла ему подняться.
— Если бы ты не врезала ему, то мы бы узнали причину, по которой он предал маму, — упрекнул её спасённый. Он разглядывал взирающих на него в ужасе пассажиров и кривился.
— Ты неблагодарный, — поджала Рика губы. — Напомни мне об этом, когда я в следующий раз решу спасти тебе жизнь.
— Обязательно, — отмахнулся от неё Луи.
В вагоне царила молчаливая паника. Люди, сбившиеся в кучу, словно овцы перед волком, смотрели на Луи, затаив дыхание. Гарри понимал их чувства, потому что испытывал похожие, но гораздо острее. Преступники находились в двух шагах от него, и желание, чтобы Луи победил в драке, уже не казалось таким рациональным.
— Что будем делать? — спросила девушка, связав Зейну руки и проверив узлы как минимум дважды. — Взорвём поезд?
Гарри выдохнул слишком громко для жертвы, старающейся, чтобы хищник её не заметил, но страх при слове “взрыв” сковал внутренности. Луи услышал этот звук, стального цвета глаза впились в парня, и он чуть улыбнулся.
— Нет, мама не велела шуметь.
— Луи, ваши с Зейном разборки поставили весь поезд на уши. Ты уже, — выделила она голосом, — нашумел.
Но его интересовал потупивший взгляд Гарри. Медленно он подошёл ближе — когда в область зрения попали грязные носки его поношенных кед, Гарри начал дрожать. Так же медленно Луи растягивал слова, усиливая эту дрожь.
— Если нас поймают при подобных обстоятельствах, таких преступных, таких подлых, нас ждёт наказание, лишь немногим уступающее смертному приговору. Как думаешь, ягнёнок?
Его пальцы скользнули в волосы Гарри, нежно помассировали кожу головы. Найл сзади замер, Гарри почувствовал лопатками его напряжение и страх.
— Мы уходим, Рика, — заявил Луи, не выпуская волосы Гарри из плена своих пальцев. — И берём с собой заложников.
— Разумно ли это? В горах они станут обузой.
Луи дёрнул его вверх. Кожа на голове загорелась от боли, и Гарри поспешил подняться, чтобы унять это жжение. Второй рукой преступник коснулся дрожащих губ. Его ласки напоминали удары кнута: каждая заставляла вздрагивать.
— Я так решил, Рика.
Голос не терпел возражений. Чистый, словно тающий в апреле лёд, он требовал подчиниться беспрекословно. Что Рика и сделала: она поднялась на ноги, скользнула по Гарри безразличным взглядом. Кивнула.
— Зейна убьёшь?
— Нет, зачем? — удивился Луи. — Ты вырубила его, а я хочу победить. Я хочу убить его сам.
По выражению лица Гарри понял, что она вовсе не была в восторге от идеи. Растерянный, сожалеющий взгляд скользнул по истекающему кровью убийце и вновь превратился в безразличный, такой же, каким девушка окидывала Гарри. Её коричневые, чуть скошенные к вискам глаза вмиг остекленели.
— До встречи, Зи, — совершенно неуместно и оттого более жутко засмеялся Луи. — А тебе, ягнёночек, привет. Нас ждёт дальняя дорога, так что шевелись.
Рывком преступник притянул Гарри к себе. Найл что-то задушенно пискнул, возражая, но, к его же счастью, оказался не услышан. В скрипе битого стекла под испуганный ропот толпы тот, кто звался Луи, кто должен был стать спасением Гарри, тянул его прочь. Не только от друга, но и от нормальной, пусть и полной боли и разочарования жизни.
Замелькали окна одно за другим, так же как мелькали за их прозрачной поверхностью деревья и холмы, мимо которых мчал поезд. Мысли Гарри тоже набирали скорость до тех пор, пока не превратились в смазанный поток. От волнения ноги заплетались и подкашивались, но Луи держал за локоть крепко, не позволяя упасть и не оставляя шанса бежать.
В одной из дверей между вагонами Гарри увидел своё отражение с расширившимися от ужаса и растерянности глазами. Он был полностью дезориентирован и не понимал, куда двигалась его судьба. Одно ощущалось ярко и понятно — поток подхватил его, словно щепку, и не было никакой возможности повлиять на яростную стихию. Но, возможно, если позволить увлечь себя и не сопротивляться, у Гарри ещё останется шанс не разбиться о камни.
