Пролог
Я никогда не умела наряжаться. Эта нехитрая, по словам моей подруги Ольги, наука была мне неподвластна. Сочетание зелёного и ярко-малинового в крапинку, широкий ремень или узкий, колготки в рисунок или простые – у меня в голове не укладывалось, зачем нужно помнить обо всех этих нюансах, если вполне сойдёт классическое сочетание белого и чёрного?
Но сегодня была совсем иная ситуация, требующая вмешательства настоящего профессионала в мире моды – Ольги.
– Ева, ты совершенно безнадёжна! – стонет она в который раз, когда я примеряю синий жакет к юбке-карандашу. – Это сюда не подходит!
А по-моему весьма неплохо, но спорить с Олей я не тороплюсь.
– Ладно, вот, бери, – наконец, сжаливается она надо мной. – Отрываю от сердца. – И извлекает из сумки чёрное платье, больше похожее на закрытый купальник.
– В этом я не поеду.
– Поедешь, если хочешь произвести на него впечатление.
Под «ним» Ольга имеет ввиду моего босса, на которого я работаю последние недели полторы. Адам Данилович Левандовский. Безумно сексуальный, красивый и… недосягаемый. Мне даже порой кажется, что он – какое-то сверх существо, которое соткано из несколько иной материи, чем я. Всегда одет с иголочки, иногда нарочито-небрежно, от чего внутри всё переворачивается. И пахнет от него так, что с ума сойти можно от одного аромата его парфюма. А я… Я на его фоне – просто дешёвая замухрышка.
– Не хочу я производить ни на кого впечатление! Он сказал, чтобы я была на этой встрече – я буду. А во что я должна быть одета – не уточнил.
Я всё же натягиваю несчастный синий жакет и застёгиваю его сразу на все пуговицы, будто рассчитываю, что Оля может предпринять попытку его отобрать. Смотрится вполне мило, если не считать того, что на огромных каблуках чуть великоватых мне туфлей я еле стою. Но без них точно никак. Уж лучше прийти голой и в Лабутенах, чем одетой и без обуви – заверила меня Ольга, и тут я готова с ней согласиться.
– Как знаешь. Но я бы такого красавчика не упустила.
– У тебя для этого полный арсенал, а у меня – ни единого шанса. Так что пусть довольствуется тем, что есть.
Я оправляю жакет, юбку, пытаясь натянуть её чуть пониже. На меня из зеркала смотрит неприглядная бледная девушка – минимум косметики, простые причёска и одежда, очки в толстой оправе, которые я стаскиваю, решив, что сегодня буду действовать вслепую в прямом смысле этого слова.
– Дело твоё, – повторяет Ольга, и я заранее знаю по её тону, что меня ждёт полный провал.
На приёме ощущаю себя зверушкой, выставленной в клетке на потеху публики. Женщины морщат нос, мужчины – смотрят насмешливо. Хотя, возможно, мне это только кажется, потому что чувствую я себя не в своей тарелке. И зачем Левандовскому понадобилось сопровождение в виде его неприметной секретарши? На него уже навешалось столько блондинок и брюнеток, что я удивляюсь, как он ещё не задохнулся, окружённый всем этим великолепием. Взял бы любую из них в спутницы, после ужина отвёз бы домой, трахнул во всех позах, подарил бы на память о себе какую-нибудь безделушку и отпустил на все четыре стороны. Ведь он так поступает со всей этой белобрысо-рыже-каштановой сворой, не так ли?
От фантазий на эту тему во рту появляется оскомина, но запить её глотком дорогущего шампанского я не спешу – не хватало ещё напиться и начать вешаться на шею Левандовскому, которого пора приговорить к пожизненному сроку за то, насколько он притягателен.
И вот он направляется ко мне, а я стою, озираясь по сторонам, пытаясь понять, что могло ему понадобиться.
– Ева, – выдыхает так, что от голоса его по телу бегут мурашки табунами.
– Адам, – откликаюсь эхом, замечая, что голос дрожит. И выдавливаю: – Данилович…
– Идёмте, я представлю вас партнёру. Помните, я говорил о том, как важно произвести на него впечатление сегодня?
Помню. А может, не помню, если учесть, сколько всего мне говорится Адамом Даниловичем каждый день.
