Дерек неизменно оставался милым, не скучал, не раздражался на Стайлза, и неважно, сколько часов они провели вместе за просмотром Нетфликс или танцуя под дерьмовые кавер-группы. Даже на неловких двойных свиданиях со Скоттом и Эллисон, на которые таскал его Стайлз.
И все было хорошо. Настолько хорошо, что Стайлз позволил себе потерять бдительность. Дерек узнал его и, почему-то, все равно хотел быть с ним. Возможно, у них все получится.
***
— Твой папа сказал моей маме, чтобы я передал тебе, что он убьет тебя, если ты пропустишь Рождество и останешься здесь со своим новым парнем, — официально заявил Скотт. Хотя уголки губ чуть изогнулись в ухмылке.
Он помогал Стайлзу развешивать работы в его части галереи, аккуратно выравнивая хаотичный набросок призрака, сбегающего со скотобойни.
— Да знаю я, — вздохнул Стайлз. — Просто это будет трудно, понимаешь? А что если я уеду на месяц, потом вернусь, а Дерек обо мне уже забыл?
— Тебя хрен забудешь. Этого не произойдет, — заверил Скотт. Стайлз не был в этом так уж уверен.
— Но могло бы.
— Еще твой папа сказал моей маме, чтобы я передал тебе, что если ты так уж беспокоишься о памяти Дерека, то можешь пригласить его поехать вместе с нами. Мы довольно запоминающиеся.
— Я бы с радостью! Ты же знаешь. Это было бы здорово. Но я уверен, что у него уже есть планы со своей собственной семьей.
— До рождественских каникул осталось три дня, — Скотт скосил взгляд на друга. — Разве ты не должен уже знать о его планах?
— Я избегал этой темы, — признался Стайлз. — Но сам он тоже ничего не рассказывал! Я просто предположил… — но сейчас, когда он задумался, то понял, что Дерек вообще никогда не упоминал о своей семье. А что если ему некуда ехать? Может быть, Стайлзу все же стоит пригласить его в Бикон Хиллз? Конечно же, это означало допрос с пристрастием от отца, но, возможно, Дерек не будет против…
На долгие раздумья у Стайлза не было много времени. Двери галереи откроются через пятнадцать минут, а он только начал развешивать работы, так что пришлось заставить себя сосредоточиться. Он выставил работы, объединенные общей тематикой, но истории были рассказаны смешанной техникой: несколько грубых набросков, еще пастель и акварель, даже одна картина маслом, получившаяся весьма прилично, и несколько цифровых изображений. Все они изображали сцены с призраками животных.
Впервые Стайлз заинтересовался искусством, чтобы показать маме мир, каким он его видит — например, дух Кенди, играющий в саду или свернувшийся калачиком возле ножки ее больничной кровати. Все рисунки она развесила в своей палате, даже те, которые получились настолько плохо, что вид животного невозможно было угадать.
Когда мама умерла, он продолжил рисовать.
— Выглядит здорово, — сказал Скотт, когда последний рисунок оказался на стене, и быстро обнял Стайлза. — Удачи тебе. Я бы с удовольствием остался, но у меня ужин с семьей Эллисон, — он скривился. — Молись за меня.
Стайлз рассмеялся. Скотт ушел, а потом не оставалось ничего делать, кроме как потягивать бесплатный бокал шампанского, чтобы успокоить нервы, и ждать, когда откроется выставка.
***
Стайлз как раз давал интервью для газеты «Хроники Кампуса», пытаясь объяснить историю, стоящую за артами с призраками животных, когда в помещении появился очаровательно припорошенный снегом Дерек. Он смущенно махнул Стайлзу и встал поблизости, ожидая, когда тот закончит, и Стайлз улыбнулся.
— Одну секундочку, — сказал он девушке, бравшей у него интервью, затем подскочил к Дереку, быстро чмокнул в губы, сказав: — Я освобожусь через минуту, можешь пока сходить, посмотреть мои работы. Я так рад, что ты пришел, и мой папа хочет, чтобы я пригласил тебя к нам на Рождество, чтобы он мог с тобой познакомиться!
Он сверкнул еще одной широкой улыбкой. Пока Дерек выглядел, как олень, оказавшийся в особенно ярком свете фар, Стайлз вернулся к корреспондентке и начал торжественно размахивать руками, рассказывая что-то гениальное о пересечении в его работах жизни и смерти, и как души животных, любивших нас, остаются с нами еще долго после их смерти.
