Тёмный Лорд исподлобья взглянул на Снейпа, в самые чёрные глаза, пытаясь распутать сеть защитных чар, влезть в мысли верного соратника, понять, думает ли тот о том, сколь же слаб его Господин, если в таком отчаянии нуждается в чужой силе?
Нет.
Нельзя.
Нельзя было давать и повода усомниться в своём превосходстве, в своём незыблемом могуществе. Никому и никогда, иначе можно было потерять всё. По этой причине Лорд не мог продолжать вести себя столь беспечно. Ритуал проводить нельзя. Ни в коем случае. Нужно было подождать, и он обязательно найдёт мальчика.
«Но ждать нельзя!» — подумалось Лорду в тот же миг, и волшебник обрушился на Люциуса вновь. Он хлестнул мага по лицу, в кровь рассекая чётко очерченную губу и вырывая из бессознательного волшебника неразборчивый стон.
Для Снейпа прошла, казалось бы, целая вечность, прежде чем Воландеморт всё-таки нашёл в себе силы отпустить Люциуса и неторопливо, в своей ленивой змеиной манере подняться на ноги.
— Убери его отсюда… — подавлено произнёс змееликий, отвернувшись от Северуса и едва слышно вздохнув.
— А ритуал? — напряжённо спросил Снейп, леветировав тело старого товарища, поднимая его над полом, словно на невидимых носилках. Воландеморт не ответил сразу, он провёл задумчивым взглядом по чёрной стене подземелья, от угла до угла, и лишь затем хмуро произнёс:
— Это было наказание, Северус, — раздалось, казалось бы, сразу отовсюду. — За непокорность, глупость и непростительные ошибки. И если ты не хочешь занять место Люциуса, не испытывай моё терпение и уберись прочь.
Снейп не боялся оказаться на месте Малфоя. Кроме него ритуал провести всё равно никто не мог. И Воландеморт прекрасно знал об этом. Потому угрозы мага были, как минимум, голословны. Опасаться зельевару было абсолютно нечего, даже несмотря на особенно странное и опасное поведение Господина. Но Северус действительно ушёл, не возражая и не споря, быстро уволакивая за собой во тьму подземных ходов старого друга, чьё дыхание буквально за считанные секунды стало пугающе слабым, неуверенным, неслышным.
Снейп перенёс мужчину в свою лабораторию и уложил того на высокий стол. Это помещение было одним из немногих мест в мэноре, где можно было не опасаться нежданных гостей. Даже Воландеморт за всё прошедшее время был здесь всего один раз. В этом месте, в этой мрачной комнате, зельевар находился гораздо чаще, чем даже в Паучьем тупике. Здесь он работал. Здесь он жил. Здесь был его укромный уголок, многие годы назад так щедро отведённый ему хозяином дома, на котором Северус в это самое мгновенье торопливо распускал тугие ремешки и застёжки мантии и брюк, чтобы те не мешали тому дышать.
Снейп взмахнул палочкой и насупился: диагностические чары не предвещали ничего хорошего, но по крайне мере подсказывали, что надо было делать. Колдун в несколько быстрых шагов очутился в другом конце комнаты у больших высоких, врезавшихся макушками в потолок стеллажей. Маг скоро достал оттуда пару зелий, откупорил каждое по очереди и принюхался.
Стоило быть осторожным. В последнее время Снейп был в мэноре совсем не часто: что-то могло испортиться, что-то могло забродить, ингредиенты могли поменять свои свойства, а это было очень опасно. Но Северус не услышал в аромате ничего подозрительного и уже вскоре осторожно, мелкими каплями, чтобы Люциус не подавился, вливал в мужчину горькие настойки и отвары, второй же рукой зельевар бережно поддерживал голову Малфоя, прислушиваясь к постепенно приходящему в норму дыханию.
— Вот и хорошо… молодец… — похвалил Северус безучастного Малфоя и аккуратно отпустил его голову, проведя рукой по жёстким белым волосам и вновь возвращаясь к одежде мужчины, снимая мантию с того и принимаясь неторопливо расстёгивать пуговички на свободной белой рубашке, желая залечить ушибы, пока на белой коже не высыпали страшные синяки.
— Пожалуй, дальше я сама… — отвлёк Северуса строгий женский голос. Снейп едва не подпрыгнул от неожиданности, прежде чем обернуться к двери и встретиться с проницательным взглядом Нарциссы. Ей, как хозяйке дома, конечно же, можно было фланировать, где угодно. — Позволь мне, — попросила женщина без шанса на отказ.
