А потом оценил шансы на то, что его окончательно раздраконит мальчишка, который теперь вызывал только желание лежать рядом, впитывать и успокаиваться. Шансы были высоки настолько, что Гарри пожал плечами и пошел на голос.
— Не думал купить ей подходящий дом? Не уверен, что ты можешь поднять влажность у себя под рубашкой, если это понадобится, — предупредил о своем появлении гриффиндорец, чтобы мальчишка не придумывал тему для разговора в последний момент; то, что это придется делать ему, Гарри принимал как что-то само собой разумеющееся.
Том не ответил, и пока Гарри добирался до укрытия, он слышал только шуршание Нагини. Гриффиндорец никогда не понимал, почему они встречаются только в темных коридорах. На коленях Тома всегда книга, и Гарри не уверен в том, что мальчишка умеет видеть в темноте. Но тем не менее, коридоры всегда темные, и приходится прикладывать усилия, чтобы отыскать в них кого-то и не запнуться в процессе на ровном месте.
— Надеюсь, это заботит тебя меньше, чем провалы в памяти, — отзывается Риддл, когда Гарри наконец-то находит место для того, чтобы сесть, и в его голосе слышится раздражение.
— О чем ты? — заинтересовался Гарри. — Это история о моей гениальности на уроках ЗОТИ?
— Эта история о том, что если ты не знаком со словарем, и тебе неоткуда узнать значение слова «присматривать», то никакие уроки ЗОТИ не помогут, — огрызнулся мальчишка. — Но, конечно, ты можешь рассказать о своих проблемах с учителями, я привык слушать взрослых и забывать все, что они сказали, после того, как они заткнутся.
На секунду Гарри задумался, а потом взмахнул палочкой, и бледное обиженное лицо Тома осветил люмос.
— Вау, — выдохнул гриффиндорец. — Ты первый.
Том нахмурился, одновременно жмурясь.
— В чем я первый на этот раз?
— Нет, рассказывай первый, — быстро мотнул головой Поттер. — Но если подумать, то ты первый, кто сумел вызвать во мне стыд за пару секунд.
— Сомнительное достижение, — отозвался первокурсник, закрывая книгу, уже поняв, что почитать ему больше не удастся. — Ты уверен, что тебе срочно не надо туда, куда ты шел?
— Фактически, я шел исключаться, так что это может и подождать.
Не то, чтобы Том злился. У Поттера и в прошлый раз было слишком мало времени для него, и это не могло измениться в один момент. Да и не хотел Том, чтобы что-то резко изменилось. Поттер был слишком активным, чтобы его было комфортно терпеть продолжительное время. Но детская потребность в общении и невозможность найти собеседников кроме Нагини и Поттера весьма осложняли жизнь. Том видел еще нескольких змей у кромки Запретного леса, но опасался говорить с ними. И так секрет был совершенно бездарно выдан Дамблдору и Поттеру, не хотелось бы, чтобы кто-то еще узнал.
Нет, Том не злился, но когда он долгое время не мог поговорить с кем-то, то становился раздражительным и склонным к заинтересованности в агрессивных отраслях магии. В Запретную секцию, где, по словам Панси, хранились книги о Темных искусствах, ему путь пока был закрыт, поэтому приходилось довольствоваться «Продвинутой защитой от темномагического воздействия», найденной в самом углу библиотечного шкафа.
Подойти же к Поттеру и заявить ему, что обещания выполнять вообще-то стоит, не давала детская гордость и то, что вокруг гриффиндорца вечно кто-то крутился. Круг был замкнутый, и очень раздражал.
— А еще мне Снейп дал эссе по дурацкому зелью. Оно для первого курса, говорит, не уверен, что вы справитесь, мистер Поттер, — поделился Гарри через час после того, как уже все возможные способы обсудить ЗОТИ исчерпались. — Показал я название этого зелья Гермионе, а та совершенно серьезно говорит: «Понятия не имею, что это за зелье, мы такое не изучали».
— Для возникновения на голове оленьих рогов? — спросил Том, и Гарри задумался: ему казалось, название было какое-то более вычурное.
— Понятия не имею, — признался он, а потом напрягся, чтобы одновременно нашарить в темноте свою сумку и не сползти со слизеринца.