Пять минут спустя девушка свернула интервью. Стайлз развернулся на каблуках и отправился на поиски Дерека, очень надеясь, что не напугал его, разом вывалив новости о надвигающейся катастрофе под названием «Рождественское знакомство с родителями».
Стайлз нашел Дерека застывшим, бледным и с потемневшими глазами. Он выглядел так, словно… ну да, увидел призрака.
Он не сводил взгляд с этюда, написанного Стайлзом на прошлой неделе. На нем Дерек, немного присыпанный снегом, сидел за угловым столиком возле окна в кофейне и читал. Волчица лежала, свернувшись вокруг его ног, ее голова изящно покоилась на его ботинке, а широко раскрытые глаза смотрели прямо на художника. Набросок был выполнен углем в черно-белых тонах, и только глаза волчицы сияли, аккуратно раскрашенные золотом.
— Дерек, — осторожно позвал Стайлз. Голос отчего-то звучал немного хрипло и неуверенно. Стоило показать этот набросок раньше, но он попросту забыл. Подготовка к выставке проходила в жуткой спешке и в постоянном напряжении. И он очень сильно увлекся именно этим рисунком, аккуратно прорисовывая плечи Дерека, завитки волос на его затылке, и изящные черты волчицы, всегда внимательной и бдительной.
Даже сейчас, находясь возле ног Дерека, она тревожно поглядывала то на него, то на Стайлза, словно ожидая, что тот как-то исправит ситуацию.
Дерек протянул руку, но прежде чем пальцы коснулись угольных линий волчицы, рука упала и безвольно повисла вдоль туловища. Он выглядел разбитым.
— Кто ты? — прошептал Дерек, повернувшись к Стайлзу. Он так сильно побледнел.
— То есть? Ты же знаешь, кто я. Послушай, просто позволь мне объяснить…
— Ты охотник?
— Я не охотник. Я вегетарианец и не охочусь! Просто послушай, я все объясню.
Он протянул руку, отчаянно желая прикоснуться, стереть это ошарашенное, сокрушенное выражение на его лице, но Дерек отшатнулся.
— Не надо, — холодно сказал он. — Не трогай меня. Я должен был… держись от меня подальше. И если я узнаю, что ты как-то… хоть как-то со всем этим связан…
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — потрясенно вымолвил Стайлз. — Пожалуйста, Дерек.
— Даже не подходи ко мне.
Дерек отпихнул его, пулей вылетел из галереи, а Стайлз ошарашенно смотрел ему вслед. Дышать было больно, хотелось разреветься, он понятия не имел, какого хрена только что произошло, а все вокруг, казалось, смотрели только на него.
Стайлз развернулся, сморгнул слезы и набрал Скотта, хотя руки тряслись настолько сильно, что он едва мог удержать телефон.
Скотт ответил на звонок, и Стайлз с прерывистым, сокрушенным смешком сказал:
— Скотт, я не думаю, что он поедет с нами домой на Рождество.
***
У Стайлза не получилось дозвониться Дереку, поэтому он переключился на сообщения, ограничившись тремя, прежде чем сдаться. В первое утро после окончания занятий он сел на автобус, доехал до дома Дерека, но подъездная дорожка была пуста, и самого Дерека не оказалось дома, так что Стайлз отправился в студию, чтобы поработать над итоговым проектом для курса живописи.
Кенди старалась его развеселить, гонялась за брошенными им в мусорный бак бумажками, а потом выглядела растерянной, не сумев поймать их и принести назад. Стайлз назвал ее хорошей собакой, но все это совсем не помогало.
Стайлз пытался нарисовать какой-нибудь простенький пейзаж — деревья, горы, воду. Что-то в стиле Боба Росса. Но его деревья выходили слишком прямыми, горы получались какого-то неправильного оттенка серого, а вода так и вовсе выглядела, как катастрофа. Пытаться все это исправить, будучи в таком расстроенном, взволнованном и тревожном состоянии, было не самой лучшей идеей, и поздно вечером, практически уничтожив картину, он все же сдался. Он единственный оставался в студии, все остальные, скорее всего, уже разъехались на каникулы сразу после выставки. Стайлз бы тоже давно уехал, если бы не завтрашняя смена на работе.
Но его картина — катастрофа. Вся его жизнь — катастрофа. И когда время приблизилось к полуночи, он упал спиной на пол и застонал, прикрыв глаза руками и стараясь просто дышать.