Снейп несколько секунд смотрел на неё, не отрывая рук от Люциуса, а затем всё же покорно отступил от товарища.
— Будь осторожна, Нарси. Он очень слаб, — голос Северуса бархатом прокатился по комнате, сливаясь с приближающимся топотом каблуков Леди Малфой.
Она подошла к мужу, провела рукой по его горячему, словно в лихорадке, лбу, и всего на одно-единственное мгновенье лицо её преобразилось: губы мученически поджались, уголки их неуловимо вздрогнули, а аккуратные полосы бровей нахмурено подобрались.
— Точно справишься? — осведомился маг.
— Конечно, — не задумываясь, ответила колдунья, лениво растягивая гласные и вновь взгромождая на лицо мраморную маску слепой самоуверенности. — Я справлюсь. Я ведь не просто безмозглый придаток к этому дураку, — и она вновь взглянула на мужа.
Снейп покинул супругов, понимая, что сейчас ему не было места подле Люциуса. Нарцисса и впрямь справится лучше него.
========== VI. Маленький помощник. ==========
Публичная Бета к Вашим услугам
Я в полуночи слышал, как пел пересмешник,
Маленький, глупый, крылатый насмешник.
И за ним, среди тьмы, я ночь всю прошёл,
По тропе из свиста и стали он меня вёл.
Горький мой плач подхватывал исто
И слёзы в глазах отражал так искристо,
Но вывел ко мне из тьмы на тропу
Того палача, от которого я уже не убегу.
© Ebiscus — «Пересмешник».
Добби очень сильно нервничал. С самого утра он в буквальном смысле слова не находил себе места. Энергичный домовик даже выгладил три раза новенький, найденный им в маггловском Лондоне жилет и перестирал любимые носки. Семь раз. Но вот долгожданное мгновенье наконец пришло!
Немного потоптавшись на пороге, радостно взволнованный эльф вошёл в комнату сэра Гарри Поттера и… просто-напросто не узнал его. Всполохи магии молодого волшебника поприветствовали (если это, конечно, вообще можно было назвать приветствием) домовика жгучим холодом, что было так чуждо Гарри-спасителю и его дивной, тёплой, пробуждающей, словно летний ветерок, силе, к которой Добби был так чувствителен. Вместо неё комнату сейчас переполнял, казалось бы, один лишь мрак и спирающая лёгкие сырость. Эльф поёжился, а поднос с аппетитными тостами, пудингом и запечённым в духовке мясом опасно задрожал в его руках, с потрохами выдавая страх.
Когда эльф приходил сюда в первый раз за фотографией по поручению друга Гарри Поттера, домовик не заметил никаких значительных изменений в маге. И эльф искренне не понимал, почему друг, которому он помогал ухаживать за Гарри Поттером вот уже столько времени, наотрез отказывается проведать сэра Гарри Поттера вновь. Но сейчас Добби, кажется, начинал что-то понимать. Эльфу было жутко неуютно наедине с молодым волшебником, словно перед ним сейчас был совсем другой человек.
— Добби… — скорее констатировал, чем спрашивал Гарри, смерив эльфа пронизывающим душу взглядом, жёстко усмехнувшись и отвернувшись от в нерешительности замершего у порога домовика.
— Гарри Поттер, сэр! — всё же радостно воскликнул эльф, быстро-быстро засеменив в сторону занимаемой Гарри постели. И в радости Добби не было лжи. Он так давно хотел поговорить с волшебником, что довольно-таки легко запихнул все свои опасения на задворки такого доброго, но до боли наивного сознания. — Я так счастлив видеть вас, сэр Гарри Поттер! Хотите покушать? — ласково спросил эльф и застыл в ожидании ответа, смотря на гриффиндорца добрыми блюдцами голубых глазищ.
Добби, если честно, был не очень терпеливым эльфом, однако Гарри Поттера он уважал, любил и был готов ждать его ответа хоть целую вечность! Но вместе с любовью приходила и доля ответственности, и эльф не мог не ощутить волнения, пришедшего к нему спустя целую минуту неуютного молчания. Он присмотрелся к Гарри, вновь прислушался к панике, клокочущей внутри себя, и нервно сглотнул. Добби быстренько отлеветировал поднос с едой на стол, намертво слипшейся со стеной, и сделал несколько неуверенных шажков к словно бы совершенно отсутствующему волшебнику.