— Поезд стоит на ушах! О чём вы двое только думали?! Мама велела сделать всё тихо!
Мерзкий писклявый голос, полный возмущения и злости, вывел Гарри из оцепенения. Пальцы Луи на его локте сжались сильнее, словно в попытке раздавить кость в труху. Гарри охнул от боли.
Обладатель голоса был действительно рассержен. Его бесцветные блёклые глаза злобно сузились, а рыжие волосы, казалось, полыхали. Луи на упрёк лишь пожал плечами.
— То, что она хотела, я достал. И если нас не поймают копы, то не вижу причины считать задание проваленным.
— Это спорный вопрос, — выплюнул рыжий. — Скрытная операция превратилась в реалити-шоу, Луи. Мы во всех новостях. И мы заперты в движущемся поезде. Я более чем уверен, что на следующей станции нас будет ждать целая гвардия!
— Ну так не истери, а останови поезд, Олли. У нас есть план на случай, если всё пойдёт не так.
Может быть, жёлтый цвет привлёк их внимание, может быть, испуганный взгляд: Рика протянула руку и заставила ближайшую к ней девушку подняться на ноги. Гарри узнал этот короткий плащ на округлом животе. Лаура Блау, так она представилась бортпроводнице. И она всё ещё была сокрушающе хрупка.
— Берём заложников и валим, — поставила Олли в известность напарница.
Пот холодной плёнкой облепил тело. Гарри дёрнулся, постарался вырвать руку. Луи повернулся к нему, удивлённо моргнул, словно забыл о парне совсем, словно понятия не имел, что в его хватке кто-то был.
— Пожалуйста, — искренне попросил Гарри, глядя в лениво прикрытые серо-голубые глаза. Безумие ушло из них, оставив только скуку. — Только не её. Кого угодно, но не её.
— Возьмите меня, — вызвался мужчина, что уступил девушке место у окна.
В руках у рыжего появился пистолет. Гарри не видел, как тот достал его из-за пояса: всё внимание сконцентрировалось на Луи. Он прошептал: «Пожалуйста» ещё раз только губами и получил в ответ издевательскую, полную садистского удовольствия улыбку.
— Мне нравится девушка, — засмеялся Олли.
— Слишком слабая, — Рика отрезала его попытки вытащить её из плена кресел. Лаура рухнула обратно, растирая немые слёзы по щекам. — Она не выживет в горах.
— Нам и не нужно, чтобы она жила долго.
Голос Луи был отрешённым, скучающим. Гарри скрутило внутри в тугую спираль, и органы грозили вот-вот покинуть его тело в остром приступе тошноты. Человек, с которым его связала судьба, был настоящим чудовищем.
— А если она начнёт рожать в самый неподходящий момент? — Рика ткнула соседа Лауры под подбородок пистолетом. — Ты, идём. А вы, — она обернулась к подельникам, — прекратите быть такими беспечными.
Гарри не успел осознать, что беременной незнакомке ничего не угрожало: у дверей, разделяющих шестой и седьмой вагоны, послышался шум. Рика ответила на него не задумываясь. Даже Луи едва успел повернуться в ту сторону, когда она сделала несколько последовательных выстрелов, выпустив серию пуль в охрану поезда.
— Хватит тормозить, — зло бросила она.
Гарри заставил себя дышать медленнее и не смотреть на растекающееся алое пятно, на трупы, усеявшие проход. Луи потащил его дальше, не споря со своей напарницей. Олли схватил выбранного ею вместо беременной девушки парня. Её соседа.
Гарри едва смог переступить через завалившие выход тела. Луи безжалостно тянул за собой. В общей суматохе преступления таймер отошёл на второй план, и Гарри, уверенный, что кожа на запястье больше не несёт на себе клейма цифр, что она чиста, словно чисел никогда и не было, полностью сконцентрировался на происходящем. Вот только остановить безумие или сбежать от него не представлялось возможным.
Шум в ушах постепенно утихал, на смену ему пришли смирение и готовность. Дойдя до конца поезда, преступники обзавелись ещё одной заложницей — юной девушкой в футболке рок-группы. А Гарри — мыслью, что все те лица, промелькнувшие у него перед глазами, пока они шли в конец поезда вагон за вагоном, с их крошечными, жалкими причинами ненавидеть время, не понимали своего везения.
Начатая со страха и боли жизнь заканчивалась ими же. Гарри оглянулся на других заложников, пытаясь понять, что чувствовали они, но Луи вновь дёрнул вперёд. Его пальцы на локте удерживали в плену, обещали ужас и агонию. Обещали ад.