– Конечно. У меня это даже записано в ежедневнике. «Произвести впечатление на нашего партнёра», – бормочу я, пока босс ведёт меня куда-то. И когда произносит следующие несколько слов, я округляю глаза и лишаюсь возможности выдавить из себя хоть звук. Закричать, запротестовать на худой конец. Сделать хоть что-то. С уст Левандовского слова срываются как приговор, и я не верю своим ушам.
– Пан Лучак, разрешите представить вам Еву. Это моя невеста, мы собираемся расписаться на следующей неделе.
Глава 1
За десять дней до этого
– И она вот так вот просто тебя отправляет работать к собственному жениху и не боится?
Я так и вижу, как Галя на том конце телефонного разговора удивлённо округляет глаза, будто я только что сообщила ей что-то из ряда вон выходящее. Впрочем, кое в чём она права. Для меня внезапный звонок Вероники, дочери знакомого моего отца, стал громом среди ясного неба. Только пару дней назад я потеряла работу библиотекаря, о новой задуматься ещё не успела, хотя следовало бы, и тут предложение нового рабочего места нашло меня само. И не какое-то, а с баснословным, по моим меркам, окладом в компании, которая давно вышла на международный уровень. Наверняка, папа постарался и «случайно забыл» мне об этом сообщить.
– А чего ей бояться, по-твоему?
– Ну, ты начитанная, умная… С тобой интересно.
– Ты сейчас о ком-то другом, нет?
– О тебе, глупая. Мне же с тобой интересно.
– Тебе – да. Но ты же не жених Вероники.
– Упаси боже!
– Вот-вот.
Вздохнув, я решительно прохожу мимо зеркала, чтобы лишний раз не видеть в отражении больше похожую на моль, чем на человека, женщину почти тридцати лет. Хотя, я до сих пор уговариваю себя, что двадцать девять – это всё же третий десяток, а не четвёртый.
Мама часто настаивает на том, чтобы я красилась ярче, покупает мне пятьдесят оттенков красной помады, подсовывая мне её всюду, куда только можно и нельзя. Папа просит от меня отстать и заявляет, что я от природы настолько красива, что эту красоту нельзя портить никакой косметикой. А я… Я действительно считаю, что каждый человек привлекателен по-своему, но при этом если накрашусь в тех тонах, на которые намекает мама, буду похожа на индейца, вышедшего на тропу войны.
– Ладно, Галка, я ужин разогревать пойду, мои скоро приедут.
– Ты только завтра после собеседования мне всё-всё расскажи, хорошо?
– Хорошо. Как вернусь, сразу позвоню.
– А ты его хоть видела?
– Кого – его?
– Ну, босса своего.
– Он – совершенно не мой!
– Да он тебя завтра же возьмёт, я уверена.
– А я – нет. Так что нечего смотреть на того, с кем я увижусь от силы минут десять. Всё, пока.
Это было моей самой крупной ошибкой, которую я совершила перед тем, как идти на несчастное собеседование. Я просто не посмотрела в интернете фотографии того, кто мог в перспективе – очень-очень призрачной перспективе – стать моим боссом. А следовало бы это сделать. Сразу же, как только я отключила связь, поболтав с Галкой. Или хотя бы после трёх смс, пришедших от неё же через пять минут после нашего разговора. Посмотреть и не пойти к нему собеседоваться вовсе.
«О! Он просто… у меня нет слов»
«Не смей его упускать, крошка! Иначе вместо тебя секретарствовать буду я!»
«Чёрт… Я влюбилась! Он просто богический»
«Богическими» для Гали были совершенно разные мужчины, начиная с Александра Овечкина, который лично на меня наводил ужас всем своим видом, заканчивая Андреем Пежичем, увидев которого я готова была поставить миллион долларов на то, что никакой это не мужчина. Галя меняла мужчин как перчатки, порой влюблялась чуть сильнее в кого-то одного и плача пару дней у меня на плече, но после неизменно находя себе новое приключение. Так что полагаться на её сиюминутный вкус было делом изначально провальным.
В общем и целом, смс Галки я категорически проигнорировала, и как оказалось, зря…
Глава 2
Чем больше времени проходило после моего собеседования, тем больше казалось, что всё, произошедшее в офисе Левандовского, случилось не со мной. И тот непонятный трепет, что охватывал меня всю, стоило только подумать об Адаме, рождался внутри по необъяснимым причинам.
Галке я звонить не стала. Что толку рассказывать о недосягаемости Левандовского, если изначально было ясно, что заинтересовать Адама как мужчину мне точно не по силам? И вообще почему я об этом думаю? Я же туда секретаршей устраивалась, а не секретуткой.