— Гарри Поттер, сэр, вы чем-то расстроены? — спросил Добби. — Я могу что-нибудь для вас сделать? Вы выглядите таким… — домовик задумался, обеспокоенно хмурясь, — подавленным, — Добби легко запрыгнул на уголок кровати волшебника и потянул к юноше худую ручку, заметив на животе того синяк и решив его вылечить.
— Не смей трогать меня, — в тот же миг ощерился Гарри, когда между его ладонью и пальчиками домовика осталось не больше сантиметра. Эльф послушно отвёл руку в сторону.
— Конечно-конечно, — не унывая, протараторил Добби, — Гарри Поттер не хочет, чтобы его тревожили. Добби всё-всё понимает, — робко, но от всего сердца улыбнулся эльф.
— Нет, — коротко ответил Гарри, — дело не в этом. Просто столь грязные твари, как ты, Добби, — брезгливо поморщился гриффиндорец, — не должны своими прикосновениями марать волшебников.
— Что? — просто удивился домовик, буквально захлебнувшись обидой. — Добби что-то не так сделал? — с лёгким вызовом спросил эльф, чувствуя, как мрак, скопившейся в каждом уголке комнатки, угнетает его всё больше и больше.
— Гадкое животное, как смеешь ты говорить без моего на то дозволения? — прошипел Гарри, буквально добив тем дрожащего от гнева Добби.
Лампочка под потолком с громким взрывом лопнула, поддавшись ярости эльфа, что уже в следующий миг быстро спрыгнул с постели Избранного и тут же растворился в воздухе, аппарировав.
***
Драко Малфой, наследник благородного рода Малфой, в последнее время чувствовал себя совсем неважно. И если бы не Выручай-комната, где слизеринец мог побыть наедине с самим собой, он бы уже, наверное, давно спрыгнул с Астрономической башни, чтобы прекратить раз и навсегда поток беспокойных мыслей, вот уже несколько месяцев мучивших его, пытавших юношу не хуже острого ножа, скользящего по коже.
«Чёртов старикан… Что же мне с тобой делать? Что?» — думал Драко.
Слизеринец с самого начала учебного года часто наведывался в это место, предпочитая сидеть в тени вороха разнообразного мусора, чем на удобных креслах перед камином в гостиной своего факультета. Он надеялся спрятать в Выручай-комнате свою печаль, волнение и животрепещущий страх. Но вместо этого нашёл здесь диадему до того пугающую, что, впервые обнаружив её, Драко запустил в неё целый ворох Ступефаев: до того парня напугал мрак, скрытый в старой безделице. Впрочем, сейчас слизеринец не жалел о находке. Она оказалась весьма полезной. И теперь Малфой надеялся лишь на то, что никогда в своей жизни больше её не увидит.
Аристократ сидел в, казалось бы, совершенно безразмерном хранилище по уши в пыли и паутине, копаясь в антикварных шкафчиках, извлекая из грязи и мусора забытые или просто выброшенные кем-то предметы. Здесь, кажется, было абсолютно всё: затвердевшая и заплесневевшая еда, волшебные и маггловские книги, предметы интерьера, весьма сомнительные на первый взгляд артефакты с самыми удивительными свойствами, одежда и украшения самых разных времён. Но Драко одинаково радовался всему. В компании ко всему безразличных безделушек ему было интересно и спокойно. Никто ничего от него не требовал и не ожидал. Время же в Выручай-комнате текло своим безмятежным чередом. За её пределами — оно стремительно утекало.
Малфой расположился на старенькой, слегка подгоревшей подушке и вчитывался в тоненькую книжку, по всей видимости, самого что ни на есть маггловского происхождения. Будь здесь кто-то ещё, юноша, конечно же, выбросил бы ту. Но сейчас рисоваться слизеринцу было не перед кем. Полностью удовлетворённый этим, Драко без всякого зазрения совести погружался в мир без магии, написанной чьей-то, откровенно говоря, не совсем искусной рукой. Сам Малфой, конечно же, описал бы события гораздо лучше, точнее, красивее, однако сюжет… Сюжет был чудовищно интересным и даже легион глупых эпитетов и речевые ошибки не портили впечатления от прочитанного. Именно поэтому Драко не смог сдержать разочарованного стона, когда вдруг, на самом интересном месте, обнаружил, что страницы в книге вырваны. Но, несмотря на это, книжку юноша всё же не выбросил, а засунул в глубокий карман школьной мантии. Затем парень тяжело вздохнул и поднялся на ноги, рассчитывая найти либо расстроившую его пропажу, либо нечто ещё более интересное.