Гарри не особо помнил тот момент, когда его голова оказалась на его коленях, но предполагал, что ничего плохого в этом не было. Ему было удобно, колени были теплые, а Нагини наконец-то перестала шуршать, почувствовав рядом дополнительную грелку. Мнение Тома по этому вопросу было неизвестно, но Гарри предполагал, что ребенок, владеющий невербальным круциатусом, не имеет никаких причин его не применять.
— Вот, — протянул гриффиндорец пергамент с названием зелья, и Том посмотрел на него ровно секунду, прежде чем повторить.
— Рога. Ввели в программу в этом году. Снейп потратил несколько минут от урока, чтобы объяснить как и зачем.
— И специально дал писать про него мне, — закатил глаза Гарри. — Хоть он бы не издевался, почти семья же.
— Я дам конспекты, если ты тоже поможешь мне, — отозвался Том, и Гарри заинтересованно откинул голову назад, чтобы хоть немного различать мальчишку во мраке. — Амбридж велела написать про артефакты, развязывающие язык. Названия, истории, применение. Если твой отец аврор, то ты должен знать об этом что-то?
— Ты же понимаешь, что она просто хочет тебя запугать? Все эти артефакты применяются и сейчас, и все они без проблем выдаются на руки аврорам, которым хочется кого-то допросить быстрее, чем за полчаса.
— Но это все еще мое домашнее, за которое нужно получить оценку. Я стараюсь не отнимать баллы у своего факультета.
Гарри задумался на секунду, стоит ли как-то отреагировать на все-таки прозвучавшее обвинение в его адрес, но потом вздохнул, перевернулся на бок и уткнулся носом в живот мальчишки.
— Вечером получишь. Не уверен, что будет в виде эссе, но ты всегда можешь переписать так, как тебе захочется, — пообещал гриффиндорец, а потом подозрительно затих.
Том подождал минуту, а потом все-таки ткнул Поттера в плечо.
— Ты же не спать собрался?
— А ты разве не читал, пока я не пришел? — напомнил гриффиндорец, и Тому пришлось согласиться.
Не то, чтобы Гарри особо мешался… Том раскрыл книгу, устраивая ее на краю коленей, и медленно провел пальцами по странице. Буквы мягко засияли в темноте белым, но это мог видеть только один человек. К счастью, иначе в приюте Тому бы гораздо чаще попадало за ночное чтение.
Когда проверка во главе с Люциусом Малфоем наконец-то оказалась в Хогвартсе, переполошились не только учителя, но и студенты. В один момент все ученицы отказались от коротких юбок или штанов, все как одна нацепив стандартную по длине юбку прямого фасона, наглухо запахнулись в белые рубашки, аккуратно завязали галстуки и убрали волосы в строгие прически. Ученики только достали галстуки из глубины шкафа и решили вести себя потише, этого им хватило для того, чтобы не ловить на себе осуждающие взгляды аристократов.
Люциус собирался начать прямо с кабинета Амбридж, но оказалось, что сегодня она отменила пары у шестикурсников, поэтому пришлось растянуть проверку на несколько визитов. Кроме Поттера едва ли кто-то решится спровоцировать даму из Министерства, а без этого удастся уволить разве что Трелони, что будет выглядеть скорее как избиение инвалида.
На самом деле, Малфой не знал, что его дернуло пойти в Большой зал. Проверять качество еды? Смешно. Эльфы относились к здоровью молодых волшебников едва ли не ответственнее, чем все учителя вместе взятые. Проверять дисциплину? О какой дисциплине идет речь на обеде? Но в Большом зале Люциус все-таки оказался, и его внимание привлек прежде всего слизеринский стол.
С родным факультетом было связано множество воспоминаний. Люциус помнил, как они испытывали на нелюбимых однокурсниках зелья собственного приготовления, как совместно открывали «кричалки» и как искали золотые кольца в тыквах на Хэллоуин. Но вот чего точно не было во время учебы Малфоя-старшего, так это замотанных в шарф гриффиндорцев.
«Поттер, кто же еще?», устало подумал Люциус и решил, что имеет право знать, какая у Поттера отговорка на этот раз. Тот всегда отличался оригинальностью мышления, и иногда это забавляло. (Хотя чаще — раздражало).
— Мистер П… — грозно начал он, когда подошел сзади, но гриффиндорец внезапно оглушительно чихнул и расплескал тыквенный сок по всем своим соседям.
