- Немного кофе с молоком? – предложил Дамблдор, и Гарри поспешно кивнул. Должно же быть хоть что-то, что сейчас заставит его соображать быстрее.
Кофе действительно немного взбодрил, и Гарри наконец-то смог разглядеть в глазах Дамблдора тот блеск, который бывает, когда все всеми силами пытаются показать, что ничего не скрывают от Гарри Поттера, но на самом деле это не так.
- Кхм… так Колин в порядке? – решил начать издалека Поттер.
- О да, мистер Поттер. Мадам Помфри дала ему несколько успокаивающих зелий, в остальном мальчик не пострадал, - ответил директор. – Кажется, не только вы двое присутствовали при случившемся, верно?
- Ну… да, директор. Но Тома я отправил спать, так что все в порядке.
- Думаешь, мальчик не потрясен увиденным? Все-таки, он первокурсник.
- Не думаю.
Дамблдор улыбнулся, Гарри решил не притворяться, что его устраивает то, что сейчас происходит. У директора не было ни одной причины волноваться о мальчике с первого курса, когда два гриффиндорца попали в опасную для жизни передрягу. Если только не одна причина, которая всегда сидела в головах всего руководящего состава Хогвартса: если знаешь, как держать Поттера подальше – делай это.
- Вы сейчас тактично посоветовали мне держаться подальше и выполнять обязанности старосты, да? – мрачно уточнил Поттер; Дамблдор с готовностью кивнул.
Директор Хогвартса был особенный. Он появлялся в школе пару раз за месяц, не больше. Быть директором магический школы вообще было легко: просто находи деньги, когда нужно ее заново отстраивать, да подбирай новых учителей, если старые умрут или отойдут от дел в связи с какими-нибудь проблемами с лунным циклом. Дамблдор, правда, еще умудрялся при школе держать бездомных трехголовых псов, прятать в ней всякие опасные и не очень артефакты и проводить мало-мальски значимые конкурсы. Этим он вроде как компенсировал свое неумение подбирать учителей ЗОТИ, и все были довольны.
Родители Гарри были в восторге от Дамблдора. Среди семьи Поттеров ходила легенда, что лишь с Гарри директор постоянно сохранял многозначительное молчание и не забывал заговорщески подмигивать. Со всеми остальными же директор был суров и серьезен, поэтому спокойно держался на своем посту уже столько лет. И чем старше становился Гарри, тем сильнее его раздражало это многозначительное молчание и заговорщеские подмигивания. Будто он в глазах директора остановился в развитии на курсе втором, когда ему еще можно было запретить куда-то ходить, просто обозначив коридор запретным.
- Это значит только то, что вы ничего не нашли и не хотите, чтобы искал я. Что на этот раз в Хогвартсе? Какая-то разновидность невидимой твари?
- Я не знаю, - ответил директор, ни капли не смущенный этим фактом; он всегда считал, что лучше признаться в своем неведении, чем предположить что-то уж совсем дурацкое. – Хогвартс древний замок, многие его тайны мне неизвестны, как неизвестны и опасности, которые могут подстерегать его обитателей. Ты же знаешь легенду о Тайной комнате и о Призраке Башни.
- Тайной комнаты не существует, я искал. А Призрак Башни – это Елена Когтевран, она очень милая, на самом деле, просто одинокая.
- Любые другие опасности. Книги в Запретной секции так и норовят выпустить из себя что-то малоприятное. Профессора обыскали Хогвартс вчера, я проделал это же ранним утром. Призраки любезно согласились помочь, но мы ничего не обнаружили. Возможно, что бы не угрожало вам вчера, оно ушло.
- Тогда какой вообще смысл запрещать мне лезть в это?
- Потому что мы оба знаем, если к сумасшествию присоединится Гарри Поттер, оно станет реальным, - серьезно произнес Дамблдор, смеривая Гарри тем самым взглядом.
Гарри сглотнул.
========== Глава 7 ==========
Том занимался обычными делами, которыми занимались все первокурсники в этой школе. Он учился гораздо успешнее, чем остальные, писал эссе гораздо длиннее, чем у остальных, практиковался в новых выученных заклинаниях с гораздо большим успехом, чем остальные. Том считал, что он может быть собой доволен.