Слизеринец успел уже с головой залезть в кипу дурно пахнущих простыней, сваленных возле груды стареньких кастрюль, как вдруг услышал чьё-то тихое блеющее хныканье, прерываемое громкими шмыганьями и высмаркиваниями. И Драко почти сразу узнал того, кому принадлежал этот горький плач. Где-то тут ревел Добби. Как часто ревел в мэноре, запершись в кладовой, на чердаке или в подвальных комнатах, посреди коридора, на кухне, в Розовом зале, в Малахитовой комнате и…
Короче говоря, это жалобное, ни с чем не сравнимое скуление Драко узнал бы из тысячи подобных. Настолько оно запало ему в душу за то время, пока эльф служил его семье. С тех пор прошло уже довольно много времени, и Драко лишь пару раз видел эльфа в Хогвартсе, счастливого и весёлого. Нет, Малфоя-младшего вовсе не волновала жизнь какого-то там домовика, ничего кроме презрения он к нему не испытывал, однако… он уже и не надеялся вновь насладиться этими такими ностальгическими хлюпаньями носа.
Бывают вещи, еда, запахи и звуки, которые сразу возвращают в прошлое. И рёв Добби можно было смело занести к ним.
На лице Драко появилось задумчивое, нежно счастливое выражение. Однако на деле ничего кроме душераздирающей грусти юноша не испытывал. Причина на то была лишь одна: время было не повернуть вспять. И Драко уже вряд ли вновь сядет на метлу и полетает над сквером вместе с отцом, вряд ли он ещё когда-нибудь послушает голос мамы, читающей ему на летней веранде. Впрочем, реветь тут на пару с домовиком слизеринец не собирался ни при каких условиях (тут стоит напомнить, что принципы слизеринцев менялись невообразимо быстро в зависимости от обстоятельств). Вместо этого юноша выбрался из своего укрытия, тихо ступая на звуки безысходного сморкания и прислушиваясь к бессвязному на первый взгляд бормотанию вконец расчувствовавшегося эльфа.
— Он бы никогда такого не сказал… — несчастно лепетал Добби. — Нет… нет… Добби не плохой… Добби свободный эльф, а не… не… — задыхаясь шептал домовик и вновь захлебнулся горькими слезами. — Уууу… уууу… — завопил пронзительно эльф, и в то же мгновенье послышался удар чего-то твёрдого об нечто не менее жёсткое. Видно, в порыве чувств Добби по привычке продолжал себя истязать. — Гарри Поттер просто не мог такого сказать!
«Гарри Поттер?» — подумал Драко, а перед его глазами слишком чётко предстало лицо гриффиндорского выскочки, который вот уже почти месяц не появлялся ни на завтраках, ни на обедах, ни на ужинах или, для разнообразия, на всё тех же уроках. Ходили слухи, что Избранный лежит у Помфри с каким-то там магическим клюшем или коклюшем. Но только слепой не заметил бы на лице Рона Уизли слишком опасную для его эмоционального и психического здоровья озабоченность и тревогу. А также Минерву, которая ни разу не навестила своего, как видно, смертельно больного студента в медкрыле… Что уж говорить про авроров, рыскающих близ Хогсмида, как приятное приложение ко всему выше перечисленному? Гарри Поттер пропал. Или сбежал. Драко понял это ещё до того, как Милорд начал свои собственные поиски.
Малфой ещё немного постоял на месте, чётко понимая одно: сейчас перед ним, в лице Добби, стоял его золотой шанс, которым юноша просто обязан был воспользоваться. Немедленно воспользоваться! Но действовать стоило осторожно. Очень осторожно. В конце концов, с Добби у Малфоя никогда не было хороших отношений. Блондин имя-то его узнал только после того, как эльф сбежал из мэнора. И сейчас слизеринец искренне не понимал, как начать разговор с, вероятно, недолюбливающим его и всё его семейство домовиком. Как убить бдительность в этом могучем, но глупом существе?
Пораскинув мозгами, Драко решил пойти самым избитым, но действенным путём.
…Крупная слеза скатилась по острой тонкой скуле. Драко завыл в тон эльфу, сначала тихо потом всё громче и громче, чтобы эльф не испугался и не аппарировал в тот же самый миг, как поймёт, что он здесь не один решил всласть настрадаться. Волшебник шмыгнул носом, громко и чувственно, и сполз на пол, так жалко, что даже боггарт преисполнился бы сочувствием и состраданием к этому бесспорно одинокому, нуждающемуся в ласке и в хорошем собеседнике молодому юноше с ангельским лицом, на котором была изображена вся боль мира. И даже парочки других миров! О да!