Он снова боялся, что удивленный взгляд Исина сменится презрением и ненавистью.
Я не вынесу…
— Извини, — прошептал старший, отпуская шатена и отходя на несколько шагов. Он отвел взгляд, уже приготовившись, но внезапное прикосновение к щеке заставило его вздрогнуть. Исин смотрел мягко и с толикой сожаления, холодными пальцами порхая по его коже.
— Вот почему я не хотел оставлять тебя, — сглатывая, произнес Чжан, — Ты всегда делаешь глупости, стоит мне отойти хотя бы на шаг. Глупый. Глупый, глупый Ким Чунмен. Кто просил тебя оберегать меня от тебя самого? Если бы ты сразу все рассказал мне шесть лет назад, уверен, ты бы понял Лу и Се.
— Но…
— Ты бы понял, что держаться на расстоянии двум влюбленным подобно гибели. И уже никакие препятствия не смогут их остановить. Хань понял это быстрее тебя, Чунмена.
— Двум…
— Да, — улыбнулся Исин, опуская голову на плечо Сухо и с наслаждением ощущая его близость, прошептал: — Я люблю тебя, Мён-а.
Ошибки преследуют нас годами. Из-за них отпускать страхи безумно сложно. Но стоит попытаться и… Чунмен облегченно выдыхает, чувствуя, как Исин прикасается к его щеке губами, стирая скатывающуюся слезу. Кошмар, преследующий его много лет, растворяется в тихом шепоте человека, которого он любит всю свою жизнь.
***
— Как давно он не приходит в себя? — вопрос заставляет Лухана прикусить губу, нарочно сделать себе больно, чтобы не позволить слезам вновь беспрепятственно скатываться по впалым щекам. Он берет себя в руки и охрипшим от долгого молчания голосом отвечает Сухо:
— Больше месяца.
Чунмену до того трудно смотреть на бессознательное тело макнэ, что он закрывает лицо ладонями и тяжело выдыхает, коря себя за то, что он был слишком далеко от Сехуна, чтобы помочь ему. После того, как он решил покончить с карьерой актера и певца, переезд в Америку казался самой лучшей идеей из всех возможных, чтобы попытаться не думать о ссоре с Исином. Забывшись новыми хлопотами, он совершенно упустил из вида случившееся, потому узнал обо всем слишком поздно.
— Никогда себе не прощу этого, — горько усмехнулся он. — Если бы я не решил тебя переубедить, то сейчас, возможно, все не зашло бы так далеко.
— Ты не виноват, — Лу помотал головой, поправляя на Се одеяло и мимолетно целуя того в бледную щеку. Он нежно провел пальцами по заледеневшей руке младшего и опустился перед кроватью на колени, принимаясь теплым дыханием согревать белые пальцы Сехуна.
— Нет, Хани, это полностью моя вина. И я даже не смею находиться теперь здесь…
— Перестань, — перебил его Лу, отвлекаясь от своего занятия. — Дело во мне. Это я всегда сомневался, за что и поплатился. И заставил заплатить Сехуна.
— Мы с тобой одинаковые дураки, — усмехнулся Ким. — Никогда не думаем прежде, чем сделать, а последствия разгребаем очень долго.
— Верно, — печально улыбнулся Лу. — Одинаковые дураки.
— Если вам двоим станет легче от самобичевания, можете пойти и предаться воспоминаниям под чашечку кофе, — пробурчал Исин, втаскивая в палату пакеты с едой. — Лухан, если ты снова откажешься от еды, я закрою тебя в комнате и не пущу к Сехуну, пока не вернешь свой нормальный вес. Не думаю, что Се будет рад увидеть ходячий скелет, когда проснется.
— Полностью согласен, — дверь в палату снова открылась, и на пороге появился Бэкхен. — Я еле-еле впихнул в него яблоко сегодня утром. Хань, это не дело.
— Я просто не хочу есть, — пожал плечами Лу.
— Ты должен, — Исин подошел к старшему с явным намерением запихнуть в открывшийся в возмущении рот банан. — Вот так, хотя бы это. Сехун нам голову оторвет, если узнает, что мы недосмотрели за тобой.
— Если…он вообще захочет меня видеть после всего, — прошептал молодой человек, наблюдая за спящим Се.
Рука Бэкхена невесомо опустилась на его плечо, и Лухан почувствовал, как врач успокаивающе взъерошил его волосы.
— Ни о чем не думай, — ласково произнес Бён, обнимая парня. — Помнишь? Сехун слышит. Он знает, что ты всегда рядом.
Почему… Он так знаком мне?..
***
— Если так продолжится и дальше, распада не избежать, — пробормотал Кенсу, откидывая голову на спинку кресла.