Гордиться еще было нечем, потому что за первые недели школьной жизни Тому не удалось сделать ничего экстраординарного. Правда, он успел угодить на дополнительные занятия у профессора Снейпа, после чего все на него стали смотреть с ужасом, испытывая опасения то ли за его душевное спокойствие, то ли за душевное спокойствие Снейпа.
Панси – которая произвела на Тома гораздо более приятное впечатление, чем Драко – как-то обмолвилась, что у профессора Снейпа еще никогда не было дополнительных занятий ни с кем, потому что он считал каждого дышащего представителя человечества идиотом.
Риддлу нравилось зельеварение. Не слишком сильно, потому что больше его привлекали заклинания, но достаточно для того, чтобы засиживаться допоздна с выписанным списком трав и материалов, которые использовались для зельеварения, и предполагать, почему зелья составляются так, как составляются. Однажды Том случайно сказал при Снейпе, что, возможно, если добавить не стебель тысячелистника, а корень, то эффект будет совсем другим, даже противоположным, и тогда профессор назначил ему дополнительные занятия. Том не знал, радоваться ли тому, что именно вчера он наткнулся на «Большой справочник лекарственных растений», в котором какого-то Мерлина описывались различия свойств корня от стебля.
Но Том не хотел становиться зельеваром, он испытывал к этой дисциплине чисто исследовательский интерес. Как и ко всему миру магии в целом.
У него все еще не было друзей - кроме Нагини, конечно же, которая была в восторге от темных и сырых подземелий замка – поэтому никто не мешал первокурснику проводить часы в библиотеке, пытаясь узнать мир, в котором ему предстояло жить. Он уже успел изучить Историю Хогвартса за лето, теперь же мальчик выбирал любые не слишком толстые книги, которые были не особо удалены от современности и по возможности содержали исторические справки. Таких в Хогвартсе было немного: идея о том, что все волшебники на момент поступления в Хогвартс уже знают такие подробности, все-таки была основной, несмотря на то, что среди школьных учителей были личности, которые ратовали за равенство студентов во всех вопросах.
Том хотел бы обратиться с этим вопросом к однокурсникам, но несмотря на то, что открытых стычек больше не было, он все равно знал, что они не приняли его. Том не был душой компании и не собирался ей становиться. Ему вполне хватило бы и одного волшебника, который просто объяснил бы мальчику основные принципы жизни в мире магии. Хотя бы один: «что вообще делать после учебы в Хогвартсе?» Есть магические университеты? После Хогвартса сразу можно идти работать? Но кем, если не преподавателем, в Хогвартсе ведь дается только базовая программа, без всяких специалитетов. Или для волшебника этого более чем достаточно?
Тома беспокоили эти вопросы, но ему некому было их задать.
Первый маг в жизни Тома – Альбус Дамблдор – был занят своими директорскими делами, несмотря на то, что сам пришел за мальчиком в приют и выдал ему необходимый список покупок для учебы. Все остальные учителя все-таки вели пары у всех семи курсов, и Том не собирался спрашивать у них. Конечно, оставалась еще Панси Паркинсон, которая была добра к нему в определенном смысле, но что-то подсказывало Тому, что она не задумывалась и о половине вещей, которые интересны ему.
И, разумеется, был еще Гарри Поттер. Тот самый Гарри Поттер, который как перестал замечать Тома неделю назад, так и не начал за это время. Он постоянно появлялся в разных частях Хогвартса, но всегда утыкался в огромный пергамент и быстро скрывался. Том подумал бы, что его избегают, если бы они вообще общались достаточно близко, чтобы можно было применить это слово. Они не были друзьями. И знакомыми тоже не особо.
Гарри Поттер был шестикурсником, о котором по всей школе ходили сборные солянки из легенд, а Тому было всего одиннадцать, и общение с ребенком едва ли то, что мог пожелать шестнадцатилетний. Даже если этот ребенок метит в лучшие ученики Хогвартса за последние… пять лет с того момента как появилась Гермиона Грейнджер.