Именно тогда он почувствовал на себе взгляд и повернул голову.
Это оказалась волчица. Стайлз не знал, когда она пришла и зачем, но ее здесь вообще не должно было быть. Насколько он знал, привязанные к определенному человеку призраки редко посещали кого-то другого. Несколько раз она оставалась рядом с ним, когда Дерек выходил из комнаты, но никогда не приходила к нему специально.
И, тем не менее, она сейчас расхаживала вдоль дальней стены, не сводя с него взгляд. Впервые Кенди не ринулась приветствовать ее, а осталась возле Стайлза, уткнувшись в него носом.
Стайлз сел и потер глаза ладонями. Он даже не понял, когда начал плакать.
— Что ты тут делаешь?
Она прекратила расхаживать вдоль стены и медленно направилась к нему.
— Дерек в порядке… так ведь?
Она подошла еще ближе.
Стайлз понимал, что если бы с Дереком что-то случилось, она вела бы себя совсем иначе. Он согнул ноги в коленях, внимательно на нее посмотрел, а затем спокойно сказал: — Ты пытаешься мне что-то сказать? Ты не похожа на тех призраков, которых я встречал раньше. Чего ты хочешь?
Она сощурилась, оскалилась, а спустя одну долгую минуту откинула голову назад и завыла. Стайлз ничего не услышал.
— А мне, похоже, нужна спиритическая доска, — раздраженно фыркнул он. — Если, конечно, волки знают, как писать.
Но волчица будто взбесилась. Она прыгала, носилась кругами, неистово кивала головой, кажется, лаяла, клацала зубами и рычала, и просто не могло быть такого, что волчица умела писать.
Несмотря на эту мысль, Стайлз быстро вырвал страницу из своего альбома и начал маркером по порядку записывать буквы. Дописав весь алфавит до конца, он со скептическим взглядом помахал листом у нее перед носом.
— Так, ну и как мы…
Она аккуратно и совершенно осознанно поставила лапу на букву «Л».
Стайлз втянул носом воздух и записал первую букву. Дождавшись, когда он вновь поднимет взгляд, она указала на остальные буквы: «О», «Р» и «А».
Стайлз послушно записал и увидел, что получилось.
ЛОРА.
— Ух ты, — сказал он, — довольно странное имя для волка. Я бы назвал тебя Локи, Лупа, может быть, Белый Клык или еще как-нибудь в том же духе.
Ее лапа тяжело приземлилась на букву «И». Стайлз продолжил записывать.
ИДИОТ.
Он уставился сначала на бумажку, а затем на нее.
— Вот это было грубо.
Она оскалилась и медленно растворилась в воздухе.
***
В совершенно измотанном состоянии Стайлз добрался до дома и рухнул на свою кровать. Он ждал возвращения волчицы практически всю ночь. Кенди подползла к нему, пододвигаясь ближе до тех пор, пока не скрылась в нем почти наполовину, Стайлз укрылся запасным одеялом, чтобы защититься от холода, и плакал в ее полупрозрачный мех.
Он проснулся рано утром и как в тумане засобирался на свою последнюю перед рождественской поездкой домой смену. В следующий раз он пришел в себя, уже завязывая фартук и занимая свое место за кофемашиной. Эрика снимала стулья со столов и взглядом метала в него молнии. Ее фантомные кошки размахивали хвостами и с подозрением поглядывали в его сторону.
Эрика впервые обратилась к нему в самом конце его смены, в перерыве между утренним и обеденным наплывом посетителей. Она зажала его в углу и холодно произнесла:
— Ты должен был стать простым и беспроблемным вариантом.
— Прости? — Стайлз попытался проскользнуть мимо нее, но Эрика не позволила.
— Обычным, симпатичным парнем из кофейни, который слишком много болтает, хочет быть художником, готовит приличный горячий шоколад и иногда отпускает грязные шуточки. Кем-то милым, ненавязчивым и достойным доверия, чтобы Дерек смог, наконец, преодолеть свои чертовы проблемы и комплексы. А ты, Стилински, взял и крупно облажался.
Стайлз глупо моргнул, раскрыв рот, но не смог подобрать слов.
— Я сам не знаю, что сделал не так, — в итоге печально произнес он.
— Что ты сделал не так, — с издевкой передразнила она. — Кто ты такой?
Дерек спрашивал то же самое.