Гарри прикрыл глаза, не особо разбирая дороги, полностью завися от направления, которое задавал ему преступник, и всем своим существом чувствовал — все обещания будут исполнены.
========== Лес ==========
Сейчас.
В бирюзовых сумерках на закате или орхидейной дымке рассвета палата остаётся всё такой же стерильно белой. Нет наполненного красками букета на тумбочке у кровати, открыток с пожеланием выздоровления, прикреплённых к стене. Найла не пускают к Гарри копы, а отцу он никогда не был особенно нужен.
Повязки на теле меняет медсестра. Она же приносит пресную больничную еду. Такая же кипенно-белая, как вся нынешняя жизнь Гарри, ограниченная четырьмя стенами палаты.
Он не рвётся на волю. Чувствует себя потерянным в опалово-белом больничном свете, заключённым. Хотя здесь Гарри удерживают ради его же блага, ради сохранения жизни. В противоположность тому, как его удерживали в особняке. Там приходилось бороться за то, чтобы увидеть рассвет. За каждый болезненный вдох в руках Луи.
Просто ты жив, пока кровоточишь.
Эти слова Луи значат много: каждый звук на вес золота. Гарри понимает их теперь, как не понял бы никогда, если бы судьба не столкнула его с разрушением, с бездной отчаяния, с адской болью. С безумными глазами одного из маминых детей.
И, несмотря ни на что, Гарри предпочитает вернуться в плен разрушенных стен, в грязь старых вещей и пыль выцветших одеял, нежели оставаться здесь, в чистоте и белизне реальной жизни. Наверное, он умер с Луи в том особняке, оказался разрушен взрывом, что уничтожил холодные каменные стены.
Настойчивый стук в дверь отрезвляет. Меланхолия отступает, освобождая место усталости и застарелому страху.
— Войдите, — тускло произносит Гарри, уверенный, что это не персонал. Медсестра никогда не стучит.
Их оказывается двое. Мужчина и женщина приблизительно одного возраста. Первый одет в новенькое кожаное полупальто, чёрные джинсы и чёрные очки на глазах, что словно срослись с его лицом: так естественно они на нём смотрятся. Волосы тоже чёрные, не считая широких мазков седины над висками.
Женщина с перекинутым через согнутую руку светлым пальто. Она проходит в палату первой: не вертит бёдрами, а ступает уверенно и чуточку безразлично, но в её кашемировом платье этого и не требуется. Женщина высшего качества, настоящая, со вкусом. Гарри бы никогда не смог привлечь внимание такой, а теперь оно ему и не нужно.
Он с интересом разглядывает вторженцев, ожидая, когда они заговорят. Мужчина не тратит его время, которого теперь вдоволь, на игры в гляделки.
— Добрый день, мистер Стайлс. Я — Энди Фармер. Моя напарница — Пэт Кадиган.
— Какие-нибудь спецслужбы? — уточняет Гарри, протягивая забинтованную от пальцев до локтя руку, и получает подтверждающий кивок.
— Слышали от доктора, что ваша операция прошла успешно и вы стремительно идёте на поправку, — улыбается леди. Гарри только пожимает плечами: какая ему теперь разница, жизнь или смерть. Эти понятия стёрлись для него в особняке, потеряли свою актуальность.
— Никто до вас не подбирался к ним так близко.
Мужчина предельно собран, настойчив. В его руках визитная карточка, такая же белая, как и всё в новой реальности Гарри. Парень только прикрывает глаза, откидываясь обратно на больничную подушку, и слышит, как скользит картон визитки по лакированной поверхности тумбочки.
— Мы дождёмся вашего полного выздоровления, Гарри, — мягко убеждает Пэт.
Её напарник, напротив, напорист:
— Нам нужно, чтобы вы рассказали всё о той, что звала себя мамой.
Тогда.
Поезд тормозил с шипением. Луи без колебаний разбил рукояткой пистолета хрупкое стекло, под которым пряталась кнопка аварийного торможения, и нажал её. Рывок, предшествующий полной остановке, отбросил Гарри в стену. Плечо наполнила тупая боль удара.
Другие заложники выглядели не лучше него: у всех круглые от ужаса глаза, подрагивающие руки. Рика держала их под прицелом, пока её партнёры открывали автоматические двери вручную.