Сейчас Том задумчиво разглядывал изображение мака в учебнике и ловил себя на мысли, что совсем не может сосредоточиться. Глухое раздражение скапливалось в сознании, мешая думать о магии, о зельях, вообще о чем-то кроме Поттера. Он и не заметил тот момент, когда Поттер стал интересен.
По большей части потому, что Поттер интересовался им. Это льстило. Не настолько, чтобы довериться, но достаточно, чтобы получить удовольствие. И чем бы там не занимался этот Поттер, это никак не могло быть слишком важно. Том был в этом уверен. А еще Том пообещал себе, что не назовет его по имени, пока гриффиндорец не даст достаточно объяснений. Если вообще их даст.
Том раздраженно перевернул страницу, понимая, что рисунок ничерта ему не поможет. Сейчас зельеварение было таким скучным. Даже Нагини спокойно свернулась кольцами на груди, а она засыпала только когда хозяин уж слишком долгое время занимался какой-то спокойной магической чушью. Для его змеи вообще все магическое было бесполезной тратой времени. Вообще все, что нельзя сожрать, было бесполезной тратой времени.
И это было правильным. Том считал мышление змей в таких вопросах самым верным. Но сейчас Том злился, и ему не было дела до того, что было верным.
Еще пара страниц была перевернута. Том хотел уже сказать Снейпу, что на сегодня занятия стоит закончить – они продолжались уже пару часов, это было достаточно, чтобы ребенок устал и начал отвлекаться – но не успел это сделать, как дверь распахнулась.
«Мысли материализуются, серьезно?», мрачно подумал Том, утыкаясь в книгу заново. Но от Поттера нельзя было скрыться так просто.
- Северус! Вот сейчас ты действительно единственный взрослый, к которому я могу прийти за помощью, - громогласно заявил гриффиндорец, распахивая дверь и направляясь к столу, за которым до этого мирно сидел профессор Снейп. - А все почему? Потому что если я скажу отцу: « Хэй, пап, я тут встретил ребенка, замотанного в слизеринский и когтевранский шарф одновременно, который улыбался как псих, и случайно послал в него обездвиживающее», он тут же скажет что-то вроде: «Стоп, что? Разве не мы с тобой провели целых два часа, обсуждая ситуации, в которых их можно использовать? Ты считаешь, там была ситуация, где были дети?». И он так ухватится за это заклинание, что совершенно не будет слушать про то, что этот гребаный ребенок, замотанный в слизеринский и когтевранский шарф одновременно, после того, как я его обездвижил, взял и исчез! То есть, не упал, не застыл, а исчез! И если раньше это был просто ребенок с улыбочкой психа, то ты представляешь, что я чуть не умер, когда понял, что теперь он еще и невидимый? Я даже от дракона так быстро не бегал!
- Ты… использовал обездвиживающее на ребенке? То самое, которым авроры крошат кости потенциальным кандидатам в Азкабан? - спокойно спросил профессор Снейп, откладывая пергаменты.
- Да ты специально! Какая разница? Это была та тварь, я уверен! То есть, я был уверен еще когда увидел на Карте четыре имени одновременно, которые состояли из гласных звуков и треугольников, а потом я как идиот пошел узнавать все самостоятельно. И там это! У меня еще никогда не было ощущения, что кто-то стоит не только у меня за спиной, но одновременно и с трех сторон.
- Ты увидел ребенка в подземельях, тебя испугало два шарфа и ты использовал обездвиживающее.
- Северус Снейп, я тебя сейчас прикончу! Какого черта ты упорно игнорируешь главную информацию? Нет ничего особенного в ребенке в подземельях! Да даже тот невозможный мальчишка Риддл шастает по всему замку, наплевав на все правила. Но я же его не режу на кусочки!
- И это хорошо, потому что сейчас он сидит сзади и явно не хочет слушать историю о своих будущих страданиях.
Парень мрачно шагнул к Снейпу, явно собираясь высказать ему все, что думает, но решил сначала глянуть через плечо. Том сделал вид, что ничего не слышит, да и вообще его ничего совсем не удивляет.
- О… - произнес Гарри. – Ладно, это немного успокоило меня. Но ты видишь, насколько я взволнован, потому что не могу заткнуться. И тебе сейчас стоит пойти со мной, если ты не хочешь окончательно потерять уважение своих учеников, потому что никаких профессоров Снейпов не будет, пока вы все снова не обыщите замок сверху донизу. А еще Карта и мантия остались внизу, поэтому если случайно их найдешь, занеси мне, ладно?