— Да что это вообще значит? — раздосадовано спросил Стайлз, смаргивая проступившие от полнейшей усталости слезы. — Я не знаю, что ты хочешь от меня услышать.
— И если ты причастен к тому, что случилось с Лорой…
— Лора, — Стайлз округлил глаза. — Ты знаешь Лору?
Она настороженно уставилась в его лицо. Стайлз не знал, что Эрика там увидела, но она начала хмуриться.
— Его сестра. Старшая. Они до прошлого года жили вместе, а потом она уехала домой, и ее убили.
— Сестра? — Стайлз совсем растерялся. — А у Лоры… у них была собака? Или… волчица. Поэтому он так расстроился из-за моей картины?
Эрика замешкалась на мгновение, хмуро вглядываясь в его лицо.
— Ты знаешь, что это не собака, — наконец сказала она, а потом добавила: — Знаешь?
Но Стайлз уже ничего не знал наверняка.
— Мне нужно идти, — он начал развязывать фартук. — Мы с моим другом Скоттом рано утром уезжаем домой и не вернемся до конца рождественских каникул. Если увидишь Дерека, передай ему, что мне очень жаль, но я могу все объяснить. Ему просто нужно мне позвонить, хорошо?
Повесив фартук на крючок, Стайлз вышел через черный ход, не став дожидаться ответных слов. Кенди щелкнула на Эрику зубами и последовала за ним.
***
Вселенная явно не хотела, чтобы Стайлз хорошо отпраздновал Рождество.
Это было единственным объяснением трехфутового слоя снега, выпавшего в ночь, отделяющую Стайлза и Скотта от поездки домой.
Скотт быстро составил альтернативный план празднования Сочельника с Эллисон, а затем и Рождества с ее семьей, пригласил Стайлза (скорее всего, из жалости), но тот отказался, сославшись на взятую в последний момент рабочую смену, и засел в своей общежитской комнате.
Он немного поговорил по Скайпу с отцом, пока они и Мелисса пили глинтвейн и упаковывали подарки, которые Стайлз и Скотт получат только на следующий день после Рождества, если удастся расчистить дороги, чтобы выбраться из этой богом забытой снежной пустыни. Они пели рождественские песни, явно пьянея все больше и больше, старались таким образом передать Стайлзу через экран хоть чуточку рождественского настроения, но у них не получалось.
Когда по телевизору начался «Олененок Рудольф», и они повернули камеру к экрану, чтобы Стайлз посмотрел мультфильм вместе с ними, он промямлил извинения и закрыл крышку лэптопа.
Повисший вмиг полумрак и тишина невероятно угнетали.
Он чувствовал себя как Гарри, потерявшийся в Хогвартсе.
Поиграв немного в «Кенди Краш», он повертел в руках телефон, борясь с желанием вновь набрать номер Дерека. У того в Сочельник явно были дела поважнее, чем болтать со Стайлзом.
Стайлз раскинулся на спине, посмотрел на повисший над кроватью потолок и прижал кулаки к глазам. Еще даже не наступило время ужина, но будучи жутко усталым и расстроенным, он закрыл глаза и позволил себе заснуть. Кенди грустно и взволнованно бродила по комнате.
Это был самый ужасный Сочельник в его жизни.
***
Стайлз проснулся посреди ночи с неприятным ощущением, что за ним кто-то наблюдает.
Он выпутался из одеяла и тут же вскрикнул, заметив в углу спальни слабое золотое свечение пары глаз.
Обычно, когда его посреди ночи посещали мохнатые призраки, было не так жутко.
Секунду спустя он увидел Лору, волчицу Дерека, когда та вышла из тени и шагнула в пятно тусклого света фонаря через окно.
— В чем дело? — Стайлз сонно потер глаза. — Дерек попал в беду?
Она обнажила зубы, изящно развернулась, направившись в сторону двери, а затем нетерпеливо оглянулась, явно ожидая, что он последует за ней.
Когда Стайлз последний раз так следовал посреди ночи за животным, это была рыжая кошка. Та привела к канаве в паре кварталов отсюда, где лежало ее сбитое машиной тело. Для него это был самый ужасающий опыт, но он осторожно снял с тельца ошейник и вернул по адресу, указанному на обратной стороне. Похоже, хозяева искали Мармеладку три дня, расклеивали по округе объявления о пропаже и были раздавлены новостью, но все же благодарны, что теперь они, по крайней мере, знали, что произошло.