– Евик, мы с мамой к Заинчковским, с ночёвкой, будем завтра днём.
В мою комнату заглянул отец, переминающийся на пороге с ноги на ногу. Наверняка первопричина совсем не в том, чтобы сообщить мне об их отъезде в гости. И точно – едва я рассеяно кивнула и уткнулась в исторический любовный роман, папа осторожно уточнил:
– Как собеседование?
– Просто отлично! – соврала я, отрываясь от чтения. – Это ты попросил Веронику устроить меня к её жениху?
Произносить слово «жених» относительно Адама было как-то неприятно. Ещё одно необъяснимое обстоятельство в копилку тех, что сегодня уже успели со мной случиться.
– Нет!
Отец, видимо, решил, что я планирую обвинить его во всех смертных грехах, включая неотразимость Левандовского, оказавшую на меня удивительно влияние.
– Вероника сама мне позвонила, расспрашивала о тебе. Ну а дальше вы уже сами там… договаривались. – Он снова замялся, и я тяжело вздохнула. И с чего вдруг я набросилась на того, кто желал мне только добра? – А что?
– Да ничего. Странно просто всё это. Ладно, папуль, вы поезжайте, у меня тут самое интересное начинается.
Вернувшись к роману, я хоть ненадолго смогла отвлечься от неистребимых мыслей об Адаме. Всегда обожала исторические декорации в книгах, морские приключения, неожиданные повороты. Порой мне даже казалось, что я родилась не в том времени и не в том месте. Как же было интересно оказаться в такой ситуации, в которой очутилась героиня книги Эбигейл.
Я жадно вчитывалась в строки, повествующие о том, как любимый мужчина Эбигейл, герцог Ричфилд предстал перед ней в виде шейха, всё это время обманывая несчастную девушку и выдавая себя за другого. И в этот момент в дверь настойчиво позвонили. Я бросила взгляд на часы – десять вечера. Интересно, кому могло понадобиться навестить меня в такое позднее время?
– Сюрпри-и-из! – возвестили с порога сразу два голоса, стоило мне открыть дверь, за которой стояли Галка и Оля. Последняя держала в руках пакет из алко-магазина. Боже, они хотят пить? Посреди рабочей недели, почти что ночью? Впрочем, работы у меня как не было, так и нет, а вот немного выпить, наверное, не помешает.
– Мы решили, раз ты не звонишь, то всё плохо.
– У кого?
Оля вручила мне пакет и принялась разуваться. Галка уже стаскивала куртку и шарила на полке в поисках тапочек.
– У кого-у кого… у тебя. Он тебя не взял?
– Кто?
– Левандовский твой.
– А-а-а… Пока нет.
– Ну и ладно, Левандовским больше, Левандовским меньше. Пошли, расскажешь всё в подробностях.
Ольга забрала у меня пакет и отправилась на кухню, где вынула из него две бутылки вина, сыр и виноград. Я смиренно вздохнула и поплелась следом, впервые испытывая перед подругами стыд от того, что я такая неудачница.
– Ну! Давай, рассказывай всё-всё!
Галка уже выпила залпом первый бокал вина и теперь смаковала второй, заверяя, что так делают во всех странах, где виноделие поставлено на поток. Сначала достигают лёгкой степени опьянения, после – поддерживают эту кондицию. Мне же хватало и пары глотков, чтобы постичь свой «дзен».
– Нечего рассказывать. Всё прошло… странно.
– А какой он? Сексуальный, богический, строгий?
– Гал, ну что ты пристала со своим богическим? Обычный мужчина. Обаятельный, с чувством юмора. Заявил мне, что я должна буду ему вместе с утренним кофе делать… минет.
Я физически почувствовала тишину, которая установилась в кухне, даже стрелки на настенных часах, кажется, замерли. Галка так и не донесла до рта виноградину, брови Оли поползли вверх.
– Он это серьёзно?
– У тебя же нет в этом опыта! Вот не слушала ты меня, Оля! Говорила же, надо вместо винограда бананов было купить!
Я фыркнула, живо представив себе, как подруги учат меня этой хитрой науке для того, чтобы после я делала минет Левандовскому. Жар снова бросился в лицо, и я поспешно запила сухость, внезапно образовавшуюся во рту, щедрым глотком вина.