— Очень надеюсь, что ты умеешь пользоваться очищающими, — сказал темноволосый мальчишка, который сидел рядом с Поттером.
— Еще бы, змейка, — отозвался Гарри, и это был первый случай, когда на Люциуса не обратили внимания мгновенно.
После устранения последствий своей неосторожности Гарри все-таки исправился, оборачиваясь к мужчине и солнечно улыбаясь. Портило впечатление разве что красное лицо и затянутые пеленой некогда ярко-зеленые глаза.
— Вы забыли, где находится Больничное крыло, мистер Поттер? — холодно осведомился Люциус, пытаясь припомнить, навещали ли они Больничное крыло сегодня.
— О, вы обо мне беспокоитесь? — мечтательно протянул гриффиндорец, но потом вновь чихнул и растерял всю охоту продолжать разговор в таком тоне. — Я бы рад, но кое-кто в воспитательных целях запрещает мне посетить его.
Люциус вопросительно выгнул бровь, но Поттер вместо ответа толкнул своего соседа. Тот страдальчески вздохнул и обернулся. От строгого взгляда ребенка веяло холодом.
— Если он продолжит во всем полагаться на магическое исцеление, то умрет в естественных условиях обитания, — серьезно произнес ребенок. — Кто-то должен ему объяснить, что если вздумал спать на холодном полу — будь готов простыть.
— И почему же ты объяснил мне это после того, как я заболел, а не до? — возмущенно осведомился Гарри, но Люциус прекрасно видел, что тот совершенно не всерьез.
Этого мальчишку было слишком легко читать. Все привязанности налицо, и если сейчас он не крайне привязан к этому ребенку, то Люциус готов признать, что его многолетний опыт дипломатии ни на что не годен.
— Похвально, что появился человек, который объяснит вам принципы безопасной жизни.
— Скорее из-за него я схвачу ангину, — несогласно ответил Гарри. — Как Ваши дела, лорд Малфой?
— Все еще секретны и важны, мистер Поттер.
— О, и вы все еще не соблазнились?
— Все верно.
— Но могу ли я предложить вам прогуляться по окр… — Гарри снова оглушительно чихнул и замотался в шарф по самые глаза. — О Мерлин, Том, ты убьешь меня. Клянусь своим шрамом, ты точно это сделаешь. Простите, мистер Малфой, прогуляться по окрестностям нам не удастся. Но Вам хочется увидеться с сыном, я уверен. Пойдемте в гостиную Слизерина, я приглашаю.
— Ваш факультет…
— Долой глупое разделение по факультетам! Внутри мы все мешки с костями,
— категорично заявил Гарри.
— Он поссорился с Роном, — пояснил Том. — Это еще на дня три.
========== Глава 13 ==========
Том предполагал, что взрослые ссоры несколько отличаются от ссор детей. Это должно было проявляться в масштабах, гнусных приемах и большем просторе для выбора материалов. В конце концов, не каждый ребенок имеет доступ к ядерной бомбе, когда доказывает второму, что его правда правдивей. Но все оказалось гораздо прозаичней. Ссоры взрослых были ссорами разве что на десять процентов.
Слизеринцы уже смирились с тем, что для них этот год — год сплошной нервотрепки и новых — не обязательно приятных — впечатлений. И если Люциус Малфой, заменивший Долорес Амбридж на посту преподавателя Защиты, был приятной неожиданностью, то слишком частое появление в гостиной Слизерина гриффиндорцев — совершенно наглым образом рушивших все возможные традиции, к которым чистокровные, то есть основная часть факультета, относились весьма бережно — вызывало желание уменьшить количество волшебников на квадратный метр на две особи. К счастью, особей действительно пока было только две: Гарри Поттер и Рон Уизли, который разве что только в туалете отлипал от своего шрамоносного друга. Но в этот раз только у Рона была связная причина: Блейз не любил покидать подземелья, потому что в остальном замке была повышенная сухость воздуха да еще и слишком высокие температуры, и его парню полагалось хотя бы два часа в день проводить рядом. Конечно, можно было бродить по однообразным коридорам, рискуя нарваться на Филча, Пивза или кота Гермионы, но Рон решил, что риск не оправдан, когда можно всего лишь потерпеть косые взгляды остальных слизеринцев.