— Только и успевают строчить, — фыркает Кай, бросая на рабочий стол менеджера кипу газет с многочисленными статьями. Критика, обвинения, клевета. Это подобно огромному водовороту, в который затягивает их всех. — Заняться больше нечем, вот и копают под каждую мелочь.
— Ты прекрасно знаешь, что им за это деньги и платят, — покачал головой До. — Не нравится мне это.
— Что именно?
Менеджер До поднялся с места, молча делая круг по кабинету и возвращаясь к столу. Вытащил из-под кучи папок планшет и что-то быстро ввел в поисковую строку, дожидаясь результата. Чонин также терпеливо ждал.
— Это, — Кенсу протянул планшет Каю, тыкая пальцем в заголовки, имеющие высший рейтинг.
— «Ужасная трагедия, взволновавшая каждого», «Виновник скрывается?», «Скандал в мире звезд», «Скандально известный айдол О Сехун», «Жертвы звездного мальчика», «Эгоизм превыше всего», «Легко отделался», «Ошибка шоу-бизнеса», «Ненависть к нему зародилась даже в сердцах фанатов», — пробормотал Чонин. Он сжал пальцами экран так сильно, что послышался треск. Су нахмурился, едва ли успевая забрать планшет перед тем, как Чон запустит его в стену. — Это интересно всей стране? Этим они заняты? А то, что Сехун полтора месяца в сознание не приходит, никого не волнует?!
— Тише, — попросил Су, — Конечно, никого не волнует. Вы интересны только тогда, когда на вас можно делать огромные деньги и иметь успех у публики. Все любят айдолов до тех пор, пока они соответствуют представлениям поклонников.
— Мерзость какая, — прошипел младший, ударяя кулаком по столу.
— Ты же не думал, что быть звездой легко, Ким Чонин? — Кенсу вопросительно приподнял бровь, удивляясь наивности подопечного. — Здесь не бывает «радужно и прекрасно». Этот мир слишком жесток, и лишь сильнейшие добиваются своего. Иногда успешным людям приходится переступать через себя, чтобы добиться славы. Я благодарен судьбе за то, что ты этого не сделал.
— Почему?
— Дурачье, — хмыкнул До, оттягивая двумя пальцами щеку младшего. — Ты остался самим собой и прекрасно справляешься.
— Да, но…
— Но?..
Чонин цокнул, притихнув и поумерив пыл, вздохнул:
— Все они… такие прогнившие. Сехун ведь… Я не верю. До сих пор не верю, что он мог это сделать. Они поливают грязью человека, который сам сильно пострадал. Даже директор перестал защищать его! Хён, они слишком жестоки к Сехуну. Ведь никто ни в чем даже не разбирался!
— Ты ничего не сможешь с этим сделать, — устало помотал головой менеджер, легко поглаживая Кая по вздрагивающей от гнева спине. — Да и Сехуну… и всем нам это не должно быть интересно. Лучше поехали в больницу. Проведаем нашего «скандально известного».
Чонин горько усмехнулся, согласно кивая и вытаскивая из кармана джинсов ключи от машины.
— Сегодня ты ведешь.
========== Глава 17 ==========
Christina Aguilera — Hurt
Два месяца спустя.
Разбираться в запутанных делах всегда очень сложно. Еще сложнее, когда ты и понятия не имеешь, с чего начинать, где искать конец нити огромного клубка из обстоятельств, правды и лжи. Кто-то может искусно спутать все вместе, конец спрятать так, что, хоть в лепешку расшибись, а не найдешь, как и начало, ложь выдать за правду и перевернуть этим все с ног на голову. Лухан, как и все остальные, это прекрасно понимал, потому снова приходилось тщательно рассчитывать каждое движение, каждый вдох и выдох, рассчитывать каждое слово. Он не знал, к чему это может привести, но был уверен, что поступает правильно, ведь, если он не возьмет дело в свои руки, никто не станет разбираться, и Сехуна просто-напросто заклеймят, сделают из него настоящее чудовище, чего очень не хотелось ни ему, ни их друзьям. Он в очередной раз убедился в человеческой жестокости, когда в полиции поставили перед фактом: против Сехуна есть масса доказательств, а агентство, которому младший посвятил всю свою жизнь, медленно, но верно по желанию общественности отказывалось от собственной позиции защищать человека, приносивший им миллионы. Как бы Лу Хань не злился, он не имел возможности что-то изменить, и это часто убивало его изнутри. Благо, друзья понимали замученного парня без слов, и как-то так получилось, что Сухо нашел лучшего адвоката, притащив того прямо из Шанхая, Исин, не без помощи доведенной до ручки состоянием брата Мэй, добился от Соён правды о случившемся на вечеринке, а Чонин с Кенсу просиживали день и ночь в офисе охраны одного из торговых центров, что находился как раз на той улице, где произошла авария. Конечно, не обошлось без трудностей, но все они быстро поняли, что в этом деле даже-вроде-как-доблестная полиция им не помощник. Хань уже и не помнил, сколько раз пересказывал адвокату собранную по крупицам тут и там информацию, отвечал на миллионы вопросов и разглядывал тысячи фото, пытаясь узнать знакомые лица. Он потерял счет времени, все еще не взяв под контроль эмоции, ведь Сехун по-прежнему находился в коме, потому ничего удивительного в том, что вся больница слышала его крики, когда…
—Сехун сказал, что не может с ней встречаться, не захотел с ней переспать, и Соён решила ему отомстить за потерянную репутацию. Заплатила кому надо приличную сумму, и вот она уже бедная, несчастная жертва избиений возлюбленного-изверга, —поведал историю Исин, теребя в пальцах ключи от машины и раздраженно сверля взглядом захлебывающуюся слезами Соён, пытающуюся скрыть лицо от камер. Марафон по Сеулу в поисках неудавшейся второй половинки Сехуна привел за собой невесть откуда взявшихся журналистов и полицию, вызванных Кенсу. Чонин удовлетворенно хмыкнул, закрыв вкладку браузера, когда прежние статьи с громадным рейтингом сменились новыми, тем самым хоть немного очистив имя Сехуна.