– Девочки, ну, хватит. Я же сказала – Адам шутник.
– Ах, он уже Адам!
– Ева, вот что значит «в тихом омуте черти водятся»! Мы и не подозревали, что в тебе кроется такая женщина-вамп! За это надо выпить!
Галка, вопреки своим познаниям о винопитии, опрокинула в рот остатки спиртного и вновь до краёв наполнила бокал, плеснув и нам с Олей ещё немного. Я посмотрела на часы – скоро одиннадцать вечера, а это значит, не увижу я ни должность секретарши Левандовского, ни самого Адама в придачу. И это даже к лучшему. Не будет больше искушения обратить на себя его внимание своими неумелыми комментариями и сомнительным флиртом.
– Ладно, девочки, а если серьёзно – он меня на работу не взял.
– Как так?
– Почему?
– Не знаю. Я ему не подхожу, наверное.
Я пожала плечами, чувствуя, как заметно расслабляюсь от выпитого.
– Ну и правильно! Он такой весь красивый, а я… Я даже вон причёску себе приличную не могу сделать.
Вдруг стало так жалко себя, что я, на всякий случай, отпила ещё вина, закусив его кусочком сыра. Интересно, чем в этот момент занимается Левандовский? Может, вообще сейчас потешается, рассказывая друзьям или коллегам, какая кандидатка пришла сегодня устраиваться к нему на работу. Ну и чёрт с ним! Пусть засунет себе свои минеты, тужуры и абажуры куда поглубже.
– Ну так мы тебе сделаем сейчас! – воодушевилась Оля. – Тащи плойку, бигуди и что-нибудь в таком духе.
Такие эксперименты с моей внешностью никогда не заканчивались хорошо, но вино придавало мне храбрости, потому совсем скоро я уже сидела перед зеркалом, в то время как подруги колдовали над моими волосами. Пока Галя и Оля переговаривались, обсуждая, что лучше будет на мне смотреться, я уныло смотрела в экран телефона и ругала себя на чём свет стоит. А что, если бы я не стала из себя изображать чёрт-те что перед Левандовским? Может, хоть тогда у меня был бы шанс поработать с ним пару месяцев? И полюбоваться им издалека на правах его личного секретаря? Или это вообще в принципе было невозможно?
Эти сожаления кружились в моей голове вместе с неотступными фантазиями о слишком далёком мужчине, когда сотовый в моих руках внезапно ожил, и вместе с этим Галя и Оля хором вскрикнули:
– Это он!
Звонили с незнакомого номера, от чего сердце в моей груди забилось с такой силой, что стало колотиться о рёбра. Если это Левандовский, который через полминуты сообщит мне, что я принята на работу, наверное, я просто сойду с ума от радости.
– Алло, – ответила я на звонок, шикнув на подруг для порядка. – Я вас слушаю.
Это был не Адам… Но то, что мне сообщили, мгновенно подняло настроение на несколько градусов. Я была принята на работу к Левандовскому, который ждал меня завтра в своём офисе к семи утра! Ничего себе, как рано парфюмерные магнаты начинают изобретать свои миллионы ароматов… Но ради босса и двухсот пятидесяти тысяч рублей можно было и встать ни свет, ни заря.
– Девочки! Меня приняли к Адаму на работу! – завершив разговор, шепнула я, поворачиваясь к Галке и Оле, чудом не вырвав себе при этом клок волос, которые последняя как раз наматывала на бигуди. – Завтра выхожу!
Подруги замерли, но лишь на несколько мгновений, после чего тишину в квартире нарушил визг, от которого бабушка с нижнего этажа наверняка перекрестилась трижды.
– Ура! И всё-таки он уже просто Адам! – завопила Галка, и в этот раз я совершенно не собиралась с ней спорить.
Я даже не помнила, как выпроводила подруг по домам во втором часу ночи под пьяное хихиканье и заверения Оли, что мне срочно нужно снимать бигуди, иначе через пару часов у меня будут не волосы, а пружины. Не помнила и того, как улеглась спать прямо на диванчике в кухне, даже не прибрав со стола. Все мысли крутились вокруг того, что через три часа мне нужно было вставать и ехать в офис к Левандовскому, где я увижу мужчину, о котором думала беспрестанно с самого начала нашей встречи. В большей степени, конечно, этот интерес был подогрет извне разговорами подруг – заверяла я себя – но он был, и с этим я ничего не могла поделать.