Тем более, что Гарри Поттер тоже стал у них частым гостем. Для любого Поттера было рискованным даже близко подходить к входу в обитель серебристо-зеленых. Этот риск осознавался всеми поколениями, но при этом всеми же поколениями и игнорировался. Джеймс использовал мантию-невидимку, чтобы прятать одежду Северуса — Гарри было довольно стыдно за отца — Сириус иногда заваливался к брату, когда все его друзья разъезжались, а алкоголь в крови советовал выговориться кому-то близкому. Фактически, в каждый выпуск вспоминались те, кто игнорировал знаменитую межфакультетную вражду, но обычно их число не превышало пяти человек.
Если Рон игнорировал ее на почти законных основаниях, то Гарри просто заваливался в гостиную, бодро шествовал к комнатам первокурсников и устраивал там бардак, даже не пытаясь запомнить, какая из кроватей принадлежит Тому, а значит в какую он имеет право забираться.
«У тебя нет такого права», однажды попробовал возразить Риддл, но ему пришлось признать, что обычно у друзей больше прав, чем у остальных людей. И то, что Поттер в этом понимает гораздо больше. И лишь сам Поттер знал, что он делает вид, что понимает, гораздо лучше, чем понимает в принципе.
Сейчас он занимался важным делом и одновременно пытался поддерживать миф о том, что разговор с Роном, произошедший как раз после той небольшой истерики в Большом зале, его очень рассердил, да и вообще Рон влез не в свое дело, на что не имел права. (А он целых полчаса пытался донести до Гарри, что Седрик - прекрасный вариант, потому что Чжоу ему не пара; а вот Том - вариант отвратительный, потому что ему одиннадцать, и Гарри порушит его психику к чертям). Миф поддерживался из рук вон плохо, потому что они то и дело обсуждали все мало-мальски значимое, что произошло в Хогвартсе за этот день. И за прошлый. И что могло бы произойти.
Ссоры взрослых не были ссорами, определенно.
— Шах и мат! — наконец победно объявил Гарри, откидываясь назад и тут же ойкая. — Во имя же Мерлина!
Том недовольно потянул на себя учебник, об угол которого Поттер успел удариться. Парень был на редкость неуклюжим, особенно когда дело касалось повседневного поведения. Поэтому у Гарри всегда была парочка синяков и ожогов, полученных при посещении кухни, темных коридоров и квиддичной площадки. Как Поттер умудрялся выживать — сложный вопрос, но ответ «с трудом» вполне годился.
— Ты можешь вести себя спокойнее? — не то спросил, не то приказал Том, окапываясь в учебниках. — Если я не допишу работу для Флитвика, то ни за что не выйду никуда сегодня ночью.
— Тебе обязательно быть таким занудой? — отозвался Гарри, поднимаясь с пола, где была разложена шахматная доска и забираясь на спинку зеленого дивана; слизеринец, который в это время тоже пытался сделать домашнее, устроившись в кресле, послал Поттеру возмущенный взгляд. — Прости-прости, у меня слишком длинные ноги, — повинился гриффиндорец, старательно становясь компактнее и одновременно стараясь не свалиться на гору книг и самого Тома.
— Кто-то в этой школе должен учиться, — справедливо возразил Том, и еще пятеро слизеринцев трагически вздохнули.
- Не в ущерб же культурному развитию!
Том на это ничего не ответил, только демонстративно окунул перо в чернила и принялся аккуратно выписывать слова на пергаменте. К перу он так еще и не успел приноровиться полностью, поэтому буквы косили влево, но если учитывать, что мальчишка каждый день тратил час на каллиграфию, то со временем это должно было пройти.
Гарри тяжело вздохнул, понимая, что теперь ему придется делить людей на тех, кто поддается на его уговоры и на Тома. И приятного в этом было мало: Гарри думал о том, что еще немного, и этот мальчишка заменит школе его самого, и это было неприятно — понимать, что замену найти так легко. Но зато спешить им было действительно некуда: совсем недавно прошел обед и до полуночи было еще очень много времени. Обычно приготовления начинались в десять, не раньше: ничего сложного в том, чтобы достать палатки из тайной кладовой Филча, не было, а всю наготовленную на Хэллоуин еду эльфы с радостью сплавляли кучке старшекурсников.