Успокоившись и едва ли удержавшись от рукоприкладства по отношению к бывшей актрисе, Лухан снова, как и предыдущие два месяца, открыл дверь в просторную палату. Здесь все по-старому, и, хоть Бэкхен говорит, что стало уютнее (потому что Лу практически поселился в палате), Сехун все еще неподвижен. Хань рассказывал Хуну все, что с ними приключилось за это время. Это вошло в какую-то нездоровую привычку — сидеть у постели и поглаживать холодную руку, целовать тонкие пальцы и тихо шептать о том, что скоро все закончится. Он сам не знал, что закончится, часто горячие слезы скатывались по щекам, и Хань старался задушить противные всхлипы — слезы еще не кончились. Порой было невыносимо. Лухан, глотая ртом необходимый воздух, закусывал ребро ладони так сильно, что начинала течь кровь, чтобы приглушить рыдания и не беспокоить больных. В такие моменты почему-то Бэкхен всегда оказывался рядом, поднимал с колен и, поглаживая вздрагивающую спину старшего, вел того к диванчику. Усаживал и крепко обнимал, целуя в макушку и нашептывая что-нибудь успокаивающее, укачивал в руках, как маленького ребенка, и жмурился, тяжело сглатывая и быстро моргая, потому что у самого слезы невольно стояли в глазах.
Это трудно. Ужасно трудно смотреть, как ломается дорогой тебе человек, и ты ничего не способен сделать.
Это больно. Больно видеть, как с каждым днем на твоих глазах исчезает тот человек, которого ты знал. Пусть даже и малознакомый, Бэкхен привязался к Ханю и чувствовал необходимость защищать и заботиться о старшем, который забывает даже спать, не говоря уже про еду и ничтожно коротком отдыхе.
Отойти от Сехуна даже на пять минут было невыносимо, мучительно. Вдруг что-то случится, а в этот момент никого рядом не будет, чтобы ему помочь? Хань пытался отогнать плохие мысли, но в голову лезли страшные вещи, которых он наслушался за время пребывания в больнице. Становилось страшно, что Се в любой момент может не справиться и произойдет то же, что и с парнишкой из палаты напротив. Совсем еще молодой; наверное, когда-то он тоже ярко улыбался и был счастлив, но теперь его мать, бледная, как смерть, и еле держащаяся на ногах, дрожащими руками забирает вещи сына, после сочувственного взгляда врача не выдерживает и громко рыдает, оседая на пол. У женщины случается приступ.
Хань опускает взгляд в пол и закрывает дверь в палату, прислоняясь затылком к холодной поверхности. Он не переживет, если когда-нибудь доктор так же сообщит ему, что любимого человека не стало.
Лухан не замечает, сколько времени проходит, прежде чем наступает лето. Просто однажды, выйдя во двор больницы, вдыхает полной грудью и осмысленным взглядом скользит по зелени деревьев и аккуратным клумбам, слышит шумящий неподалеку фонтан и разговоры людей, наслаждающихся теплым солнечным днем. Его мало заботит, какое сегодня число, утро, полдень или близится вечер. Молодой человек присаживается на скамейку и закрывает глаза, не замечая, как первый раз за долгое время проваливается в спокойный сон. Изможденный, он не сразу понимает, что кто-то сильно трясет его за плечо. Просыпаться, а тем более открывать глаза совершенно не хочется, но голос сестры вырывает его из забыться. Мэй стоит над ним, взволнованная и раскрасневшаяся, тяжело дышит и продолжает трясти старшего брата за плечо, беззвучно открывая и закрывая рот. Пришедший в себя Лухан тут же подскакивает и, не произнося ни единого слова, несется внутрь здания больницы. Его сердце бешено колотится в груди, слезы проступают на красных от переутомления глазах, а в голове стучит единственная мысль: «Только не это! Этого не может быть! Господи, пожалуйста, умоляю, только не Сехун!»