- Пожалуй, я могу тебе помочь. Селенцио. Слышал, вчера в Выручай-комнате кто-то распивал огневиски?
Гарри оскорбленно отшатнулся от зельевара, но не имея возможности возразить был вынужден снова податься вперед, чтобы усиленно замотать головой. Он жестами показал эти несчастные два шарфа и указал Снейпу на дверь. Снейп с сомнением посмотрел на Гарри. Тот упорно прожигал его взглядом в ответ.
- Что ж, ладно, я сообщу об этом директору, - сдался профессор, и, не замечая Поттера, который снова начал отрицательно мотать головой, подошел к камину, взяв горсть летучего пороха.
«Придурок, я уже был у него!» - возмущенно завопил Гарри; Снейп не услышал и скрылся во всполохах зеленоватого пламени. «Да во имя Мерлина…»
Ситуация все быстрее становилась фантасмагорией, и Том уже ничему не удивлялся. Гарри подошел к доске, взял кусок мела и жирно написал контрзаклинание, кивнув на него. Том притворился, что очень занят чтением книги. Гриффиндорец закатил глаза и постучал по доске указкой.
- Я невозможный мальчишка, - напомнил Том. – И я на первом курсе. Даже понятия не имею, как это заклинание произносится.
Гарри задумался на пару секунд, а потом согласно кивнул. Том понятия не имел, что творилось у него в голове, но теперь Поттер выглядел грустно. Он огляделся, перебрал пергаменты на столе у Снейпа, с неудовольствием заметил, что тот проверял работы четвертого курса, а не шестого. А потом уселся на место рядом с Томом, положил голову на парту и наконец-то затих.
Том вздохнул и вернулся к книге. Его не особо волновало то, что Поттер говорил несколько минут назад. Конечно, он тоже был на кухне в то время, но единственное, что он почувствовал – резкий поток холодного воздуха, распахнувший дверь. Том уже привык, что все привидения видимые. А бояться чего-то или кого-то было несколько не в правилах слизеринца. Если ты боишься – ты слаб. Том больше не в приюте, чтобы быть слабым. Но Гарри Поттер… не о нем ли говорили, что он собрал все возможные опасности на предыдущих курсах? Значит ли это, что если чего-то боится Гарри, то это действительно что-то очень опасное?
Когда в кабинете появился Снейп под руку с Дамблдором, было уже поздно. Тому разрешили собрать вещи и вернуться в гостиную факультета – «Вы все еще здесь, мистер Риддл? Думал, уйдете сразу после того, как это ходячее недоразумение заснет» - но тот все-таки задержался ненадолго за дверью, чтобы послушать тихий разговор Дамблдора и Снейпа.
«Мальчик хотел как лучше, он всегда хочет только этого, Северус. Думаю, мы должны отдать его на попечение мадам Помфри. Не удивлюсь, если окажется, что он не спал уже несколько дней»
«Почему вы сразу же не запретили ему? Все мы знаем, что если Поттер начнет искать неприятности, то он найдет их, даже если раньше их не было!»
«Я запретил. Думаю, мне стоило как раз таки разрешить Гарри делать все, что он хочет. Мы никогда не пытались это сделать, а все остальные попытки охладить его пыл ни к чему не приводили»
«Исключить и дело с концом…»
«Кто же тогда будет заботиться о нас всех?»
Том вернулся в гостиную, с сомнением осмысливая произошедшее. Мальчику не было совершенно никакого дела до остальных учеников с их проблемами. Но, возможно, он нашел себе змею покрупнее Нагини в сорок раз. А змей Том любил.
========== Глава 8 ==========
Гарри привык бывать в Больничном крыле по нескольку раз за год. Не всегда со смертельными ранениями, иногда просто потому, что умудрился подраться с Драко или навернуться с метлы. В любом случае, Гарри не удивился, когда обнаружил перед глазами белый потолок, а под головой – теплую подушку. Комфорт, тишина и никакого Рона. Верный признак Больничного крыла.