Седьмой этаж, поворот направо, длинный коридор, налево, минуя компанию веселящихся интернов, расталкивая посетителей, Лухан останавливается перед палатой Сехуна. Кенсу нервно поглаживает Кая по вздрагивающей спине, Сухо ходит от стены к стене, зубами прикусив ребро ладони, Исин нервно поглядывает на дверь палаты.
— Нет, — вырывается из уст Лухана, и он падает, не в силах удержаться на ногах. К нему тут же подлетает Исин, Сухо помогает перенести Лу на диванчик поблизости и крепко держит за руку, шепча никак не помогающее: «Успокойся».
Чанель влетает в коридор, словно вихрь, лохматый и в больничном халате шиворот-навыворот, за ним Мэй, утирающая мокрые щеки рукавом блузки.
Дверь в палату открывается, выпуская Бэкхена и еще несколько врачей постарше. Бен, замечая бледного Лу, не теряя времени даром, подбегает и обнимает старшего, прижимаясь холодным носом к щеке и чувствуя, как дрожит Хань. Кажется, в этот миг замерло все, и только сердце Лухана продолжало разрываться на части, томимое незнанием.
— Все, — шепчет Бэкхен, ощущая, как по щеке скатывается слеза, мешаясь со слезами Лу. — Все закончилось, — его голос срывается, и молодой врач громко всхлипывает, буквально заставляя Ханя впасть в оцепенение своими словами. Неужели… — Хань, — младший берет лицо блондина в свои ладони и заставляет посмотреть на себя. — Хань… Живой… Живой!.. Он справился… Сехунни смог…
Комментарий к Глава 17
А вот и новая глава:3
Ох, все эти дни для меня были невероятно напряженными, т.к. приближаются практика, зачеты, проекты, сессия и еще много всего, что будет морочить мне голову в ближайшие пару месяцев хд
Но я постараюсь дописать работу, если кому-то еще интересно, и даже вполне возможно! что еще одна глава будет готова очень скоро:3
P.S. В моей голове уже складывается сюжет для следующего фанфика и, кажется, это будет надолго тт
========== Глава 18 ==========
Lee Jia Ge (双程) — Degenerate 沦陷
Когда слова Бэкхена достигли Ханя, старший потерял сознание. Чунмен не на шутку перепугался, из-за чего и его пришлось приводить в чувства, но уже под дружный облегченный выдох и нервные смешки вперемешку со слезами. Бэкхен, все еще всхлипывая, стоял в обнимку с переводящим дух Чанелем, тесно прижимаясь к высокому парню в попытке успокоиться. Кенсу взял на себя Мэй и Кая, которых умел успокаивать в два счета, но и сам До, обычно держащийся и не проявляющий много эмоций, сегодня готов был выпустить скопившееся наружу.
За заботами о самочувствии всех вместе взятых прошел целый вечер. Доктора больницы уже были наслышаны о дружно ревущей и подрывающей собственное здоровье компании пациента О Сехуна, который мирно отдыхал под наблюдением дежурного врача. В себя Се пришел лишь на некоторое время, вскоре не выдержав нагрузки на и без того слабый организм. Его жизни ничего не угрожало, как сказал лечащий врач: «Кризис миновал. Теперь он должен набраться сил, чтобы прийти в себя и осмыслить все заново». Все же одно неприятное известие на сегодня пришлось взять на себя Кенсу, как самому стойкому: отцу Сехуна пришлось срочно лететь в Лондон, где госпожа О уже некоторое время находилась на лечении. Утром женщине стало хуже, потому отец Хуна должен быть с ней в случае чего.
Хань проспал всю ночь, как и его сестра, Бэкхен, который ранее восемь часов не спускал глаз с Сехуна, и Сухо, которому просто пришлось подчиниться приказам Исина. Утро для всех было крайне тяжелым. Стресс, который не отпускал друзей вот уже несколько месяцев, сейчас вылился в неожиданно нагрянувшую усталость, ведь им наконец-то можно было выдохнуть: самое страшное позади, скоро Сехун придет в себя, и уже неважно будет, сколько проблем им еще предстоит решить — главное, что дорогой им человек жив.